Когда зрение восстановилось, я разглядел над собой стеклянный потолок, а после — лицо Шакарал, вблизи, за очками в золотой оправе. Что-то через чур пристально она на меня взирала.

— Здравствуйте, Десаро, как вы себя чувствуете?

— Я... — поняв, что по-прежнему нахожусь в пределах лаборатории, я спешно поднял себя на руках и присел — и мгновенно обнаружил за спиной гостьи виновника моего состояния, возвращённого в резервуар: прищурившись, Агарес наблюдал за мной через стеклянную стену, растягивая губы в улыбке. Во мне окаменело всё, я едва мог пошевелиться, а воспоминания о двух днях невыносимых мучений налетели, как стая ворон. Голова гудела, начиналась мигрень. Я покачнулся и едва не свалился с кровати, но крепкая рука Шакарал вовремя остановила падение.

— Десаро, вправду ли вы в порядке? Мне стоит позвать врача? Вы бледны и, кажется, у вас понижен сахар в крови. Неужели все два дня сидели здесь голодом?

— Нет, не вызывайте врача! И, да, правда, я очень мало здесь ел. Из-за исследований потерялся во времени, — натирая свой лоб, я убирал пот и нёс несусветную чушь, чувствуя, как щёки наливаются красным. Так проявлялась моя постыдная ложь.

Перемена в лице не могла пройти незамеченной, посему я не решился поднять на женщину взгляд, желая только удалиться отсюда подальше, но Шакарал внезапно воскликнула в изумлении и отвернулась, указывая пальцем на меня:

— Десаро, да на вас же... одежды нет.

— Что? И правда... прошу меня извинить!

Когда до меня дошел смысл её восклицания, половина одеяла уже сползла под живот, и в то же мгновение краснота изнасилованной промежности предстала перед моими глазами — благо, женщина отвернулась. Движимый стыдом и разыгравшейся паникой, я сиганул в ванную и облачился в халат, но не успел выйти оттуда, как ноги самопроизвольно прекратили движение: повсюду были разбросаны книги и инструменты, а неподалеку валялась моя разорванная униформа, вымазанная белёсыми выделениями русалки. Я не успел уничтожить доказательства спаривания, ибо никак не ожидал, что Шакарал вернётся так скоро, а я проведу в беспамятстве больше времени, чем планировал.

Не произнося ничего, я буравил взглядом камеру, гадая, видела она или нет. Сердце стучало, как коленвал, но лицо обрело пепельно-серый оттенок.

Видела или нет — слова крутились в мозгу, как проклятье, а руки била крупная дрожь, и я не обратил никакого внимания на то, что меня несколько раз окликнули, пока женщина не подобралась вплотную, приведя меня близостью в чувство.

— Боже, вы смущены даже больше, чем я. Молодость не порок, как говорится, даже среди учёных. Неудивительно, что Рейн так увлёкся вами, — похлопала меня по плечу и игриво подмигнула она. Я рассмеялся и притворился, что уловка сработала, но затем рассмеялся снова и ощутил большую неловкость. Когда она посмотрела в сторону резервуара, смех улетучился без следа.

Удивительно, но на лице Шакарал было лишь восхищение:

— Должна признаться, я удивлена вашей способности налаживать мосты. Если сравнить с тем, что было двое суток назад, эта тварь ведёт себя весьма и весьма смирно. Как вы заставили его сидеть сиднем? Следует заметить, что за сорок восемь часов при должном усердии, не желай он тут находиться, мог бы разбить это армированное стекло!

— Нет, вы ошибаетесь, это не моя заслуга, — бессвязно залепетал я в ответ на её похвалу, чувствуя, как по всему лицу расползаются красные пятна, а кожа усиленно под халатом потеет. Глаза метнулись к Агаресу — тот погасил взгляд и с величавым высокомерием посмотрел на Шакарал и даже зачем-то кивнул, не обращая внимания на атмосферу нашего с ней разговора. Когда он вновь обращался ко мне, уголки его губ хищнически подрагивали: без сомнений, он гордился своей маленькой "шалостью".

Мразь. Подлое чудище и тварь каких поискать.

Сжав кулаки, я испытывал мучительное желание взвыть и разбить стекло, порезав то, что за ним, на мелкие-мелкие кусочки. Шакарал, не замечая ничего, продолжила мой расспрос:

— Действительно, глядя на это месиво, можно предположить, что здесь произошла драка. Не делаете ли объясниться?

Не в силах больше терпеть, я кинулся собирать вещи, видя в них не что иное, как улики моего преступления; торопливо сграбастав их, я с этой охапкой скрылся за дверью.

— Десаро, куда это вы направляетесь? — голос Шакарал внезапно изменил тональность. Неизвестно, почудилось ли мне, но, кажется, в её словах отчётливо прозвучал вызов. Сердце заходилось, спину омывал холодный поток, а я, просачиваясь через стеклянную дверь, на ходу конструировал оправдание:

— Доктор Шакарал, мне нужно вернуться в Москву по семейным обстоятельствам. Билеты я уже купил через интернет, поэтому мой рейс отбывает сегодня же вечером.

Хотелось отсюда уйти, не задерживаясь ни минуты лишнего времени. Вспоминая собственный сон, я цепенел от ужаса: даже если это было всего лишь видение, трансформация русалки в человека выглядела сказочным бредом, однако страху здравый смысл никогда не был указ. Стоило мне выйти на лестничную площадку, как Шакарал пронзительно повысила голос:

— Студент Десаро, вы нам нужны, и я надеюсь на ваше участие в проекте "Русалка" в следующей миссии на нашем научно-исследовательском судне. Разумеется, у вас есть право вернуться в Москву, но только при условии, что вы хотите лицезреть свою работу в этой лаборатории на площадках вроде Ютуб.

В ушах зазвенело, словно от удара, и голова закружилась так, что я был вынужден схватиться за перила, дабы не упасть кубарем со ступеней. В течение нескольких минут, я не мог поверить в то, что услышал, а потому продолжал оставаться на месте, как круглый дурак. Камера зафиксировала все два дня моего пребывания здесь, а Шакарал нагло пользовалась своим служебным положением, чтобы предъявить мне собранный материал в качестве компромата и угрожать разоблачением в самом начале карьеры. Неужели... такое возможно? Как она смеет идти на подобный шаг, будучи правительственным агентом, светилом науки?!

Может... Может, она не имеет отношения к Правительству? Слова наставника, сказанные им аккурат перед тем, как он потерял сознание, внезапно превратились в прозрачное предупреждение, но я в своё время оказался через чур глух, чтобы прислушаться. Это... подстава. Меня загнали в угол, спланировав ходы ещё до отбытия в море!

Подсказок было тут и там предостаточно, но я слишком много мнил о себе, думал, что важен для своей экспедиции. Идиот. Приход в себя от смущения и шока был медленным, знаменуясь пеленой, застилавшей мне зрение, но даже так, я не осмелился обернуться к женщине, чувствуя себя обнажённым и поруганным, как продажная шваль, над которой хорошенько поиздевались. Губы дрожали, и всё же через них я выдавил несколько значимых слов — впервые за столь долгое время:

— Кто вы, дьявол вас побери, такая? В чём ваша... цель? И куда вы направляетесь?

— Узнаешь в своё время, