в гамбурге метет — население, мягко говоря, в ахуе, но это не мешает яну смешливо толкаться, когда они выходят погулять, ловить на язык мокрый снег, задирая голову и морщась. эльман смотрит на него с улыбкой, ведь, казалось бы, дядька взрослый, на семь лет старше, но разница вообще не чувствуется в такие моменты. снежинки собираются у них на шапках, капюшонах и плечах, и гусейнов негромко подвывает, когда часть этих сугробчиков попадает ему за шиворот, потому что грибович посчитал хорошей идею смахнуть их прочь.

крошечное желание поиграть в снежки растет, но оно трудновыполнимо — хоть и метет, снега все же маловато для полноценной баталии, и он быстро тает местами. ян жмурится летящим прямо в лицо хлопьям, что почти тут же превращаются в капельки воды на его ресницах, бровях и бороде. эльман залипает на пару мгновений, а потом грибович ловит его и кружит в крепком объятии — парень хохочет от чистой эмоции, от того, как светло и радостно на душе, пока хватается за чужие плечи, чтобы не улететь.

когда ян ставит его обратно на землю, то далеко не пускает — они так и стоят еще какое-то время, обнявшись, прижавшись лбами и дыша одним воздухом. потом у эльмана пиликает телефон в кармане куртки, и, не отодвигаясь сильно, он достает его и читает смс-ку от милязева: тот скоро приедет. ян в это время не упускает возможности уткнуться холодным носом ему под подбородок, заставляя ойкнуть и поежиться.

в конце концов они отлипают друг от друга и направляются в сторону метро — там они не задерживаются, почти сразу к ним выходит максим. на его собранных волосах и скрытых пальто плечах тут же оседает снег, и эльман уже хочет поторопить их всех, но ян опережает его, повисая на максе с обнимашками. тот улыбается — больше глазами, чем ртом, — а когда грибович его отпускает, то сдержанно и быстро вжимается губами в эльманову щеку. гусейнов ойкает в который раз за вечер, потому что он хоть и привык вроде, что милязев вечно холодный, но сейчас из-за погоды его температура еще ниже, чем обычно.

хочется уже домой и горячего чаю.

ян лыбится и достает из карманов перчатки, когда замечает, как эльман потирает ладони и дышит на замерзшие пальцы. макс просто молча наблюдает и чуть поджимает губы — они все прекрасно понимают, что эльман вполне мог бы захватить заговоренную грелку или скастовать непродолжительные чары, чтобы согреться, но тот принципиально не таскает с собой какие-то магические предметы, даже несмотря на неудобства из-за их отсутствия, и не колдует на улице среди простого люда. мало ли что.

дома они стряхивают с себя снег перед тем, как зайти в квартиру, но это совсем не мешает яну встряхнуться всем телом уже внутри — специально так, чтобы остатки растаявшего снега полетели в эла и максима. гусейнов закатывает на это глаза и парой слов и движением пальцев высушивает их всех, пускай из них троих простуда могла грозить лишь ему.

чего он не делает, так это не создает согревающих чар — ему больше нравится успокаивающий и совершенно бытовой процесс заварки чая в пакетике, чтобы потом сидеть некоторое время, поджав под себя ноги и обхватив ладонями горячую пузатую кружку, и потихоньку дуть на обжигающий напиток, остужая его до идеальной температуры. в это время напротив него милязев потягивает через трубочку вторую отрицательную, а застывший у раковины грибович закидывает в себя свиные ушки, которые они купили на днях как снэк в китайском магазинчике.

они негромко обсуждают с максимом, как прошла встреча, на которую его выдернули в их общий выходной. тот привычно немногословен, внимательно следит за пустеющей эльмановой чашкой.

как только тот допивает, макс с нечеловеческой скоростью убирает посуду в мойку и подхватывает эльмана на руки. он несет его в комнату, а ян идет по пятам и чуть ли не скулит жалобно, что не успел, что сам тоже хотел. гусейнов не возмущается вслух только потому, что уже привык к подобным замашкам милязева за столько лет.

уложив эла в кровать, максим аккуратно влезает следом и устраивается рядом, оставляя эльману возможность улечься поудобнее. через несколько мгновений к ним присоединяется ян, уже перекинувшийся в пантеру, чавкающий пустой пастью и утробно урчащий на всю комнату.

гусейнов делает ему замечание, включая какой-то новый сериал про пиратов, что если будет перебивать — получит по жопе. ян в ответ гулко рыкает и раскидывается всеми своими семьюдесятью леопардовыми килограммами у них в ногах. эльман на это вредно, но легонько пинается. грибович не обижается, отвлекаясь на покусывание прохладных пальцев максима, и эльман ненадолго залипает, наблюдая за ними, завороженный.

он вырубается на середине второй серии, окруженный острейшими клыками гамбурга.