— Всё же вышло очень нехорошо. Я не хотел выдёргивать тебя из постели в прямом смысле.

— Перестань, — Норман отмахнулся от друга и тут же схватил его за руку. Склоны в преисподней не очень подходили для вампиров, почти никак не поменявших физиологию после приобретения бессмертия. — Чёртовы скалы. А. Ну, в общем-то, действительно чёртовы… О чём мы говорили? Ах да. О постели. Моя пассия никуда не денется, а если денется — не страшно. Это точно не любовь всей моей жизни, всего лишь убийца скуки.

— Ты тоже начал скучать?

— Начал? О-о-о-о! Я второй десяток лет гоню это чувство. Не желаю быть каменной статуей, хотя эта участь и приближается ко мне стремительнее, чем хотелось бы. А ты разве скучаешь?

— Не совсем верное слово. До появления Марро меня даже охотники почти не пугали.

Норман присвистнул.

— Что ж. Значит, найти твоего коварного соблазнителя для тебя жизненно необходимо.

Конечно же, с наскока у двух вампиров ничего не получилось. Давешняя демоница в принципе отказалась помогать, а ещё один знакомый Нормана очень удивлённо смотрел на незваных гостей.

— Вы что, правда ищите какого-то определённого инкуба? Целенаправленно? А любой другой вам не подойдёт?

В конце бесконечно длинного дня (а может, и пары недель, с учётом того как в Малом кругу причудливо текло время) Легат упал на подушки и тяжело вздохнул.

— Ну-ну. Нечего отчаиваться. Завтра мы поищем какого-нибудь инкуба.

— Ты уподобился приятелям из преисподней и решил, что мне всё равно, кого трахать?

— Нет, но раз они такие маргиналы среди прочих демонов, то, наверное, неплохо сами осведомлены о судьбах друг друга. Закон малых групп, всё такое. Надо же им за кого-то держаться.

Легат счёл идею не лишённой смысла, хотя и абсурдной.

Прогулка по Кансе ничего не дала. Ну, кроме того, что Легат таки увидел, что происходит с пленённым инкубом.

В его любимом, подвластном ему городе нашлись люди, умудрившиеся изловить чертёнка и подсадившие его на крючок голода. Болезненно тощий и ничего не соображающий, на золотой цепочке он волочился за «хозяином». Цепочка уходила прямо под кожу, расползаясь там чернильным пятном магической печати.

Проняло даже Нормана.

— Не думаю, что сможем что-то узнать, но, может, вытащим его, а?

Вампиры смотрели с крыш вниз, на ночные улицы, и одинаково морщились от вида «хозяина» и его «собственности».

— Насколько я помню, мальчика нельзя трогать. Он не очень в себе.

— И что делать?

— Для начала — охотиться.

Шею «владельцу» инкуба вампиры свернули быстро и без лишнего шума, а потом ещё часа два наблюдали, как мало-помалу приходит в себя забившаяся в темноту и тишину фигурка, как расправляет крылья и осторожно идёт путём тени.

— Это сейчас было импульсивное желание из-за того, что ты тоже выбрал инкуба?

— Ты у меня или у себя спрашиваешь, Норман? Если у меня, то это небольшой знак солидарности. Посильная помощь от охотника побольше охотнику поменьше. В конце концов, он когда-то да вырастет. Будет сводить жертв с ума взмахом ресниц.

Норман неожиданно одобрительно хмыкнул.

— Я так понимаю, твой таинственный Марро сводит?

— Почти. Но охотится он славно, с каждым разом всё чище.

— Вы что же, в паре трапезничаете?

— Ну… Близко. Он у меня что-то вроде загонщика.

Норман в который раз присвистнул.

— Вот это тандем. Слушай, если настолько далеко зашло, я не думаю, что твой мальчик тебя не простит. Если в чём демоны с нами и похожи — трепетно относятся к еде. А охота в группе очень личная штука.

— Мы сейчас не выясним, простит он меня или нет. А я знать не знаю, где искать. Придурок.

— Ну прекрати. Попытались поискать среди демонов — не вышло. Так давай начнём от своих.

— Ты как себе это представляешь?

— А ты думаешь, ты один предпочитаешь инкубов? Нет, чтобы любить — я пока только с тобой знаком, а вот если ради пары-тройки ярких ночей — таких знакомых предостаточно.

— Ты не бывший барон, а справочная.

