Марро лениво поднял голову от груди Легата и тут же уронил её обратно, подтянув повыше одеяло.

— Сейчас около семи. Тебе некуда спешить? 

Инкуб отрицательно помотал головой, огладил любовнику свободную половину груди, уже привычным жестом пожмакал еë упругие мышцы и тут же расслабился, обнимая вампира.

— Ужин у меня под боком. Весь прочий мир может идти лесом. Если я чего и хочу, так только на тебе поскакать. И то не сейчас, а часа через два. Мне так лень…

— Что ж, я попробую уложиться в два часа.

Легату из-под тёплого живого одеяла в виде инкуба пришлось выскальзывать бочком. Марро явно был недоволен, но на сборы вампира смотрел с толикой восхищения и сожаления. 

— Меня покидает такое совершенство…

— Маленький льстец.

Против своих слов, Легат возвращается к кровати, с улыбкой наклоняется и позволяет себя жарко целовать. Инкуб старается, вылизывает чужой рот, посасывает язык, ранится о клыки — одним словом, делает всё, чтобы разжечь в любовнике желание и не отпустить от себя.

Вот только вместе с поцелуем Марро глотает часть жизненной силы. У вампира этого добра и впрямь много: он подпитывается от доноров, но охотиться теперь нужно вдвое больше — за себя и за Марро. Из плюсов то, что инкуб всегда обнаруживается в постели вампира, явно не ищет добычи на стороне и вполне доволен жизнью. Из минусов… Нужно или убивать человека, или ухитряться ужинать пятью-семью за ночь. В молодости такие подвиги были куда привычнее и легче, чем ныне.

Урезать же норму неожиданному компаньону не хочется. Бессмертный и впрямь истосковался по постоянному источнику тепла, а Марро, кроме его маленькой особенности питания, — сокровище. Он всегда готов. Не только в отношении постели, но и любой идеи. Гулять? Он готов. Посидеть в библиотеке с чашкой чего-нибудь горячего? Чертёнок сам варит кофе, ищет в мире людей десерты и сидит в ногах у вампира, порой засыпая, прислонившись к его колену. Любая идея воспринимается с готовностью и если не с энтузиазмом, то с планом, что можно сделать кроме этого. Ну и, наконец, мальчишка просто… Комфортный. Он явственно моложе хозяина Кансы, но не глуп. Если же он начнёт подмахивать задом на стороне из-за голода… Легат не уверен, что сможет терпеть такого сожителя. Единоличник, что с него взять…

Вечером Легат вваливается в родной дом из тени, зажимая бок и тихонько съезжая по стене. На самом деле выглядит он многим хуже, чем чувствует себя. Да, бочина с выдранным куском мяса болит, но она заживёт. Неприятнее, что он почти не поел, нарвался на охотника и вынужден был того убить и утопить. Избыточный аппетит аукнулся: он привлёк внимание тех, кого не хотел.

— О ночь! Ночь и её апостолы!

Марро, конечно, не вампир. Более того, его как демона ничего с ночным народом не сближает, кроме одинаково дурной славы, но кровь он чувствует. И боль тоже.

А теперь чертёнок, спустившийся на проверку с башни из спальни, зажимает руками и полой цветастого халата рану.

— Я знаю одного лекаря. Он, конечно, из наших, но это…

Легат отнимает от своего бока смуглые ладони, перемазанные кровью, подносит к лицу и начинает вылизывать, обсасывая каждый палец. Возбуждения в инкубе ноль. Только тревога и непонимание пляшут в светло-зелёных глазах. Вампир бережно заправляет волнистую каштановую прядку за чуть удлинённое острое ушко с тремя серёжками и устало, но ободряюще улыбается.

— Она затянется сама. Нужно только поспать. И в город пока лучше не соваться. Охотники должны успокоиться.

Вампир не очень ловко поднимается и бредёт в гостиную. Сейчас он не доберётся до спальни.

