Приглушённый свет пробивался сквозь большие оконные рамы. По углам — красивые и дорогие колонны. На высоком потолке медленно вращались вентиляторы. Вся комната была обставлена закрытыми шкафчиками и тумбами. У стены расположился стол из чёрного дерева. На нём лежал планшет и несколько стилусов разных цветов. Девочка-хатрак лет семи-восьми взяла один из них и нарисовала что-то, чего и сама не понимала.

      Внезапно толстая дверь приоткрылась, будто гость прилагал все свои усилия. В комнату протиснулся человек с белой сумкой и улыбнулся, взглянув на девочку.

      — Здравствуй, я твой преподаватель по немецкому языку, — подошёл он к столу и пододвинул стул. — Меня зовут Артур Раудис. А тебя?

      — Кодаста, — рыкнула девочка и наконец оторвалась от планшета, начав с интересом разглядывать гостя.

      У человека улыбка стала шире, и он дал ей тетрадь. Взглянув, она поняла, что это самодельный учебник. Перелистывая страницы, она слушала, что он говорит.

      — Прошу прощения за мой хатракский… Просто редко кто из ваших, к сожалению, увлекается нашим языком. Но специально для таких, как ты, я написал небольшое пособие.

      Она промолчала, но в её глазах был огонёк заинтересованности, что не ускользнуло от Артура, когда их взгляды пересеклись.

      — У тебя такие выразительные глаза… — прошептал очень медленно он. — Что ты знаешь о немецком?

      — Почти ничего, — с грустью опустила она голову. — Так, пару букв.

      — О! Это очень и очень хорошо.

      — Почему? — с надеждой взглянула Кодаста на человека.

      — Лучше мало, чем ничего, — опёрся он на спинку стула. — Слышала о такой поговорке?

      Она покачала головой.

      — Нас святые учат, что никогда не стоит довольствоваться малым. Либо учишься чему-то, либо нет.

      Артур в такой же расслабленной позе смотрел на потолок.

      — Не сказать, что я согласен, но это всё очень интересно, — помахал он указательным пальцем.

      Та вопросительно взглянула на него. Он в её глазах заметил проблеск то ли гнева, то ли недоумения.

      — Я по образованию ксенокультуролог. Мне интересно всё, что связано с культурой других рас.

      Кодаста ничего не сказала, просто уткнулась в тетрадь.

      — У меня есть отличное предложение, — вдруг озарило Артура будоражащей идеей.

      Она отвлеклась от чтения и сосредоточила взгляд на нём. Она светилась жаждой изучать новое.

      — Я буду учить тебя немецкому, а ты будешь рассказывать мне о вашей религии и культуре. Как тебе идея?

      Та радостно закивала и похлопала в ладоши несколько раз. А Артур наблюдал за этим так, будто впервые увидел такой энтузиазм. Он дал Кодасте ещё время, чтобы она полностью просмотрела тетрадь.

      — Давай начнём с самого простого… С алфавита.

      Кодаста открыла страницы с алфавитом, и все следующие два часа они учили буквы, пытались составлять из них слова, немного коснулись частей речи. Он ходил по кабинету и называл предметы, которых здесь было, казалось, не сосчитать. На их примере он объяснял различия между немецким и хатракским. Ей это было понимать тяжеловато, но с быстрым темпом учёбы она, судя по бодрому взгляду, справлялась. Но с кое-какими звуками возникли проблемы.

      — Послушай, — нервно обратился Артур к ней, от чего та как-то вжалась в кресло. — Твои неудачи — это мои неудачи!

      После этих слов Кодасте показалось, будто сама реальность начала меняться. Предметы стали какими-то блёклыми, выражение лица человека стало странным: натянутая улыбка, скрывающая не пойми откуда взявшуюся неприязнь, взгляд, в котором Кодаста узнавала не человека, а пугающую карикатуру на хатрака. Внезапно человек встал и каким-то резким движением оказался у окна. Кодаста взглянула на родное светило, к которому постепенно приближался огромнейших размеров астероид.

      — Темнеет, — прерывистым шёпотом произнёс Артур. — А кто в этом виноват?

      Девочка-хатрак с ужасом в глазах посмотрела в его абсолютно безэмоциональное лицо.

      — Ты! — душераздирающе прокричал он.

***

      Кодаста открыла глаза, и её голову пронзила боль. Она подняла руку и локтём ударилась об вагон. Везде была дорожная пыль. Рядом лежало её оружие: дробовик и муридский клинок. На удивление, ноги и руки не болели, но ей не хотелось вставать. Обрывистые картинки сна всё ещё будоражили мысли, но вскоре утихли.

      Она взялась за дробовик и осмотрела его, но на свой неопытный взгляд ничего не обнаружила. Издав какой-то нечленораздельный звук, она поднялась на ноги и потянулась за клинком. То, что открылось её взору через пару мгновений после, поражало сознание: два огромных корабля впились в землю. Вдали летали вертолёты, а в небеса взмыли щупальца этих кораблей. Их толстые концы выпускали в атмосферу сотни миллиардов, если не триллионы, муридских спор, выглядевших как чёрный туман.

      Кодаста упала на колено от своей никчёмности перед их величием. Её глаза намокли, а на рельсы упала слеза. Она хотела разрыдаться от ясного понимания того, что ждёт её планету, но с трудом сдерживала себя. Она ещё раз глянула на них и увидела, как из корпуса выглядывают огромные климатические установки, покрытые ледяной коркой. Ей казалось, будто до ушей доносится каждый оборот корабельного вентилятора. «Грядут большие холода», — процитировала она одну из святых книг.

      Звезда освещала ей дорогу. Кодаста шла по рельсам, прячась за вагонами. Тучи не собирались уходить, грозясь залить всё дождём. А над головой пролетел вертолёт. Кодаста присела, чтобы её не заметили. Но солдатам было не до неё. Они высадились на крыше и исчезли за стеной.

      Этой железной дороге не было видно конца. Вид на город загораживали вагоны, и только дома возвышались над ними. Разбитые окна, зияющие дыры от ракетных залпов. Большие летающие муриды просматривали верхние этажи. Кодаста чувствовала нарастающую тревогу.

      Она проходила через один вагон, а затем через другой. В этом не было порядка. Ей самой было непонятно, куда идти. Клинок она сумела повесить на пояс, хоть иногда он и норовил упасть. А вот дробовик пришлось нести в руках.

      Так она вышла на железнодорожную эстакаду. Снизу шёл чёрный дым: горела бронетехника. Вдали слышались неразборчивые крики. Откуда-то — электрический вой муридов. Но до Кодасты не доходили звуки боя. «Неужели всё?» — врезалась догадка в её голову, но она поспешила эту мысль выкинуть. Для неё было немыслимо, что бы так всё закончилось…

      Кодаста побрела дальше. Внезапно на рельсы упала какая-то брошюрка. Подняв её, она поняла, что это рекламный проспект об аренде в одном из самых высотных зданий в городе. Бумага была почерневшей от копоти и в каплях крови. Изображение было понятным, но буквы совершенно нечитаемыми и размытыми. От дыма в глазах начало двоиться, и, выбросив листок, Кодаста поспешила убраться отсюда.

      Ей было понятно одно: искать укрытие от спор. Осесть они могли в любой момент. Она зашла под автомобильную эстакаду, где на ограждениях висело существо округлых форм с вываленными из рта щупальцами, окровавленным животом. Нашивка на бронепластинах, что проглядывалась сквозь слой грязи, принадлежала штурмовым войскам Вортааг. Выпученные глаза залились кровью и, казалось, двигались, но, присмотревшись, Кодаста развеяла иллюзию. А оружия бойца нигде не было.

      Она вздохнула и, ускорив шаг, продолжила путь по шпалам. Город открывал все свои раны. Прямо перед глазами Кодасты возник небоскрёб без крыши, будто что-то огромное пронеслось сквозь него. Внутри ещё одного здания стояла чёрная имперская зенитка-шагоход. «Как её вообще затащить туда смогли?» — недоумевала Кодаста. Внезапно она остановилась, чуть не упав с обрыва. На дороге лежал, если ей не показалось, истребитель Вортааг. За ним тянулся шлейф из крови. А где-то внизу прозвучал уже знакомый электрический вой…

      Кодаста остановилась и не могла даже пошевелиться. Послышались громкие шаги. И разговоры. Она не могла разобрать слова, но немецкий она узнала бы из тысячи. Внезапно из-под эстакады вышел человек с пулемётом и в тяжёлом бронежилете. А сразу следом появился мурид больших размеров, переставляющий четыре больших щупальца. На его экзокостюме сидели ещё два солдата.

      — Артём, неужели ноги не устают? — бодро крикнул один из них.

      Тот повернулся, и он был чернокожим. Кодаста впервые увидела чёрных людей.

      — Мейрик, советую тебе слезть с Салара, ему ж тяжело, — шутливо парировал он.

      Человек, названный Мейриком, потянулся к синим прорезям глаз и спросил:

      — Салар, тебе тяжело?

      Мурид издал только ему понятный электрический вой и направился к подбитой машине.

      — Да не тяжело ему, — махнул рукой солдат.

      — Лучше слезьте! — настойчиво потребовал Артём.

      Вдруг истребитель начал искрить электричеством. Кодаста впервые видела так много зарядов, и все они проходили по корпусу. В небо поднялась какая-то дымка. Затем внезапно молнии ударили в мурида, а солдат сбросило с него, и они шлёпнулись на камни. Клапаны экзокостюма открылись и поглотили весь ток.

      — А я ведь предупреждал! — с досадой крикнул Артём и побежал помогать своим сослуживцам встать.

      — Всё, Салар, я на тебя обиделся! — демонстративно выкрикнул Мейрик, когда поднялся на ноги, и пошёл дальше под смех товарищей.

      Мурид издал электрический вой и позволил сесть на экзокостюм уже самому Артёму.

      — Ладно, идём, пока он не заблудился, — уже серьёзнее сказал тот, и вскоре этот патруль исчез под эстакадой.

      А Кодаста осталась. Она не понимала, почему не бросилась бежать, не забилась в ужасе, не закричала. Во время этой сцены в её голову закрадывалась мысль, что она не на той стороне по глупому недоразумению. Она поняла, что совершенно их не боится.

      Но её пронзили воспоминания о случившимся на складе. «Я не такая, как другие», — прошептала Кодаста и тихо заплакала. А шаги мурида исчезли, и наступила тишина. Надо было отправляться дальше, но она потерялась. Город, который она всегда знала, казался ей страшным и незнакомым.

      Через обрыв Кодаста точно бы не перепрыгнула, поэтому пошла искать спуск. Только ей показалось, что придётся идти назад, как она приметила крышу, на которую можно спрыгнуть почти без последствий. По центру зияла огромная дыра. Осторожно Кодаста села на ограждение и спрыгнула.

      И в итоге упала на бок, больно ударившись о дробовик. Вставая на ноги, она кряхтела от жгучей боли, но ей с каждым мгновением становилось легче. Оглядевшись, Кодаста не увидела никого. Лишь туман, закрывающий небоскрёбы и одно из щупалец корабля.

      Она заглянула внутрь помещения и обомлела: на полу лежал мёртвый мурид. Его щупальца тянулись к каждому углу, а дыры в экзокостюме покрылись толстой ледяной коркой. Кодаста приготовилась и спрыгнула на труп, скатившись вниз. Но на этот раз боли она избежала.

      В комнате был единственный источник света: экзокостюм мурида, орнамент которого переливался синим цветом. Везде разбросаны инструменты, какие-то строительные материалы, обои. Кодаста глянула на гаражные двери: на них висел замок. А вот двери в дом были распахнуты, и лестница будто приглашала её войти.

      Поднявшись по чёрным брусчатым ступеням, Кодаста оказалась в узком коридоре, полностью лишённом освещения. Но она сразу поняла, что находится в задней части дома, и отсюда можно выйти в основные коридоры и залы.

