В мозг проникал глухой гул сирены. На спину что-то сильно давило. Глаза отказывались открываться. Кодасте хотелось прямо здесь и уснуть. Но этот гул не позволял: взывал к пробуждению. Голова разрывалась от тупой боли.

      И вот разум наконец победил бессилие. Кодаста начала подниматься, помогая себе руками. Её мощному телу было наплевать на обломки, и те постепенно слезали с неё. В темноту обвала пробивался красный свет, становясь всё ярче и ярче. Холодный металл недолго сопротивлялся: от его пут освободились и ноги. Боль утихала, но зрение всё ещё размывалось. Кодаста только заметила, что лежала на нижнем этаже, под мостиком. Сверху, из дыры в потолке, падали горелые провода.

      Большая дверь, что до атаки была заперта, оказалась открытой. Стало очевидно, что система безопасности окончательно умерла. Но в этом заключались только хорошие новости — Цавар говорил, что эти двери защищали центральный коридор, то есть самый быстрый путь к мостику.

      Кодаста глянула на пол, на котором лежали дробовик и муридский клинок. В голове что-то щёлкнуло, и она стала проверять карманы своего костюма. Батарейки от лазерного оружия и болеутоляющее лежали в кармане, патронташ висел на поясе. И тут до неё дошло: нигде нет паспорта!

      Она осмотрела вообще всё, что только можно было. Нигде. В глазах помутнело от капель слёз, а голову прошил острый приступ волнения… и злобы. На судьбу, на этот корабль, на саму идею похода сюда. Её ноги не выдержали, и она упала на колени. Но и сейчас уже пронзительный вой сирены не позволял ей уйти в себя. Ей ничего не оставалось, как подняться, собраться с силами и выбраться отсюда. Казалось, что крейсеру недолго осталось. Кодаста подобрала дробовик и клинок и прицепила последний к патронташу. Она радовалась, что ей не надо будет идти в обход.

      Но радость быстро рассеялась. Всё горело, везде был чёрный дым. Кодаста шла буквально наугад. Дальше двух метров была непроглядная чернота, и её зрение здесь было полностью бесполезно. Но даже в таких условиях она не могла не увидеть покрывшуюся гарью кровь на стенах. Цвет был неясен, но она явно была нелюдской. Обстановка накалялась.

      РХБЗ-костюм не позволял дыму убить её, но тот в отместку сильно стеснял движения. Она шла вдоль стены, которая часто обрывалась проходами куда-то в глубины корабля. Кодаста не позволяла себе отойти от своего единственного путеводителя, но обстоятельства вынуждали: трупы персонала, раскиданные столы и тележки. Она спотыкалась об это всё.

      Но проблема, оказалось, не только в этом. Духота и жара медленно подбирались к хатраку, лишали сил, тянули вниз. Приходилось превозмогать при каждом шаге. Но вскоре его цена стала неимоверно высокой. Кодаста медленно сползла на пол, и её окутывал дым. Эта липкая завеса побеждала, а в сирене слышался её триумфальный смех. Тяжёлые веки закрывали глаза, а рассудок отказывал.

      — Кодаста! — пронёсся жутко знакомый голос по всему коридору.

      Она оглянулась и увидела Артура Раудиса. Тот прошёл мимо неё, даже не посмотрев. Но чернота дыма не могла закрыть его силуэт. Он был заметен везде.

      — Стой! — прокричала она и, обретя второе дыхание, поднялась.

      Кодаста следовала за ним и пыталась догнать, но не получалось. Но и он не отрывался. Расстояние было всегда одинаковым. Она уже не обращала внимания ни на трупы, ни на предметы. Ей было важно его не потерять.

      Иногда он сворачивал в другие коридоры, и она послушно за ним повторяла. Она не понимала, почему шла за галлюцинацией, но в ней, чувствовалось, было единственное спасение. Если Артур бы пропал из виду, то Кодаста была бы обречена.

      Дым пытался помешать побегу, скрывая в своём бесконечном теле тележки и шкафы, о которые Кодаста больно ударялась. Но в ней горела воля к жизни — воля идти за Артуром.

      Последний поворот. Дым, побеждённый и сломленный, рассеивался. Жар отпускал хатрака. Рассудок восстанавливался, приводя мысли в порядок. Уже была видна закрытая дверь. Та самая, что около дыры на корабль. Теперь Кодаста ощущала себя победителем, и это придавало ей силы. Силуэт Артура прошёл сквозь дверь, но Кодасту это нисколько не взволновало. Финишная прямая пройдена. Оставалось только понять, как пройти самой.