Как засыпает — не помнит. Как и сколько спит — тем более. Но вот просыпается в родной спальне. Бок перебинтован. Не слишком умело, но крепко. Рана не болит.

Марро тоже в спальне, но не в кровати, а в кресле. Спит, сильно скособочившись и прижав к груди ноги.

— Мар-р-р… Марро…

Инкуб просыпается, вздрагивает. Открывает глаза, перемещается вампиру под бок и падает рядом.

— Тебе уже не так больно?

— Мне и было не больно. Смотри, — Легат вспорол когтями бинты, те распались и обнажили чистую белую кожу. — Видишь?

Марро бока любовника касался крайне осторожно и неуверенно.

— Выглядело жутко.

— Конечно. Мне много плоти оттяпали. Теперь нужно до конца восстановиться. А значит, пока никакой охоты и период окукливания.

— Чего?

Инкуб так искренне не понимает, что приходится рассказывать.

— Мне надо хорошо глубоко поспать. За неделю я, вероятно, справлюсь. Надо будет закутаться в крылья, лечь в тёмное место и спать, спать, спать.

— Моё присутствие будет мешать?

— Нет, но я не буду тебя слышать и не проснусь. Это как… Как установить внутренний будильник. И, пока он не перещёлкнет, тревожить меня бесполезно.

Марро помолчал, а потом придвинулся ещё ближе и потёрся щекой о плечо Легата.

— Хорошо. Задёрнем шторы и закроем двери. Я не умею впадать в анабиоз, но у нас тоже есть фаза глубокого сна. Правда, мы используем её в критических ситуациях, после просыпаешься очень голодным. На краткий период времени это скорее вредно и убыточно, чем полезно.

— Не могу тебе советовать. Более того, я и накормить тебя не могу. У меня сейчас ровно столько, сколько нужно на меня самого.

Инкуб поднял голову и, судя по выражению лица, не очень понял последнюю фразу любовника.

— Мне и не надо. То, что я забираю, это больше про будущий потенциал, нежели про питание.

Судя по тому, как Марро вздохнул, вампир недавнее выражение лица любовника повторил точь-в-точь.

— Наверное, ты не очень понимаешь.

— Я вообще не понимаю. Ты последнее время отъедаешь половину моих запасов. Я думал, это твоя норма.

Марро захлопал глазами, а после быстро сел.

— Сказал бы раньше. Я не связывался с вампирами и не очень понимал, как это для тебя устроено, учитывая отсутствие твоих жизненных сил.

— Они вовсе не отсутствуют. Они просто меняются после того, как новоявленный вампир проходит преображение. Я же бывший человек, которому не повезло стать чужим завтраком энное количество времени назад.

— Но ведь ваши наставники птенцов осознанно создают.

— В большинстве своём. Но мы тоже пьянеем, творим глупости и потом их разгребаем. С моим наставником произошло ровно это. У меня есть мои собственные силы и «жировой запас» — побочный эффект от моего образа питания, потому что вместе с кровью ко мне переходит часть духовной энергии и жизненных сил.

— Да-а-а? А ты знаешь, что они у тебя неотличимы друг от друга? Я вижу только то, о чём и сказал в первый день знакомства, — раздолье силы. И да, её стало поболее, но я это трактовал только как то, что ты приоткрыл «дверцы своей кладовой», потому что тебе всё это в полном объёме не нужно. Конечно, я стал отъедаться. Для инкуба большая редкость — стабильное и обильное питание.

Легат невольно помотал головой и зажал переносицу.

— Ты же сказал, что это не про питание…

— Это не совсем про питание. Большую часть мы действительно пускаем на то, чтобы повышать свой уровень и становиться сильнее. Рядовые черти и князья ада — один и тот же вид. Разное в них только то, сколько им лет и сколько душ они поглотили.

Вампир долго молчал, а потом чуть приподнялся и полулёг.

— Так у тебя есть ещё одна личина? Истинно демоническая?

— Ну разумеется.

— И насколько ты силён?

Марро поморщился, но встал, расправил крылья и, сделав шаг назад, перекувыркнулся через голову. Изменения произошли, но не такие критичные, как Легат уже успел нафантазировать.

Инкуб стал выше, но и тоньше. По смуглой коже, особенно по ногам, расползлись ещё более тёмные узоры. Волосы резко отросли до середины бедра, а на макушке проклюнулось три ряда аккуратных рожек, одни чуть крупнее других. Крылья тоже стали помощнее и пошипастее.

— Середнячок ближе к низу. Любой демон моего уровня, но не моей классификации меня перешибёт. Красоты я не потеряю, даже если дорасту до чего-нибудь хоть сколько-то впечатляющего. В конце концов, профиль у меня — соблазнение, а не устрашение. А значит, и силы во мне никакой.

Марро уселся обратно, снимая демоническую личину, и почему-то стал совсем грустным и поникшим.

— Мне не надо так много, как я у тебя забирал. Для счастья и комфорта мне хватает меньших доз. Я просто натурально от жадности заглатывал. И, уж конечно, я не думал, что это требует таких запасов и усилий с твоей стороны. Спи спокойно. Я года два без подпитки продержусь, не то что неделю.

С одной стороны, вампиру было приятно: вариант «уйду кормиться от других» не прозвучал. Но вместе с тем кое-что не сходилось.

— Всё равно я должен спросить. Не целесообразнее тебе продолжить охоту?

Марро почесал под подбородком, но точно не обиделся.

— Нет, и я объясню почему. Инкубы в мире демонов что гепарды. Мы много бегаем и вечно тощие. Беготня нас изматывает, но жить-то хочется. Поэтому, когда находим постоянный источник питания, мы очень его бережём. Ты, верно, думаешь, что удобнее собрать гарем и безостановочно трахаться, но люди быстро гибнут, а мы обжираемся. Мы можем много отнять, но потом нужно время на усвоение. Если ты когда-нибудь увидишь инкуба из борделя — это будет самое несчастное существо. В нас «переевших» больше не лезет, но наш вид питания и репутация говорят людям, что мы замечательные бесплатные шлюхи, которых можно укатывать без перерывов и выходных. А значит, тебя или постоянно сношают, или ты становишься диковинкой в руках богачей, и в один неприятный момент в прямой кишке может оказаться раскалённый прут. Хорошо, если умрёшь сразу, потому что иначе отымеют такого: раненого, бессильного, полудохлого.

— Но вы ведь становитесь сильнее, когда повышают уровень, разве нет?

— Да, поэтому захватывают молодняк. Старые и опытные инкубы в простых борделях не встречаются. Но нас с таким же удовольствием имеют наши собратья. И тут как повезёт: могут кормить, а могут только отжирать от тебя. В общем, как ни крути — ситуация так себе. Поэтому мы очень, очень держимся за постоянные источники силы. Так что, пока сам не погонишь, я предпочитаю держаться тебя.

— И питаться помалу?

— Не так и помалу, если сравнивать с людьми. Сейчас я ем часто и вдоволь. А начни я опять охотиться — и вновь буду полуголодный.

— Уф, если ты будешь охотиться так, как ты делаешь это сейчас, то да, ходить тебе голодным.

Марро насмешливо сощурился, игриво прищёлкнул хвостом.

— Когда ты проснёшься — покажи мне мастер-класс. У кого же мне учиться охоте, как не у вампира? Спи. Я буду с нетерпением ждать твоих уроков.

                           ***

На картину соблазнения Легат смотрел чуть сверху и из темноты. Мужчина в одном из переулков недалеко от квартала Радости млел и дрожал от одного только взгляда на симпатичного мальчишку, постоянно облизывающего губы. Жертва, во всех красках уже вообразившая, как заломает строптивцу руку и хорошенько отымеет прямо у стены, наверняка успела уже разок кончить в штаны. Правда, пыла это не убрало.