— Нет, просто в отличие от некоторых бирюков я не сижу в одиночестве в своих замках и городах, а при случае не решаю испытать судьбу в море. И вообще, что бы ты делал без моей общительности, а?

***

— Кто-то потерял свою шлюху? Эка беда…

Легат хотел одновременно придушить Нормана и Калибана, но первый был не виноват, а второй всё же значился Лордом Ночи. Непонятно как, с его-то паскудностью, но что поделать.

— Какая тебе беда?

— О, может, я хочу посочувствовать. Сопереживаю соплеменнику, так сказать.

Легат молча прошёл мимо щерящейся мрази.

Дом мастера Рендала, одного из пяти самых влиятельных Лордов Ночи, гудел многоголосьем. В конце концов, бессмертным тоже хотелось как-то развлекаться, а не только один раз год встречаться в октябре.

Норман о беде друга выспрашивал деликатно, но в таком разношёрстном сообществе совсем уж без репутационных рисков не получилось. Но, хорошенько подумав, Легат решил, что в целом ему плевать. Он и раньше-то особенно ни с кем не дружил. Норман, вон, рядом, лэрде от титула его не отучал, наставнику всё равно. А все остальные могут только злословить. Ну и Марро всяко слышал вещи хуже. Одно дело — инкуба любить и другое — жить в его шкуре день за днём.

К сожалению, расспросы ни к чему не привели. Только испортили Легату настроение. Неудивительно, что в конце вечера Калибан не преминул расквитаться со старым неприятелем.

— Кроме шуток, — Лорд Ночи неожиданно деликатно подхватил владыку Кансы под локоть и увёл в дальние комнаты, — могу реально помочь. К примеру, дать побеседовать с собратом твоего ненаглядного. Может, что скажет. Из цеховой солидарности, так сказать.

Калибан отвратительно хохотнул Легату прямо в ухо и втолкнул в зашторенную комнату.

Там посреди преувеличенно огромного ложа сношали инкуба. Легат даже обмер в первую секунду: несчастный тоже обладал гривой каштановых кудрей, но на этом сходства кончались. Ну, разве что такой отчаянно просящий о милости взгляд он однажды тоже видел у Марро.

— Ты не стесняйся. Мы не то, что ты, — Калибан надавил Легату на плечи, казалось, прощупывая кости, — не брезгливые и не жадные. Пустим утешиться вне очереди и даже выйдем, раз ты такой стеснительный. Только уж прости, конкретно эта дырка уже растраханная. Но мальчик старательный.

Первое, что сделал Легат, ещё до того как вскрыл врагу грудную клетку и выдрал натурально каменное, не бьющееся сердце, — отрезал язык.

Он не сказал бы, что было просто. От левой бочины остались только рёбра, когти собратьев славно подрали ему горло и плечи, но одному убить троих оказалось возможно.

Инкуб, совершенно точно не ожидавший, что окажется в эпицентре кровавого месива, забился не просто в угол комнаты, а мог бы, залез под доски пола.

— Ночь и все её апостолы…

Норман кинулся к другу зажимать раны, но Легат отмахнулся.

— Сам, что ли, не знаешь? Выглядит хуже, чем есть на деле.

— А сколько ты это восстанавливать будешь, не хочешь подумать?

— Прекрати зудеть и уведи отсюда мальчика. И приличную одежду найди.

— Ты для умирающего больно много командуешь.

— Это я напоследок.

Легат закашлялся, несколько раз сплюнул кровью и устало посмотрел на маячащую на периферии каштановую макушку. Что ж. Ещё один маленький охотник на воле. Жаль своего потерял. Очень жаль…

 ***

— Хорош же ты спать, а.

Легат с трудом разлепил веки и недовольно посмотрел на друга.

— О, ещё морду мне кирпичом мне тут построй. Ты, вообще-то, у меня дома отсыпаешься. Меньше надо было глотки другим рвать.

— От смерти Калибана мир только выиграл.

— Бесспорно. Но дерись ты разумнее и самоубивайся менее страстно, проснулся бы раньше и узнал, что мы, кажется, нашли твоего Марро.

Легат сел на кровати так резко, что почти ударился с Норманом лбами.

— Эй! Какой ты резкий, право слово!

— Кто «мы»? Где нашли?

— «Мы» — это немножко я.

Бессмертный повернулся к дверям, где стоял давешний мальчик. Одетый, расчёсанный и не избитый выглядел он куда лучше, чем в раздетом состоянии в злополучной комнате. Совершенно кукольное, как у всех инкубов, лицо было прекрасно, но Легат с удивлением понимал, что его чужая красота вообще не трогает. И на соблазнителя новый знакомый тоже не тянул.

