Дни в комнате, в которую меня привёл Джаспер, тянулись долго, несмотря на то, что я не отпускала мысль, что скоро выберусь отсюда. Надежда теплилась в моём сердце, тщательно заглушая страх.

Сдерживаясь изо всех сил, чтобы не показать свой страх, я старалась вести себя так, будто со мной всё в порядке. Будто смирилась с происходящим и не пытаюсь убежать.

Время тянулось медленно, словно замедленная съемка. Я смотрела на часы, надеясь, что они покажут, что прошло уже много времени. Но минуты казались часами, а часы - вечностью. Я пыталась занять себя чем-то, чтобы не думать о своем положении. Читала книги, рисовала, пыталась разгадать головоломки, которые мне приносил одноклассник. 

Но все это было лишь временным утешением. 

Мои мысли все равно возвращались к тому, что глядя на окно я думала о том, чтобы выпрыгнуть из него. А когда слышала шаги за дверью, сердце начинало биться сильнее — мне начинало казаться, что в эти моменты Хейл мог прочесть мои мысли о желанном побеге. 

А потом начинала надеяться, что это кто-то из Калленов пришел освободить меня. Но каждый раз оказывалось, что это просто Джаспер, который приносил мне еду, воду и всякую дребедень, которая должна была отвлечь меня. Он всегда был таким спокойным и улыбчивым, что мне становилось труднее сдерживать свои истинные чувства.

Я старалась не поддаваться страху и держать себя в руках. Но чем больше времени проходило, тем труднее было сохранять свою маску. И начинала понимать, что мой план оставаться сильной и не показывать слабость становится все более нереальным.

Каждый день, проведенный в этой комнате, превращался в испытание для моей психики. Я боролась с тоской, одиночеством и бесполезностью. Мне было сложно представить, что мои близкие не знают о моем положении и не могут помочь мне. 

Больше всего мне хотелось выбраться отсюда и вернуться к своей жизни. К родителям и сестре. 

С каждым заключенным днем моя надежда все больше и больше прожигала дыру в моем сердце. Но вместе с надеждой приходило и ощущение отчаяния. Я не знала, сколько еще мне придется ждать свободы. Было сложно сохранять рассудок и не сойти с ума. 

Но одним утром, когда Джаспер в очередной раз пришёл ко мне с едой, но без привычной улыбки, и я почувствовала, что это случится сегодня. 

Выберусь из этого дома сегодня.

— Что-то случилось? — спрашиваю, старательно пряча вырывающуюся улыбку за кружкой чая.

— Нет, — качает головой, но его поза, напряжённые челюсти, трясущиеся руки и рваные, дёрганные движения выдавали его нервозность. 

Он забирает из моих рук тарелку, следом протягиваю ему кружку и роняю её. Стекло разбивается вдребезги. И прежде чем Джаспер начнёт собирать осколки, почти что спрыгиваю на пол и хватаю один из них.

Резкая боль пронзает мягкую кожу ладони, кровь стремительно окрашивает белое стекло в красный. А я мысленно радуюсь тому, что надрез получился достаточно глубоким.

— Зачем? Я бы собрал всё сам.. — он хватает мою руку и начинает рассматривать рану.

А потом качает головой, поднимается на ноги, помогает мне встать и выводит из комнаты, следя за тем, чтобы я не наступала на осколки.

— Я хотела помочь, — морщусь, когда он льёт перекись на мою ладонь прямо из бутылька.

— Прости, — он резко отставляет флакон так, что несколько капель проливаются на стол, и дует на мою руку.

Потом откуда-то достаёт бинт и начинает усердно заматывать её, приговаривая, что всё должно было быть не так.

— Что не так?

— Ничего, — отходит от меня, тряхнув головой, а потом поднимает на меня взгляд, натянув улыбку, — Хочешь прокатиться? Хочу показать тебе одно место.

— Да, — вскакиваю со стула и радуюсь тому, что на этот раз Джаспер не воспримет мою реакцию неверно, — Конечно, хочу. Нужно как-то приготовиться?

— Нет, — он смотрит на часы, замирает на мгновение, а потом возвращает на меня чуть потерянный взгляд, — Поехали.

— Могу перед дорогой зайти в ванную комнату? 

Сердце замирает на мгновение, пока Хейл размышляет над ответом.

— Да, только недолго.

Махнув рукой, он садится на стул. Сдержав вздох облегчения, забегаю в ванную и, заперевшись, опускаюсь на холодную кафельную плитку и протягиваю кисть в небольшой зазор между ванной и полом. 

И когда паника начинает подкрадываться ко мне со спины, мои пальцы хватают и достают грязную от пыли, но полную чернил ручку. Которую я успела спрятать пару дней назад, пока Джаспер хвалил мой рисунок и не заметил, что одно из письменных принадлежностей пропало со стола.

