Женщина-хатрак сидела с краю эвакуационного грузовика и смотрела на проносящиеся мимо неё небоскрёбы разрушенной столицы. Пасмурное небо закрывали эстакады. Гул двигателей колонны машин не мог заглушить грохот боя где-то вдали. Оттуда же поднимались чёрные столбы дыма.
В голове она пыталась восстановить события прошедших часов, но всё было без толку. Помнила только, что был синий свет, рёв и взрывы. Всё остальное память не захотела раскрывать. От этого становилось ещё тревожнее. Устав смотреть на серые и побитые артиллерийскими ударами здания, в которых копошились солдаты неизвестных ей рас, она перевела взгляд на свои четыре руки. Пальцы двух верхних мяли обложку паспорта, где золотистыми буквами была нанесена надпись на немецком сверху и хатракском снизу: «Паспорт гражданина Священной Космической Римской Империи».
Она перекинула взгляд на своих попутчиков, которые обсуждали военную обстановку.
— Я слышал, что Вортааг отступают по всей планете, — сказал один из них, потирая верхней левой рукой свои клыки — так хатраки показывали свою тревогу.
— Врут, твари! — кинулся на него второй. — Они не могут нас бросить.
— Будь это враньём, нас бы не увозили в неизвестном направлении, — уверенно вмешался третий, поглаживая шерсть на своих руках. — Есть у меня ощущение, что всё гораздо хуже.
— Не надо насылать на нас беду, — парировал тот уже без агрессии. — Один раз мы выгнали Рим. Что помешает ещё раз?
После этих слов по кузову разнеслись воинственные, антиримские крики, от которых женщине становилось жутко. Она вжалась в угол и прикрыла паспорт ладонью. В глубине сознания был страх, что её раскроют. Она чувствовала в воздухе недоверие и презрение к своим соотечественникам. Но не понимала, откуда они взялись. Она мало что сейчас понимала.
— Смотрите, бумажки имперские сжигают! — радостно взвизгнув, показывал пальцем четвёртый.
Она посмотрела в ту сторону. Там, за металлическими ящиками и оружием, вокруг импровизированного костра танцевали и веселились хатраки в просторных одеяниях. Она смогла разглядеть, что они бросают в огонь: римские паспорта. Эта сцена ужалила её, и она отвернулась, вновь смотря на обложку паспорта. Она смахнула с него пылинки и открыла. Взгляд прошёлся по первой странице: «Имя: Кодаста. Фамилия: Фаламса. Раса: хатрак. Пол: женский. Дата рождения: 23.03.2198. Место рождения: г. Еауфам, п. Ваурам». Она перевернула её и посмотрела на ID-карту, заказанную её родителями. Она прекрасно помнила, что была единственной обладательницей такой если не в целом городе, так в районе точно. Перелистнув все страницы, она закрыла паспорт и положила в карман широких штанов.
На ступеньки из кабины вышел солдат-хатрак с лазерной винтовкой, в узорчатом зелёном плаще и с большой разгрузкой, набитой батареями и одним крупнокалиберным пистолетом. Шлем закрывал лицо, оставляя открытыми лишь устрашающие клыки. По телу Кодасты прошлась дрожь, и она поспешила отвернуться. Слышала только разговор.
— Не волнуйтесь, мы скоро приедем, — объявил он. — Сохраняйте спокойствие.
Кодаста рассматривала, как разные расы, от её соотечественников, местных ополченцев, до экзотических: с красными фасеточными глазами или мощными ногами с шипами — таскали ящики и обслуживали своё оружие. Но они быстро скрылись за зданиями с зияющими дырами в стенах. А колонна грузовиков заезжала в промзону. Насколько помнила Кодаста, здесь располагался один из самых больших складов в городе.
И вот наконец они остановились. Из кабины вышли ещё два солдата и выгнали всех на улицу. Кодаста отстранилась ото всех и прижалась к грузовику. Но ополченец приказал ей встать с остальными. Пришлось повиноваться.
