Кэйя явился в библиотеку за полчаса до того, как Лиза бы ушла. Она уже поглядывала на часы, когда дверь беззвучно приоткрылась.

– Ты пришёл скрасить моё одиночество? А как же таверны? Твои собутыльники ждут.

– Подождут часок-другой. Интереснее всего в Доле ангелов, а она откроется позже: ярмарка же закончилась. Неужели ты не рада меня видеть? – Кэйя небрежно прислонился к столу. – Как у тебя тихо.

Лиза стукнула ногтем по списку правил.

– Напомнить, что бывает с теми, кто нарушает правила библиотеки? Иди-ка сюда.

– Это тоже правило библиотеки? – мягко рассмеялся Кэйя, наклонившись к ней. – Лично для меня?

Вместо ответа Лиза поцеловала его. Кэйя всё лучше целовался; и не сказать, что пару дней назад в любви он был совершенно неопытным. Только вот…

– У тебя губы обветрились, – шепнула Лиза, отстранившись. – Не больно?

Кэйя провёл пальцем по губам, и от этого жеста Лизе стало жарко.

– Хм. Я не заметил. Может быть, это твой поцелуй излечил боль?

Лиза обмахнулась бумагами; ледяная аура Кэйи совсем не охлаждала! Хотелось снова обнять его, прижаться тесно-тесно, чтобы ничего им не мешало…

– Запри дверь, – шепнула она.

– Лентяйка, – усмехнулся Кэйя и пошёл к двери. Лиза с мечтательной улыбкой смотрела на него: такая внешность, да ещё и с потрясающим умом… Неудивительно, что у братьев Рагнвиндр поклонниц – половина Мондштадта на каждого. Лиза встречала мужчин умнее. Она встречала и мужчин прекраснее; но раз уж сейчас она встречается с Кэйей, он для неё лучший.

Кэйя вернулся и снова небрежно прислонился к столу. Наверняка ведь знает, как это выглядит со стороны! Лиза поднялась и кивнула:

– Садись. Опять весь день на ногах?

– О, пускаешь меня в святая святых – за свой стол? Вот это доверие, – рассмеялся Кэйя. Лиза уселась ему на колени и поёрзала, устраиваясь поудобнее.

Волосы возле уха шевельнул вздох.

– Ты это нарочно, – шепнул Кэйя, развернул Лизу спиной к себе и бережно поцеловал между лопаток. Запомнил, как ей нравится… Она закусила губу, сдерживая стон.

– Не тут, – прошептала она. – Потерпи немного.

– Потерпеть? Когда ты первая начала?

– Кэйя… До конца рабочего дня ещё пятнадцать минут.

– Ты сама попросила запереть дверь.

В библиотеку ещё ни разу не приходили в такое время; но если кому-то понадобится Кэйя, привратник должен был видеть, что он зашёл сюда, а Лиза не хотела, чтобы их застали… Вот так. Скрыть отношения, живя в Мондштадте, невозможно, но слишком уж много поводов для пересудов – так утомительно.

Лиза повернулась и снова поцеловала Кэйю первая, не позволяя ему говорить дальше. Выскажет всё потом; а сейчас она немного соскучилась.

Их прервал мелодичный звон хронометра.

– Пора, – шепнула Лиза. – Пойдём ко мне.

Пока она запирала дверь, Кэйя стоял рядом, всем видом показывая, что никуда не спешит, и поднимался по лестнице небыстро, но стоило им зайти в комнату, как он щёлкнул замком и притиснул Лизу к стене. Она не возражала: бережно погладила его по щеке, расстегнула плащ, провела ладонью по спине, пониже, легонько сжала пальцы…

– Что за наглость, – выдохнул он. Так близко. Лиза перевела взгляд на чётко очерченные губы, привстала на цыпочки… Кэйя поцеловал её, без труда подхватил под бёдра и приподнял.

– Нетерпеливый…

– Я терпеливый. Очень терпеливый. Хочу тебя.

