Что меня больше всего поразило, так это инженерный гений, сконструировавший здание базы. Согласно сведениям Да Винчи, мы располагались на шельфе, где архитектура повторяла форму прибрежного дна с дугой купола навроде Сиднейского, что позволяло нивелировать эффект цунами.

Когда я вышел из своей комнаты в коридор, то по обстановке сразу понял, что мы находимся под водой. Так называемый водоём, по словам провожатого, находился на самом краю базы, а чтобы попасть непосредственно в лабораторию, необходимо было воспользоваться лифтом. Прозрачное устройство, напоминающее челнок, медленно уносило нас вниз, позволяя насладиться панорамой подводного мира; казалось, мы погружаемся в бездну, следуя за рельефом континентальной плиты. Несмотря на то, что самое глубокое место совпадает с тем, которого мы можем достичь, переместившись лишь на другой конец базы, с неё открывался вид на бесконечный простор тёмных океанских глубин и тысячи километров абиссальных равнин, в черную даль которых я всматривался, испытывая благоговение и страх. Не знаю, будет ли у меня возможность воспользоваться батискафом, чтобы удовлетворить своё любопытство, но, если я окончу университет и ещё несколько лет проведу в аспирантуре, становясь высококвалифицированным специалистом, возможно, всё впереди...

— Десаро, где ты витаешь, такой задумчивый? — Да Винчи потрепал меня по плечу, возвращая в настоящее. — Смотри, мы уже прибыли.

Я поднял глаза, и передо мной открылась дверь, пуская на круглую развилку, ведущую в несколько помещений, закупоренных круглыми, толстыми, прочными технологичными дверьми, напоминающими люки субмарин. Такие преграды предотвращали нелегальную фотосъёмку или кражу биологических образцов незаконными организациями с целью продажи. Однако подобное архитектурное решение напомнило мне о другом, и я не смог отказать себе в шутке:

 — Ребята, у вас здесь столько лабораторий, как вы запоминаете, что за какой дверью находится? Видели фильм "Хижина в лесу"? Там, если нажать не на ту кнопку, можно выпустить всяких монстров, которые будут убивать всех, кого встретят.

Я произнёс свою речь со всей возможной серьёзностью, но взгляд Да Винчи на меня был полон беззвучного смеха и, одновременно, укора:

— Десаро, ты неизменен. Многообещающий специалист, а разум как у ребёнка.

Я скорчил мину, понимая, что этот педант остался верен себе, с возрастом не обзаведясь даже намёком на чувство юмора. Как жаль, работать с ним будет скучно.

Меня подвели к одной из этих дверей, которая автоматически открылась посредством скана отпечатка пальца работника, издав звуковой сигнал, и из-за неё на нас хлынул узнаваемый запах морской воды, успевший пропитаться специфическим ароматом выделений русалки, от примеси которого мне стало дурно, и я зажал нос.

— Да Винчи, не кажется ли вам, что русалка источает какой-то странный запах?

— Запах? Рыбы в морской воде?

— Амбре, — уточнил я, вновь затянувшись смесью. — Чувствуете? Он довольно сильный и немного... немного напоминает мускус.

Мой собеседник понимающе фыркнул.

— Если запах рыбы, смешанный с морским, можно почитать за амбре, то я, скорее, склонен согласиться.

— Наверное, у вас просто заложен нос, — недоверчиво буркнул я, чувствуя себя донельзя неловко, и последовал за ним в помещение, недовольный, что не смог добиться ответа.

Когда мы оказались по ту сторону закрывшейся двери, нас окутал мягкий голубой свет. Подняв глаза, я обнаружил вокруг стеклянные стены, отделяющие нас от воды, в которой так, словно и не было никаких преград, перемещались тени рыбных косяков, напоминающих клубы дыма. Стоять здесь было, как оказаться в кроличьей норе из "Алисы в Стране Чудес". Будучи не в силах держать эмоции при себе, я выдохнул:

— Боже, это просто не может быть по-настоящему! Да Винчи, позвольте мне заниматься на этой базе исследованиями, меня поражает здешняя атмосфера.

