«Человек — слабый тростник. Самая хрупкая вещь в природе».

— Филип К. Дик, «Мы вас построим».

Ноа напряглась. Ладонь Миядзавы Кенджи, в которую она вцепилась, взмокла.

— Ноа-сан оч-чень с-сильна! — похвалил мальчик. Четырнадцатилетний мальчик, чью руку Ноа никак не могла сдвинуть, не то, что опрокинуть на стол.

Скоро он подрастет и никакой «Пунш» не справится с «Не уступая дождю», в этом Ноа была уверена. Стол под их борющимися руками опасно заскрипел.

— Заканчивайте реслинг! — скомандовал Куникида, угрожающе блеснув очками. В его расписание явно не входило чинить сломанный стол.

Ноа с Кенджи тут же покорно послушались.

— Попробуем в другой раз, Ноа-сан! — оптимистично заявил ей мальчик, поправляя соломенную шляпу на спине.

Здесь было уютно. Ноа думала, что будет чувствовать себя неловко посреди рабочей атмосферы, но дышать ею, наблюдая за людьми, оказалось очень интересно для нее.

Дазай как ни в чем не бывало распластался на столе, о чём-то мечтая с закрытыми глазами. Ноа настойчиво искала признаки грусти или боли в его лице, но так ничего и не находила. Однако его предложение о двойном самоубийстве не отпускало ее.

— Я так и не смог отследить номер, с которого вам пришла СМС-к, Ноа-сан, — побеждено сообщил Куникида. — Но мне удалось отследить маршрут вашего брата, Леви. Насколько мне стало известно, он не перевозил с собой никакую статую, но билеты брал на двух человек. Если бы Ранпо-сан не приболел, мы бы разобрались быстрее…

Филип К. Дик… Ноа слабо помнила его. Вернее сказать, она почти не помнила его и даже не помнила консультировалась ли она с ним. Его сообщение сбило ее с толку. Леви замыслил что-то недоброе? Леви всегда был таким позитивным и добрым мальчишкой, зачем ему вдруг меняться?..

Телефон вновь завибрировал, стоило Куникиде сделать шаг в сторону. Он обернулся, когда Ноа извлекла мобильник из кармана.

— Новая СМС-ка? — предположил он.

Так и есть.

Глаза Ноа расширялись по ходу прочтения.

«В центральном гипермаркете заложена бомба. Это все что я успеваю тебе сообщить, будь осторожна! Филип».

***

«Почему он пишет мне, а не в полицию?»

Машина с визгом затормозила поодаль от центрального гипермаркета. Ноа покачнулась в сидении, но резкого торможения не испугалась.

За окном шныряли люди. Глаза слепили полицейские мигалки. Скользкие руки Куникиды Доппо дрожали на руле.

С виду все было мирно. Стекла огромного здания сверкали на солнце. Но напряжение и запах пота висели в воздухе, гипермаркет был уже оцеплен, когда детективы приехали, и, если не считать паникующие голоса выводимых из здания людей, все было почти что тихо.

Ноа приложила руку к сердцу и не почувствовала ничего.

— Будем надеяться, ваш информатор ошибся, — проговорил Куникида, изучая творящуюся возле здания толкотню.

Сидевшие рядом Дазай Осаму и, кажется, Йосано Акико молчали, но Ноа прекрасно могла видеть, как выступают мускулы сжатых челюстей на их лицах.

Полиция работает. Радио молчит. Почти тишина.

Куникида Доппо потянулся к ручке.

Щелчок.

Ноа не услышала его.

Ноа вскрикнула, когда гром взрывчатки, битых стекол, полных ужаса криков, ломающегося бетона и разрываемых тел адским воем взмыл в небо, а огромная черная волна пыли и дыма накрыла собой маленькие головы людей. Ноа окружили потрясенные вздохи находящихся с ней в машине детективов.

— Черт!

Куникида вырвался из машины едва успев отстегнуться.

Ноа ничего не видела за беспроглядной чернотой дыма. Но она слышала.

Плач.

Крики.