— Как тебя зовут?

— Ансель.

— Это Норман тебе что-то наплёл про долг?

— За кого ты меня принимаешь?!

На возмущения друга Легат не обратил никакого внимания. Бывший барон когда хотел мог крутить людьми, да и нелюдями, как ему было угодно.

— Нет, никто меня не принуждал и сотрудничать не просил, — Ансель подошёл к кровати и спокойно сел Легату чуть ли не под бок. Эротизма в жесте не было ни на грош, а вот доверительности хоть отбавляй. — А вы в курсе, что ваш любовник готов за вас драться?

Вампир явно выглядел столь ошарашенным, что Ансель смилостивился, мягко коснулся груди Легата и за что-то там потянул так, что над пальцами у него ненадолго мелькнуло нечто навроде пентаграммы.

— Это печатка. У демонов в целом пунктик на разнообразные контракты, но ещё мы подписываем свою собственность. И это всегда риск. Потому что мы говорим собратьям, что вот этот человек, ну или не человек, нам дорог и мы будем за него стоять. Он объяснил вам, что значит такой шаг для инкуба? Мы же не сильные. Возможно, вообще самое ничтожное звено в иерархии.

Ансель улыбался так странно, грустно и одновременно восхищённо, что Легат начинал понимать.

— А эта печать… Она могла разозлить ваших соплеменников?

— О, не то слово. Мастер Норман мне рассказал, что вы столкнулись с демоницей. Я почти уверен, что это она посеяла семечко раздора.

— Я сам виноват.

— Отчасти и, возможно, значительной — да. Но мы, я имею в виду демонов, не самое благородное племя, и если можем сделать ближнему гадость, то с большой вероятностью сделаем.

Легат нахмурился.

— Почему же ты помогаешь?

— Из благодарности. Из чувства восхищения. Из-за уважения к собрату, который нашёл постоянный источник — причин тысяча и одна, выбирайте, какая нравится. Люди нам не очень подходят для питания, а более сильные «доноры», навроде вас, бессмертных или демонов высокого ранга, почти никогда не соглашаются иметь с нами дело дольше чем на ночь-две. В вашей связи есть чему удивляться. К тому же «нашёл» — громкое слово. Но я, кажется, знаю, кто учил вашего любимого. У нас тёплые отношения с наставником — редкость. И по этому признаку неожиданно можно находить. Если вы готовы — я проведу до самого дома. Но только вас, на мастера Нормана моих сил не хватит.

— Когда ты сможешь это сделать?

— Даже и сейчас. Пойдёмте?

***

У наставника Марро покои оказались довольно «низко» в аду. В той части, где время не искажалось, а текло, как и во внешнем мире. Легат с удивлением смотрел на дом, вполне обычный, на деревья, траву и подобие небосвода. Нечета земному небу, но его, наверное, тоже можно любить.

— Не помню, чтобы вас звал.

Легат не знал, что на такое отвечать. Нет, спасибо, что его вообще пустили в дом. И его мальчиком в этом доме дивно пахло. Кто бы знал, что он будет скучать по запаху, который так недавно довёл его до белого каления.

— Я могу его увидеть?

— Это не вам решать.

— А можно у него об этом спросить?

Старший инкуб глазами натурально проедал в вампире дыру. Бессмертный даже поймал себя на чувстве восхищения: вампиры так ревностно птенцов почти никогда не оберегали, хотя импринтинг здорово отбивал мозги что «родителю», что «чаду», связывая чувством крепчайшей привязанности.

— Я не прошу его меня прощать. И в целом ничего не прошу. Просто я хочу извиниться.

— Столько усилий ради извинений?

— Да.

— Ради шлюхи?

— Нет. Я так не считаю, даже если я нечто подобное сказал.

— А что ты будешь делать, если я скажу, что он не хочет тебя видеть?

Легат проглотил горькие слова и поджал губы. Не обидчиво, нет, просто скрепя сердце, которое, кажется, всё же обратится в камень.

— Значит, я не буду его тревожить. Но передайте, пожалуйста, что я приношу извинения. Что я раскаиваюсь и да, я заслуживаю его ненависти. Я знаю. Просто скажите, что мне жаль.

— Никто тебя не ненавидит.

