Стук капель за окном становится всё громче, и я со вздохом отмечаю, что дождь усилился. Будто даже погода решила сегодня не быть на моей стороне.

Взгляд цепляется за сложенный вдвое лист с тестом, напечатанный на такой тонкой бумаге, что красные чернила с оценкой легко проступают, не позволяя забыть о себе ни на секунду, омрачая моё настроение.

Паршиво. И за окном, и на душе. И меньше чем через час дома тоже будет паршиво. Если, конечно, я решу сегодня туда придти.

Обида затапливала всё моё существо. Но злилась я только на саму себя, хоть и очень хотелось сгоряча обвинить в своём провале парня, расположившегося справа от меня. Который последние пятнадцать минут бормотал что-то бессмысленное мне на ухо, считая это поддержкой. А я пропускала его слова мимо ушей, чтобы сменяющая обиду злость не взорвалась во мне из-за очередного “Не грусти, всё будет хорошо” и не обрушилась прямо на моего бойфренда.

Ему явно не быть никогда психологом, раз в его голове нет понимания, что подобными высказываниями человеку не помочь. Лучше бы он вообще не раскрывал рот и просто сидел рядом — пользы от этого было бы куда больше.

— Родная, ты же придёшь на вечеринку? Обещаю, там ты точно забудешь и про тест, и про старую суку Маклин.

Морщусь от того, как он называет учительницу истории, чей шотландский акцент казался мне милым, только из-за того, что она справедливо оценила мою работу. В груди вновь появился порыв выместить недовольство на парне, который за годы нашего знакомства и за недолгое время отношений так и не запомнил, что мои настоящие родные, стоит им узнать про неуд, запрут меня под домашний арест до момента, пока оценка не будет исправлена. И что стоит им узнать, что в прошлые выходные я не пошла с ними и Софи в гости к Калленам не из-за того, что усердно занималась зубрёжкой у Джессики, а из-за более важных на тот момент дел — дел в постели Тайлера, меня не выпустят из под ареста до конца жизни.

Но тем не менее, отвечаю ему согласием, выдавливая из себя улыбку, и он довольно откидывается на спинку стула с видом победителя. Он или старательно делает вид или действительно не замечает, что мне совсем не хочется улыбаться, идти на тусовку и перемывать косточки пожилой женщине у доски за собственный провал.

Но я молчу. Вновь сосредотачиваюсь на шуме дождя за окном и стараюсь не думать ни о том, как отсрочить скандал из-за оценки, ни о том, что мне и вовсе не хочется никуда идти.

Спустя пару часов, в доме Джессики, настроение не меняется. Можно даже сказать, что оно становится хуже, но не настолько, чтобы я пошла на поводу у своего уже не мимолётного желания всё бросить и уйти домой вместо того, чтобы в данный момент сушить волосы, которые превратились в неопрятно торчащие пакли за те пару минут, что мы потратили на то, чтобы от дверей школы добежать до машины подруги.

Рецепторы улавливают запах гари, но я не обращаю на это внимания, хотя по-хорошему стоило бы уточнить у подруги, всё ли в порядке с проводкой в её доме, и не взорвётся ли в моих руках фен, который она любезно одолжила.

Струи горячего воздуха не только высушивают волосы, но и идеально согревают. Теперь мне даже не хочется просить у Джессики что-нибудь потеплее моей тонкого синтетического пуловера.

Прикрываю глаза и направляю воздух на лицо. Дышать становится труднее, слизистая пересыхает почти сразу же, в горле начинает першить. А я не понимаю, чего добиваюсь этим занятием. 

Тепло давит на закрытые веки, и появляется ощущение, будто они потяжелели из-за того, что я хочу спать. 

— Лив? — открываю глаза и вижу перед собой лицо Джессики, — Что с тобой? 

— Всё хорошо, — откладываю выключенный фен на кровать — подруга всё ещё держит в руках вилку, которую выдернула из розетки, а я и не заметила.

— Не похоже на это, — она забирает фен, обматывает его проводом, кладёт на комод и садится рядом, заглядывая в глаза, — Ты так из-за теста расстроилась, или дело в чём-то другом?

Вместо ответа неопределённо пожимаю плечами, и подруга хмурится.

— Лив, расскажи мне.

Вот только я не знала, что рассказывать, ведь и сама не могла понять, чем вызвано моё состояние. Безусловно, оценка подпортила и без того не особо радужное настроение, но по какой-то неведомой мне причине в моей груди с самого пробуждения поселилось гнетущее тревожное чувство, и оно всё не проходило. Тело будто сигнализировало мне, кричало приготовиться к чему-то, а мозг не улавливал его мольбы, оставляя в моей голове лишь кашу из смешанных эмоций непонимания, злости и страха.

В очередной раз говорю подруге, что со мной всё в полном порядке, натягиваю на лицо милую улыбку, а Джессика тяжело вздыхает, поднимается с кровати, что-то бормоча про моё упрямство, и возвращается к зеркалу, чтобы закончить макияж.

Она больше не задаёт вопросы, на которые я не могу ответить, и я благодарна ей за это.

И за то, что с ярко накрашенных алой помадой губ не слетает предложение остаться дома на маленький девичник или вовсе разойтись.

Выключаю звук на телефоне и укутываюсь плотнее в куртку, когда мы выходим на улицу прямо под падающий с неба снег, и думаю о том, что очень хочу, чтобы слова Тайлера в классе сбылись, и эта вечеринка и правда помогла мне отвлечься.

По пути мы заехали за Анжелой, стёкла очков которой мгновенно запотели, стоило ей с очутиться в тёплой машине Джессики. Стенли хихикала, отвлекаясь от дороги на нашу подругу, которая тщетно пыталась вернуть линзам их прежнее состояние и в ответ на шутки только качала головой. Но улыбка не сходила с её лица.

Глядя на них, мне стало чуть лучше, и когда мы подъехали к дому, полному шумных подростков, орущей на всю округу музыки и кучи алкоголя, я почувствовала себя почти так же, как и раньше.

Хороший знак, верно?

***

Внутри всё воодушевление испарилось. Стоило переступить порог дома, повесить куртку на вешалку и провести чуть более пяти минут внутри, гнетущее состояние вернулось.

И уходить, по видимому, не планировало.

Как и я, поэтому мимолётная мысль, возникшая в голове на долю секунды, превратилась в цель. И не очень хорошую.

Я решила напиться. До чёртиков. 

И этому нехитрому занятию посвятила, как минимум, час, по истечению которого меня начало сильно штормить. Желанная лёгкость в голове быстро сменялась физическим недомоганием, но я не унималась.

Пока не обнаружила, что перед глазами всё плывёт, а ноги не в состоянии сделать и двух шагов, не путаясь друг от друга.

Накатила усталость, и в моменте мне показалось, что меня просто вырубит прямо посреди коридора. Перспектива грохнуться на пол мне не прельщала, поэтому я распахнула первую попавшуюся дверь, надеясь на то, что за ней меня ожидает большая мягкая кровать.

Она и вправду там была, правда занята моим парнем и девушкой, лица которой я не видела, так как она расположилась над Тайлером, демонстрируя моему взору лишь обнажённую спину.

Из моей груди вырвался вздох, ноги подкосились, и мне пришлось ухватиться за ручку двери, чтобы не свалиться прямо на пол. Увлечённая парочка даже не заметила меня.

Вываливаюсь в коридор, слёзы застилают глаза, и я с разбега впечатываюсь в кого-то. Шмыгаю носом, поднимаю голову и удивляюсь тому, кого вижу.

— Джаспер?

— Что случилось? — его взгляд бегает по моему лицу, пальцы касаются щёк и смахивают слёзы.