Скрежет накреняющегося здания.

Разрывающую уши какофонию.

У нее заболела голова. Так сильно, что она вся сжалась и схватилась за волосы, оттягивая их, словно бы это могло помочь. Казалось, ее сжатые зубы сломают друг друга.

— Куникида! — это была Йосано. Двери открылись со всех сторон. В нос ударил запах гари и смерти.

— Ждите здесь! — приказал Ноа Дазай и в следующую минуту машина опустела, а Ноа осталась одна, сидеть и бесполезно зажимать уши.

Потому что крики в ее голове и снаружи не прекращались.

— Черт, черт, черт! Хватит, хватит! Я не могу! — кричала девушка своей же собственной голове, нежелающей приходить в себя.

Гром был сильнее мыслей. Больнее мигрени. Бесконечнее Вселенной.

Тяжело дыша, Ноа растирала виски, пытаясь разгладить сосуды в голове, утихомирить гром.

— Ш-ш… — услышала она рядом с самым ухом и резко открыла глаза. За приоткрытой дверью машины на нее смотрел человек. Долговязый высокий мужчина со слегка волнистыми светлыми волосами, недельной щетиной на простом неприглядном лице и голубыми, окруженными неглубокими морщинками глазами.

Она смутно узнавала его.

Почувствовал порыв, она вывалилась из машины раньше, чем смогла сообразить, что делает. Она повалилась на землю и резко вскинула голову, но мужчины на прежнем месте уже не было. Лихорадочно оглядываясь, она зацепилась взглядом за его легкое осеннее кремовое пальто и, покачиваясь, поспешила подняться и побежать за ним.

Он точно смотрел прямо на нее, когда она была в машине. Что-то в нем было чертовски знакомо ей. Что-то почти родственное, дорогое. Неужели?..

— Голем! — она позвала сквозь роящуюся травмированную толпу, стоявшую между ней и мужчиной. Но сдвинуть народ, не покалечив никого своей силой она не могла.

И она решила никого не калечить.

***

— Сегодня в полдень, по улице Синъёкохама-дори произошел теракт, унесший с собой жизни двухсот человек… — говорил телевизор.

Все остальное молчало. Бесстрастное лицо репортера отражалось в очках Куникиды Доппо, что с искривленными в гневе губами принимал это сообщение как личное наказание.

Йосано Акико стояла гордо, но с закрытыми глазами. Ее брови были напряженно сдвинуты.

Дазай Осаму, что сидел рядом с Ноа, тер подбородок, не сводя глаз с искорёженного гипермаркета, демонстрируемого на экране телевизора.

— Я не верю, что это Леви… — разорвала тишину Ноа, но детективное агентство не ожило от ее слов.

— Мы это выясним, Ноа-сан, — жестким тоном отрезал Куникида.

Ноа снова умолкла, чувствуя, как дрожат ее плечи. Атмосфера в агентстве была, мягко говоря, траурная и ее душа металась от человека к человеку. От разрываемого бессилием Куникиды до тихой скорбящей Йосано, от непонятного, но безрадостного Дазая до улыбающегося мягкого Леви.

Леви…

В отличие от Коэна, он был теплее и приветливее всех, кого Ноа знала. Он не мог так поступить…

— У него нет мотива… — проговорила вслух девушка и сидящий рядом Дазай будто внезапно ожил.

— Вы сказали, что видели знакомого мужчину, Ноа-сан? — спросил он вдруг серьезно.

Ноа неловко пожала плечами.

— В нем есть что-то знакомое… Наш голем может принять любую форму, которую выберет для него хозяин. — Она помассировала виски. — Вдруг это он? Я уже ни в чем не уверена…

Дазай не ответил, а Ноа не знала, что еще дополнить. До нее только-только начало доходить, что сегодня практически на ее глазах погибло двести человек, еще Бог знает сколько раненных и пропавших.

Этот человек, Филип, больше не писал.

Ноа вдруг очнулась и вытянула свой мобильник, на экране которого красовалось не менее пятнадцати пропущенных звонков от Коэна.