Наставник инкуба зашипел, а Легат подскочил и обернулся, чтобы глаза в глаза столкнуться с Марро. Чертёнок, такой же несчастный, как в день злополучной встречи, подошёл к вампиру, взял за руку и куда-то повёл.

— Я не буду второй раз тебя успокаивать, Марро!

— Да-да…

Судя по всему, инкуб отвечал не на конкретное восклицание наставника, а на какой-то долгий спор. Легат не вмешивался. Он просто шёл через бесконечные коридоры в дальние комнаты. Пальцы жгла горячая рука инкуба. Почему-то худющая.

— Ты ешь?

— Как давно тебя заботит мой аппетит?

Марро ответил резко, обернулся быстро, глянул гневно, но всё это лишь кратковременный импульс, потому что зелёные глаза быстро вновь стали грустными, но не злыми.

— С момента нашего знакомства меня заботит твой аппетит. И твоё самочувствие. И всё, что с тобой связано. И сам ты меня заботишь. А не заботил бы — я бы не полез за тобой в преисподнюю. И нет, я вижу, что ты хочешь возразить, — это не твоя вина. Я не хотел на тебя орать. Тем более так, в тех выражениях, что я употребил.

Марро, так и замерший посреди коридора, не знал, куда деть руки. Он то сцеплял, то расцеплял пальцы, хотел заговорить и сам смыкал губы, пока, в конце концов, слова не полились вместе со слезами.

— Ты хоть знаешь, как мы переходим на новую ступень? Нас лихорадит, бросает в жар. Мы уязвимые и слабые в этот момент, и мы остаёмся в самом комфортном и безопасном месте. И я пережил линьку в твоём доме у тебя под боком в полной уверенности, что всё будет хорошо. И я не знал, где тебя искать, когда вы не вернулись с этого чёртова октябрьского вечера. Я извёлся, но ждал. И я не хотел есть. Я и сейчас не хочу. Вообще ничего не хочу. Ты хоть знаешь, как больно, когда ты вещь? Объект? Дырка для траха? К такому не привыкаешь со временем. Просто регулярно учишься не ненавидеть себя за свою природу, не зацикливаться на мнении окружающих. И это выходит, когда это всё говорят посторонние. Я не успел тебе сказать, что вырос из старой шкуры и примеряю новую. Это должен был быть сюрприз. Я не виноват, что у меня поменялся запах. И, уж конечно, я бы не притащил никого в наш… твою постель.

Марро колотило. Он сначала повторил знакомый уже Легату жест с быстрым смахиванием слёз, но тех, видно, было слишком много. Инкуб натурально рыдал и не мог успокоиться. Вампир потянулся обнять и пребольно получил по рукам. Хвостом его чертёнок мог не только обвивать, но и бить, больно и резко, почти как плетью.

— Не надо меня жалеть. Не надо думать, что я никчёмный и жалкий…

— Я никогда так и не думал. В первую встречу я посчитал, что ты наглый, потом — что ты очень смелый, и я до сих пор в этом уверен. Ещё ты очень живой и искренний. Я почти забыл, как это, пока ты не напомнил. И я вовсе не думаю, что ты слабый, Марро. Но я очень хорошо понимаю, что слова могут ранить, и я тебя ранил. Я не знаю, как это исправить. И я пойму, если ты больше не хочешь оставаться рядом со мной. Не претендую на твоё прощение, но мне важно, чтобы ты знал, что мне жаль. Просто… Просто я не верю, что я тебе нужен. И вообще, и в частностях. Я так в это не верю, что всегда старался немного выдерживать дистанцию, а это очень сложно, когда ты постоянно рядом и раз за разом опровергаешь мои сомнения. Я так боялся однажды пораниться о тот факт, что ты уйдёшь, что ранил тебя. Тут не ты жалкий.

Инкуб мало-помалу переставал всхлипывать и унял слёзы.

— Придурок. Я так изгалялся, чтобы тебя получить, не для того, чтобы менять непонятно на кого непонятно ради чего. Мне был нужен конкретно ты. Мы не цепляемся абы за кого, Легат. Мы выуживаем из толпы только голодных. В этом истинная личина нашего таланта. А у тебя была сосущая яма. А я знаю, что это такое. Я понимаю её природу и как с таким бороться.

Бессмертный не знал что ответить. А молча стоять посреди пустого коридора скоро стало глупо.

— Ты не покажешь мне свою новую шкурку?