— Ах, я не могу… Не могу…

— Ну что ты ломаешься? Серебрушка устроит?

— Только одна?

Мужчина, сообразивший, что добычу можно купить, полез за кошельком и потерял сознание, потому что Легат умело передавил ему горло под нижней челюстью и вогнал клыки в незащищённую кожу. Марро на это действо смотрел с таким восторгом, что вампир начинал понимать свою добычу: из-за мальчика и впрямь можно было кончить без всяких предварительных ласк.

— Уже лучше, но ещё не идеально.

Инкуб насмешливо фыркнул и пихнул спутника кулаком в плечо. У него было прекрасное настроение: охота удалась, его компаньон плотно поужинал, а сам он лишний раз отточил мастерство. Теперь идти по крышам одна радость.

— Все четверо пошли с первого раза!

— Не в том беда. Отслеживай, где охотишься. Мне пришлось отвести глаза стражнику, когда ты увлекал за собой девушку.

— Стражник не охотник.

— Отнюдь. Он может быть очень тесно связан с доблестными истребителями. Так что всегда смотри, что вокруг тебя, а не только за спину.

— Фу. Зануда, — инкуб пнул черепицу и тут же вернул себе доброе расположение духа. — А ещё пожелания по донорам будут?

— Нет, ты умница. Я предпочитаю чистых людей, и горожане средней руки для этого замечательно подходят.

— Почему не знать?

— Они выливают на себя тонну парфюма, это чокнуться можно. К тому же горожанина «уронил» после дегустации в подворотне, он очнулся и подумал, что грохнулся в обморок от переработки. Знать бежит к докторам, а доктора могут найти следы укуса или просто удивиться распространению падучей болезни. Лишнее внимание.

— Как всё сложно.

— Не слишком. Но у меня больше опыта и специфические цели охоты. И мои жертвы не в восторге от того, что я могу выскочить из темноты и за член утянуть их в ещё более тёмный угол.

Марро захохотал и даже хвостом застегал по воздуху, что плетью.

— О ночь! Отличное предложение, я испробую. Прежде всего на тебе.

Ещё посмеиваясь, инкуб уронил себе под ноги тень для перехода, взял Легата под руку, но, что-то вспомнив, немного приостановился.

— А запасы крови у тебя дома есть?

— Разумеется.

— А много?

— Не слишком. Как раз надо обновить.

— Я могу попросить немного для дела? Тем более что я надеюсь, что ты всю её употребишь по итогу?

Легат насмешливо сузил глаза и хмыкнул.

— Для тебя — всё что угодно.

                        ***

— У меня не выйдет красиво и так, чтобы целиком, так что держи.

Обнажённый Марро передал вампиру кубок с тёплой кровью и улёгся навзничь. Подумал и поднял руки ладонями к верху. От картины крайне сосредоточенного любовника, пытающегося лечь и удобно, и красиво, Легат невольно рассмеялся. Марро же чуть нахмурился и сделал совершенно невозможное для инкуба — смутился.

— Я смешон, да?

— Нет. Ты великолепен, и мне совсем не нужна кровь, чтобы тебя хотеть, но раз ты так загорелся этой идеей…

Кровь вампир разливал неспешно и вдумчиво. Так можно было лить вино на дорогую мраморную статую, с той лишь разницей, что Марро глубоко дышал, сердце его колотилось как сумасшедшее, но он не позволял себе дрожать. Кровь текла по ключицам и плечам инкуба, по груди, струйками завлекательно сбегала по животу, затекала во впадинку пупка, текла ниже, к паху и, наконец, по крепким бёдрам и длинным ногам, пачкая густой ковёр и простыни на кровати.