Стоит прозвучать этому вопросу, как я снова начинаю плакать. Одноклассник тяжело вздыхает, закидывает руку на моё плечо и куда-то ведёт.

Через двадцать шагов — я считала — мы оказываемся в другой комнате. Джаспер прикрывает дверь, мы подходим к кровати и опускаемся на мягкий матрас. 

Одноклассник больше не задаёт вопросы. Он мягко поглаживает меня по по спине, и я постепенно успокаиваюсь. Дыхание по-прежнему слишком частое, чтобы назвать его спокойным, руки подрагивают, а моё шмыганье носом нарушает тишину комнаты.

Но мне становится легче. 

И в голове что-то щёлкает.

Вытираю лицо рукавом, провожу руками по волосам и поворачиваюсь к Джасперу.

От его ладони, которая всё ещё покоится на моей спине, исходит тепло, как и от его взгляда.

Наклоняюсь к нему, его губам, и встретившись с их мягкостью, отбрасываю все оставшиеся мысли и отдаюсь возникнувшему порыву.

Сначала Хейл замер, и на секунду мне показалось, что зря я это сделала. Но как только я отстранилась, чтобы извиниться и уйти, Джаспер сам потянулся ко мне и поцеловал. И на этот раз он отдавал этому занятию куда больше энергии.

Затуманенное алкоголем сознание делает своё дело, и я перестаю замечать, в какой момент его губы отрываются от моих и переходят сначала на шею, а потом ниже, на плечи, пока его руки забираются под ткань пуловера. 

Не могу даже удивиться тому, с каким напором действует парень, которого я знала едва ли не с самого детства и считала самым скромным человеком в этом мире.

Музыка, которая в этом доме не стихала ни на минуту, теперь звучит так, словно она где-то далеко. 

Сердце стучит в ушах. Не понимаю, продолжаю ли я сидеть или уже лежу под одноклассником. Его руки и губы, кажется, везде. Теряюсь в ощущениях, падаю в пропасть. Из которой меня резко вытягивают знакомые голоса.

Открываю глаза и нахожу себя лежащей на кровати с задранной до талии юбкой и спущенным вниз рукавом пуловера так, что одно моё плечо полностью открыто, а с другой стороны ткань натянулась, и ворот неприятно впивается в шею.

Надо мной склоняется Анжела, которая аккуратно помогает мне сначала сесть, а потом встать. Она быстрыми движениями поправляет на мне одежду и осторожно подталкивает к выходу. 

Комната шатается, окружающие звуки доносятся до меня словно через толщу воды, а мысли рассеиваются, не успев сформироваться. 

Но почему-то оглядываюсь назад и встречаюсь взглядом с Джаспером, который стоит около размахивающей руками Джессики. 

Стенли поворачивается ко мне, в два шага оказывается рядом, становясь по другую сторону. 

Вместе с Анжелой они уводят меня куда-то, а я, как безвольная кукла, иду, не говоря ничего. 

Меня мутит. От шума вокруг хочется сжаться в комок, спрятаться, закрыться. 

Передвигать ноги становится всё тяжелее. Прошу подруг немного притормозить и прикрываю глаза всего на минутку 

А когда вновь открываю их, зажмуриваюсь на мгновение из-за того, что всё вокруг светлое. 

***

Как оказалось, я отключилась прямо в доме Тайлера, и девочкам пришлось буквально на руках меня тащить до машины Джессики. 

После пробуждения мысли в моей голове были хаотичные, и я не сразу поняла суть вопроса, который мне задала Анжела:

— Он чем-то накачал тебя? — спросила она, присев на краешек кровати, пока Стекли ходила из угла в угол и заламывала пальцы, заставляя меня каждый раз дёргаться от неприятного треска.

— Кто? — сглатываю слюну в пересохшем за ночь горле и поворачиваюсь к Вебер, стараясь сосредоточиться на ней, а не на чужих пальцах.

