Вспышка. Все вокруг закружилось, завертелось, искажаясь, играя всем спектром хроматических аберраций, перед глазами плавали пятна — мерцающие, пушистые, разлапистые кляксы. Тело ощущалось легким, почти невесомым — нулевая гравитация, остановка на далеком спутнике, испещренном кратерами. Ощущения исчезли — остался только водоворот, в который затягивало, перемалывало, и выплевывало назад.
Так же резко, как и началось, все прекратилось. Холодный камень под пальцами, боль, отдающаяся в пятой точке — от падения? Мир набирал четкость и яркость, но как-то постепенно и, как будто, только с одного бока.
Рядом раздался тихий, низкий стон, и к нему стало возвращаться осознание — он пришел сюда не один. Реальность по капле заполняла предназначенное ей место в голове, и волнами прилива накатывали воспоминания.
Вчера вечером птичка на хвосте принесла ему информацию о необычной активности Ордена Бездны в районе Храма Тысячи Ветров. Он принял решение добраться туда утром — ночью он дорабатывал восьмую смену подряд, и сил совсем не было: Чарльз слег с какой-то особенно мерзкой простудой, и пришлось забрать его часы себе. Утром он нос к носу столкнулся с капитаном кавалерии — будь он неладен — прямо у входа. Конечно, а разве иначе в его жизни могло случиться? Тот ухмыльнулся, шутливо поклонился и приглашающим жестом указал на вход: «Прошу?» Нужно было сразу догадаться, кто был источником этой странной информации, но уставшее сознание хотело только добраться до любой горизонтальной поверхности и уснуть, способности к анализу покинули его еще раньше. И этот пройдоха, конечно же, воспользовался ситуацией, как обычно, читая его, как открытую книгу.
Он развернулся, чтобы уйти, но возглас: «Эй, я же не просто так тебя позвал, там крио маги, мне без тебя не справиться!», — заставил его остановиться, сделать вдох, выдох, напомнить себе, что они оба здесь пытаются защитить Мондштадт, и вести себя, как маленький, сейчас крайне неуместно. Пообещать себе, что надерет манипуляторскую задницу своего спутника позже, и вернуться. Тот натянул на лицо самую очаровательную из своих улыбок, еще раз по-шутовски поклонился — только бубенчиков ему не хватало для полного образа — и шагнул внутрь. Два крио мага, один гидро и горстка чурлов разных мастей. Не сговариваясь, они поделили области атаки, и к тому времени, как он швырнул о стену второго рассыпавшегося в пепел крио уродца, его спутник красиво взмахнув мечом и прокрутив его пару раз в руке — показушник — со всей силой инерции вонзил его в грудь последнему из хилличурлов, и эффектно замер. Закатив глаза и дав ему легкий подзатыльник — не чтобы навредить, чтобы показать степень своего неодобрения — он направился вглубь, нужно было узнать, что они здесь делали. За спиной раздался тихий мелодичный смех, звон металла и мягкая поступь. Храм встретил их непонятным постаментом в середине зала, пустым, но разрисованным до самого основания какими-то рунами. Он подошел поближе, протянул руку, чтобы пощупать один из светящихся узоров и, под возглас «Нет!» позади, коснулся холодного камня. Вспышка, вихрь, водоворот, и вот они здесь.
— Дилюк, ну, что же ты! Тебя четыре года путешествий по Тейвату не научили держаться подальше от подозрительных артефактов? — произнес подозрительно знакомый, низкий голос рядом.
Мозг, наконец, закончил калибровку зрения, зрачок — один, что примечательно — сфокусировался на собеседнике, и Дилюк ахнул. Перед ним сидел он сам. Как бы странно это не звучало. Может, он ударился сильнее, чем думал?
— Кайя? — слова прозвучали мягко, теплым, обволакивающим голосом, совсем не похожим на его собственный.
— Дилюк? — Кайя (?) в его теле удивленно уставился на него. А потом рассмеялся.
Видеть подобное выражение на своем собственном лице было странно. Вообще, видеть себя со стороны было чем-то сюрреалистичным, и мозг силился обработать информацию и осознать ее. Безуспешно. Может, проблема в том, что он сейчас пытается пользоваться мозгом Кайи, и никто кроме него не в состоянии сделать это на полную мощность? Нет, дичь какая, если ему в голову начинают приходить такие мысли, он точно слишком сильно приложился о каменный пол.
А его спутник продолжал смеяться.
— Нет, ну только мы с тобой могли устроить такой беспорядок и оказаться в телах друг друга. Приключение, как в старые добрые времена, да, Дилюк? — продолжал хихикать он, поднимаясь на ноги. — Но я рад, что пришел сюда с тобой, а не, скажем, с Джинн. Там были бы эти ее каблуки и грудь, и другой центр тяжести. Нет, лучше уж так.
— Ну, с центром тяжести тебе, судя по всему, повезло больше, чем мне. — Дилюк попытался встать и покачнулся. — Как ты не путаешься в своих ногах, и как твои плечи не тянут тебя к земле?
— Ну, я привык. А ты вот, оказался очень… устойчивым. — Кайя довольно повертелся и даже попрыгал на месте. — С ума сойти, как, на самом деле, удобно быть тобой.
— И что мы теперь с этим будем делать? — немного растерянно спросил Дилюк, материализуя легкий одноручный меч и прокручивая его в руке.
Несмотря на большую слепую зону справа и подводящее восприятие глубины, тело действовало автоматически, ему не приходилось даже задумываться о том, что он делает. Лезвие затянуло тонкой коркой льда, и Дилюк нахмурился. Кайя обычно не так пропускал свое крио через оружие. Это была его собственная техника, которая, очевидно, не сработала с другим элементом.
— М, ну, — в это время его спутник подошел к постаменту и внимательно его оглядел, — здесь какие-то старые каэнрийские руны, я их не понимаю. Придется обратиться к специалисту.
Он обернулся, увидел, как Дилюк воюет с его Глазом Бога, улыбнулся (это все еще странно смотрелось на его собственном лице) и подошел, вставая рядом.
— Не проводи через все лезвие. Концентрируй на острие и резко выталкивай.
Дилюк сделал так, как было велено, и в воздух вылетел рой мелких, острых льдинок.
— Вот так. А теперь убери меч, эта техника больше для отвлечения. Собирай его в ладони, медленно и плавно. — В смуглой руке появилась острая ледяная звезда. — А теперь мысленно вытяни.
Звезда сгладилась и удлинилась, оставляя подобие кинжала в его руках.
— Да, если понял, как собирать его в определенную форму, то сможешь создать что угодно — просто визуализируй, что именно тебе нужно.
— Хорошо, — коротко отозвался Дилюк, зачарованный новыми способностями. — Так что там про специалиста? Не ты у нас разве самый большой эксперт по Каэнрии в Монде?
— Не я — Альбедо. Он у нас и в Кхемии, и в рунах, и в древнем каэнрийском разбирается. Он, наверняка, сообразит, что мы натворили. — Кайя уверенно направился к выходу.
— А ты не хочешь разобраться с моим Глазом Бога на всякий случай? — озадаченно переспросил Дилюк, не двигаясь с места.
Тонкая, изящная фигура (так вот как выглядел со стороны, хотя было все еще странно наблюдать себя с того ракурса, с которого его обычно видит Кайя) резко застыла на месте.
— Я ммм… не большой фанат огня, — неловко признался он, разворачиваясь. — Но могу попробовать твой клеймор.
— Ты… боишься огня? — неверяще спросил Дилюк. Он никогда не замечал за Кайей страха к его стихии.
— Не то, чтобы боюсь, но у меня есть здоровые опасения на этот счет. Сам понимаешь, противоположная стихия и все такое, — сам того не осознавая, он потер левое плечо, на котором, конечно же, ничего не было — на этом месте у Дилюка даже ни одного шрама не наблюдалось.
— Кайя, мой огонь не навредит моему же телу. Если ты, конечно, целенаправленно жечь его не будешь. Но если не хочешь, то, ладно, пойдем к Альбедо, не будем терять время.
Тот неуверенно посмотрел на выход, потом на свою ладонь, затянутую в черную с красным перчатку, нахмурился (вот это выражение Дилюку было уже привычнее видеть на своем лице) и зажег маленький огонек. Провел над ним пальцами другой руки, и его лицо осветил совершенно детский восторг.
— И правда, не жжется!
— Перчатки и сюртук сделаны из специальной ткани и зачарованы. Остальная одежда — нет. Будь осторожнее, она может загореться! Ну и, сунешь в открытый огонь обнаженную кожу, очень неприятно будет, предупреждаю. Поэтому не снимай перчатки пока не поймешь, что точно его контролируешь. И лучше проводи его через клеймор — так безопаснее.
Кайя кивнул, все еще не отрывая глаз от крошечного пламени в его руках. Потом неохотно погасил его и материализовал клеймор.
— Так вот почему ты такой устойчивый, — со смехом сказал он, размахивая им и вертясь — скорее всего, его тело тоже действовало автоматически: все навыки были отточены годами и вбиты намертво в подкорку. — Ты просто невероятно сильный. Как в такой пигалице может быть столько мощи.
— Эй, — оскорбился Дилюк. Да, он был, как минимум, на полголовы ниже своего собеседника, но это был не повод так пренебрежительно о нем отзываться, — следи за языком!
Кайя повернулся к нему, с легкостью преодолевая инерцию и останавливая клеймор в воздухе, и в его глазах светилось чистое восхищение.
— Знаешь что, забудь про Альбедо, меня устраивает мое новое тело, я в нем остаюсь, — он провел огонь через лезвие и с обожанием смотрел, как накаляется сталь.
— И нужно тебе тело пигалицы, — обиженно пробормотал Дилюк.
— Ой, ну не дуйся, — клеймор исчез, рассыпаясь искрами, и Кайя в момент оказался рядом, больно пихая его под бок. Вот только он забыл, что из двух тел, он сейчас был не в том, что славилось скоростью.
Дилюк резко выбросил руку вперед, с легкостью ловя своего спутника за шиворот.
— Извинись сейчас же.
— Вредный, злопамятный и упрямый, — легкомысленно бросил Кайя. — Ладно, извини, ты не пигалица, ты просто ненормально сильный для своей комплекции.
— Ты перефразировал то же самое другими словами.
— Я сделал тебе комплимент, Дилюк, — вздохнул тот, складывая руки на груди. Снова привычный жест, который он много раз видел в зеркале. — А на обиженных воду возят. Пойдем уже к Альбедо.
Кайя вывернулся из смуглых рук и зашагал к выходу. Вздохнув, и поняв, что это все извинения, которые он сегодня получит, Дилюк, пробормотав себе под нос все, что он думает о слишком языкастых зазнайках, последовал за ним.
***
— Хм, как интересно. — Альбедо с любопытством оглядел их обоих с головы до ног. — Храм Тысячи Ветров, говорите? У меня есть подозрения, что ваша ситуация имеет какое-то отношения к самой Тысяче Ветров, но мне нужно будет сходить туда лично, чтобы убедиться.
— Самой Тысяче Ветров? — озадаченно повторил Кайя. — Ты понимаешь, о чем он?
Дилюк отрицательно покачал головой. Для него это тоже звучало бессмысленным набором слов.
— Не забивайте свои прелестные головки этим. Просто отсидитесь где-нибудь пока я не выясню что-нибудь и не свяжусь в вами. Где мне вас искать, когда у меня будут новости?
— На винокурне, — незамедлительно ответил Дилюк, не давая Кайе возможности вставить и слова. Тот повернулся и взглянул на него с укором. — Что ты на меня так смотришь? Ты хочешь, чтобы я сунулся к рыцарям и пытался убедительно сыграть тебя? Лучше уж отсидеться на винокурне пока что. Напишешь… то есть, я напишу Джинн письмо, объясню ситуацию, и, я думаю, она с нами согласится.
— Ладно, ты прав, — со вздохом признал поражение Кайя. — Только письмо я сам напишу, знаю я твои письма, у нее после этого еще больше вопросов будет, чем было изначально.
— Замечательно, что вы так быстро договорились, — беззаботно сказал Альбедо, явно намекая им, что его гостеприимство на этом закончилось, и они оба могут выметаться прямо сейчас. — Я дам вам знать, что делать дальше.
— Спасибо, Альбедо, — искренне сказал Дилюк и кивнул Кайе головой на выход. — Пошли, нам нужно еще добраться до винокурни. Желательно так, чтобы нас никто не видел вместе — не избавимся потом от всяких нелепых слухов.
— И каких же это слухов? — с интересом спросил Кайя, махнув Альбедо рукой и выходя из его лаборатории.
— Например, что мы с тобой помирились, — с внутренним злорадным удовлетворением ответил он.
— Все мстишь за пигалицу? — рассмеялся Кайя. — Хорошо, считай, что я ужасно опечален твоим нежеланием «мириться».
— Невыносимый.
— Злопамятный.
— Шевели быстрее своими пигаличными ножками.
— Всю жизнь мне припоминать это будешь, — Кайя театрально вздохнул. — За что мне досталась такая жестокая судьба.
Дилюк закатил глаза и ускорил шаг. С его новым ростом и длиной ног сделать это оказалось гораздо проще, чем раньше.
***
— Мастер Дилюк! Мастер Кайя? — Аделинда радостно заулыбалась, увидев молодых господ снова вместе. — Неужто вы помирились?
Кайя повернулся и взглянул на него из-под ресниц. На его лице (лице Дилюка, между прочим!) играла неприятная усмешка.
— Да, Аделинда, помирились, и мастер Кайя поживет у нас какое-то время. Подготовь, пожалуйста, для него гостевую комнату и подай нам ужин на веранду, — идеально скопировав манеру разговора самого Дилюка, его выражения лица и его жесты, выдал он. Насколько хорошо он его знал? Наблюдал ли, чтобы так безупречно сыграть, или это получалось у него само собой?
