Джиро пересчитывает мелочь. Не так уж и много, но точно больше, чем сегодня с собой у Куко.
– Так. Ты сиди, а я возьму нам мороженое. Тебе банановое взять, если будет?
– Э? Разве я говорил тебе, что мне оно нравится? – Куко смотрит серьёзно и вопросительно, а ответная улыбка Джиро кажется несколько рассеянной.
– Очень давно...
Привычка запоминать любые мелочи из предпочтений своих друзей, друзей своих друзей, одноклассников и даже клиентов давалась Джиро легко, никогда не была лишней и не раз помогала наладить доверие. Друзья «Ниичана» – воспоминание об этом прозвище сделало улыбку ещё потеряннее и мягче – всегда были на первом месте, и редкие визиты «Харай-сана» пятнадцатилетний Джиро запомнил хорошо. Студия была новой и необжитой, ночевать без надзора директора было тревожно, только-только налаженное доверие к старшему брату казалось невероятно хрупким, медленно угасающее доверие младшего – хрупким ещё больше; казалось, раве что кто-то очень осторожный и чуткий мог выдержать эту обстановку. Джиро помнил и на удивление тихого в чужой семье Аохитсуги-сама, и сдержанного Джигунджи-сана; помнил шумного и какого-то колючего в своём голосе Амемура-сана, от которого хотелось спрятаться, как от школьного хулигана, помнил пугающего своим смехом и непонятными шутками, но вроде бы не такого опасного Нурудэ-сана тоже.
Харай-сан был одним из гостей. Если Амемура-сан казался мягким снаружи, а колючки жалили неожиданно и не сразу, то Куко был колючим даже внешне, громкий голос не скрывал злых ноток, размашистые движения семнадцатилетнего подростка в чужом доме занимали пространство и должны были отпугивать. Но почему-то именно непринуждённое отношение парня заставляло рядом расслабиться, а не ожидать удара или замечания. Хотя и замечания, и даже удары – все до единого, разумеется, воспитательные – прилетали с периодичностью...
Джиро не спрашивал старшего брата, почему некоторые из гостей перестают приходить, почему на некоторые раньше привычные имена вешаются табу. Спрашивать Ниичана часто казалось неправильным – словно бы он сомневался в решении брата, словно бы хотел указать, что снова не доверяет ему. Поэтому Харай-сан тоже перестал появляться в доме резко и неожиданно. Джиро не грустил – не больше, чем по любому другому гостю, всё так же принимая выбор старшего брата и не желая лезть в его отношения с друзьями. Но сейчас, спустя два года, обрывки разговоров «Ниичана» с когда-то лучшим другом всплывали в памяти и оказывались невероятно полезными.
– Я тебе потом заплачу, – уверенно сообщает Куко тоном, не терпящим возражений; откидывается на спинку скамейки и потягивается, громко зевая: – Наживающийся на деньгах других подобен электрическому угрю...
– А? Почему это – угрю?
Куко открыл один глаз. Посмотрел на Джиро недовольно. Задумался.
– Не помню. Короче, вали за мороженым, а деньги я потом достану.
Джиро и свалил. Чтобы вернуться очень скоро – и банановое, и фисташковое мороженое, на которое в этот раз нацелился Ямада, в ларьке оказались. Джиро сел рядом с Куко, который не только не двинулся, но ещё и глаза прикрыл. Не успел сказать хоть слово – как монах встрепенулся, посмотрел внимательно и цепко сначала вокруг, потом и на друга; уткнувшись взглядом в мороженое, он тут же сел прямее и ловко выхватил его из рук Джиро.
– Быстро ты! А я знаешь, чë думаю? – проговорил Куко, разрывая упаковку с разительной скоростью.
– Я думаю, что тебе стоит сказать спасибо, – хмыкнул Джиро, доставая и своë мороженое. Куко, уже успев откусить значительную часть жёлтого шарика (и как у него зубы не болят?), покачал головой.
– Не ты мне тут нотации будешь читать! В благодетели важна не форма, а суть, Джиро. Я ж сказал, что верну тебе деньги, верно? Но это – материальное на материальное, и всë, бито. А благодарности ты просишь за стремление купить мне мороженое. А я ж вообще не об этом говорил. Я думал вот о чëм: мы ж в этом парке и встретились, а?
– А? Нет, мы ведь гораздо раньше...
– Да не когда мелкие, а уже потом, после Баттлов! Ты ходил весь такой потерянный, как брошенный котëнок, – Куко мелко захихикал, вспомнив эту картину, и откусил ещё полмороженого.
– Э! Какой ещё котëнок?! Я ж и не ныл, и ни чë, просто гулял!
Джиро почти обиделся – только с Куко всегда вот это «почти» весило куда больше, чем «обиделся». После Второго Рэп Баттла Дивизионов всë поменялось довольно резко; хотя изменения пошли только на пользу, и, кажется, его связь с семьëй только укрепилась, всë же Джиро чувствовал необходимость привести мысли и чувства в порядок, и уж точно не рядом с семьëй. Одинокие поездки по городам других дивизионов стали хорошим способом успокоиться, завести новые знакомства, и, Джиро надеялся, дадут шанс найти себя и какую-то новую опору. Но нашëл кого-то когда-то знакомого в парке Нагои.