Лиза вцепилась в его плечи: стены оказалось слишком мало, чтобы опереться. Они так тесно прижались друг к другу, что она чувствовала рельеф мышц даже сквозь одежду. Наконец Кэйя опустил Лизу на пол, но она не сразу разжала пальцы: ноги не держали. Кэйя и сам опёрся о стену, другой рукой придерживая Лизу за талию.

– Пойдём на кровать, – прошептала она.

– Боишься упасть? – Кэйя игриво толкнул её бедром и одним движением поднял на руки. Лиза тихо млела.

Она прекрасно знала, насколько силён худощавый и очень изящный для мужчины Кэйя. Но одно дело – видеть, как он отшвыривает противника крупнее себя, и совсем другое – лежать у него на руках; а ведь Лиза отнюдь не пушинка. И ей так нравилось узнавать его с других сторон…

Кэйя уложил её на кровать и растянулся рядом, забросив ногу на ногу. Лиза потянулась расстегнуть его корсет: они лежат на одеяле, но в одной рубашке Кэйя будет смотреться куда лучше. Он перехватил было её пальцы, но она уже нащупала застёжки.

– Шаловливые ручки, м?

– Кто бы говорил. Кэйя… У тебя ведь крио глаз бога. Почему ты такой страстный?

– Всегда таким был, наверное, – смущённо пробормотал он. Лиза рассмеялась и сбросила платье.

– Всегда? Милашка… Ты так очаровательно краснеешь.

Кэйя дотянулся до неё пальцами ноги.

– Перестань меня смущать.

– Но мы ведь вдвоём. Никто не видит. А я никому не расскажу: это будет только для меня.

– Наш с тобой маленький секрет? – рассмеялся Кэйя. – Иди сюда.

Лиза не считала эту тайну маленькой: Кэйя доверил ей лучшее оружие против себя же, – но не хотела никогда использовать. Кто бы мог подумать, насколько чувствительным он бывает.

И кто бы мог подумать, какой яркий и светлый у него глаз. Лиза любовалась, не отрывая взгляда, даже моргая редко; разглядывала пушистые ресницы, мягкие черты лица, губы… И потянула с плеча Кэйи и без того расстёгнутую рубашку. Он блаженно вздохнул, жмурясь, и приподнялся ненадолго на локтях. Хитрец… Лиза уже знала, что будет дальше – и совсем не удивилась, когда Кэйя поймал её в объятия и прильнул к губам.

– Какое коварство.

– Неужели ты догадывалась, что я сделаю?

– Ты так меня заманивал…

– Ужасно: я становлюсь предсказуемым.

– Разве в любви это плохо? – улыбнулась Лиза, поглаживая Кэйю по восхитительно твёрдому даже сейчас животу. Ей так нравилось его касаться, трогать ухоженную мягкую кожу – удивительно, как он ухитряется – и чувствовать, как перекатываются мышцы. Лиза и сама не чуралась упражнений, но она маг, Кэйя же фехтовальщик. Конечно, он намного сильнее.

– Нет. В любви – не плохо.

Они снова сплелись в объятиях, целуясь и ласкаясь. Кэйя держал Лизу бережно, словно она была хрупкой драгоценностью, и это ей тоже нравилось. Она знала, что носители крио часто очень чуткие, но Кэйя… Скрытный, коварный, смертельно опасный – и в то же время такой нежный с ней. Он даже кожу прикусывал осторожно.

– Что ты так любишь кусаться?

– Ты вкусная. Может быть, тоже хочешь попробовать?

Лиза поцеловала его в плечо, осторожно сжала зубы… Приятно, но куда приятнее просто целовать. Она легонько коснулась солоноватой кожи языком, прихватила губами, снова прикусила. Кэйя глубоко дышал, всем телом вздрагивая.

– С ума меня сведёшь, – наконец хрипло прошептал он. Огромный зрачок казался почти круглым; Лиза только мельком заметила, подняв голову. Она хотела смотреть, любоваться, слушать… Кэйя так счастливо улыбался и жмурился, что любоваться им можно было вечно. Ему ведь так редко доводится открыться. Лиза не хотела ни давить, ни лезть дальше, чем он позволяет; только ждать, сближаться и потихоньку узнавать больше, насколько позволит сам Кэйя. Тем слаще его искренность.