Какое-то жалкое разочарование в себе заклубилось на задворках сознания. Он бы так не смог. Он давно уже не знал Кайю настолько, чтобы выдать себя за него. Не сыграл бы, не вспомнил точно, как и в каких ситуациях тот себя ведет, какие жесты чаще всего использует.
Его самобичевание прервал игривый взгляд алых глаз, которые заговорщицки ему подмигнули, и Кайя указал головой в сторону веранды.
Все еще не в состоянии отделаться от неприятного чувства и отчаянно пытаясь вспомнить, как бы сам Кайя повел себя в такой ситуации, он на автопилоте побрел следом.
— Мастер Кайя, — Аделинда появилась у него за спиной, заставив его вздрогнуть, и поставила перед ним блюдо. — Я так рада, что Вы снова на винокурне. Мы давно не виделись, как нынче дела у рыцарей?
Загнанно переведя взгляд с Аделинды на настоящего Кайю и обратно, он выпрямился, понял, что сидит теперь слишком напряженно для обычно расслабленного капитана, попытался откинуться на спинку и выдавить из себя улыбку. Сам понял, что она совершенно не похожа на легкую, игривую ухмылку, снова взглянул на Кайю. Тот смотрел на него с жалостью, печально вздернув брови.
— Аделинда, не донимай сегодня гостя. У сэра Кайи был трудный день, эти бесполезные рыцари совершенно ничего без него не могут сделать. Наверняка, он хочет поужинать и отдохнуть, прежде чем вести светские беседы, — наконец, строгим голосом прервал мучения Дилюка его спутник.
— Ох, и правда, что это я. Простите, мастер Кайя, мою бестактность. Отдыхайте, наслаждайтесь вечером, раз уж вы помирились с мастером Дилюком, на винокурне Вас всегда ждут с распростертыми объятиями, — Аделинда учтиво поклонилась и удалилась.
В воздухе повисла напряженная тишина, Кайя застыл напротив с абсолютно фальшивой дружелюбной улыбкой, которая смотрелась просто отвратительно на лице Дилюка. Наконец, он фыркнул и расслабился, позволив себе откинуться на спинку.
— И правда, не стоит тебе к рыцарям соваться. Ты же абсолютно не можешь мое поведение сымитировать. Решено, остаемся на винокурне, раз уж мне все тут так рады. Особенно, мастер Дилюк, — Кайя смеялся, и было сложно понять: настолько все давно уже отболело, что он и впрямь смог легко отнестись к словам Аделинды, или он опять играл.
— Мастер Дилюк тебе голову открутит, если будешь пользоваться своим положением, — мрачно заметил он, решая, что копаться в сложном внутреннем мире того, кого он однажды звал братом — дело неблагодарное. Все равно, если тот не разрешит, никто ничего не накопает.
— Ну, когда это еще будет, — беззаботно махнул рукой Кайя. — А сейчас мастер Дилюк — это я. И под моим присмотром сэра Кайю, особенно, такого неловкого, здесь не обидят. Поэтому располагайтесь, дорогой сэр Кайя, чувствуйте себя, как дома, обустраивайтесь здесь.
Разговор шел в каком-то непонятном направлении. Его собеседник, как обычно, паясничал, но у Дилюка было неясное ощущение, что его шутки сегодня с особенно глубоким двойным дном. Вот только раскусить он их никак не мог. Пытался ли Кайя зацепить его и намекнуть, что, будь он на его месте, их отношения сложились бы по-другому? Завуалированно сказать, что он Дилюка не оставит в таком жалком положении? Что Кайя бы не возражал остаться здесь в самом деле? Или все-таки просто клоунничал? Дилюк был уверен, что все это лезло ему в голову, потому что его разумом сейчас управлял мозг Кайи, а тот никогда не мог остановить свой бесконечный поток сознания. Только поэтому. Да, значит, стоило прекратить прямо сейчас.
Он попытался загнать все непрошенные мысли подальше в чертоги разума и просто наслаждаться хорошей едой.
***
— И что это ты тут делаешь? — хмуро спросил Дилюк, когда в ответ на его стук, дверь открыл ожидаемо Кайя. Все еще в теле Дилюка. Без рубашки.
— Я? — удивленно засмеялся он. — Мне сказали, сегодня это моя комната, и я тут обустраиваюсь на ночь.
— Почему ты полуголый? — недовольно поджал губы Дилюк.
— Эм, мой дорогой друг, я даже не знаю, как тебе сказать. Но в одежде спать не очень удобно. Люди обычно раздеваются перед сном. Даже в чужом теле, — поддразнил его Кайя и отошел, впуская внутрь. — Не знаю, почему это тебя волнует. Что я там не видел? Мы с тобой выросли вместе, Дилюк. Купались нагишом, спали в обнимку в одном белье, чем твое тело должно меня удивить?