— Мы отведём вас в безопасное место, — прокричал солдат — по рисунку на шлеме Кодаста поняла, что это был офицер.
В этой толпе было хатраков двадцать, но ополченцы держали над ними контроль. Но не над Кодастой. Она осматривалась по сторонам. Руки прижала к телу. Ветер бил ей в лицо.
Наконец им приказали заходить в здание. Было темно, но они спускались в ещё большую тьму. Но заострённое ночное зрение хатраков помогало видеть всё. И даже больше. В нос проникал запах сырости. Вентиляционные шахты, натыканные и там, и тут, не спасали. Видно, централизованная система начала давать сбой.
Несмотря на идущих позади всех солдат, Кодаста всё же отстранилась от группы и шла особняком. Остальные что-то обсуждали, высказывали опасения и осторожный оптимизм. Внезапно один хатрак выбился вперёд и спросил у солдата:
— А куда мы идём?
— Туда, где безопасно. Туда, где вас муридские споры не достанут, — ответил тот то ли раздражённо, то ли тревожно.
— Но почему так глубоко?
— Имперцы наводнили город мелкими роботами с ними. Так, если будете меньше вопросов задавать, мы избежим участи стать гниющими кусками мяса, — в его голосе раздражённость всё же победила.
А Кодаста осматривалась. И внезапно ей стало не по себе. Неведомый, чужеродный холод пронизывал всё её тело. Она вновь прижала все четыре руки к своему телу. Они проходили мимо контейнеров и больших ящиков. Откуда-то доносился до боли знакомый шёпот. Она его где-то слышала, но не помнила где. Давным-давно. Шёпот неразборчивый. Да и было ли это шёпотом?
Закрытые на металлические толстые двери помещения не собирались заканчиваться. Она догадывалась, что их вели в одно из них. И вот снова этот электрический шёпот. Краем глаза она заметила движение среди контейнеров. Но посмотрев, ничего не обнаружила. Становилось жутко.
Тишина не наступала. Холод становился всё сильнее. Хотелось куда-то от него убежать, погреться. Но рядом были темнота, шёпот и хатраки. Она окружена.
А теперь она увидела не просто движение, а щупальца, которые резво исчезли за ящиком. Она поняла, что дальше будет только хуже. Осмотревшись, поняла, что никто этого не замечал. Но что-то останавливало её от того, что бы рассказать хатракам о угрозе. Что-то очень мощное, исходившее из глубин сознания. А эти щупальца ещё пару раз бросались в глаза.
— По одному заходим, — прокричал офицер, и его слова пронеслись эхом по подвалу. — И не выходим!
Тот же хатрак к нему подошёл и снова спросил:
— Мы же вернём себе планету?
— Да, — отстранённо ответил он. — Муриды вас здесь не тронут.
Кодасте показалось, что он знал больше, чем говорил. Ей не приходилось сталкиваться с муридами, но она о них наслышана. Но на раздумья эскорт времени не дал: их всех загнали в пустую комнату с парочкой ящиков, на которые тут же уселись самые нуждающиеся. Солдаты заперли дверь.
А она зажалась в угол и начала планировать свои действия. Эти щупальца и упоминания муридов ничего хорошего ей не сулили. Холод вновь подступал к телу, проникал внутрь. Пробивала дрожь. Хотелось спастись.
Она посмотрела вниз и увидела в стене закрытую на болты вентиляционную дверцу. Оттуда в комнату проникал белый свет. Это было её спасение. Она пригнулась и начала пытаться выкручивать болты. Она была физически развитой, но даже ей приходилось прилагать все силы.
— Что вы делаете? — отвлёк её хатрак. — Вы же слышали, что нам приказано оставаться тут!
Кодаста подняла на него взгляд и ответила жёстко:
— Я не чувствую себя в безопасности. Мне нужно спрятаться.
— Извините, но сейчас никто не чувствует себя в безопасности, — в его голосе не было больше негодования, а больше сожаления.