– Ещё разок? – Лиза нежно потёрлась носом о плечо Кэйи. Он помотал головой.

– Не сразу… Будь милосердна, я ведь всего лишь человек. Я ещё не привык к страсти!

Лиза снова его поцеловала. Раз уж он не замечает боль… Нет: у неё есть мази, в сыром зимой Мондштадте без косметики никуда. Даже если Кэйя так легко забывает про боль, Лизе неприятно было знать, что она ничем не помогла. Она встала и зарылась в тумбочку.

– Куда ты, любимая? – грустно позвал Кэйя. Лиза вернулась к нему с баночкой мази.

– У тебя же обветрились губы.

– Тебе не хочется со мной целоваться?

– Кэйя, – Лиза щёлкнула его по лбу. – Помолчи пять минут.

На его выразительном лице отразилась неземная тоска, но миг спустя он снова довольно прижмурился: Лиза села ему на бёдра и наклонилась, чтобы намазать губы.

– Бесстыжая, – наконец шепнул Кэйя. – Мне нравится.

Лиза прекрасно чувствовала. Даже без слов, даже, наверное, без прикосновений – по одному взгляду; но кое-что было доходчивее взгляда, от ледяной ауры по ногам бежали мурашки, а живот напрягался. Лиза не знала раньше, что так возбуждать может холод, а не тепло.

– Отдохнул?

– Если ты хочешь хоть раз потрудиться сама…

Другим тоном звучало бы похабно, но Кэйя говорил – и Лиза теряла голову от любых слов.

– И кто из нас бездельник? – рассмеялась она.

– Ах, неужели ты откажешь мне в небольшом отдыхе?

Отвечать на глупые вопросы Лиза не хотела; вместо этого она пересела, качнулась туда-сюда… Кэйя поглаживал её по ногам, порой судорожно сжимая пальцы от самых удачных движений. Так сладко…

Они снова устроились рядом, так близко, что стоило всего лишь повернуть голову, чтобы поцеловаться. И говорить можно было тихо-тихо. А тем временем за окном стемнело, и только лунный луч падал на пол и стену. Кэйя молчал; Лиза поглаживала его по плечам и груди. Под ухоженной кожей перекатывались поистине железные мышцы, пусть и не рельефные – но ведь у мечника и не может быть фигуры атлета. А ещё – шрамы. Наверное, жуткие: тёмные, видные даже на смуглой коже и в полумраке пятна от ожогов, заметные на ощупь рубцы на всё правое плечо, следы помельче. Но Лизе не было страшно или неприятно касаться их. Она не понимала, что чувствует: не жалость, не сострадание – гордость? Что её мужчина так силён? Или счастье, что он дожил до этой ночи? Слишком непривычно.

– Лиза, – протянул наконец Кэйя. – Могу я остаться сегодня у тебя?

– А как же твоя работа?

– Вряд ли за одну ночь случится что-то непоправимое. Ты интереснее…

Как же легко он меняет планы – и это Лизу тоже восхищало. Увидел что-нибудь интересное – и вот он уже там, даже если собирался в другую сторону.

– В самом деле? Ты и вправду легкомысленный.

– Слишком уж сложно насторожиться… Как же я приду в себя после такого вечера? С моими собутыльниками расслабляться нельзя.

Лизе казалось, что Кэйя лукавит: это он-то не сможет собраться? Но совершенно не была против. В конце концов, его работа – не её дело. Если ему понадобятся от неё сведения или поработать в архиве, как уже бывало – конечно, она поможет, как помогает Джинн, но читать нотации… Кэйя взрослый человек и сам прекрасно может решать, чем заняться. А провести с ним целую ночь так заманчиво.

– Решил узнать, что я нахожу в безделье? – прошептала Лиза. – Я так тебе нравлюсь?