— Все равно, неловко видеть, как не я раздеваю себя, — неловко пробормотал он и протянул руку. — Я не знаю, как все это снимается. На тебе слишком много лишних побрякушек, не имеющих никакого практического применения.
— О, вот видишь, ты тоже собрался меня раздевать. Мне кажется, мы квиты, — засмеялся Кайя, подходя ближе и принимаясь за многочисленные ремешки и заклепки.
Что-то в сознании Дилюка заклинило на словосочетании «собрался меня раздевать», и он, в трансе наблюдал, как его собственное тело стоит перед ним и, ох, раздевает Кайю? В чьем теле был он. Это было странно, непостижимо, его сознание никак не могло объять такую информацию. И все же, какая-то смутная мысль где-то на фоне не давала ему покоя. Его. Тело. Раздевает. Кайю. Он резко отшатнулся, заставив собеседника удивленно вдохнуть.
— Дилюк?
— Не-не надо, я сам. Это все как-то неправильно, — он поднял взгляд и, в ужасе распахнув глаза, уперся в собственное отражение. Из зеркала на него смотрел Кайя. А он сам, Дилюк, медленно подходил, подняв руки в примирительном жесте.
— Все в порядке, Люк, — тихо шепнуло его тело в зеркале, еще больше сокращая расстояние между ними. — Я просто помогу тебе расстегнуть все сложные элементы, а дальше ты сам. Мне бы не хотелось, чтобы ты психанул и изодрал мою форму.
Бледные тонкие пальцы снова легли на обнаженную смуглую кожу предплечья и завозились с золотистой застежкой. От каждого касания по позвоночнику проходила дрожь, и он мелко вздрагивал. Закончив с той, что была на рукаве и сняв с него перчатки, Кайя потянулся к шее, чтобы снять чокер. В зеркале Дилюк, подняв руки, тянул за тонкую полоску кожи, заставляя Кайю наклониться чуть вперед, чтобы тому было удобнее. Дыхание сбилось, он не понимал, что происходит, не понимал своих неуместных реакций, не понимал, почему ему так хотелось прикоснуться в ответ. Чтобы Кайя прикоснулся в ответ. На каком-то нелепом автопилоте он медленно поймал бледную тонкую ладонь и крепко ее сжал. Кайя сжал его ладонь.
— Дилюк? — тот, наконец, оторвался от своего занятия и проследил за направлением взгляда его собеседника. — Ох, как интересно.
Теперь Кайя и Дилюк через отражение смотрели друг другу в глаза. Светлая ладонь осторожно развернулась, и их пальцы переплелись. На лице Дилюка в отражении расцвела хищная ухмылка, так этому лицу несвойственная, и второй рукой он скользнул Кайе за спину, почти обнимая, нащупывая замок корсета. С тихим «вжик» тот соскользнул на пол. Дилюк не отстранился, наоборот, прижался теснее.
По-прежнему не в состоянии сбросить с себя это наваждение, Кайя в отражении легко провел смуглыми пальцами вверх, по обнаженному плечу и шее Дилюка. Тот в ответ резко вздохнул, и бледное лицо вспыхнуло ярким румянцем.
Совершенное сумасшествие, умопомрачение, но вид завораживал, заставлял думать о том, о чем Дилюк никогда раньше даже помыслить не мог. О том, что Кайя может так касаться его тела, что это зрелище окажется невероятно притягательным, и ему захочется больше. Контролировать все действия, и в то же время смотреть в проклятое зеркало и видеть, как Кайя касается его тела. И понимать, что где-то глубоко внутри именно этого он всегда хотел, просто никогда не осознавал, никогда не позволял себе думать о таких вещах.
— Не останавливайся, — тихо прошептал Дилюк в отражении, и крышу окончательно сорвало — о последствиях своих действий он подумает позже. Да и его партнеру, кажется, тоже нравилась эта странная игра.
Кайя в отражении развернул их так, чтобы Дилюк в отражении смотрел прямо в зеркало, а сам встал позади. Уже гораздо смелее, ободренный словами партнера, пробежал обеими ладонями по рельефным мышцам рук, косточкам локтей и запястий, крепко зафиксировал их, чтобы тот не вырывался, и склонился к шее. Он знал все чувствительные места этого тела, все реакции, и как заставить его сходить с ума в своих руках. В руках Кайи. Звездный зрачок внимательно заглянул в полные любопытства алые глаза, его губы легко и естественно растянулись в той самой ухмылке, которой так часто хвастал капитан, и он легко прикусил место, под линией роста волос. Тело в руках выгнулось дугой, алые глаза закатились, сквозь зубы вырвался сдавленный стон. Он продолжил целовать, облизывать, сжимать резцами тонкую бледную кожу шеи, ее сгиба, перехода в плечо, ключицу, упиваясь тем, как тело в его руках билось, словно пойманная в силки птица, жалось к нему, к его бедрам, к паху, легко потираясь, откидывая голову назад, жмурясь, потом широко раскрывая глаза, смотря туманным, расфокусированным взглядом в потолок и снова жмурясь от сенсорной перегрузки.
— Ты… такой чувствительный. Я даже не подозревал, что так может быть, — задыхаясь, прохрипел Кайя в его руках. — Но не останавливайся, Дилюк. Покажи мне, как я касаюсь тебя в твоих мечтах, что я в них с тобой делаю?
Иллюзия была разбита, но ровно на секунду. Последние слова пульсировали в голове, он снова смотрел в зеркало, и видел себя — раскрасневшегося, со сбитым дыханием, с маленьким фиолетовым пятнышком на шее, но смотрящего через зеркало в звездный зрачок с жаждой, желанием, жадностью. Себя, улыбающегося абсолютно неподобающе — развратно. И видел Кайю — бездной в лазурной радужке —поглощающим эту улыбку, приглашающую дугу позвоночника, руки, все еще заключенные в плен смуглых пальцев. И он продолжил.
Перехватил оба запястья в одну ладонь, крепко сжал их за выгнутой спиной, внимательно наблюдая, не возражает ли его партнер. Дилюк в зеркале только вздернул бровь на мгновение, но не сопротивлялся — поощрял и хотел. Вторая, теперь свободная, легким прикосновением пальцев пробежалась по боку, по животу, по тем самым нижним кубикам пресса, которые, хоть и смутно, но читались под бледной кожей. Неуверенно застыла возле пряжки ремня, и он еще раз безмолвно спросил разрешения, заглянув в подернутые поволокой алые глаза. Дилюк в отражении, тряхнув волосами, без заминки кивнул.
Звякнул металл, раздался шорох ткани, и золотистая ладонь опустилась на ощутимую выпуклость под тонким нижним бельем. Тело в его руках выгнулось сильнее, подаваясь навстречу прохладным пальцам. С розовых, уже искусанных в исступлении губ, сорвался очередной стон.
— Давай же, ну не тяни, — в лихорадке прошептал Дилюк в отражении. Кайя в отражении победно ухмыльнулся.
— И куда же подевались все твои манеры? Давай-ка попробуем еще раз, — смуглые пальцы чуть сжали выпуклость. Алые глаза распахнулись во впечатленном удивлении, и раскрасневшееся лицо расчертила кривая усмешка.
— О, заставишь меня умолять? — он засмеялся, но резко оборвал сам себя, когда ладонь несколько раз с силой прошлась по стволу под бельем. — Ох, пожалуйста, Бездна тебя дери, пожалуйста, вытащи его уже и, ради всех Архонтов, сделай что-нибудь. Я с ума сойду от этих ощущений, если ты сейчас же не продолжишь. Прошу тебя, умоляю. Ну, давай же!
С каким-то завораживающим садистским удовлетворением он смотрел на тело, извивающееся под его прикосновениями, на до крови прокушенную губу, на дорожки бессильных и, скорее всего, неосознанных слез, на щеках. Наконец, смилостивившись, он спустил белье, и перевитый венами крепкий член, такой знакомый, но сегодня чужой, лег в руку. Он двинул ей раз, второй, постепенно входя в ритм и четко зная, как и где надавить, чтобы партнер выл, скулил и стонал в его хватке уже в полный голос. Ему хватило буквально пары минут, чтобы с непривычки, и от перегрузки в новом, таком чувствительном теле, вскрикнуть особенно громко, вжаться плечами в смуглую грудь и кончить, пачкая белыми потеками зеркальную поверхность.
Приходить в себя оказалось болезненным занятием для его психики. Он медленно, но верно осознавал, что в его руках пытался отдышаться от чудовищно сильного оргазма Кайя, который в свою очередь был в его собственном теле.
В панике взглянув в зеркало еще раз и встретившись с удовлетворенным и насмешливым взглядом алых глаз, он осторожно отпустил своего партнера и сделал шаг назад.
— Я эм… — слова в голову не приходили, все сознание было покрыто мутной молочной дымкой.
— Не кончил, да, — развернулся и посмотрел в звездчатый зрачок напрямую Кайя. — Давай-ка теперь я тебе помогу.
— Не надо, — он поспешно отступил еще раз.
Кайя с мягкой улыбкой медленно, словно приручал дикого зверя, приблизился и положил руки на напряженные предплечья.
