Костя, решив дать Кате время, больше ни на чём не настаивал: не приглашал на свидания, не делал намёков, не напоминал о том, что было.

С одной стороны, Гордеева была ему благодарна. А с другой… ей не хватало Лисицына. Его будто бы случайных прикосновений, каких-то двусмысленных шуточек, излишне долгих взглядов.

Катя боялась. Боялась обжечься, боялась, что Лисицын в ней разочаруется, боялась, что сначала всё будет хорошо, а потом, из-за столкновений характеров, начнутся конфликты, и майоры разойдутся. Этого она очень не хотела – Константин стал ей по-настоящему дорог. Возможно, даже так сильно, как никто до него.

– Катюш, – обращение вырвалось прежде, чем мужчина успел подумать, – я вижу, ты уже внимание на попугая обратила. – Костя не мог не усмехнуться, когда коллега обратилась к птице:

– Гражданин попугай, у нас ордер.*

Артистка, блин.

***

– Ну, что, судя по всему, здесь где-то и живёт А. С. Ложкина, – сообщил Лисицын, поднимаясь по лестнице.

На лестничной клетке Катя уронила перчатку, наклонилась, чтобы поднять и увидела какие-то следы.

– Опа, похоже – жила. Смотри, кровь, – она достала спецоборудование, чтобы проверить догадку, которая, впрочем, не подтвердилась.

Константин не смог промолчать:

– Ну, и где кровь? Прокол, майор Гордеева, – с еле заметной язвой отреагировал он.

Катерина ничего не ответила, хотя очень хотелось съязвить в ответ. Мужчина поднялся выше и позвал её.

– Катя! Следы ведут к квартире Ложкиной.

– Точнее сказать, – последовала она за оперативником, – следы ведут от квартиры Ложкиной. Смотри, по мере движения вниз, пятна уменьшаются.

– Катерина, - от такого обращения всё внутри дёрнулось. Только Костя мог произнести её имя так, что женщина терялась в пространстве, – человек с испачканной подошвой в квартире Ложкиной спустился вниз.

Майоры прошли к квартире, и Лисицын несколько раз нажал на звонок, при этом, не отрывая взгляд от Гордеевой. Та отвечала ему тем же, умудряясь сохранять невозмутимое выражение лица. Но взгляд мужчины приковывал, поэтому вскоре женщина предложила:

– Ну, что, может, сразу за участковым?

Костя выдохнул – зря он так резко с Катей. Ой, зря.

– Давай.**

***

Зазвонил мобильный. Ответил, не глядя, и вздрогнул от такого привычного, но необычно измученного голоса:

– Кость, – голос женщины дрогнул, – у нас ещё один труп.

Возвращались в ФЭС молча. Катерина почувствовала дикую усталость – не столько от работы, сколько от Лисицына. Точнее, из-за него. Она запуталась.

Решив задвинуть дела сердечные на самую дальнюю полку потребностей, Катя почти силком настроилась на свой вечный оптимизм. Перемену в её настроении Костя не мог не заметить. Но ничего не сказал.

– Отпечаточками интересуетесь? – Катерина, привычно улыбаясь, зашла в лабораторию. – Вот, посмотрите на эти стёклышки.

– Гордеева, – недовольно отозвался Шустов, – ты – наше ночное проклятье.

– Кать, – вступила Даша, – а ты не можешь принести что-нибудь утром, к примеру, ну, для разнообразия? Не всё же ночную работу подкидывать.

– Да ладно, ребят, – чуть повела плечом майор, – здесь работы-то на пять минут.

– Где ты это нашла? – почти трагическим тоном поинтересовался Игорь.

Гордеева улыбнулась ещё шире:

– На помойке, конечно. В мусорных баках у дома Ложкиных.

***

Всю летучку Лисицын и Гордеева перекидывались взглядами. И, если Костя пытался понять, что чувствует женщина, то Катя смотрела на мужчину с некоторым вызовом.

Наконец, Костя отвлёкся на Игоря, собирающего фигуры из спичек, чем заложил капитана Рогозиной. Игорь, в отместку, кинул в майора коробок. Рогозина пообещала выгнать обоих, а Катя, наклонив лицо вниз, улыбнулась. Дети малые.

Во время осмотра машины Катерина нашла кровь, о чём незамедлительно сообщила напарнику.

– Или вишнёвый сок? – с сарказмом уточнил мужчина.

– Ой, ну хватит уже, – с тщательно скрытым неудовольствием отозвалась Катя. Как ей надоели его подколы. Неужели, она остальных также достаёт? – Не смешно.

Когда зверски уставшая от бесед с подозреваемыми Гордеева зашла в допросную и сообщила, что подросток никак не мог убить Ложкина, Рогозина только улыбнулась и пошла к себе.

Поймав недоумённый взгляд оперативницы, Костя улыбнулся:

– Кать, да успокойся ты, мы уже всех нашли, – он подошёл ближе и, решившись, предложил. – Слушай, а пошли-ка в кино?