— Не мешайте мне спасать мой душевный покой! — шёпотом огрызнулась она на него.
И вот винты поддались. Она открутила их один за другим. И отложила дверцу в сторону.
Вентиляционная шахта встретила её холодом. Он был успокаивающим и таким родным. Сердце будто стало стучать громче. Так хотелось здесь оставаться. Но в спину ударил тот, зловещий, холод.
Вдруг за дверью послышались душераздирающие крики и гул лазерных винтовок. Но через секунду всё стихло. Какой-то хатрак подошёл к двери и вслушался: пока была тишина. Кодаста чувствовала ужас.
По ту сторону кто-то начал скрести металл. Протяжный скрип впился в уши. Кодаста отступила влево и вжалась в стенку шахты. Её всецело поглотил этот приятный холод, но зловещее предчувствие всё сильнее на него давило.
И внезапно дверь открылась. Комнату наполнил крик. Крик отчаяния, который переходил в хриплое бульканье. Кодаста сильнее вжалась в стенку. Кто-то быстро вырезал всех хатраков. Один из них попытался влезть в шахту, но длинный и острый клинок пробил его насквозь и утянул назад. У неё сердце чуть не остановилось. Она не могла поверить в происходящее. Снаружи всё стихло. Шум, похожий на потоки электричества, исчез: убийцы покинули комнату.
Этот холод вернулся. Он окутывал и давал силы сделать тот самый шаг. Кодаста медленно и боязливо пошла вперёд. И остановилась, только посмотрев на комнату. Трупы. Вокруг одни трупы. Кровь окрасила стены. Отрезанная голова была на вершине этой мёртвой пирамиды.
Кодаста впала в шок. Ничего не хотела чувствовать. Потеряла все силы. Но этот холод, что давал ей силы, не собирался её оставлять. Он наводил её на мысли. На мысли о мщении. О ненависти к неведомому ей кровавому врагу. Холод отгонял страх. Давал мотивацию жить и действовать. Заполнял её энергией. И она пошла дальше.
Шахта то освещалась, то нет. Иногда вентиляторы будто желали Кодасту сдуть, но она сопротивлялась. Она не знала куда идти, но всегда держалась левой стороны. Множество поворотов и тупиков. И в один момент сквозь шум вентиляции пробились звуки битвы. И Кодаста поползла к их источнику. Она надеялась, что там будут свои солдаты.
Путь на свободу преграждала решётка, но её легко удалось выбить. Та упала с грохотом, но ей показалось, будто никто на это не обратил внимания. Выбравшись и встав на ноги, она прислушалась: что-то очень сильно ударилось о кирпичную стену.
Идя по узкому пустому коридорчику, Кодаста была уверена, что ничего хорошего ей увидеть не суждено. Вдруг ей в глаза ударил дневной свет, и она прикрылась рукой. А в следующее мгновенье послышался глухой удар, будто что-то сильно ударилось об стену.
Спрятавшись за ящиками, она начала наблюдать за событиями. Человек в полном обмундировании, откашливаясь, попытался встать, но не получилось. Кодаста заметила у него кровь из носа. Из-за угла вышел мускулистый хатрак и наставил на имперца пистолет.
Внезапно из вентиляции, около ящиков, вылетел шестиногий большой робот с красноватым мешком сзади. Не прошло и секунды, как он на всей скорости понёсся к хатраку и впился ему в спину. Страшно прорычав, тот пытался его достать, но он быстро опустошал свой мешок.
Но хатраку удалось поймать назойливого робота и вырвать вместе с иглой, вскрикнув от боли. В ярости он бросил его в человека, но тот сумел увернуться. А хатрак упал на колени и прокашлялся кровью.
— Это и есть ваша спора? — спросил он с отчаянием и горечью.
Но имперец ничего не ответил, продолжая смотреть на него со страхом и непониманием. А тот схватился за пистолет, несколько раз выстрелил в человека, но всё мимо. Один патрон попал, но не пробил броню.