Вскакиваю на ноги, нажимаю на кнопку слива и отрываю небольшой кусочек туалетной бумаги, на котором пишу своё имя и предположительный адрес своего нахождения. 

Хочу дописать ещё и слова о том, что меня похитил Джаспер Хейл, но стержень царапает тонкую бумагу, и я, начиная нервничать, отрываю испорченный фрагмент. А потом, сложив получившуюся записку, с трудом просовываю между бинтом и тыльной стороной ладони, чтобы не испачкать его кровью, и закинув ручку обратно под ванную, выхожу из комнаты. 

Джаспер резко поднимается, берёт меня за здоровую руку слишком крепко и ведёт к выходу. Я с трудом поспеваю за его широким быстрым шагом, но молча следую за ним.

Нельзя выдать свою надежду на скорое освобождение. Нельзя хоть чем-то вызвать его недовольство. 

В машине сажусь на переднее пассажирское сидение, не пристёгиваюсь и замечаю, что Джаспер не блокирует двери, когда заводит машину. Пытаюсь контролировать мышцы лица, чтобы не выглядеть подозрительно радостной его оплошности.

Откидываюсь на спинку, чтобы продемонстрировать абсолютное спокойствие и расслабление, а боковым зрением улавливаю, что топлива в машине слишком мало для продолжительной поездки.

И когда мы проезжаем мимо вывески с названием города, решаю, что пора исполнять свой план в действие.

От одной только мысли, что что-то пойдёт не так, коленки затряслись. Наладить сбитое дыхание не получалось, одежда прилипла к взмокшей от волнения спине.

— Джаспер? — зову его испуганным голосом, — Мне нужно в туалет.

— Прямо сейчас? — резко поворачивается ко мне, но почти сразу же возвращает взгляд на дорогу, — Нам осталось ехать не так долго, через час-максимум полтора будем на месте.

— Мне нужно срочно, — для пущей убедительности цепляюсь за его предплечье и перехожу на шепот, — Мне кажется, у меня началась менструация..

Последнее слово произношу еле слышно, однако это не мешает Джасперу его услышать, резко затормозить прямо на дороге, из-за чего машина позади едва не врезалась в нас.

— Ты уверена? — кажется, Хейла совсем не напрягает недовольство остальных водителей на дороге, — Как ты это поняла?

— Почувствовала?.. — неуверенно отвечаю и мысленно задаюсь вопросом, какой вообще на это должен быть ответ.

Джаспер кивнул, вжал педаль газа до упора и поехал вперёд. Кончики его ушей покраснели, пальцы сжимали руль, а я надеялась, что он остановится у ближайшей заправки, а не собирается путь в час преодолеть за пятнадцать минут.

Но когда мы остановились у маленького магазинчика, я поблагодарила всех Богов и побежала внутрь.

Джаспер ворвался следом за мной — видимо, посчитал, что я успею сказать что-то работникам.

— Что-то подсказать? — спросила женщина за прилавком.

Она внимательно оглядела нас, чуть прищурившись. Её очки в толстой оправе съехали вниз по переносице, но она не торопилась их поправлять.

— Где у вас женский туалет? — к моему удивлению, вопрос задал Джаспер, — И у вас продаются средства женской гигиены?

Женщина перевела прежний подозрительный взгляд с Хейла на меня, а потом достала с одной из полок упаковку тампоном и махнула рукой в сторону.

— Прямо по коридору и налево.

— Спасибо, — хватаю покупку и бросаю, убегая: — Джаспер, заплати!

А сама мысленно надеюсь на то, что продавщица запомнила его имя.

Закрывшись в кабинке, я аккуратно вытащила из бинта кусочек туалетной бумаги с запиской и начала судорожно пытаться придумать, куда его деть, чтобы он точно попался на глаза, и замечаю маленький выступ плитки, куда как раз можно что-нибудь положить.

Опираюсь коленом о крышку унитаза, чуть приподнимаюсь на носочки и замечаю, что на отмеченном месте уже что-то есть.

“ Если вы попали, попросите сделать вам свежевыжатый сок. Яблочный — вас выведут через запасной выход и помогут вызвать такси. Апельсиновый — продавец нажмёт на кнопку экстренного вызова, и к вам прибудет помощь.”

Глаза несколько раз пробегаются по тексту, и на мгновение мне кажется, что у меня галлюцинации. Смахнув появившуюся слезу радости, я разматываю бинт, кладу его рядом с объявлением, туда же отправляется и моя записка.

А потом разрываю упаковку тампонов, выкидываю один на случай, если Джаспер решит пересчитать их количество, и выхожу.

Сердце колотится в груди, ноги практически не ощущаются, пока я подхожу к прилавку. И задаю вопрос, который может стать моим спасением, не обращая внимание на то, что Джаспер, стоило ему меня увидеть, вскочил с маленького диванчика у окна.

— Можно, пожалуйста, свежевыжатый апельсиновый сок?

В глазах женщины мелькает понимание. Она чуть кивает, достаёт из холодильника два апельсина и подходит к соковыжималке.

— Сок? — спрашивает Джаспер, положив руку на моё предплечье, — Мы могли бы просто купить и поехать, почему свежевыжатый? 

— Мне очень захотелось его, — смотрю на него, широко распахнув глаза, и улыбаюсь самой милой улыбкой.

Джаспер более не задаёт вопросы. И, что очень важно — не торопит.

И не замечает, как на долю секунды рука продавщицы задерживается под столиком прилавка.

— Что написать? — спрашивает женщина, держа чёрный маркер у стаканчика, — Как ваше имя?

— Оливия.

Теперь она знает наши имена.

Напиток заканчивается быстро, но подмога не прибывает. Новая идея не позволяет отчаянию захлестнуть меня. 

Пока Хейл ищет по карманам наличку, так как терминал волшебным образом перестал работать именно в момент, когда нужно оплатить покупку и сок, я ногтём корябаю только начавшую заживать ранку и прижимаю ладонь к стаканчику так, чтобы несколько капель крови точно остались на нём.

И когда приходит время покинуть маленький магазинчик, я оставляю стаканчик на прилавке и ухожу, не оборачиваясь назад, чтобы Джаспер, придерживающий передо мной дверь, не заподозрил неладное.

Спустя пять бесконечно долгих минут езды и попыток отогнать от себя мрачные мысли, я услышала звук полицейских сирен.

А после и приказ остановиться у обочины, после которого я не сдержалась и расплакалась.

***

То, как я оказалась дома, стёрлось из моей памяти. Как и попытка Джаспера оторваться от полиции и его дальнейшие крики в участке о том, что он не сделал ничего противозаконного.

Разговоры с полицейскими и следователями и походы к врачам и психологу, чтобы оценить моё физическое и психологическое состояние, проходили, как в тумане.

Страх ещё покоился глубоко внутри, заставлял вздрагивать от каждого скрипа, не сводить взгляд с тёмных коридоров и отказываться от встреч с Анжелой и Джессикой. 

Несмотря на то, что на время следствия к нашему дому приставили двух полицейских, которые должны были охранять меня во время вне дома, я продолжала сидеть в своей комнате и даже не смотреть на улицу. 

Предчувствие чего-то плохого не отпускало. Я невольно вспоминала свои ощущения в день, когда Тайлер изменил мне, и мы с Джаспером поцеловались. После того дня всё перевернулось с ног на голову. 

И сейчас я не могла отделаться от страха, что это повторится.

Глядя на то, что мне не становится лучше, родители приняли решение переехать. Выбор города не затягивался — Софи заявила, что хочет к тёплому, а не холодному океану, и гулять под пальмами.

Мама сперва скептически отнеслась к идее переезжать на другой конец страны, но быстро сдалась. Может быть, из-за упёртости своей младшей дочери, а может, из-за того, что старшая впервые за время дома вновь активно участвовала в диалоге, а её руки перестали трястись.

Через пару дней после того разговора я собирала вещи. Родители уехали вместе с Софи за продуктами в дорогу, а моей компанией на время их отсутствия была Анжела.

— Ты точно хочешь уехать? — в голосе подруги слышалась печаль, — Может быть, немного отдохнёшь, придёшь в себя и вернёшься?

— Сомневаюсь, что после этого можно прийти в себя полностью, — зажимаю мобильник между ухом и плечом, складывая новую футболку и отправляя её в аккуратную стопку, — Мне не хочется оставаться в доме, в котором он бывал, на улице, где живёт его семья и в городе, в котором он смог меня похитить. К тому же…

И тут я запнулась, услышав громкий вздох на той стороне разговора.

— Анжела?

— Лив, срочно включи городские новости! — выпалила она.

Сглотнув образовавшийся в горле комок, я на ватный ногах дошла до журнального столика, на котором лежал пульт, и включила телевизор.

“Сегодня утром Джаспер Хейл сбежал из под стражи.” — сухой текст бегущей строки выбил землю у меня из под ног. 

Хотелось зажмуриться, а затем открыть глаза и понять, что мне просто приснился плохой сон. 

Неожиданно за моей спиной раздались тихие шаги. От накатившего страха воздух будто бы заледенел.

Сердце пропустило удар, я даже не успела обернуться, как меня схватили, а к лицу приложили какую-то ткань.

Телефон выпал из рук, и я слышала тихий звук доносящегося голоса Анжелы из трубки, пока дёргалась и старалась не дышать.

Попытки вырваться из чужой хватки постепенно становились всё менее резвыми. 

Слабость волнами накатывала на моё тело, а темнота стремительно забирала с собой разум.