Последний раз. Сегодня Валентино, который даже предупредил о том, что явится — аттракцион невиданной щедрости — снова придет со своей любимой игрушкой, и они сыграют еще один раз. После этого сделка Энджел Даста с Хаском будет считаться выполненной, и он будет свободен от своих обязательств. Или так он думает. Потому что у самого игромана-оверлорда были совершенно другие планы.

Дилюк раньше не задумывался о будущем. В конце концов, его отец был пастором, у них была своя церковь — о чем тут думать! Он закончит семинарию и унаследует дело отца. Кайя будет пастором прославления вместе с ним. Это же здорово: дела в церкви можно будет разделить пополам с мыслью, что друг его не подведет. Только, крошечная, но настойчивая мысль никак не оставляла его в покое: отец был увлечен своим делом. Он называл это призванием. Кайя был в восторге от музыки. А он? А чего хотел сам Дилюк?

Каждую ночь Стрип озаряется миллионами огней. Для тех, кто родился и вырос в Вегасе, это — обычный вторник, рутина, работа. Для всех приезжих же Вегас — Город Грехов, город-сказка, город-иллюзия, город-куда-сбегают-от-реальности. Вот только далеко ли можно сбежать от себя? Хаск точно знает ответ на этот вопрос, а Энджелу, однажды возникшему на пороге бара «Хазбин» без гроша в кармане, еще только предстоит найти ответ.

В Ад не попадают случайно, Ад выбирают. Нет-нет, не при жизни своими дерьмовыми поступками и глупыми ошибками. Ад выбирают уже после смерти. Ну сдох ты однажды от передоза, ну случается. А что дальше? Выберешь ты «чистую» жизнь, где будешь сидеть за столиком и, скучая, попивать чаек, или вечный кайф? Какой дурак выберет первое, когда тут бессмертие, алкоголь рекой, героин на каждом углу, отвязные вечеринки и крышесносный секс. А потом? А потом выбора уже нет. Потом уже поздно.

В отдалении у берега вьющегося разноцветной лентой неглубокого ручейка, который гордо именовался рекой, стояла высокая фигура. Роскошный мех, бликующий темным шоколадом, легкие золотистые отблески от рогов, сильные ноги, умные ореховые глаза. Это был его олень. Тот самый, который вывел Фэн Синя из леса, когда тому было еще пять лет.

Пять раз, когда Фэн Синь предлагал Му Цину фотосессию и получал решительный отказ, и один раз, когда тот согласился.

Как только каблук его сапога ступил на холодный камень, которым был выложен пол подземелья, дверь позади с громким стуком захлопнулась. Вздрогнув от неожиданности, Кайя обернулся и застыл, неверяще оглядывая сплошную серую стену. Казалось, эта стена здесь была всегда, а вот двери не было и быть не могло. Что же, теперь им придется искать другой выход. А что ждет их на пути к нему — это уже другой вопрос.

Деревья расступились, и вдали показалась красная крыша винокурни. Сердце забилось быстрее в предвкушении. Хотелось сорваться на бег и, как мальчишка, мчаться до самого входа и внутрь, сбить удивленного Дилюка с ног, закружить в объятиях, зацеловать и целый вечер говорить ему, как Кайя скучал.

— Как называют тебя? — он легко тронул свое будущее сожаление за плечо, привлекая его внимание, когда тот ненадолго остался без напарника.

— … Дилюк, — замешкавшись от неожиданности, сказал тот, забыв полную формулировку предложения. Развернулся к нему и снова уставился своими огромными совиными глазами.

— Ди-люк, — протянул Кайя, словно пробуя имя на вкус, — Красивое имя.

Тонированный шлем с изображением феникса во всю переднюю часть, на мгновение повернулся в его сторону, рука в массивной перчатке оторвалась от газа и недвусмысленно показала ему средний палец. Потом Полуночный герой отвернулся, и его Рассвет взревел, набирая обороты.

Кайя усмехнулся. Вот ублюдок. Ну, он однажды до него доберется и засунет этот палец ему в задницу. Он резко крутанул ручку, выбивая облако пыли из-под колес, и рванул следом.