— Чтоб вы подавились! — прорычал он сквозь боль, приставил ствол к голове и нажал на спусковой крючок.
Кровь брызнула на угол стены. После хлопка наступила тишина. Человек, кряхтя, поднялся и произнёс с какой-то непонятной интонацией:
— Это лучшее, что ты с собой мог сделать…
Кодаста поняла каждое слово и была согласна с ним. А он в последний раз осмотрел коридоры и, прихрамывая, стал подниматься по лестнице.
— Десятый квадрат чист. Заберите нас отсюда. Антон Остин, батальон «Вармаркт». Конец связи.
После этих слов Кодаста услышала, как закрылась решётка на электронный замок. Этот путь был для неё закрыт. Но, подойдя к трупу, она увидела, что широчайший коридор по правую руку ведёт к такой же по размерам лестнице, направленной куда-то вниз.
Кодаста разжала пальцы хатрака и взяла пистолет и, порывшись в мужском платье, нашла и три магазина под него. «Да позаботится о тебе Бог», — прошептала она и закрыла ему глаза.
Вернулся грохот войны. Она слышала вертолёты и этот электрический вой, но более агрессивный. Артиллерия, казалось, успокоилась. Кодаста понимала, что вошла на имперскую территорию.
Спустившись, она оказалась в коридоре для техперсонала. За окнами были видны рельсы, стоял поезд с контейнерами. На платформе находилось несколько небольших шагоходов. Около них ошивался человек с дробовиком с двумя существами, похожими на дронов. Их каплевидные тела с вогнутым брюхом были изрисованы причудливым орнаментом, который светился холодным синим. «Муриды», — промелькнуло у неё. Стекло не пропускало звуков, но Кодасте казалось, будто солдат общался с ними.
Из тел странных существ тянулось шесть щупалец с теми самыми клинками. И тут голова отдалась болью. Она просто не могла поверить в происходящее. Всё это было противоестественным. В мыслях вспыхнули образы обезображенных трупов. Она отвернулась и продолжила свой путь через наполненные техникой, ящиками и прочим хламом технические коридоры с перегоревшими лампами. За седьмым по счёту углом находилась открытая шахта лифта. Внизу была сама кабина.
«Неужели мне опять лезть?» — искра негодования проскочила в её мыслях, и она нервно стряхнула пыль со штанины. Наверх вела лестница, и она, безмерно обрадованная, переступила пропасть. Лестница, хоть и скрипела, выдерживала вес хатрака, и Кодаста быстро поднялась на два этажа выше.
Коридор, как и прошлые, был во тьме, ящики образовывали странные фигуры в голове, а где-то вдали звучал гул складских помещений. Она достала пистолет и медленно направилась на шум. Закрытые двери окружали её, а звук перемещался из одного угла в другой. Она проклинала притупленный слух хатраков, пока плутала по будто одинаковым местам, но в один момент шум стал громче. Кодаста остановилась и прислушалась: словно кто-то что-то перемещал, выделялось характерное шарканье. Ориентируясь по нему, она преодолела и этот лабиринт.
Единственная дверь без замка в конце коридора, слабо освещённая лампой. Кодаста дёрнула ручку и приоткрыла её. Сразу ей в глаза ударил свет от различных кнопок и рубильников. Медленно, беззвучно она приблизилась к панели и, положив пистолет, посмотрела в окно. По огромному складу гулял морозный уличный ветер и пробивался через трещины в стекле.
Освещение работало на полную: Кодаста могла разобрать каждую мелкую надпись на контейнерах. «Его надо отключить», — твёрдо решила она и оглядела всю панель. Пальцы тряслись, и ей очень не хотелось нажимать всё подряд. Размеренно проходя вдоль, она искала нужный выключатель, но ни одна из десятков кнопок не была на него похожа. Три рубильника находились с краю, и Кодаста еле сдерживалась, чтобы не дёрнуть их. И никаких надписей…
Закрыла глаза, и её руки прикоснулись к рубильнику посередине. Выдохнув, она потянула его. Свет тут же погас на складе и в других помещениях, шум прекратился, и наступила тишина. «Теперь я привлекла внимание», — щёлкнуло у неё в голове. Но пока никого слышно не было. Она направилась к выходу на склад, тихо открыла дверь и спустилась вниз по ступенькам.
Внизу стало ещё холоднее, но её спасала шерсть. Она проходила около контейнеров и ящиков, на которых лежали инструменты. «Очередной лабиринт», — проскользнуло в мыслях. Но ей было хорошо от уличного воздуха, а тишина успокаивала. Вскоре она должна выйти из здания.
Вдруг со стороны главных дверей послышался треск, будто уничтожили щиток. А дальше прозвучало до боли знакомое шкрябанье. Кодаста притаилась за ящиками у контейнера и, почти не дыша, сосредоточилась. Через щель в дверях пробивались два клинка и пытались их раздвинуть. Те с диким грохотом всё же распахнулись, и на склад вбежал тот человек, а за ним следом залетели два мурида.
Теперь Кодаста могла рассмотреть пришельцев куда лучше: человек высокого роста с какими-то складками на лице, в руках он держал дробовик, а муриды, отключив антигравы, приземлились на щупальца с клинками. Они узкими синими глазками обследовали склад, но хатрака так и не увидели.
— Хаст, отправляйся на разведку, — вдруг приказал человек муриду по правую руку.
Тот обернулся, внимательно на него посмотрел и, оторвавшись от пола, быстро исчез во тьме с характерным гулом антигравов. А имперец подошёл ко второму и наклонился. Кодаста напряглась ещё сильнее.
— Ну ты чего так погрустнел, друг? — тихо и каким-то успокаивающим голосом обратился он ко второму.
Тот осторожно переставлял щупальца и, когда обернулся, всмотрелся в глаза человеку. А он медленно прошёлся ладонью по гладкой поверхности мурида, а на его лице Кодаста заметила широкую улыбку.
— Твой экзокостюм весь в царапинах, — обнаружил он с тихим и добрым смешком. — Но ничего, вернёмся домой и вернём тебе былую красоту…
И человек залился смехом, пока мурид что-то весело электрически пролепетал. Для ушей Кодасты это было великолепной музыкой. Она очаровалась их разговором, и в памяти возникли воспоминания о славных довоенных днях. Ей хотелось выйти из тени, но она сдержалась, пребывая в неуверенности. Она положила руку на ящик…
И внезапно по складу пронёсся грохот, отдавшийся болью в сердце. Кодаста рефлекторно повернула голову и поняла, что столкнула корзину с инструментами.
— Он там! — заорал солдат и выстрелил из дробовика.
У уха Кодасты пролетела дробинка, и она бросилась бежать. Преодолевала контейнеры, чуть не врезалась в ящики, кружила вокруг погрузочных машин, пока следом за ней слышались скрежет металла и антигравы. Дыхание почти сбилось, в глазах расплылось, и она не знала, куда бежать.
Преследователь то пропадал, то выскакивал в самых неожиданных местах. Перед ней он сбрасывал ящики, но она тут же уклонялась и не давала к себе приблизиться. Из последних сил она рукой оттолкнулась от угла контейнера, локтём выбила вентиляционную решётку, и тьма сменилась на яркий белый свет. Но Кодаста не останавливалась, пока шахта не повела вверх. Тупик.
Она обернулась, а мурид уже нёсся на неё. Ей чудом удалось увернуться, но, не выдержав, она упала на колени. Направив дикий взгляд на мурида, Кодаста увидела глубокие порезы на стенке шахты, а затем шесть длинных клинков, направленных на неё.
Когда она, шатаясь, встала, мурид со всей силой опрокинул её, навалившись всем весом. Кодаста отбивалась руками, но ничего не получалось. Лишь одна из них двигалась свободно. Она уклонилась от клинка в голову и перехватила щупальце, готовое нанести второй удар. Мурид издал дикий электрический вой и ещё раз попытался проткнуть ей череп. Она дрыгала ногой, удерживала щупальце и уклонялась от выпадов.
В один момент её нога сильно ударила мурида, и тот качнулся, приоткрыв брюхо. Кодаста посильнее сжала щупальце и вогнала туда его же клинок. Мурид издал полный боли и печали электрический вой и упал прямо на неё. Путы ослабли, она освободила руки и скинула труп с себя.
Поднявшись, Кодаста сделала глубокий вдох и рухнула около вбитого в стенку шахты клинка. Из глаз потекли слёзы, она с трудом дышала, сильно болела голова. В её памяти вспыхивал образ голубых глаз, наполненных холодной злобой и жаждой убить любой ценой. Но она помнила, с каким весельем и добротой смотрел этот же мурид на человека. «Что же я вам сделала?» — спрашивала она из раза в раз, но никто ей не отвечал. Руки и ноги болели, но Кодаста радовалась этой боли, как лекарству от душевных терзаний.
Она перевела горестный взгляд на щупальце, взялась за него и со всей оставшейся силой выдернула. Клинок удобно ложился на её ладони. Вытерев слёзы, она принялась рассматривать какие-то символы на нём. Они не были похожи на религиозные руны. Кодасте казалось, что это какой-то рассказ. Из всех этих непонятных символов она узнала несколько изменённых букв из латинского алфавита.
Подобным образом она осмотрела крепление клинка к щупальцу, и ей в голову пришла идея его отсоединить. Взявшись покрепче за тупую часть клинка и за щупальце, Кодаста потянула их в разные стороны. Раздался тихий щелчок, и клинок наконец отделился от щупальца. Она вздохнула с облегчением. Головная боль почти ушла, уступив место туману.
Внезапно вентиляцию прошила дробь, оглушив хатрака.
— Я знаю, что ты там, тварь! Ты заплатишь за убийство! — проорал имперец и выстрелил ещё раз.
Она вскочила на ноги, прошипев от боли, и осторожно, тихо прошла вперёд. Она понимала, что любой шорох мгновенно её выдаст. И вдруг за углом послышался скрежет металла. Кодаста вздрогнула, но, терпя боль, начала карабкаться вверх, переставляя руки. А гул антигравов был всё ближе.
Она забралась и выставила клинок. Она готовилась сражаться, хоть и не умела. Руки тряслись, а по телу проходила мелкая дрожь. Гул сменился на скрежет — мурид поднимался всё выше. Кодаста напрягла все мышцы и слух.
Внезапно он выскочил, но не успел поставить блок, как её клинок вонзился ему прямо в лобовую часть. Кодаста, почувствовав тяжесть, резко выдернула оружие из мурида. Тот молча грохнулся вниз, а остриё покрылось инеем, от которого шёл дикий холод. Она взглянула на труп и заметила, что поражённый участок экзокостюма покрыла толстая корка льда.
Сзади опять послышался выстрел, а затем ещё один. Она вновь побежала, а дробь преследовала её. Эта шахта казалась бесконечной, но, когда она добралась до развилки и затаилась, её накрыла волна облегчения. Солдат выстрелил ещё пару раз да прекратил. Это была небольшая передышка, и Кодаста потратила её на короткую молитву. Сейчас ей как никогда нужна помощь.
Ноги болеть меньше не стали, но она поплелась дальше в надежде выйти из этого всего живой. Ей было неважно, куда держать путь. И глаза вывели её на очередной спуск. Но в этот раз акробатика сменилась лестницей. «Хоть какое-то облегчение», — вздохнула она и полезла вниз. Ей было неясно, что ждало дальше, но точно ничего хорошего.
— Хаст, отзовись! — пытался связаться с муридом имперец где-то вдали.
Его голос эхом пробирался меж контейнеров, и каждый раз шерсть вставала дыбом, а руки предательски тряслись. Она шла с тяжестью в груди и с муридским клинком в его сторону. Ей руководили и страх, и нерешительность.