      Весь пол был усыпан ошмётками стен, гильзами и использованными батареями. Сквозь дыры просачивался свет звезды. С потолка свисал светильник, а где-то сверху слышались то ли шаги, то ли шарканье чего-то тяжёлого.

      Кодаста так и продолжала идти по коридору, пока наконец не вышла в проходной зал. Выбитые окна магазинчиков, распахнутая дверь на улицу, следы от крови на стенах, проломленный потолок — всё это сразу бросилось ей в глаза. На полу виднелись порезы от муридских клинков. Она подошла к магазину одежды, чтобы увидеть хоть кого-то живого. Но кроме разбросанных вещей, упавших вешалок, незаряженного автомата и опрокинутого стола ничего не нашла.

      Вдруг за спиной что-то заскрежетало и замахало крылышками. Кодаста обернулась и тут же махнула рукой. Об неё ударилось что-то тяжёлое и твёрдое и улетело к стене. Спустя мгновенье она поняла, что это тот самый жук, заражающий спорами. Он замешкался, и Кодаста успела достать клинок. И от удара плашмя тот свалился на землю, но быстро поднялся и устремился к ней.

      Она взяла клинок покрепче и взмахнула, но не попала. Жук стал её облетать и намеревался приземлиться на спину. Кодаста крутилась и размахивала руками во все стороны. Враг то отступал, то приближался. Внезапно Кодаста дёрнула верхнюю правую руку, и за спиной послышался писк и удар об пол. Вдруг она бросилась к магазину, пока за ней следовало жужжание.

      Вбежав, она схватила первую попавшуюся рубаху и, развернувшись, бросила. Жук врезался в ткань, издал неприятный электрический вопль и пытался освободиться, но его тут же пронзил клинок Кодасты. Он, побрыкавшись, затих.

      Вытащив клинок, она вышла в зал и остановилась прислушаться. Безразличное окружение молчало, вдали мимо пролетал ещё один вертолёт, а какие-то шумы сверху прекратились. Кодасту это радовало и напрягало. Рука, держащая дробовик всё это время, болела от перенапряжения. Клыки от усталости раздвинулись, и Кодаста глубоко задышала. Ей казалось, что кроме неё тут никого нет. Её будто парализовало.

      Когда же шок отошёл, у разбитой интерактивной доски она обнаружила прибитую карту. Согласно ей, этот дом находился на границе парковой зоны, которая начиналась через несколько домов отсюда. Кодаста взглянула на улицу: пасмурное небо, поднимающийся чёрный дым и несколько баррикад. И у неё пропало всякое желание выходить из этого здания. Как только она это осознала, сразу же где-то сверху послышался протяжный электрический вой, а по дороге пронеслась большая тень.

      Кодаста медленно пошла дальше по коридорам. Иногда встречались скамейки, пустые автоматы для сладостей. Переступая через обломки, она боялась, что где-нибудь пол не выдержит и обвалится. У неё в голове прочно засела одна мысль: «Если у дома есть выход наверх, то у него есть выход вниз».

      Не пойми откуда выходил след из крови, который шёл по коридору и скрывался за поворотом. Кодаста, недолго думая, направилась по нему, и результат не заставил себя долго ждать: открытая вентиляционная шахта, измазанная кровью. Она вздохнула от безвыходности, полезла внутрь и обнаружила хатрака. Мёртвого. Без руки. Его глаза смотрели на окровавленные ноги. Нижняя левая рука держала разряженный пистолет, а в районе виска выделялась шерсть с застывшей кровью.

      Кодасту это шокировало. Она остановилась, не смея и шевельнуться. «Нельзя же так», — всхлипывала она, пока вспоминала нужную молитву за упокой. И в этот момент у неё что-то в голове щёлкнуло. Какая-то очень странная и опасная мысль зародилась в ней, но такая заманчивая и приятная. Она шептала молитву и даже не пыталась сопротивляться. Что-то дало ей сил продолжить путь.

