Джаспер

Трясущиеся пальцы впивались в руль, плавающие мысли о девушке в подвале мешали сосредоточиться на дороге, а из-за непроизвольных мышечных сокращений я несколько раз нажимал на тормоз.

Всё пошло не так, как планировалось.

Я сорвался и перешёл черту.

Что теперь делать? Как появиться в школе, где уже наверняка заметили отсутствие Оливии? Как не вызвать ни у кого подозрений?

Мысленный поток обрывается, стоит раздаться мелодии звонка на телефоне Кинг.

Я смотрю на телефон, лежащий на пассажирском сиденье. На экране высвечивается имя. Джессика.  

Сердце замирает.  Резко сворачиваю на обочину и останавливаюсь.

Вызов прекращается, но Стенли тут же начинает звонить снова.

Не могу поверить в то, что это происходит.

Несколько секунд я не решаюсь пошевелиться, продолжая пялиться на экран с фотографией двух девушек, будто если я возьму мобильник в руки, Джессика сразу поймёт, что он у меня, а её подруга в подвале. 

Наконец, Стенли прекращает звонить после ещё одной попытки, и я трясущимися руками беру в руки сотовый. 

На нём не оказывается пароля, что позволяет мне беспрепятственно войти в соцсети Оливии, пролистать переписку девушек и отправить её подруге сообщение так, чтобы не выдать себя неуместным смайликом или приветствием, если подруги общаются без этого.

«Я сегодня остаюсь дома — заболела»

В диалоговом окне появляется троеточие, которое свидетельствует о том, что собеседник набирает сообщение, и дрожь в моём теле становится сильнее. 

Зажмуриваюсь, когда приходит ответ, высчитываю про себя до десяти, делаю пару медленных вдохов и выдохов и открываю один глаз.

«Ты не могла раньше предупредить, чтобы я не краснела, придумывая отмазки перед началом теста?»

И тут же приходит ещё одно:

«С тебя должок, Кинг»

Посылаю в ответ скобочку, выхожу из диалога и откидываюсь на спинку кресла, глубоко выдыхая.

Вот только облегчение не способно перебить чувство негодования, поднимающееся во мне. 

Ни вопросов о том, что случилось, и как Оливия себя чувствует. Ни пожеланий поправиться. Ни слов о том, что в её отсутствие по ней будут скучать. 

И это дружба? 

Оливия заслуживает лучшего.

Прикрываю глаза и сосредотачиваюсь на своём дыхании, чтобы не поддаться злости.

Глубокий вдох, задержка дыхания на пару секунд, затем медленный выдох.

И мне стало лучше, правда ненадолго. Стоило мне прийти в себя, добраться до школы и увидеть, что те, кого Кинг считала близкими, не беспокоились о том, где она.

Не упасть в пропасть негатива и сохранить рассудок мне помогала мысль о том, что Джессика могла передать полученное от Оливии сообщение о болезни.

Вот только голову не покидала уверенность в том, что ни Стенли, ни Кроули, ни даже Вебер не подняли бы шум, не появись Оливия и через день.

Они были слишком заняты своими собственными проблемами и не обращали внимания на Кинг. Сосредоточены только на самих себе, не видя ничего дальше своего носа. 

Самовлюблённые, ограниченные, недальновидные. 

Пустые и глупые. 

Бессердечные.

Слепые к деталям.

Это вызывало во мне разочарование и гнев, но я знал, что не могу позволить себе уйти в себя и потерять контроль. 

Я продолжал дышать глубоко и медленно, сосредотачиваясь на каждом вдохе и выдохе. Я повторял в уме мантру "Спокойствие и выдержка", чтобы укрепить свою внутреннюю силу. 

Но самовнушение не работало. Часть меня до зуда в каждой клеточке тела жаждала приложить друзей Кинг пару раз об стенку, чтобы их мозги заработали.

Во время уроков я не мог избавиться от невыносимого желания сорваться с места и уехать к Оливии. Окончание последнего было сродни чуду, однако мою радость растоптали в клочья.

Оливия

Скрючившись на полу, я обняла свои колени. У меня не было никакого желания что-либо делать. Дрожь в холодных руках не утихала, а внутри меня поднималась буря безнадежного отчаяния.

Я пыталась блокировать разум и погасить поток неуправляемых, беспорядочных, перебивающих друг друга мыслей, и с силой давила пальцами на виски в надежде успокоить нервы и всё глубже тонула в чувстве беспомощности..

Во рту пересохло. Я приложила пальцы к губам и начала нервно отрывать кусочки обветренной кожи, принося себе мучительное удовлетворение. Эта привычка, как ни странно, немного успокаивала.

Но эта разрушительная спираль негативных эмоций и мыслей была слишком сильной, чтобы просто замять ее. Я понимала, что мне нужно что-то предпринять, но не знала, с чего начать. Все вокруг казалось теперь серым и безжизненным, словно мир потерял свои яркие краски.

Время в подвале тянулось, словно желе. Я не понимала, прошло пять минут или пять часов, но с каждой новой секундой мне становилось всё страшнее.

Вдруг Джаспер не выпустит меня? А вдруг вообще не вернётся, и я умру здесь от голода и обезвоживания?

Родители уже ищут меня? А Джессика и Анжела? Додумаются ли они до того, чтобы когда полицейские начнут спрашивать о том, было ли в последнее время что-то странное в моей жизни, упомянуть тот факт, что Хейл целовался со мной, пока я была не в адеквате, а потом не прекращал писать мне?