      Но внезапно сзади послышались взрывы. И чёрная пелена дыма перешла в контрнаступление, вновь окутав Кодасту и скрыв за собой путь. Но это уже было бесполезно: она всё запомнила.

      Ощупав дверь, она била по кнопке на панели в попытках её открыть. И это дало свои плоды. Створки быстро отворились, и она вышла из коридора, упав на колени.

      — Жива! — радостно прокричал Цавар, закрывая дверь.

      Пробравшийся вместе с ней дым улетел на улицу, заставив Модесто прокашляться. Но это не помешало ему и воктонцу помочь Кодасте встать. Она с облегчением выдохнула, смотря на своих напарников.

      — Не зря мы тебя ждали, — поздравил её с возвращением воктонец.

      — Да, теперь нам будет легче отбиться от накопившихся проблем, — добавил Модесто, вслушиваясь в наружный шум.

      А он не мог не волновать. Гул вертолётов прокатывался по окрестностям. Один из них сел где-то неподалёку. Муридский вой был совсем-совсем рядом. Здесь нельзя было надолго задерживаться — это понимали все, но и сломя голову бежать никто желанием не горел.

      Они медленно подошли к дыре и стали рассматривать небо: оно было чисто. Но мурид не давал покоя. Цавар, оглядевшись, взялся первым пойти по ненадёжному мосту. Шёл с опаской. Следом за ним Модесто отправил Кодасту. Будто что-то знал.

      Когда те двое оказались в здании, он наконец ступил на мост и хотел уже перебежкой преодолеть его, но внезапный электрический вой прямо сверху заставил его замешкаться.

      К ним стремительно приближался мурид, обнажив лазерное орудие. Модесто разбежался и прыгнул, когда лазер в считанную секунду разорвал мост надвое. Человека подхватила Кодаста и затащила внутрь.

      — Ты в норме? — поинтересовался у него Цавар, держа свою лазерную винтовку наготове.

      Тот кивнул, а сверху раздались раздражённые и, казалось, полные злобы стоны. Кодаста метнула взгляд на дыру в потолке и узнала в этом муриде того самого, что преследовал их в храме. Спутать его ни с кем другим она не могла. Её одёрнул Модесто.

      — Чего смотришь? — прошипел он. — Валим отсюда!

      Свалить получилось недалеко — троица бежала куда-то по коридору, пока в окнах не появился мурид, державшийся щупальцами за стены. Лазерное орудие было наготове.

      — В рассыпную! — заорал Модесто и кинулся к стенке.

      Цавар рванул прямо к муриду, прицеливаясь. Кодаста остановилась и не могла сделать и шагу. Время замедлилось, и секунда показалась вечностью. Синие прорези глаз в задней части туловища охватывали всё. Ледяные узоры горели. Нужно было бежать, спасаться, но она не могла. Сердце бешено колотилось. Шок и страх.

      Их оковы с неё сбросил лазерный луч, прошедшийся по корпусу экзокостюма. Мурид протяжно завопил и взмыл вверх. Цавар их всех спас.

      — У неё шок, давай в укрытие! — прокричал он Модесто, затаскивая Кодасту в какой-то зал.

      Она уселась в углу и смотрела тупым взглядом на пол, разбомбленный теми истребителями. В чувство она не хотела приходить, хотя Цавар всячески старался помочь. Ей вспоминался этот холодный взор. Казалось, он проник в самую душу. Коленки тряслись, а руки дрожали. Она никогда не видела вблизи таких больших муридов.

      — Успокойся, всё будет хорошо, — говорил воктонец. — Это всего лишь мурид.

      Его голос сливался с муридским рёвом на улице. Они боролись в её мозгу. Один вселял надежду, другой вгонял в ужас. Она не понимала, что делать. Но сердце начало успокаиваться.

      — Он огромный, — боязливо пролепетала Кодаста. — Никогда…

      Цавар в очередной раз подбодрил её. И стало как-то легче. И даже вой снаружи не так пугал. Но в дело включился Модесто.

      — Это ещё не огромный, — начал он. — Есть огромные, у которых экзокостюмы высотой в семь этажей.

      Цавар на него гневно посмотрел и уже хотел что-то нравоучительное произнести, но человек опередил его.