— Хейл, — Джессика подошла к нам, и не дожидаясь моего ответа, продолжила: — Если этот сукин сын ещё хоть раз посмотрит на тебя, я его собственными руками придушу.

Она делает движения руками в воздухе, будто и правда кого-то душит, и у меня вырывается смешок. 

— Оливия, — зовёт Анжела и касается тыльной стороной ладони моего лба, — Ты всё ещё не в себе?

— Со мной всё нормально, — качаю головой, — Это вы сейчас похожи на тех, кто не в себе. Смотрите на меня этими странными взглядами и кого-то убить собираетесь. В чём дело? 

— Ты не помнишь? 

— Что не помню? — подруги переглядываться, а я повышаю голос, — Говорите уже. 

— Когда мы поняли, что давно не видели тебя, решили пойти на поиски, — начала Анжела.

— И в одной из комнат нашли Хейла, который прижал тебя к кровати, — продолжила Джессика, постукивая ботинком по полу, — Этот ублюдок уже начинал снимать одежду.

— А. 

— А? — вскипает Стенли, — Это что значит? 

— Я сама его поцеловала вчера, — говорю на выдохе и скорее продолжаю, чтобы Джессика не вскипела: — Тайлер изменил мне с кем-то, Джаспер столкнулся со мной в коридоре, начал меня успокаивать…

— И ты решила его отблагодарить таким образом? — Стенли складывает руки на груди и хмурит брови.

— Не говори так, — переворачиваюсь и утыкаюсь лицом в подушку, — Звучит ужасно.

— Я, конечно, всё понимаю.. — продолжает она.

— Но этого ты не понимаешь, — заканчивает за ней Анжела, — Джесс, серьёзно, не перегибай. 

Отойти от темы того, что я сделала, получилось только когда Стенли услышала недовольное урчание моего желудка и вспомнила, что я всё ещё с похмелья и всё ещё застала своего парня за изменой.

Этот факт, кажется, моих подруг задел сильнее, и в следующие дни они не подпускали ко мне Тайлера. На уроках и в столовой они садились рядом со мной, в школу и из школы мы ездили вместе. Его в соцсетях, как и номер, заблокировали почти сразу после того, как Джессика всё же высказалась по поводу поцелуя с Джаспером. Но уже в более мягкой форме. 

— Лив, ты же понимаешь, что клин клином не вышибается? — она пробежалась глазами по новому сообщению, которое пришло от Хейла, — Может, всё же стоит и его заблокировать? 

— Не надо, — забираю из её рук телефон, —Просто буду игнорировать, и он сам отстанет. 

Вот только я ошиблась в своём суждении. 

Каждый день в школе Джаспер пытался подойти и заговорить, параллельно продолжая увеличивать количество непрочитанных сообщений в нашем диалоге. 

Сперва мне было не по себе из-за того, что это наверняка расстраивалось его. Но потом пришло раздражение.

Я начинала злиться из-за того, что он продолжал мне напитывать, хотя считала, что по моему поведению было ясно, что я не желаю общаться с ним. 

Когда десять дней после вечеринки цифра отправленных Джаспером сообщений перевалила за тысячу, а просьбы ответить появились под комментариями к моим постам, мне стало не по себе. 

Захотелось прекратить это.

После удаления комментариев, я открыла диалог и, не читая всё, что настрочил Хейл, написала ему только два предложения:

«Произошедшее было ошибкой. Не пиши мне больше.»

И как только заметила, что Джаспер появился в сети и прочитал сообщение, заблокировала его. 

А на следующий день увидела у дома его машину. 

***

Воспоминания возвращаются ко мне вместе с кислородом. 

Вспоминаю, как Джаспер с улыбкой открыл мне дверь, предлагая подвести до школы.

Вспоминаю, как спустя пару минут в полной тишине в его машине я почувствовала стыд и извинилась за сообщения прошлым вечером. 

И вспоминаю, как всё с той же улыбкой одноклассник набирает скорость и проезжает мимо школы.