      Шахта оказалась удивительно извилистой. Развилки, которым не было числа, пути вниз и вверх. В глаза бил белоснежный свет, Кодаста шла на полусогнутых, в верхних руках держала дробовик, а в левой нижней — клинок. Это было местом абсолютного спокойствия, где никто не мог напасть внезапно. Страх и напряжение постепенно уходили. Загробная тишина нарушалась лишь шагами по металлу.

      Но и это закончилось: Кодаста тихо открыла решётку и вышла в технический туннель. Абсолютно серые стены, блеклое желтоватое освещение и повороты в конце. Кодаста не понимала, куда ей идти, поэтому, глянув ещё раз в вентиляцию, направилась в противоположную сторону. Пыль поднималась при каждом шаге, периодически встречающиеся закрытые толстые двери покрылись слоем грязи, а надписи на них размылись.

      Пыли оказалось столь много, что она попала Кодасте в нос, и та чихнула. А звук эхом пронёсся по туннелям. Стоя на распутье, она пошла туда, где эхо казалось громче. В один момент светильники вырубились, и настала тьма. А сквозь стены пробивался глухой шум войны.

      Тупик. Дальнейший путь был заблокирован огромной бункерной дверью. Оставалось только лезть наверх по лестнице, что была рядом. Пока Кодаста преодолевала ступеньку за ступенькой, в её уши врезались голоса. Она тут же поняла, что они принадлежали хатракам. А затем эти крики быстро превратились в неразборчивую кашу, заглушаемую непрерывным лазерным огнём.

      На выходе оказался тяжёлый, но незапертый на замок люк. Кодаста одним могучим движением отперла щеколду и, взявшись за ручку, отодвинула его куда-то под пол. Наконец она покинула подземелья.

      Её окружили серые, покрытые пулевыми отверстиями и чернотой от лазеров стены. Зияли дыры, сквозь которые просачивался дневной свет. И оттуда же доносились крики. Кодаста тихо прислонилась и выглянула: три ополченца стреляли куда-то в белизну улицы, прерываясь на дикую ругань. Один из них держал три заряженные тяжёлые лазерные винтовки и вёл огонь из пистолета.

      Внезапно прозвучала заветная фраза: «Отступаем!» — и солдаты в зелёных шлемах покинули свои укрытия и скрылись в коридорах. И через несколько секунд в холл осторожно, озираясь по сторонам, вошёл человек, а сразу за ним — муриды.

      Острые клинки первого, но уже без надписей, она запомнила на всю жизнь. В передней части экзокостюма второго торчала небольшая импульсная винтовка, а сзади виднелись три щупальца с мощными хватами. Ну а третий был двухметровым, закованным в серебристые доспехи и непроницаемый шлем гигантом. А в его руках, сливаясь с бронёй, лежало плазменное ружьё.

      Они быстро рассредоточились по укрытиям, но враги уже давно ушли. По зданию разнёсся человеческий выдох, и солдат выкрикнул что-то нечленораздельное по-немецки и отправился в коридоры, а муриды последовали за ним. Оставшись одна, Кодаста пошла своей дорогой.

      Но судя по звукам, она ходила по пятам. Звучали то знакомые хатратские крики, то немецкие команды. И всё это прерывала нескончаемая пальба. Кодаста ускорила шаг, пробираясь через одинаковые коридоры, набитые всяческим военным хламом, мусором и осколками. Почти все двери были закрыты, а отделяла солдат и Кодасту всего лишь одна стена.

      Она забежала в комнату, где были разбросаны мётлы, швабры, вёдра, тряпки и прочее. Около двери стоял чёрный шкаф с разбитым стеклом. Кодаста оглянулась и хотела побежать дальше, как один из хатраков прокричал:

      — Давайте сюда! Я знаю короткий путь!

      Недолго думая, она приложилась к шкафу и перекрыла им дверь. И вдруг сквозь крики и стрельбу послышался приближающийся топот. Она вся вжалась в дверцы шкафа. «Извините, но другого выбора у нас нет», — шептала она про себя. В мыслях была каша, объяснения своему поведению отлетали одно за другим, но Кодаста точно знала, что по-иному поступить не могла.