Где я вообще нахожусь? Глубоко ли этот подвал под землёй?

Есть здесь звукоизоляция? Будет ли смысл в криках, или я просто сорву голос?

Мои мысли кружились в голове, создавая пугающие сценарии. Я пыталась оставаться спокойной, но страх охватывал меня все сильнее и сильнее. Все вокруг казалось мрачным и безысходным. 

Я вспоминала все моменты, которые привели меня сюда. Вечеринка, на которой я встретила Хейла. Он был таким милым и чутким, что не вязалось с его поступком. 

Я закрывала глаза и с силой щипала себя за руки в надежде на то, что происходящее нереально. 

Мои друзья, наверняка, уже начали искать меня. Они не могут не заметить, что я пропала. Но что, если они не смогут найти меня? Что, если Джаспер сделал все, чтобы замести следы? Мысли оставаться здесь навсегда заставляли меня дрожать от ужаса. 

Время тянулось медленно, и я пыталась найти способ выбраться. 

Я осматривала подвал, искала что-то, что поможет мне освободиться. Но все, что я находила, были старые коробки и паутина. Ничего, что могло бы помочь мне выбраться из этой ловушки. Мои мысли вновь возвращались к Хейлу. 

Что ему от меня нужно? Что он собирается сделать? Как мне поступить, чтобы выбраться отсюда?

Время продолжало тянуться, и я чувствовала, что с каждой минутой мои шансы на спасение уменьшаются. 

Я не могла себе позволить сломиться, но страх и отчаяние охватывали меня все сильнее. 

Но внезапно, я услышала шум наверху. Кто-то пришел! Вдруг это спасение? 

Мои сердцебиение участилось, и я закричала, надеясь, что меня услышат. 

Шаги приближались, в моей груди теплом расплывалось облегчение.

Но стоило двери отворится, как моё сердце покрылось ледяной коркой.

В комнату вошёл Джаспер.

Джаспер

Я смотрю на Оливию и вижу, как ее глаза наполняются паникой, заменяя облегчение, которое я наблюдал всего лишь мгновение назад. 

Мое сердце сжимается от сострадания, и я решительно преодолеваю расстояние между нами. Моя рука мягко смахивает слезинки, готовые сорваться с ее ресниц. 

— Тише, — прошептал я, стараясь успокоить ее. Она вздрагивает и зажмуривается, но я не убираю руку. — Все будет хорошо, ты не одна. 

Оливия медленно открывает глаза и смотрит на меня. В ее взгляде я вижу смешение страха и надежды. 

— Ты отвезёшь меня домой?

Вот и прозвучал тот самый вопрос, к которому я не был готов.

Поэтому отвечаю на него уклончиво:

— Не прямо сейчас.

Она пытается сдержать слезы, но я вижу, как они все равно прокрадываются по ее щекам. 

— Почему? — шепчет Кинг, — Я хочу домой.

Между её всхлипами слышу урчание живота и решаю отвлечь её, предложив перекусить.

— Только без глупостей, — предупреждаю, заметив, как загорелись её глаза, — Ты же помнишь, что произошло в прошлый раз твоего непослушания?

Девушка активно кивает, и я ещё раз касаюсь пальцем её лица, а затем беру её ладонь в свою и веду к выходу из подвала.

Оливия молча следует за мной, и я чувствую, как ее рука дрожит в моей. Я знаю, что у нее много вопросов, вот только вряд ли она сможет получить на них ответы.

В этот момент у меня не хватает слов, чтобы объяснить, что я делаю все возможное, чтобы помочь ей. 

***

Оливия вела себя хорошо, и я понемногу расслаблялся после пережитого дня. 

Нервное напряжение отпускало, спазмы и тремор в теле больше не мучали, а на душе разливалось спокойствие.

Вид девушки, уплетающей сендвичи и салат, которые я привёз ей из дома, дарил чувство умиротворения. И уюта.

Мысль не опускать Оливию никогда маячила перед глазами красной бегущей строкой.

Оливия была моей опорой, моим источником вдохновения и силы. Ее спокойное и уравновешенное поведение помогало мне справиться с любыми трудностями и преодолеть нервное напряжение. 

Каждый раз, когда я видел ее улыбку, я чувствовал, как все проблемы и тревоги улетучиваются. Она была моим оазисом спокойствия в суете повседневной жизни.

И лишаться этого не хотелось.

Оливия

Пока Джаспер не сводил с меня взгляда во время того, как я ела, в моей голове понемногу возрождалась надежда на спасение.

Мимолётная паника от того, что парень не отпустил меня, сменилась облегчением, от которого я едва не расплакалась, когда он отвел меня наверх. В дом, который был мне знаком с детства.

Я часто проводила здесь время, когда Каллены приглашали моих родителей на барбекю. Мы с Джаспером и Эдвардом называли это место летним домиком. 

Он почти не пользовался в холодное время года, но впереди было Рождество, а значит, семья одноклассника обязательно устроит праздник тут. Джасперу придётся меня отпустить.

Когда он собирался отвести меня обратно в подвал, я попросила его дать мне возможность остаться в комнате, в которой я часто ночевала в детстве.

После этой просьбы в глазах парня промелькнуло что-то, похожее на нежность, и он согласился. 

И пусть я снова оказалась под замком — воспоминания о замочных скважинах в дверях пришли уже после того, как Хейл запер меня, я чувствовала, что очень скоро мне должно повезти.

До Рождества оставалась неделя.