Вампир опускался рядом с любовником медленно, держа тело на весу. Шею под поцелуи и язык инкуб подставлял самостоятельно. Марро вообще весь тянулся за жадными губами, давал плечи, предплечья, кисти с каждым отдельно вылизанным пальцем. Охал и начинал глубоко дышать, пока горячий язык вылизывал ему грудь, особенное внимание уделяя затвердевшим от прохлады и возбуждения соскам. В открытую постанывал, пока Легат спускался ниже, оглаживая бёдра, и ещё ниже, пока проходился по коленям и стопам.

— Можешь орать и сопротивляться. Но, если ты решишь серьёзно отбиваться, если что-то пойдёт не так, — говори, а не дёргайся. Я могу разыграться.

Марро, зрачок у которого попеременно то сужался в линию, то расширялся чуть ли не в полрадужки, облизнул губы.

— Я боюсь и желаю увидеть — как это, когда ты заигрываешься.

Вместо ответа Легат опустил голову к чужому паху, и инкубу стало не до представлений. Сначала он позволял себя ласкать как было удобно вампиру. Потом осмелел, запустил руки в смоль волос любовника и стал притягивать его голову ближе, а потом разыгрался сам, стал вбиваться в чужую глотку, стонать в полный голос и не знать, куда девать ноги: то ли закидывать их вампиру на плечи, то ли просто сгибать и безжалостно сминать простынь.

Кончил инкуб с протяжным стоном и так опасно изгибаясь в пояснице, что Легат мог бы испугаться чужой пластичности.

— Прости. Я совершенно шалею, когда ты меня облизываешь.

Марро потянул руки, сам подался вперёд и натурально вылизал вампиру рот, нимало не стесняясь остатков своей спермы.

— Спрашивать поздно, но я надеюсь, тебе не было противно.

— О да, именно когда противно берут по самое горло.

Инкуб от чужой насмешливой интонации млеет и опускается обратно на простыни. Первый телесный голод утолён, дальше с ним можно творить всё что угодно.

— На живот, Марро. И убери, пожалуйста, хвост.

Инкуб слушается беспрекословно. Против ожиданий, никто не спешит брать его властно и резко. Легат всё так же продолжает вылизывать ему плечи, лопатки, спину, хоть на инкубе вряд ли осталась кровь. Марро чувствует, как оглаживают ему поясницу и с особым усердием гладят там ямочки. Привычным, хозяйским жестом стискивают ягодицы, чуть разводят их в стороны и проходятся по ложбинке между них до самой мошонки сначала большим пальцем, а потом… Языком.

Марро поощряет поступательные движения так, что срывает голос, но всё равно продолжает стонать. Легат чередует язык с пальцами, натурально трахает ими любовника и любуется реакцией.

— Достаточно тебе или посадить на что другое?

Голос от возбуждения и похоти хриплый, но, судя по реакции инкуба, он в восторге.

— Ещё чуть — и я…

— Нет.

Вампир довольно грубо сжимает в ладони чужой член и мошонку. Марро скулит от боли и разочарования, но любовник лишь отсрочил эякуляцию, а не полностью сбил настрой.

— Нет, мой хороший. Нет так быстро. Вставай на четвереньки.

Марро поднимается, прогибается в пояснице и сам толкается навстречу члену. Правда, за самоуправство его наказывают шлепком по заду и таким агрессивным темпом, что у инкуба разъезжаются колени, а кровать грозит развалиться. Тем не менее Марро орёт «да» и подмахивает со всем усердием, на какое способен.

Легат тянет любовника за плечо назад на себя, садится, делает последние фрикции из такой позы и смотрит, как кончает нанизанный на его член инкуб. Правда, облизывается минутой позже он так, словно сам всех только что отымел.

Урок приходится закреплять через полчаса. Вампир берёт любовника с той же смесью страсти и ярости. В заднице у Марро хлюпает от спермы и смазки, и от этого звука ему как будто не очень комфортно, но его, затраханного и разморённого, потом вновь вылизывают целиком, и, уже засыпая, он позволяет в будущем делать с собой всё что угодно, если после его так обхаживают.