      Внезапно в дверь со страшной силой врезались, но та выдержала.

      — Она не открывается!

      — Так пробуй ещё!

      В дверь забарабанили, но Кодаста не сдавалась. У неё дрожали руки, бешено билось сердце, и она всё повторяла: «Не пущу, не пущу! Всех нас не пущу!» Спина уже болела от напряжения.

      — Ладно, это бесполезно. Идём так!

      Удары прекратились, а быстрый топот вскоре затих. Кодаста расслабилась и выдохнула. Спина ныла, в ногах чувствовалась усталость, но она просто перекинула дробовик в другую руку и быстрым шагом пошла дальше, ориентируясь по возобновившейся стрельбе.

      Эти коридоры ничем не отличались от предыдущих. Однако Кодаста только сейчас поняла, что лампы потухли. Она шла в абсолютной тьме, но всё равно разглядывала особо крупный мусор вроде тех же тумбочек. Иногда в стенах были дыры, пропускающие дневной свет.

      Она остановилась около ступеней вниз и заметила, что стрельба прекратилась, как и ор. Кодаста тихо и медленно направилась в конец коридора, стараясь себя не выдать. Даже остановилась перед дырой и выглянула: никого.

      В каждом новом коридоре её сердце билось сильнее, а тревога нарастала. «Неужели я не туда ушла?» — с горечью пролепетала она и прижалась к стене, а с потолка посыпалась пыль. Она была уверена, что никуда не сворачивала. Где-то в глубине её вспыхнуло приятное чувство от того, что она потерялась. «Откуда оно?» — спросила Кодаста сама себя.

      Внезапно мир ожил и отвлёк её от недолгих размышлений: она услышала манящий шёпот хатраков совсем рядом. Когда та прошла немного дальше, шёпот стал полностью различимым.

      — Там люк закрыт, мне нужно время! — будто хотел взорваться первый.

      Кодаста прислонилась к стене у дыры.

      — Мы не сможем их долго сдерживать, — отругал его второй и махнул рукой.

      — Эти тяжёлые лазерные винтовки помогут нам, — успокоил всех третий, а затем подошёл к стене и приставил к ней две винтовки из трёх.

      Остальные сказали что-то, что Кодаста не расслышала, и разошлись. В абсолютно пустой комнате никого не осталось. Только две полностью заряженные лазерные винтовки. И их батареи сверкнули в её глазах. Выбор давно сделан. Она не видела пути назад. Уверенность захлестнула тело и душу. Кодаста вздохнула и потянулась рукой за винтовками.

      Вблизи они были непримечательными: серый корпус, какие-то датчики, горевшие красным и синим. Одно движение, и батареи были отсоединены. А синий свет погас… Винтовки она поставила на прежнее место, а вот батареи забрала. «Так будет по справедливости», — прошептала она, уходя.

      Дорога уводила её наверх, по обломкам потолка, где в её глаза через окна бил свет пасмурного неба. Многие двери были закрыты, но в стенах зияли дыры. Кодасте на глаза попадались тумбы, какие-то ткани, несколько непонятного предназначения небольших машин на столах, будто здесь размещались ручные цеха.

      Воздух был полон затхлостью, ветер гонял пыль, а через стены доносились звуки стрельбы и крики, в которых слышались отчаяние и страх. Кодаста направлялась дальше, пока не вошла в большое помещение, в котором через щели прекрасно просматривалась та комната.

      Хатраки были похожи на загнанных зверей. Их разговор эхом разносился по разрушенному зданию, но понять его было невозможно. Один из боевиков стрелял за угол, но вскоре прекратил. «Похоже, это конец», — прошептала Кодаста с еле заметной грустью.

      Через мгновение к ним ворвались муриды. Первые два хатрака тут же упали замертво, а третьему прострелили плечо. Кодаста закрыла глаза и отвернулась: что-то внезапно укололо её в грудь. А из той комнаты с таким же эхом раздавались выстрелы плазменного ружья.