— Разумеется, — рассмеялся он. — Ты же учёный, отправленный сюда по приказу Правительства. Даже если бы тебе здесь не понравилось, ты бы всё равно остался с нами.

— По какому приказу? Рейн что-нибудь рассказал? — поинтересовался я, краем глаза высматривая в резервуаре русалку, и вскоре обнаружил под самым потолком неспокойную тень. Присмотревшись, я обнаружил, что там кружили дельфины, энергично трясь друг о друга телами, волнуя поверхность. Недалеко располагался напорный люк — единственное место соединения искусственного водоёма и того места, в котором мы очутились. Я указал на интересующее меня пальцем место и вопросил:

— Да Винчи, посмотрите, что там такое происходит?

— Ах, это — занимательный случай. Следуй со мной.

Он повёл меня по винтовой лестнице, что упиралась в люк до самого потолка, который, я с удивлением обнаружил, являл собой довольно прочную цилиндрическую конструкцию, что, преломляя свет, окрашенный жизнью в воде, напоминала собой врата в рай. За ним можно было исследовать обстановку, даже с небольшим эффектом лупы, позволяющей видеть всё вплоть до мелких подробностей. Я догадался, что это был тот же материал, что использовался для иллюминаторов при изготовлении батискафов, и он способен был выдерживать гигантское давление воды. Не удержавшись, я коснулся рукой его холодной гладкой поверхности.

— Что означает "занимательный случай"? Поведение дельфинов связано с близостью к ним русалки?

— О, да, — мой спутник протянул мне небольшую коробочку и ткнул пальцем в стекло, указывая на особей. — Следи за руками: Дельфины спариваются неустанно в течение нескольких дней, и это ненормально, поскольку их поведение подозрительно напоминает спаривание ради спаривания. Всё бы ничего, да только до эструса у них ещё есть время, и до подселения к ним русалки они вели себя совершенно обычно.

— И в самом деле, занимательно, — удивился я и предположил: — Значит ли это, что русалки способны взаимодействовать с дельфинами и менять их привычный уклад жизни. Следовательно, его общение с ними может заставить дельфинов понимать... — меня осенило. — Мы можем продуктивно общаться с русалкой посредством языка дельфинов? Да Винчи, помните, проводили исследование, направленное на расшифровку их звуковых сигналов?

— Разумеется, — кивнул он и указал на ящик в моих руках, улыбаясь. — Тут дельфиньи крики, которые мы записывали всё то время, что с ними общалась русалка. Я сравнил их и русалочью "речь" — и нашёл схожую частоту.

— В какой секции? — меня колотило от нетерпения.

— Здесь, — Да Винчи нажал на кнопку коробки и принялся модулировать.

В этот момент на краю зрения я заприметил большой косяк рыб, дрейфующий через резервуар, и он меня чрезвычайно заинтересовал. Недалеко от того места обнаружилась знакомая гибкая тень, которая, как оказалось, направлялась прямо сюда. От русалки невозможно было оторвать глаз.

При взгляде через увеличение люка, волосы его разметались вокруг, а половина лица тонула в тени, выпячивая на освещение только изгиб зло изогнувшихся губ. Косяк чёрных рыб всюду плотно окружал его тело, делая похожим на разъярённого бога в клубящемся вихре чёрного облака. Где бы этот мерфолк ни находился, он поглощал собою весь свет, топя в тени окружающее пространство, напоминая своим поведением чёрную дыру, готовую поглотить море.

Ассоциация возникла сама по себе.

До моего лица долетело его амбре — и сердце пустилось вскачь, руки перестали меня слушаться и приникли к стеклу так плотно, что я не мог их отнять.

— Да Винчи, он здесь! Ваш ящик его приманил.

— Вот, нашёл, послушай-ка этот отрывок, — мужчина настроил устройство и, приложив коробку к моему уху, загадочно произнёс: — Частота этого завывания совпадает с частотой брачного зова дельфинов. Думаю, что именно с помощью этого возгласа, мерфолк заставляет особей спариваться.

Я нахмурился и внимательно вслушался в протяжные звуки: ящик издал какой-то шум, за которым последовало послоговое произношение, свидетелем которому я и сам не раз становился — "А... га... рес...".