— Дилюк, все в порядке. Это случилось, потому что мы оба этого хотели. Я согласился, я ни о чем не жалею. Это был очень необычный опыт, но мне понравилось. Разреши мне закончить начатое, иначе как-то это несправедливо, что все сливки мне достались. — Он поддел пуговицу на бриджах и ловким движением ее расстегнул. — Если хочешь, продолжай смотреть в зеркало.
Длинные тонкие пальцы расправились с ненужной одеждой и бельем, и обнажили тяжелый, налитый кровью ствол. Сопротивляться резко расхотелось. Зато…
— Это все так странно, но я эм… хочу тебя поцеловать. Хотя целовать свое собственное тело — эта мысль совсем не кажется мне привлекательной, — Дилюк не мог оторваться от завораживающего зрелища.
Светлая узкая ладонь, резко и быстро ходила по члену, захватывая головку и заставляя Дилюка на этих моментах вздыхать и прикрывать глаза от удовольствия. Тело Кайи, и впрямь было не настолько чувствительным, как его собственное, и все казалось словно чуть притупленным, но таким тянуще-приятным и легким.
— Тогда не открывай глаза и целуй меня, — свободную руку тот положил на открытый глаз, потянулся, не прекращая двигать ладонью, и поймал пересохшие губы в томный поцелуй, на который у них у обоих не хватало дыхания, и им приходилось разрывать его, потом снова находить друг друга и делить теплый воздух на двоих.
За закрытыми веками он мог притвориться, что целует действительно Кайю, и что это именно его смуглые пальцы сейчас ритмично доводят его до края. В какой-то момент, когда ощущений стало слишком много, он уткнулся лбом в чужое плечо, хрипло вздыхая и постанывая. Его партнер шептал в ухо что-то ласковое и мягкое, осторожно поглаживал по затылку. И где-то на словах: «Кончи для меня, мой родной, мой Дилюк», он всхлипнул и задохнулся, до боли сжимая чужие плечи. Белесые брызги кляксами легли на светлую кожу рельефного живота, ладонь Кайи провела его через оргазм и ровно в тот момент, когда это должно было стать неприятным, отпустила.
— Вот так, умница. Никто из нас сегодня не пойдет в постель неудовлетворенным, — тихо засмеялся Кайя, продолжая поглаживать длинные ультрамариновые пряди на чужом затылке. — Кстати, о ней. Останешься со мной на ночь?
— Кайя, — со стоном ужаса Дилюк оторвался от чужого плеча и взглянул на собеседника. — Мы с тобой еще утром едва разговаривали друг с другом. А ты про постель.
— Ну, больше же этой проблемы нет. Так что, я не вижу повода отказываться, — развел руками тот.
— Ты сумасшедший. И я сумасшедший. Что мы теперь будем делать? После всего этого, — он указал пальцем сначала на себя, потом на собеседника.
— Ну, для начала сходим в душ и приберемся. Потом выспимся, вернем себе свои тела. И начнем все сначала. Только уже в правильной расстановке фигур, — беспечно ответил тот, словно не обсуждал будущее их отношений.
— Ты серьезно? — пролепетал Дилюк.
— Я — да. Но если этого нет в твоих планах, то все закончится здесь и сейчас, и мы сделаем вид, что этой ночи никогда не было, — тем же тоном ответил он.
— Я никак не могу тебя понять, — свел брови к переносице Дилюк. — Ты так легко говоришь о том, что хочешь начать все с начала, а потом точно таким же тоном, что притворимся. С тобой никогда не знаешь, где правда.
— Дилюк, милый мой. — Кайя взял его за руки, — я с ума по тебе схожу лет с шестнадцати, но принуждать тебя, если это не взаимно, не собираюсь. Поэтому я серьезен, как никогда. А вот, какое решение в конце концов примешь ты, это уже от меня не зависит.
— Но ведь у нас… прошлое. И там все так получилось нехорошо, и как же ты с подросткового возраста… А я не заметил, — бормотал Дилюк.
— Мы всегда можем поговорить об этом прошлом. И все расставить по местам. Но это всего лишь прошлое, оно подождет. Необязательно делать это сегодня. — Он выдержал драматичную паузу. — А еще ты не замечал все это время, что ты сам мечтаешь затащить меня в постель. Так что не понимаю, почему тебя это так удивляет.
— Ты просто невыносим, я не могу с тобой разговаривать, — раздраженно выдохнул Дилюк, проводя рукой по тонким, мягким прядям.
— Потому что на ночь глядя никто не ведет серьезные беседы, для этого есть день. Давай-ка завязывай этот свой самоанализ и топай в душ уже, — замахал на него руками Кайя, оглядываясь в поисках чего-нибудь, чем можно было протереть зеркало и свой живот. Найдя взглядом комод, где Аделинда хранила запасные полотенца, он вытащил одно и принялся за работу.