— Хаст! — прокричал солдат. — Нет, это бесполезно.
Кодаста уловила обречённость в этих словах. Она не знала, какую играла роль: хищника или жертвы. Но человек не знал, где она. Что-то внутри её желало нанести удар из тени, но она не хотела его смерти. Опять что-то возникло в глубине души. Наметившееся противоречие съедало её. В памяти возник образ доброго человека, который разговаривал со своими друзьями. И она лишила его их. Головная боль охватила. Она не могла так поступить.
Солдат стоял по центру и светил фонариком в разные стороны. Кодаста подкрадывалась к нему с осторожностью. Внутри она чувствовала взывание к некой справедливости. К какой? В чём смысл её действий? Она сжимала клинок. Она жалела, что так случилось. Хотела исправить свою ошибку, но не знала как. Противоречие становилось всё более явным. Её кидало из стороны в сторону: то вспоминала эту человеческую улыбку, то этот холодный муридский взгляд. Она его боялась.
Человек был с муридами рядом. Она не могла этого осознать. Или же принять? Он был всё ближе, но она не могла выбрать. Но сжала клинок сильнее. Муридский взгляд будто всё ещё был обращён на неё. Дрожь пробивала всё тело.
Она остановилась у контейнера. Солдат осматривался, но уходить не собирался. Она к нему чувствовала жалость. Ей вдруг пришло в голову, что он ошибался. Ошибался в муридах. Не осознавал их жестокость. Но опять что-то не соглашалось внутри. Кричало о ужасной природе этого человека. И вот решение само нашлось.
Кодаста ударила по контейнеру, и человек тут же обернулся. Раздались два выстрела.
— Где ты прячешься, тварь?! — заорал он и посветил фонариком в её сторону.
Но она уже сменила позицию. Клинок был наготове. Оставалось только удачно бросить. Солдат подходил к ней, но освещал совсем другое место.
— Выходи! Всё для вас потеряно! — крикнул он и выстрелил ещё два раза.
И поплатился за это. Кодаста прямо из укрытия метнула клинок в него. Он во мгновенье пронзил его живот. Он свалился и не мог даже пошевелиться, когда она подошла к нему.
— Ты не осознал ошибку, — холодно сказала она.
Тот с удивлением и страхом посмотрел на неё и закричал, когда та без труда вытащила клинок из его тела. Глаза, смотрящие на неё, остекленели, и она их закрыла. Вздохнув, Кодаста взяла его дробовик и патроны к нему, выбросив пистолет. И наконец поднялась, а ей в лицо подул ветер. Шерсть подсказывала направление, и ей оставалось только выходить на улицу.
Но спустя пару минут содеянное кольнуло её прямо в душу. Она пожалела, что убила его. Вдруг они могли бы договориться? Но что-то говорило, что не могли. И напомнило его слова: «Всё для вас потеряно!» Что они значили? Этот вопрос занял её голову и не хотел исчезать.
А дальнейший путь ей преграждали большие заклинившие двери. Около пульта лежал выпотрошенный хатрак, а окровавленные приборы были сломаны. Но из щели пробивался дневной свет. Кодаста посмотрела на свои ослабленные от боли и мокрые от усталости руки. А затем перевела взгляд на двери. «Не сдаваться, не сейчас», — прошипела она сама себе и подошла к ним. Отложив клинок и дробовик, она взялась всеми четырьмя руками и приложила все силы, и наконец механизм поддался. С диким грохотом она их раздвинула. Звёздные лучи ударили ей прямо в глаза.
Прихватив оружие, Кодаста вышла наружу. Рельсы, вагоны с контейнерами, эстакады. А на небе из плотных облаков показалось что-то огромное и клинообразное. То, что почти перекрыло звездный диск. В голове с болью отдались слова имперца. «Всё потеряно!» — обречённо вскрикнула она и попятилась назад. Но тут за что-то зацепилась и упала около вагона. Сознание покидало её тело.