Примечание
Я посчитал несправедливым, что Капитана так и не нарядили в платье, и решил это исправить.
Дверь медленно приоткрылась, и он робко шагнул внутрь комнаты. Рита сидела, положив руки на колени, как всегда, спокойная и изящная. Она улыбнулась ему - довольно и, возможно, подбадривающе, и он зашел, прикрыв дверь за собой. Взгляд её бордово-розовых глаз скользнул по его телу, заставляя его сглотнуть, сгорбить спину сильнее, будто пытаясь спрятаться. Тем не менее, он пришёл. Тем не менее, он выполнил её просьбу - он был слишком смущён этим.
Короткие белые рукава с розочками по бокам, черный воротничок с белой лентой, завязанной в бантик, голая кожа между воротом и частью, прикрывающей грудь. Длинная юбка, достающая до колен. Опущенная голова, коричневая чëлка, скрывающая глаза, яркий румянец на лице.
- Выглядите обворожительно, Капитан. Похоже, слухи не врали. Этот костюм действительно делает людей счастливее.
- Да? - он ответил, на секунду подняв взгляд. - Ты чувствуешь себя счастливее, когда смотришь на меня... вот таким?
- Да, - и она улыбнулась ещё шире, жестом подзывая его к себе и доставая блюдце с куском шоколадного торта. - Подойдите ближе, Капитан. Давайте разделим этот десерт на двоих.
Они сидели рядом, почти соприкасаясь коленями. Он не понимал, почему близость с ней - с Ритой, из всех людей, из всех существ - его так смущала. Его сердце колотилось в груди от одной мысли о том, что она может чувствовать ткань его юбки кожей своих ног, видеть пространство между тканью верха и его плоской грудью. Хотя, он должен был признать, платье не доставляло физических неудобств, не сжимало, не натирало - оно подходило его фигуре, и он начинал сомневаться, уж не сшила ли Рита его сама.
- Капитан, о чём вы думаете? Взгляните на меня.
Он поднял взгляд - она держала блюдце с десертом в руке, повернувшись к нему вполоборота.
- Думаю, стоит начать с вишенки... как вы считаете, Капитан?
Он кивнул, и она взяла вишенку зубами за веточку, наклоняясь к нему - близко, так близко - пока её губы не коснулись его, и вишенка не оказалась у него во рту.
Было сладко, и каждое прикосновение словно обжигало.