Словно под толщей воды где-то в глубине мозга взорвалось понимание, что я утратил над ситуацией контроль; тряхнув головой, я попытался заставить себя прийти в сознание, но тщетно, и снова погружался в чувственный морок.

Скользкая, покрытая чешуёй кожа натирала моё тело, а в причинном месте будто орудовал щупальцами кальмар, провоцируя волны невыразимого удовольствия там, где моя промежность соприкасалась с рыбьим хвостом. Агарес мучил мои соски, и от его двойной стимуляции губы размыкались сами собой, откуда вытекала слюна, которую я не мог стереть — только чувствовать и задыхаться.

Нижнее бельё намокло, и я знал, что это не вода, а чужие выделения, делающие в том месте всё скользким — физическое проявление мучительного неудовлетворения. Стыд одолел с новой силой, и я сглотнул неконтролируемый прилив слюны, крепко сжал зубы. Чувствовал в себе жалкие остатки рассудка, в то время как тело утонуло в разврате — я даже не отследил момент, когда ногами обхватил его хвост.

Едва я осознал свою положительную реакцию, как гениталии Агареса притёрлись ко мне вплотную: горячая головка упёрлась прямо в мои ягодицы, которые он обхватил одной рукой и зашипел; снизу приникла холодная чешуйчатая поверхность хвоста.

Я вздрогнул, впившись в его торс всеми пятью пальцами, в то время как хвостом он подбросил меня вверх, в свои объятия, в которые я скользнул по чешуе — прямо на его пах. Мокрый, скользкий и длинный орган нетерпеливо тёрся об мою промежность, а мой собственный — прижался к животу Агареса. Стиснув зубы, я закрыл глаза, не желая смотреть на разворачивающуюся подо мною картину: щёки изнутри опаляла кровь, как и всё тело, мне было так стыдно, что хотелось провалиться сквозь землю. Лицо истязателя оказалось вплотную прижатым к моему, тяжёлое дыхание било в лоб, заставив приоткрыть веки с тем, чтобы утонуть в тёмных зрачках, впившихся в мои собственные... уплыть...

На недолгое мгновение мне почудилось, будто душа вылетела из тела, а в голове возник шум, от которого меня замутило, и тело стало каменно тяжёлым, тонущим на дно моря. Ничего не понимая, я обхватил чужую шею, и Агарес поднял меня ещё выше.

Рыбий хвост подо мной вздыбился, а вместе с ним поднялось и моё тело, удерживаемое рукой существа; внутренняя поверхность ягодиц чрезвычайно разгорячилась, не без причины облитая скользким секретом. На протяжении всего действа из моего ануса сочилась какая-то смазывающая субстанция, по которой внутрь скользнуло нечто, тараня стенку толстой кишки изнутри.

В хаосе движений я едва ли осознал, что Агарес всё-таки добился своего; меня совратил и взял силой зверь.

От его ошеломляющего вторжения я покачнулся, пальцы на ногах поджались. Хотелось кричать и звать на помощь, но возможностей моего дрожащего горла хватило только на неуверенные и прерывистые мольбы:

— ...выйди... Агарес, вынь... это отверстие не для соития...

— А... гар... с... Де... са... ро...

Мой умоляющий тон, кажется, лишь раззадорил его. Его дикое дыхание опаляло мне уши, а репродуктивные органы судорожно тёрлись, проникая всё глубже в тело. Меня угнетало стыдливое раскаяние, заставляя рыдать; я бился в конвульсиях, сопротивляясь проникновению, пока хвост подо мной не приник настолько плотно к промежности, что между нашими телами стало невозможным протиснуться даже пальцем.

Чем неистовее я бился, тем глубже проникало чужое достоинство, а его ствол столь плотно притирался к стенкам кишки по миллиметру, пока, наконец, полностью не оказался внутри.

Ягодицами я теперь прилегал к его паху так сильно, что не осталось даже свободной щели.

Узкий проход, который не предназначен был для вмещения предметов такого размера, оказался растянут его гениталиями, а головка на конце ствола ощущалась больше человеческой, раскрывая стенку кишки шире, чем нужно, отчего казалось, что он таранил мне брюхо. Тем временем, из глубины моего тела начался зуд, по ощущениям напоминающий мурашки, которые всё сильнее разгонялись от стимуляции его фрикций.

Странное ощущение, но куда лучше, чем онанизм. Я понимал, что это под натиском Агареса реагирует предстательная железа, и подобного воздействия было более чем достаточно, чтобы неопытный юнец сломался — я чувствовал себя не иначе, чем на грани безумия. Показалось, будто я тоже зверею, рот стонал бесконтрольно, слёзы лились, не переставая.

Агарес облизал мои насквозь промокшие веки, двигаясь предельно нежно, словно успокаивая меня, но его член внутри заставлял чувствовать себя иначе: спина оставалась напряжена, как тетива лука перед стрельбой, и он оторвался от моего тела, будто уже достиг предела, выпрямился, и его головка врезалась мне прямо в простату.

— Аг... гарес... хватит...

В животе скрутило, и я издал хриплый неловкий стон, едва не лишившись сознания от удовольствия; в глазах потемнело, и я на рефлексах обратил внимание на источник наслаждения перед собой. Толстый красный ствол торчал между моих ног с выступающими венами и белыми разводами выделений. Это был мужской член, и он всё ещё вонзался в меня.

Чёрт возьми, меня не только отымел зверь, но я ещё и кончил под ним!

Нет... нет... — вопил в голове голос.

Тело охватил сильный жар, и я слабо протянул руку, ощупывая место нашего соединения, чтобы вытащить из себя этот орган. В тот же момент охвативший меня рыбий хвост дёрнулся, удерживая безвольно мотающееся тело, а фрикции стали неудержимее, отчего я даже не смог застонать, лишь по инерции продолжал царапать широкую спину Агареса и глотать льющиеся потоком в рот слёзы. Теперь я действительно плакал, испытывая помимо физических ощущений ещё и невероятное унижение, потому как именно скотоложство стало причиной моего самого бурного за всю жизнь оргазма.

Боюсь, что до конца своих дней не смогу избавиться от позора, в который ввергла меня эта тварь. Вечный позор, потому что при таких обстоятельствах, я вряд ли смогу продолжить карьеру, если об этом узнают другие... если бы об этом узнали другие...

Нет!

В голове билась дикая мысль, но я не смог довести её до конца из-за одичавшего Агареса, заставившего моё тело чувствовать себя как никогда прежде. Я не мог удержать натиск непрошенной страсти.

В ту же секунду позади раздался грохот, за которым последовал резкий удар о стекло пули.

— Десаро! Десаро!

Мой запас прочности истончился в мгновение. Я лишь взглянул в сторону источника шума и заметил знакомую фигуру, спешащую ко мне, когда мозг взорвался, и я громко закричал, после чего моё сознание угасло.