Дилюк понаблюдал за ним немного, понял, что каши сегодня они так не сварят и послушно, как ему и было велено, потопал в душ.
***
Утро встретило его ослепляющими лучами — кажется, никто вчера не задернул портьеры. Полоски света игриво кусали его за нос, заглядывали в глаза, играли в догонялки на щеках. Нет, так спать было категорически невозможно.
Он медленно разлепил глаза и поморщился, глядя на положение солнца за окном. Рассвет уже был далеко позади — его никто не разбудил, и времени было уже, наверное, часов десять.
Скинув с себя тяжелую руку вместе с одеялом, он собирался встать и пойти отчитывать прислугу, которая решила дать ему внеплановый выходной. Потом, пришибленный сюрреалистичным осознанием, резко замер. И ошарашенно повернул голову в направлении той руки, которую только что сбросил. Кайя мирно посапывал рядом.
События вчерашней ночи накрыли его толстым, удушающим одеялом. О, нет. Он вчера оказался в теле Кайи, а вечером они возле зеркала…
Его шарахнуло вторым осознанием: он был в своем теле. Значит, артефакт, за который он так неосторожно схватился, был с лимитом действия по времени. А это значило, что тревожить Альбедо больше смысла не было. И Кайя, проснувшись, соберется и уйдет.
К последней мысли он оказался не готов. Они вчера отложили все решения на потом. Но после душа Дилюк все-таки остался, и уснули они, переплетаясь конечностями, как лианы. Кайя, пока его совсем не сморило, шептал какие-то нежные глупости ему в ухо, давал какие-то бессмысленные романтичные обещания…
— Доброе утро, мой солнечный свет, — смуглое, гибкое тело рядом с наслаждением потянулось, и Кайя сел на постели. — Как тебе спалось?
— Не уходи, — проигнорировал вопрос тот, нахохлившись и поворачиваясь к партнеру.
— Что? С чего бы мне?..
— Ты снова в своем теле, — перебил Дилюк, с надеждой смотря в звездчатый зрачок.
— И ты хочешь, чтобы я остался? — с легкой улыбкой спросил Кайя.
— Хочу.
— Значит, я останусь, — он еще раз беспечно потянулся.
— Так просто? — неверяще вздернул бровь Дилюк.
— Так просто, — Кайя подвинулся ближе и заговорщицки шепнул. — И раз уж мы вернулись в свои тела, то можно было бы и «начать все сначала с правильной расстановкой фигур» прямо сейчас.
Дилюк возмущенно отпрыгнул. Кайя смеялся. Так заразительно, что уголки губ сами приподнялись в ответной улыбке.
— Ты сведешь меня с ума, — покачал он головой, двигаясь назад и прижимаясь к полуобнаженному, тёплому со сна телу. Взгляд остановился на левом плече его партнера, где уродливой кляксой расползся старый след от ожога. Именно это плечо Кайя вчера прижимал, когда они говорили об огне.
— Это?.. — он осторожно провел пальцами по контурам шрама.
— Напоминание о том, что уже прошло и больше не имеет значения, — отмахнулся Кайя, прочесывая пальцами огненные пряди льнущего к нему Дилюка.
— С той ночи ведь? Я не помню, чтобы ранил тебя тогда в плечо, — нахмурился тот.
— Ага. Неудачно повернулся, и твой меч скользнул совсем рядом. Не задел, но обжег. Конечно, не помнишь. У нас там тогда все так серьезно было, кто бы обратил внимания на такие мелочи. Да и внимания мы оба тогда больше обратили на мой раненый глаз. Я сам понял, что что-то неприятно тянет и ноет уже постфактум.
— Ты так легко об этом говоришь, — вздохнул Дилюк.
— Солнце мое, это было так давно, что все уже зажило, и больше не тревожит. Если тебе нужны мои извинения, я готов их принести. А я уже давно все принял и простил, — Кайя ласково ткнулся носом в бледную скулу.
— Нет-нет, ты прав, пора перестать оглядываться на все это, и двигаться вперед. — Дилюк повернул голову и поймал чужие губы, утягивая своего партнера в поцелуй, потом отстранился и игриво поднял уголки губ. — Ну, или начать все сначала.
Кайя беззаботно рассмеялся и в одно движение подмял Дилюка под себя. В разноцветных глазах, не скрытых сейчас повязкой, читалось восхищение и обожание. Дилюк неожиданно осознал, что много раз видел это выражение, направленное на него. Вот только значения никогда не понимал. А теперь, когда, наконец, получилось… Теперь все точно наладится.