– Ты думаешь, я подпущу к себе человека, который мне не нравится? – усмехнулся Кэйя и ущипнул её пониже спины. – Я хочу узнать всё о тебе. Сложно найти способ лучше.

– Твой способ узнавать людей удивительно постоянен для такого непредсказуемого человека, – засмеялась Лиза. За время, что она проводила с Кэйей, она смеялась вдвое чаще обычного; даже щёки иногда побаливали.

– Хочешь выпить? – поднял он бровь.

– Сейчас? Придётся встать, найти вино, найти бокалы… Мне так неохота.

Они снова лежали и лениво целовались. Лунный луч медленно полз по комнате, где-то мяукала кошка, едва слышно тикали часики.

– Кэйя, – прошептала Лиза, – разве нам не стоит поспать?

Он так размеренно дышал и умиротворённо улыбался… Того и гляди уснёт.

– Поспать? Как скажешь.

Что за покорность?

– Иди в душ первым. Я полежу ещё немного.

Лиза перевернулась на бок, глядя, как идёт Кэйя. Его грация завораживала; смотреть на него обнажённого оказалось даже приятнее, чем одетого.

Скоро он вернулся и сел на кровать.

– Иди. Обещаю: не усну, пока ты не ляжешь рядом.

Лиза старательно вымылась, на этот раз – прохладной водой, почти такой же, как пальцы Кэйи. Невероятно: она начала любить холод. Потому что Кэйя. Потому что с ним лучше, чем можно было представить. Потому что любовь и вправду стремительно меняет людей. Конечно, слишком уж тратить силы Лиза и сейчас не станет, но для неё это во многом вопрос жизни и смерти, а она всё меньше хотела умереть. Она и раньше не собиралась, но чуть более философски рассуждала: будь что будет, разве что жаль знания, которые она не успела передать. Теперь же… Кэйя и без того много потерял, а многого никогда не имел – жестоко лишить его ещё и себя. Он так счастливо смотрит… Лиза и не думала, как ей важно его радовать. Стало важно. Она заботилась о Джинн – своей лучшей подруге. О ребятах из ордена. Но к Кэйе она чувствовала совсем другое, что ещё не вполне могла определить.

Он сидел на кровати и вертел в руках ночник: наверное, заинтересовался узором. Лиза ещё во время учёбы полюбила стиль Сумеру, и в её комнате хватало вещиц оттуда. Почему именно лампа?

– Уже готова? – Кэйя поднял голову. – Видишь: я не уснул.

– Что тебе так понравилось в обычной лампе?

– У меня в детстве была похожая. Ещё до Мондштадта. Но… Разбилась, – вздохнул Кэйя. Лиза поцеловала его в макушку.

– Ты грустишь?

– Невелика беда – лучше уж потерять дорогую вещь, чем жизнь.

– Не притворяйся, что тебе не жаль.

– Конечно, жаль. Но выжить я хотел намного больше.

– Расскажи, – Лиза обняла Кэйю и потянула на подушки. Она хотела знать больше. Связь Каэнрии с Сумеру общеизвестна, но то было пятьсот лет назад; сейчас даже те, кто знает, ничего не говорят. О Кэйе Лиза тоже хотела больше знать – кем он был до Мондштадта, как очутился здесь, что творилось в его прошлом… Его судьба не могла быть безоблачной.

– Ничего такого. Просто отец оставил меня одного на улице и ушёл ненадолго, а ко мне пристал взрослый парень. Я тогда совершенно не умел говорить с людьми, – Кэйя неловко засмеялся. – Тот парень подумал, наверное, что у меня есть ценности. Тогда отец ещё старался хорошо одеваться, мне тоже что-то перепадало. Знаешь же: не люблю, когда меня трогают посторонние. Давай не будем об этом.

– Хочешь спать?

– Не откажусь.

– Тогда… Сладких снов.

Лиза уткнулась Кэйе в грудь и закрыла глаза. Даже если завтра он рано её разбудит, пожалуй, она не возразит.