— Слышал? — Да Винчи был сильно взбудоражен. — Моя гипотеза заключается в том, что, возможно, серию подобных звуков издают сами русалки, когда желают привлечь партнёра.

Я замер. Меня поразило смущение и сильное замешательство, смешанное с желанием опровергнуть догадку учёного, но рассудком я понимал, что его предположение имеет все шансы на подтверждение. Отвернувшись от русалки, я многозначительно посмотрел на Да Винчи и сухо уточнил:

— Полагаете, у данного самца может быть гон?

Кивок, доказывающий, что учёный придерживался именно этой позиции, в то время как меня самого одолевало желание скрыться отсюда да поживей.

Святый Боже, если это так, то на судне особь и в самом деле пыталась со мной скреститься! А я по глупости использовал эту череду звуков в качестве наречения для него.

— А... га... рес...

За моими размышлениями звуковая дорожка будто прибавила в громкости, однако это завывание исходило уже не из записывающего устройства, а непосредственно от самого люка. Который не смог отрезать от меня голос твари. Понятия не имею, обладают ли голоса этих существ проникающей силой, как те же электроволны, например, от которых кожа головы теряет чувствительность, но я не смог отказать себе посмотреть.

Я повернулся, сохраняя неподвижность в лице, и увидел, как особь вертикально парит в воде прямо за стеклом люка, и глаза средь разметавшихся прядей вперились прямо в меня, а к стеклу с той стороны была прижата ладонь ровно в том месте, куда я совсем недавно упирал свою руку. Не успевшие исчезнуть отпечатки соединились друг с другом.

Эта тварь не покинет пределов воды, мне она ничем угрожать не способна. Просто зверь, который ошибся с выбором партнёра. Мне следует сохранять спокойствие и верить в здравый смысл.

Сказал бы это кто-нибудь Ему там, за стеклом!

В совершеннейшем трансе я поднял ладонь, и приложил её к стеклу к тому месту, сопоставляя с перепончатой кистью. Конечности у него были больше моих, и каждая фаланга оказывалась длинней, производя впечатление силы и приспособленности к захвату различных предметов. На земле такие руки были бы хороши для игры в баскетбол. Судя по пропорциям, если бы у него вместо хвоста были ноги, то рост мужчины составлял бы порядка двух метров.

Высокий и мускулистый. Будь он человеком, я бы позавидовал его внешности.

Кажется, Агарес остался доволен тем, как "соединились" наши ладони. Он сменил положение, оказавшись прямо напротив стекла, изменил наклон головы, выгнув шею, и прищурился так, словно мог чувствовать меня через люк. Выражение его лица сочилось одержимостью мной. Оставшись так с десяток секунд, он перевёл взгляд за мою спину и, приоткрыв губы, выдал ряд слогов в сторону Да Винчи, которые я прежде от него не слыхал:

— От... рой... верь...

Если моё понимание ситуации верно, то он произнёс "открой дверь".

— Да Винчи? — будучи в смятении, я обернулся и с изумлением увидел, что учёный с отупевшим выражением лица взирает на особь, демонстрируя своим видом полное подчинение, будто получил прямое приказание. Не отдавая себе отчёта в том, что творит, он поднял руку и нажал красную кнопку на люке, где значились слова "Аварийное выключение".

Я икнул, обнаружив, что уровень воды в резервуаре опустился до половины, а стеклянный люк приоткрылся настолько, что из него можно было высунуться наполовину. Меня так сильно обескуражила эту внезапная перемена, что я повалился на пол, от ужаса потеряв контроль над собственным телом, и только смотрел, как Агарес выползает из-за стекла, словно чёрная ящерица.

Да Винчи, похоже, испугался не меньше, чем я, и внезапно потерял сознание.

— Чёрт! Приди в себя!

Я хотел убежать, но выпроставшаяся когтистая конечность схватила меня за лодыжку, отчего я вновь повалился на пол и в страхе перевернулся на спину, встретившись с русалкой лицом. Едва я прикоснулся к нему и, приподнимаясь, встал на колени, он в восторженно растянул губы:

— Де... са... ро...