      Она сжала клинок до боли и, еле встав, поплелась прочь отсюда. Её съедали противоречия, с которыми она не могла справиться. Опять слёзы подступали к глазам, в голове стоял белый шум. Она уже мало понимала происходящее.

      Так она шла по этому «цеху», вдыхая противный ей воздух. Иногда она совсем не дышала, но затем громко откашливалась, тут же останавливаясь. Но ей ответом была тишина. Будто мир её игнорировал. Но ей нужна была плата за её поступок.

      Затем белый шум сменили отголоски религиозных мантр, что она учила в детстве. Но смысл их в её голове искажался. «Является ли это наказание справедливым?» — пронеслась мысль у неё в голове, пока она переступала через серые камни.

      Внезапно её в реальность вырвал какой-то шум. Она и не заметила, как спустилась на первый этаж. За стенами слышались человеческие голоса. Они были невнятными, отдалёнными, но Кодаста вдруг направилась на их зов.

      Вот уже завиднелся выход, но речь людей понятнее не стала. Сосредоточившись, Кодаста даже не смогла определить: весела ли та или серьёзна. Единственное, что было ясно: цель. В голове крутились религиозные сюжеты о том, как святые посланцы жертвовали собой ради исцеления общества. Вот и она шла, чтобы исцелить всех после их смерти. На лице у неё появилась еле заметная улыбка. Дневной свет поглощал её тело. Ей казалось, что она вышла из тьмы прошлых десятилетий и должна вывести всех остальных.

      Она подошла к двери и прислонилась к замочной скважине. Голоса всё ещё были глухими. «Толстая дверь», — хмыкнула Кодаста и потянула её на себя. Люди тут же притихли. Она совсем не замечала, что происходило вокруг. Даже лица смазались. Она лишь видела, как на неё наставили оружие.

      Вдруг один из солдат свалился замертво от лазеров, а второму прострелили плечо, и он грохнулся на землю. Кодаста тут же вернулась в мир и от неожиданности присела. К ней подбежал кто-то в химкостюме и начал что-то говорить через переводчик, но она не понимала.

      Её взгляд сосредоточился на человеке. Он не был имперским солдатом: куртка со множеством карманов, строгость в походке. Ей казалось, что всё в нём источает озлобленность. Он подошёл к раненому солдату и наставил на него револьвер.

      — Пощадите, — чуть ли плача умолял тот, отползая назад.

      — Скажи, кто ты по национальности, и я пощажу тебя, — со спокойной строгостью попросил «странный человек», как Кодаста окрестила его, и отвёл пистолет.

      — Я… — запнулся солдат, будто не ожидая этого вопроса. — Я не знаю!

      Выражение лица у «странного человека» тут же сменилось на злобное и ненавидящее, и он навёлся прямо на голову своему врагу.

      — Космополитическое отродье! — выкрикнул он и выстрелил.

      Звук накрыл уши Кодасты. Она отвернулась, но через секунду опять посмотрела на солдата. В его пробитой черепной коробке был чётко различим окровавленный мозг. А тем временем к ней подошёл этот «странный человек».

      Только он хотел достать переводчик из кармана, как Кодаста внезапно даже для себя встала и сказала:

      — С людьми я разговариваю только на немецком.

      От неожиданности «странный человек» выронил устройство из рук, даже не успев его полностью вытащить. Он потянулся за ним, а затем сконцентрировал взгляд на Кодасте. А та в нём видела что-то тревожное. Будто он специально появился, чтобы ей помешать. Напряжение между ними почувствовал и человек.

      — Вреда мы тебе не причиним.

      — Странно это слышать, учитывая, что я выше вас обоих, — ответила она, смотря на человека и на бойца в химзащите сверху вниз.

      Человек цокнул языком, будто возмущённый такими словами, и отвернулся.

      — Следуй за нами — и обязательно выживешь, — с намёком на угрозу выпалил он и бросил руку вперёд.

      Ей ничего не оставалось, кроме как исполнить его просьбу. Их колонну замыкал боец в химзащите.