Марро молча шагнул вперёд, как будто бы кувыркнувшись, и остановился чуть ли не под носом у вампира. Крыльев у него теперь было четыре и ещё добавилось роста. Всё остальное же осталось прежним, особенно искристые зелёные глаза с узким зрачком.

— Прекрасный. Хотя, казалось, больше некуда.

— Льстец.

— Нет, это твоя прерогатива. Я просто констатирую факт. Ты потрясающий хищник. Но не как я. Мне думалось, вы тоже выслеживаете, преследуете и ловите, но вы можете как пауки — сидеть на одном месте и в вашу сеть всё равно попадут и увязнут. Если хочешь — забирай моё сердце. Я уверен, оно почти что каменное, но немного живого там всё ещё есть.

— Ничего оно не каменное, — Марро не надо было ничего делать, чтобы вернуться в привычный облик, он всего-то повёл плечами, как будто его с себя смахивая. — Оно живое и горячее. И, если ты искренне говоришь, я приму его и спрячу. Но взамен ничего не дам. Моё и так у тебя, даже если ты этого в упор не видишь.

Легат не был уверен, что первым начал поцелуй. Но это не имело никакого значения. Его мальчик куда-то его вёл и ласкал, и всё, что нужно было делать самому Легату, — не мешать и кормить. Ну, и нежить. И вылизывать чертёнка, пока он не впадёт в ощущение блаженного беспамятства.

— Кажется, твой наставник меня невзлюбил.

— Жаль, но ты мой выбор, а не его.

Марро, сытый, осоловелый и довольный, вжимался щекой вампиру в грудь и говорил с ленцой.

— Возможно, он прав.

— Не-а.

— И ты что же, планируешь быть со мной если не вечность, то несколько столетий напролёт? Ты заскучаешь.

— Я скажу тебе, если это случится.

— Я буду приставать к тебе с вопросом, не тоскливо ли тебе.

— Приставай. Только заранее, пока это ещё лёгкое волнение или недовольство, а не страх. Моя ошибка. Я думал, вы мыслите как мы, но вы, бессмертные, не отпускаете человеческих привычек. Любите гаранты, договоры, клятвы… Я не против подтверждать тебе свои намерения.

— Тебе не положена такая мудрость. Ты младше меня.

— Ты обманываешься моей моложавостью. И думаю, всегда будешь считать меня более юным.

— А ты не таков?

— Да и нет. У меня предостаточно горького опыта, а это закаляет душу.

— Но из нас двоих зануда я, правильно?

— Разумеется.

На этом Марро зевнул, потянулся, как большая кошка, и закрыл глаза. Он собирался спать. Нет, на терзания Легата ему было не плевать, но на данный момент они, кажется, закончились, а дальнейшие он как-нибудь развеет. В крайнем случае сделает так, что бессмертному просто некогда будет терзаться.

***

— Почему ты расстроенный? Что сказал ваш лэрде? Что не так?

Легат после внеочередного визита к владыке сел почти там же, где стоял. Разве что дошёл до пуфика.

— Я говорил тебе, что, пока искал тебя, убил Калибана?

— Нет, не упоминал. Тебя накажут?

— Уже. Я лишил огромную территорию Лорда Ночи. Мне пожаловали титул и сказали «владей».

Марро по старинной привычке сел вампиру в ноги и сложил руки у него на коленях, заглядывая в глаза.

— Я ничего не понял. Это наказание?

— Лорды управляют большими территориями. Как соплеменниками, так и охотниками, гражданами, да всеми. Но если соплеменники тебе подчиняется, то все остальные знать про тебя не должны. А надо как-то держать всех в узде.

— Интересный расклад.

— Интересно — это не то слово. Я понятия не имею, как я буду это разгребать. Одно дело — быть хозяином города и другое — Лордом.

Инкуб подумал, повздыхал и положил на колени вампиру ещё и голову.

— Я буду помогать тебе. Не знаю как, но что-нибудь придумается. Могу я тебя пока порадовать? Хочешь чего-нибудь?

— Разве только на охоту. И то не ради питания, просто кровь разогнать. Возможно, последний раз — Лорды Ночи редко охотятся сами.

— Что ж, на это я всегда согласен, — Марро поднялся только для того, чтобы чуть склониться к сидящему Легату, коротко чмокнуть тонкие губы, и, прежде чем поцеловать по-настоящему, прошептал. — Хорошей охоты, душа моя. Давай загоним тебе самого желанного оленёнка.

Конец