– Вовсе я не был потерянным! Даже наоборот...
– Ага, конечно! А видел бы ты со стороны, как глазища-то округлились, только ты меня разглядел, кхьяхаха!
– Разве я думал, что встречу лидера дивизиона вот так вот просто? В большом городе! Да и вообще, я... я искал.
Куко кивает неожиданно быстро для кого-то, кто секунду назад давился гоготом. Но серьëзный вид не мешает ему откусить от мороженого ещё чуть-чуть.
– Знаю, что искал. По тебе видно было – потому и потерянный. И как, нашëл?
Видимо, у Куко задача такая была – появляться в жизни Джиро, когда всë переворачивалось вверх дном, и особенно в семье, особенно с братьями. Не чтобы исправить, но чтобы похохотать, похлопать по плечу, найти какие-то завялявшиеся в кармане леденцы и сказать что-то умное – и Джиро станет легче, а Куко уйдëт дальше, так же громко смеяться и искать других, потерявшихся, что пойдут за его смехом. Но не теперь. Маленький Джиро был слишком ослеплëн героическим поступком Ниичана, спасшего его от угрозы смерти, чтобы запомнить, что рядом со старшим братом в тот день с майком в руках стоял кто-то второй, такой же смелый и ещё более громкий; маленький Джиро был слишком нагружен уважением к брату, чтобы спросить его, почему теперь в гости не придëт снова кто-то, заставляющий среди всей суеты чувствовать себя спокойно и правильно. Но если три – действительно священное число, как говорил Куко, то, может, поэтому на третий раз Джиро наконец что-то услышал и что-то понял.
– Нашëл, – улыбнулся Джиро – Только не тебя нашëл, а... веру, наверное.
– Веру? – Куко заглянул в глаза серьëзно, как-то очень уж строго – Ты чë, из-за меня в монахов записаться решил? Ты лучше подумай ещë сто раз. Это не так и просто, как кажется! И побриться придëтся. Хотя, когда я представляю тебя лысым...
– А? И это плохо или хорошо?
– Плохо, конечно! Но ты и так постоянно в своей кепке. Так что, может, небольшую лысину на затылке никто бы и не заметил! А потом – постепенно, по кусочку...
– Прекрати! Я не состригу свои волосы! Даже под кепкой!
Куко заржал снова, громко и звонко. И, глядя на него, Джиро (на всякий случай, подправив кепку – почти – обиженно), улыбнулся тоже. Действительно – нашëл. Действительно – веру. Но совсем не в буддизм, и даже не в Куко, хотя желание подменить в своей голове образ прямо-таки божественного «Ниичана» на его не менее сильного друга казалось настолько очевидным и само собой разумеющимся... пока Джиро не узнал Куко ближе.
Куко, как и Джиро, верил всю жизнь – но, на удивление, не образу божества, не его мыслям и словам. Не статуям, священным писаниям и прочей шелухе. Хотя Куко говорил про Будду, Джиро знал, точно знал, хотя и понял это с большим удивлением – Куко всегда верил в себя, а вера в собственное божественное начало только заставляла его верить в свои силы ещë больше. Джиро видел: отними у Куко все статуи и свитки – он останется Куко; иногда Джиро думалось, что Куко и сам по себе – словно воплощение этого самого Будды на земле, которому надоело играть в игры про роскошь и славу, но который точно понимал суть веры куда лучше и отца, и всех-всех монахов Японии вместе взятых.
Не верить в маленького Будду было очень сложной задачей. И всë-таки, ради Куко, Джиро старался учиться у него и верить в себя.
– Теперь ты понял, что я пытался сказать? – Куко закончил череду подколов на тему лысин таким тоном, словно только что рассказал очередную притчу. Джиро не понял, и потому покачал головой.
– Конечно, ты не понял. Тогда, встретившись в этом парке, я помог тебе что-то найти, даже если не знаю до конца, что именно. И ты осознал это не сразу, а потому не сказал мне спасибо. Но именно из-за этого мы оказались тут вместе и сегодня. А значит, твоë желание купить мне мороженое – ответ на моë желание заговорить с тобой в тот день! Значит, мы квиты, и без всяких благодарностей! – засмеявшись снова, Куко разом запихал остатки стаканчика в рот.
– Т-ты же так подавишься! Осторожнее!
– Уж лучше, чем дожидаться, пока мороженое растает, тормоз! Смотри, всë проглотил – и всë в норме.
Растает? Джиро посмотрел на своë. И действительно, зелëные сливочные капли уже медленно стекали по стаканчику к пальцам. Джиро поспешно занялся мороженым... А потом, когда угроза оставить пальцы липкими отступила – снова рассмеялся.
– Ты прав.
– Конечно, я прав. А в чëм?
– Я, оказывается, ни разу не поблагодарил тебя за это. Спасибо тебе, Куко.
– Глупый! Ты так совсем и не понял. А значит, тебе ещë учиться и учиться.