      — На наше счастье, такие рождаются редко, поэтому их всего несколько на всю Империю, — попытался исправить он свою ошибку, а затем добавил. — А этот мурид — ерунда.

      Кодасту это слабо успокоило, но всё равно что-то хорошее внушило. Значит, им ещё повезло. Но даже такой, ерундовый, по мнению Модесто, мурид представлял огромную опасность. Лазерная винтовка Цавара не нанесла ему никакого вреда, как рассудила Кодаста. Нужно что-то другое.

      — Кажется, пригодились твои противотанковые ракеты, — вдруг, будто прочитав её мысли, обратился к человеку Цавар.

      Тот мысль понял и раскрыл свой план:

      — Тогда я побежал за ними, а вы его отвлекайте.

      Только они хотели разделиться, как воктонец обратил внимание на своё оружие. Около рукоятки мигала жёлтая лампочка. Это его не обрадовало.

      — Что такое? — спросил Модесто, внимательно глядя на Цавара.

      — Батарея сдохла, — выругался тот. — Больше не постреляю.

      И тут в голове Кодасты щёлкнуло. Тут же потянулась за батареями, а потом подошла к воктонцу.

      — Подойдут? — спросила она.

      Воктонец кивнул и, сняв крышку, выбросил свою батарею, длинную, и вставил эти две, средние. Но вот вопросов Кодаста не смогла избежать.

      — Эти батареи одинаковы почти для всех винтовок Вортааг, поэтому совместимы, — рассказал Цавар. — Откуда они у тебя?

      Кодаста призадумалась над ответом. Она точно не помнила, откуда они у неё. Перед глазами была картина мёртвых хатраков и человека с муридами около них. Но батареи тогда уже были у неё.

      — Нашла у мёртвых хатраков, — сказала она, не найдя ничего лучше.

      — У мёртвых хатраков? — как-то растерянно произнёс Модесто, потупив взгляд в пол.

      Кодаста не пылала желанием отвечать на его реплику. Да и не пришлось. Сверху опять словно гром раскатился муридский стон. Троица посмотрела в небо и увидела мурида, который спикировал и приземлился на крышу. Одного мгновения хватило, чтобы они разбежались по разным сторонам. Ливень из пуль пытался их достать, но те забились в углы.

      — У него ещё и пулемёты, — обречённо произнёс Цавар, смотря на то, как мурид щупальцем пытался их найти.

      Оно ездило по полу, разбрасывало пыль и ошмётки, касалось стен, скрипело своим четырёхпальцевым хватом. Никто не смел и шевельнуться. Но затем мурид огорчённо взвыл и, вытащив щупальце, улетел и сел уже во дворе.

      — Вы его отвлекайте, а я за противотанковым! Встречаемся в храме! — крикнул Модесто и, перепрыгнув обрыв, выбежал из противоположной двери, оставляя Цавара и Кодасту наедине.

      Та рухнула на пол и закрыла лицо верхней парой рук. Опять ужас наполнил всё её тело. Это будто металлическое чёрное щупальце пугало и вызывало панику. Она никуда не хотела идти, лишь бы вновь не встретиться взглядом с муридом. Цавар подошёл к ней.

      — Так, не надо его бояться, — его голос проникал в её разум и отгонял страх. — У тебя есть я. У тебя есть твой дробовик, — он взял левую нижнюю руку и положил её на оружие.

      Ощущение металла на пальцах успокоило её. Какая-то сила у неё была против этого великана. И присутствие воктонца добавляло решимости.

      — Модесто надеется на нас. Давай его не подводить, — мотивировал он её, а затем подал руку.

      Выбор был невелик, поэтому она с его помощью встала и застыла в ожидании указаний. Но он и сам не знал, что конкретно делать. Вылезать под лазер и пулемёты они не хотели, но бегать внутри не было смысла: мурид рано или поздно заметил бы человека. Снаружи слышался стук хватов о дорожку и, казалось, заинтересованные электрические завывания. Было подозрительно спокойно.

      Они вышли из этой комнаты и увидели только рога мурида: тот смотрел куда-то в сторону. Цавар повёл Кодасту по коридору настолько тихо, насколько это было возможно. Мурид тяжело и громко втягивал воздух: Цавар заметил, что он тоже морально готовился к схватке.

      — У него точно есть тепловизор, — дополнил он и зашёл в следующую комнату, спрятавшись у окна.

      Кодаста встала около него и сжала в руках дробовик. Мурид прошёлся мимо них и мотал телом. Сзади у него всё было прикрыто бронепластиной. Щупальца изгибались, позволяя ему осматривать верхние и нижние этажи.

      — Как только развернётся, я по нему отработаю, — начал объяснять Цавар свой план. — Твоя задача прикрывать меня, пока я буду заходить ему в спину. Нужно разделиться, иначе он нас убьёт двоих.

      У Кодасты начало предательски колотиться сердце. Такого точно не было в её планах. В одиночку противостоять этой махине она не желала. И вообще почему она должна прикрывать его, а не он её. Разве он не лучше обращался с оружием?

      — А почему ты? — шёпотом спросила она у него.

      — Ты знаешь о тактических манёврах при перебежках?

      — Нет, я же гражданская, — ответила Кодаста, испытывая стыд за свой вопрос.

      — Вот сиди в глухой обороне и отстреливайся. Поняла?

      Она кивнула, но на душе было скверно. Что её дробовик сделал бы против этого чудища? Ноги подкосились, а руки ослабли. Хотелось бежать отсюда, спрятаться и больше никогда его не видеть. Она взялась за плечо Цавара, пытаясь успокоиться. И это немного помогло. Оставалось только ждать.

      И вот мурид наконец повернулся. Цавар рванул с места, и красный луч опять понёсся прямо на врага. Тот зашипел, но отступать не стал. Синие глаза посмотрели прямо на Кодасту. Полные злобы глаза. Она рухнула на пол, и её тут же забросало кусками стены под пулемётный рокот.

      Кодаста слушала, как он быстро уходит в сторону Цавара. Нужно было напарнику помогать и срочно. Но ноги не хотели поднимать тело. Ей было очень страшно. Но она вспоминала голос Цавара, и ей становилось легче.

      Она встала и огляделась: мурид прижал воктонца лазером. Она наблюдала, как тот спрятался где-то за лифтом и боялся даже высунуться. Затем посмотрела на свой дробовик, почувствовала его тяжесть и ощутила прилив сил. Нужно было только себя обезопасить, поэтому она встала на проходе в предыдущий коридор.

      Руки дрожали, когда она пыталась прицелиться. Мушка смазалась. Она будто не понимала, как из него стрелять. Не верилось, что даже в такую большую цель можно было попасть. Но нужно было действовать: она плюнула на всё и выстрелила.

      Его грохот будто оглушил её. Мурид обернулся и направил луч лазера прямо на неё, но она уже была за укрытием. Дыхание спёрло, спина ощущала тепло раскалённой стены, а руки дрожали как при землетрясении.

      Послышалась пулемётная серия, но вскоре прекратилась. Доминирующим звуком стал приближающийся к Кодасте звук шагов. Тяжёлый. Мурид переставлял щупальца медленно, испытывая терпение хатрака.

      Ужас вернулся. Враг прекрасно знал, где она. Смерть пронеслась перед глазами. Звук шагов приближался.

      Кодаста сжала дробовик. Она слышала скрип пулемётов. Она осматривала коридор. Звук шагов приближался.

      У него тепловизор. Темнота её не спасёт. Но ноги. Звук шагов приближался.

      Она вдохнула полной грудью. Сейчас! Она завернула за угол и понеслась куда глаза глядели. За спиной смертельный лазер. Он её не догонит. Схватившись за дверной проём, она выпрыгнула из комнаты и устремилась в зал с круглыми столами. Здесь не было окон. Можно было выдохнуть. Кодаста обвела этого мурида как охранника-хатрака в вентиляциях в детстве.

      И тут её осенило: мурид и был этим самым охранником из детства. Неуклюжим, но страшным и большим. Кодаста залилась нервным и истерическим смехом только от одной мысли об этом. Она же всегда умела убегать!

      Снаружи враг активности не проявлял. Он, как и она, ждал. Поднявшись на ноги и подойдя к противоположному от неё выходу, Кодаста обнаружила тот самый лифт. Значит, Цавар уже оторвался и где-то прятался. Но пол частично провалился на нижних этаж, и в голове созрел план, как помочь воктонцу.

      Она подбежала к склону и скатилась, тут же спрятавшись за библиотечными шкафами. Опять этот липкий страх, захватывающий всё тело. Он ей надоел, но ничего поделать с ним не могла. И никак не удавалось найти хотя бы одну причину выбежать прямо на мурида и выстрелить по нему.

      Внезапно вновь загрохотали пулемёты и зашумело лазерное орудие. Кодаста напряглась и поняла, что нужно действовать. Она вспоминала, как сделала это в первый раз. Сжала дробовик. Выстрелы били ей в уши, заставляя пойти на ещё один подвиг. Она мяла кисти нижних рук, и это ей помогало. Страх не отступал, но по телу прошлось приятное тепло.

      И она решилась. Стремительно выбежав к окнам, она дала залп и еле успела забежать в укрытие, которое тут же подверглось обстрелу. Шкафы тряслись, двигались, простреливались, но падать не желали. Кодаста отходила всё дальше и дальше, пока не упёрлась в запертую дверь.

      Мурид прекратил огонь. Наступило гнетущее затишье, которое быстро было нарушено щупальцем, которое опрокинуло один из шкафов. Кодаста затряслась и вжалась в дверь. Это щупальце пугало сильнее всего. Гибкое и разрушительное. Враг пытался достать её. И ещё один шкаф упал.

      Кодаста осматривалась, ища спасение. Но находила только уничтоженную жизнь под звук падения очередного шкафа. Она нащупала рукой муридский клинок. Это единственное, что её могло спасти.

      Это щупальце она видела главной причиной разрушений. Внутри её страх уступал место праведной злобе. Нужно отомстить за соотечественников. Оно приближалось. Кодаста взяла в руки клинок.

      И когда пал последний шкаф, она со всей силы нанесла удар. Мурид тут же застонал и выдернул раненое щупальце. Кодаста точно видела, как волокно совсем малость порвалось: даже такая победа вселила в неё уверенность. Страх полностью исчез.

      Но теперь на неё смотрели три ствола, готовых к выстрелу. Но промедления хватило, чтобы воктонец атаковал. Мурид запаниковал и, подняв тело, посмотрел в сторону. Это был шанс.

      И Кодаста рванула с места. Одни комнаты сменялись другими, на улице мурид пытался достать их обоих. Она хотела к воктонцу. И плевала на все планы. Не могла больше оставаться одной. И он становился всё ближе к ней.

      И вот Кодаста перепрыгивала через разбитые ступеньки, как вдруг в проломе стены показалось щупальце и схватилось за него: мурид лез наверх. Что же он пытался сделать? Ужасное осознание заставило её прибавить хода, чтобы оказаться на следующем этаже. Там она увидела, как мурид держался за окна, а свободным щупальцем пытался достать воктонца.

      Кодаста медленно начала приближаться, прижимаясь к окну. Её заметить так он не мог. А вот щупальце, которое зацепилось за подоконник на этом же этаже, она прекрасно видела и достала клинок. План был прост: подойти и вонзить.

      Но внезапно она увидела, как мурид радостно простонал, зажимая в щупальце Цавара. И тут Кодасту поглотила пелена гнева и ярости. Страха не было — была ненависть ко всем муридам. Она сжала рукоятку в руке и понеслась прямо к щупальцу. Наперёд она не думала.

      Приблизившись, она всадила остриё прямо в щупальце, чувствуя, как рвутся волокна. Радость мурида быстро сменилась на протяжный вой. Он бросил Цавара в окно и отступил от здания, пытаясь не потерять равновесие. А острый глаз Кодасты заметил в боковой части, со стороны храма, Модесто с противотанковой установкой в руках. Он всё же смог!

      Ракета стремительно поразила бок мурида, и тот повалился на землю, даже не успев понять, что произошло. Грохот падения разнёсся по округе. А дыра в экзокостюме сразу покрылась толстым слоем льда, что даже Кодаста не могла что-то внутри разглядеть.

      Она смотрела на поверженного противника и ликовала, сжимая в руках рукоятку клинка. Ей удалось отомстить. Главный враг поплатился. Время замедлилось, и она почувствовала, как ветер колышет её костюм. И только сейчас ощутила, как учащённо билось сердце. Становилось легко и спокойно. Всё погрузилось в тишину.

      Но её нарушил Цавар, который громко простонал, и Кодаста поняла, что совершенно забыла о нём! Она кинулась бежать, ища подъём. Все лестницы были уничтожены. Она вглядывалась в потолки, желая увидеть какой-то проход. И это ей удалось. В одном из помещений, где пол почти полностью провалился, тонкий мостик вёл к разбитой стене, по которой можно было подняться.

      — Давай помогу, — крикнул ей воктонец, который, видимо, услышал её топот.

      Кодаста медленно шла, боясь упасть вниз вместе с обрушившимися под её весом остатками пола. Затем она энергично начала вскарабкиваться по стене, а затем поднялась не без помощи Цавара. Он выглядел, будто у него всё тело болело. Винтовку он положил к ногам.

      — С тобой всё хорошо? — поинтересовалась она, положив верхнюю руку ему на плечо. — Сильно болит?

      — Так, помяло немного, — отмахнулся он и взял оружие. — Пошли. А то Модесто умрёт от голода.

      Шутка у него получилась не очень удачной, подумала Кодаста. Ведь он их спас. А вот стремление воктонца убраться отсюда поскорее она всецело поддержала.

      Пока они шли, на них оседала пыль прошедшего сражения. Радость от победы помогала не думать о гнетущем молчании. Будто должно случиться что-то плохое. Темнота на улице и усилившийся ветер только подогревали эти ожидания.

      Они подошли к окну, как тут же послышался шум двигателя. Сквозь дыру в здании во двор заехала римская бронемашина. Кодаста замерла и не знала, что делать. Цавар же отреагировал мгновенно.

      — Быстро в укрытие! — заорал он и затащил её за стену.

      Пулемёт отработал по их укрытию, но ничего не добился. Но продолжал стрелять.

      — Давай к Модесто, — отдал он приказ. — Я их отвлеку.

      — А как…

      — Пошла!

      Кодаста послушалась и побежала вдоль окон, пока Цавар нагревал лазером броню машины. Краем глаза Кодаста заметила, как в здание входили имперцы. Только этого ещё не хватало. Но она не остановилась: у неё была надежда проскочить. А с Цаваром всё будет хорошо, в этом она была уверена.

      Перескакивая проломы, пролезая через обвалы, спрыгивая с обрывов на фоне брани на немецком и звуков выстрелов, она прошла всё здание. После бомбардировок оно стало будто бы короче и вместе с этим беднее. Кодасту одолевали противоречия: радость от победы никуда не девалась, но опять пришло это чувство справедливости. Казалось, что оно просачивается через щели в стенах и дыры в потолках и заползает прямо ей в душу.

      Она замедлила шаг, пытаясь разобраться. Уничтоженный крейсер не давал уже той энергии, что была раньше. Храм будто завоёвывал эти здания. Это чутко и остро ощущалось. А восторг от смерти мурида смешивался с чувством, будто всё так и должно было быть. Все эти разрушения — справедливы. Сердце разрывалось между двумя сторонами. И с каждой секундой это чувство побеждало. Но что-то поменялось: она чётко видела перед глазами полный злобы взгляд мурида. Определённо что-то поменялось.

      Но с приближением храма противоречия ослабевали, а мурид пропадал из сознания. Кодаста уже вошла в пределы парка, как вдали увидела Артура, который прогулочным шагом направлялся в святое место. Кодаста разогналась.

      — Стой! Не иди туда! — кричала она ему вслед.

      А разрушенная крыша уже показалась из-за холма, и что-то её остановило. Храм был уничтожен. Стены посыпались, обнажая сожжённые картины. Те самые картины — с тем самым сюжетом. Вход в храм был завален множеством обломков, а в их груде можно было заметить кусочки фрески. А Артура не было. Нигде.

      Пристройка, куда Кодаста поставила картину, разлетелась на маленькие осколки, была снесена. Сердце начало бешено колотиться и ныть, заставляя идти очень медленно, смотреть на изуродованное святилище. В сознание снова ударил этот мурид. Он от неё не отставал даже после смерти. Что ему нужно?!

      Она проникла в храм, перешагивая через обломки и острые осколки стёкол. Модесто стоял у обрыва. Пол из-за бомбардировок разошёлся, обнажив свои нижние уровни. Оттуда шёл холод.

      Человек обернулся на шум, улыбнулся и начал идти навстречу.

      — Я рад, что ты выбралась, — обратился он к ней. — А где Цавар?

      Что-то странное было в его голосе. Она никогда не питала к нему особого доверия, но и угрозы не чувствовала. А сейчас она появилась. Когда Модесто подошёл, он попросил у неё дробовик под предлогом проверки его состояния. Кодаста без вопросов отдала, но смутилась. К чему это всё?

      В воздухе летала пыль, оседая на дерево испепелённых взрывами скамеек. Пьедестал, что странно, практически не пострадал: лишь многочисленные дыры украсили его. Кодаста вспомнила о статуе духа леса. И, словно с цепи сорвавшись, побежала проверять. Открыв дверцу, она извлекла статую и взглянула. Она была в полном порядке.

      И внезапно на затылке Кодаста почувствовала холодный ствол револьвера. И давление. Так вот к чему он её готовил.

      — Встань и положи статую, — сурово и непреклонно произнёс Модесто.

      Она не выполнила его приказ, а просто встала и развернулась к нему. К этому моменту всё и шло. В голове были только мысли о греховности этого человека. А он стоял у ступенек на пьедестал и целился в неё из револьвера. Глаза его будто очищены от грязи и были ясными. И обращены они были прямо на неё.

      — Ты не заслуживаешь держать эту статую! — крикнул он, сжав оружие.

      Кодаста понимала, к чему он клонил.

      — Ты предатель своей религии и своего народа!

      Она была не согласна. Это он предатель Империи, как и все хатраки. Не она протестовала, не она совершала теракты. Она законопослушная.

      — Что ты на меня так смотришь? — спросил Модесто. — Действительно не понимаешь?

      — К чему эти принципы? — холодно спросила она, искренне желая узнать смысл его действий.

      — О, к чему эти принципы?! — выкрикнул он, глумясь над ней.

      Человек начал её обходить, медленно переставляя ноги. Кодаста поворачивалась ровно так же. У него на лице сиял во всей красоте гнев.

      — Это говорит та, чей народ подвергает геноциду Империя, а она продолжает быть ей лояльной! Это не принципиальность?! Отвечай!

      Но она промолчала. Принцип ли это? Нет. Она просто делала по справедливости.

      — Не вижу здесь принципов, — отсекла она.

      — Да? — недоумённо вгляделся он в неё. — А все твои слова про «хатраки сами виноваты» — это не принципиальность?!

      Это не принцип. Это правда.

      — А твой разговор с Цаваром про твою семью? Про уроки немецкого? Это не принципиальность? — уже спокойнее поинтересовался он, но продолжал держать её на прицеле.

      — При чём здесь моё детство? — раздражённо бросила она.

      — Ты говорила, что твои родители гордятся тобой, — вдруг вспомнил Модесто. — Теперь я понимаю почему. Потому что они такие же предатели! — эти слова он выговаривал по слогам, скрипя зубами. — А это ты не потеряла?! — с этой речью он достал её паспорт и швырнул к обрыву.

      Нет. Они не предатели. Они дали ей понятие справедливости. И свой паспорт она надёжно хранила как символ справедливости.

      — Да, я подслушивал ваш разговор с Цаваром. Я не хотел верить, но я подозревал. И не ошибся.

      Не ошибся в собственной греховности? В собственном предательстве?

      — Скажи, это не твои принципы? Нет, это твои принципы! — в его голос вернулся гнев.

      Кодаста ждала доказательств. Это не её принципы. Это справедливость.

      — Мне напомнить, откуда у тебя те батареи? — после этих слов на его лице показался злобный оскал. — Ты убила этих хатраков! Ты помогла имперцам их убить! Это не принципиальность?!

      И тут Кодасту покрыла дрожь. Никто не должен был знать. Даже она стёрла из своей памяти. Но так требовала справедливость.

      — Как ты узнал? — с ужасом произнесла Кодаста, понимая, что её разоблачили.

      — О, помнишь мы слушали переговоры через телефон? Тогда я тоже с Цаваром слушал, — в его голосе была только жажда раскрыть карты. — И я услышал, что космополиты рассказали: убили хатраков, а там батарей не было у их винтовок. Представляешь? Сказали, что якобы им кто-то помог. И мы пошли искать этого помощника, а нашли тебя. И теперь я всё знаю и всё понимаю. А ты?

      И она всё понимала. Всё давно поняла.

      — Я уважаю чужие принципы, — очень спокойно произнёс он, но перевёл револьвер на её голову. — Но если они мне враждебны, то я убиваю. Твои принципы — мои враги. Ты — мой враг.

      Она никак не отреагировала. Это было понятно. Он тоже был её врагом. Был противником справедливости. И в этот момент где-то сзади Модесто встал Артур, смотрящий прямо на Кодасту. И он вселял в неё уверенность в собственной правоте.

      — Меня удивляет одно, почему ты боишься муридов? — спросил он у неё совершенно искреннее, будто не имел ответа на этот вопрос. — Почему патриот Империи боится муридов?! — перешёл он на агрессивный тон. — Муриды помогли людям создать Империю!

      И тут её душу поразило как копьём. Перед глазами встал тот взгляд. Муридский взгляд. Она не могла представить муридов и людей вместе. Это невозможно! В голове разразилась буря боли. И её хотелось прекратить! Кодаста взялась за рукоятку клинка.

      — Знаешь, что я тебе скажу? — эти слова были наполнены гневом и яростью. — Муриды и люди — это одно и то же!

      Боль электрическим током прошила всё тело. Нужно лекарство от неё! Кодаста посмотрела прямо на Артура. И тот кивнул.

      Кодаста взяла клинок и вонзила его в живот Модесто. Он отвлёкся на Артура и поплатился. Остриё легко проходило через мясо. Оно прошло насквозь. Со рта и носа человека полились ручьи крови и капали Кодасте на руки. У неё был приятный запах. Револьвер громко упал на пол.

      Кодаста отпустила рукоять, и тело человека безвольно пало. Теперь в её голове была только блаженная тишина. Никакой боли. Никаких противоречий. Она поступила по справедливости. Справедливость настигла человека. Теперь Кодасте было легко и безмятежно. Она словно выполнила свою цель. Или ещё нет?

      Она подняла револьвер. Он был для неё таким лёгким, но отлично ложился в ладонь. Она отодвинула барабан: шесть патрон. Столько, сколько нужно.

      Неожиданно храм осветил яркий свет. Кодаста обернулась и увидела, как спутник освобождает звезду. Затмение проходило. Глубокая тьма отступала. Пыль весело играла в лучах. Впервые за долгое время Кодаста улыбнулась от счастья. Труп лежал весь в крови, и она блестела на свету.

      Но внезапно Кодасту отвлёк шум. В храм зашёл Цавар и тут же бросился к телу Модесто. Он упал на колени и долго и молча смотрел на окровавленный труп. Она понимала, что в его голове один немой вопрос.

      — Зачем? — обречённо спросил воктонец, посмотрев на неё.

      Кодаста же смотрела на него в ответ и думала, что ответить. Ответов много.

      — Он был во всём виноват, — не без удовольствия сказала она, бросив взгляд на тело. — Почему ты не разглядел этого? А?

      — Я думал… — плаксивость в его голосе стала очевидной, выдавая надлом.

      — Что ты думал? — перешла на агрессию Кодаста. — Меня, значит, допрашивать можно, а он не при делах? Так?!

      Цавар положил ладони на тело Модесто и издавал что-то похожее на всхлипывания. Он всё понимал, думала она. Он знал свою ошибку.

      — Ты провалился, — отрезала Кодаста. — Правильно, что тебя не взяли в «примирители». Модесто был главной угрозой, а не я! — крикнула она на воктонца. — Как ты этого не увидел?

      Но, казалось, Цавар ей не верил. Он сидел и хлюпал носом, пока Кодаста ходила, всматриваясь в него.

      — Он подговаривал тебя, говорил, что я какая-то не такая. Ты попался на его манипуляции! — вновь крик вырвался из её рта. — Он не знает, что такое справедливость. А я знаю!

      Цавар ничего не ответил. Он будто чего-то ждал. Прекращение её гнева? Да, наверное. Кодаста выдохнула и оставила его, а сама пошла за паспортом.

      Он лежал в пыли. Чудо, что он не упал вниз. Она подняла его и дунула: пыль мигом слетела с его обложки. На неё смотрел красивый двуглавый орёл. Золотистые буквы были как никогда чисты.

      — Я говорил тебе, что ненавижу ошибаться, — вдруг подал голос воктонец.

      Кодаста только еле слышно хмыкнула. Да, она знала. Он ошибался раз за разом.

      — Ещё больше я ненавижу свидетелей моего провала! — крикнул он.

      Внезапно сзади она услышала быстрые шаги.

      — Родители не должны знать! — проорал он.

      Она только успела обернуться, как Цавар со всей силы толкнул её. Земля ушла у неё из-под ног. Лицо воктонца стремительно отдалялось. В спину бил ветер. Кодаста закрыла глаза.