Неожиданно. Кровь прилила к щекам, а Катерина вновь поблагодарила организм за то, что не краснеет. На несколько мгновений она отвернулась, собираясь с мыслями и успокаиваясь. Вот тебе и отложила дела сердечные.

– А что сейчас идёт?

– А какая разница? Посидим, мороженого съедим, – настаивал Костя, видя, что напарница не сопротивляется. – Пошли-пошли, всё, не упрямься.

***

– Кость, – предупреждающе начала Гордеева, после того, как Лисицын поцеловал её в щёку, – я пришла смотреть, – она сделала ударение на глаголе, – кино.

– Так и я, – пожал плечами Лисицын, чего Катя не заметила из-за полумрака, – что уже – и за руку нельзя подержать? – шутливо обиделся он.

– За руку – можно, – слабо улыбнулась женщина. Константин накрыл её ладонь своей, и она не удержалась – переплела свои пальцы с его.

***

– Задета сонная артерия, – они осматривали труп в гостинице. – Если я хоть что-то понимаю, убийца должен быть весь в крови.

– Ну, а ты как думала? Смотри, вся стена забрызгана, – Лисицын кивнул на стену и поинтересовался. – Давно был убит?

– Часов двенадцать, – предположила Катя.***

***

– Хотя, – оценивающе протянул Костя, – выпивка-то рабоче-крестьянская.

– Ну, почему же рабоче-крестьянская? Вполне универсальная выпивка, – со смешком отозвалась женщина.

– Не для романтического вечера с девушкой, – возразил Константин.

С губ чуть не сорвалось ехидное: «Тебе-то откуда знать?», но Катерина вовремя прикусила язык:

– Почему с девушкой?

– Смотри, какая закуска... Слушай, Катюш, – казалось, это обращение майорам стало привычнее, – пойду-ка я, пообщаюсь с этим… другом.

***

Костя, пользуясь положением, наклонился близко к лицу Кати и рассказывал ей о делах «этих двух нижегородских парней».

– Возьмёшь одного бойца, и зайдёте с парадного входа, – приказал он. – А с остальными я зайду с чёрного входа. Хорошо?

– Понял, – полушутя отозвалась Катя и улыбнулась, глядя на Костю, поправляющего шапку.

***

– Ну, че, ребят, разогреемся? – Лисицын сплюнул в снег.

– Кость, ну чё ты всё время плюёшься? – несмотря на ситуацию, улыбнулась Гордеева.

– Курить хочу, – коварно улыбнулся мужчина, и у Кати мурашки поползли по коже от его взгляда. – Ну, чё, мужики, ап!

Когда дружок покойного зашёл и тут же пулей вылетел из помещения, Константин, не раздумывая, метнулся за ним, приказывая Гордеевой оставаться на месте.

Она послушалась, конечно, но внутри что-то противно заёкало. Катерина поёжилась, пытаясь отогнать плохие мысли. Да, преступник попытается выбраться, у него есть пистолет, но и Лисицын далеко не промах. К тому же, Костя не один – его подстрахуют бойцы, если что. От этого «если что» стало ещё противнее.

Женщина нервно сглотнула и пообещала себе, что не будет больше отшивать Лисицына. Лишь бы вернулся….

***

Как только преступника повязали, перед глазами Лисицына тут же всплыл образ Гордеевой. Не то чтобы он испугался в этот раз, нет. Просто, почему-то, подумалось: что будет с Гордеевой, если с ним что-то произойдёт?

Как же она ему дорога, оказывается.

– Да, Даш, спасибо, я поняла, – сказала Катя в трубку, после чего увидела, что вернулся Лис. С преступником, разумеется.

Лисицын задержал взгляд на напарнице и только сейчас заметил, как она осунулась. И мешки под глазами появились. Устала.

– Кость, – вернул его на Землю голос оперативницы, – мне сейчас Максимова столько интересного рассказала. Хочешь, фокус покажу?

***

Их отпустила Рогозина, майоры вышли из кабинета и, не сговариваясь, направились в одну из подсобок. Не успела дверь помещения закрыться, как Катя почувствовала, что ей нечем дышать – слишком крепко обнял её мужчина. Она уткнулась лицом ему в плечо.

– Ты похудела, – он с трудом заставил себя ослабить объятия.

Катерина провела рукой по небритой щеке мужчины:

– Ты тоже, Кость.

Рука Кати опустилась чуть ниже, и Костя, не раздумывая, начал нежно целовать женскую ладошку. Глаза Гордеевой подозрительно блеснули, но она быстро моргнула несколько раз:

– Прости меня, Лисицын. Я веду себя неправильно.

Константин прижал указательный палец к женским губам:

– Тсс…. Такую брали, – он мягко улыбнулся, видя, как лицо женщины светлеет и расплывается в широкой улыбке. – Катерин, я соскучился. Очень.

– И я.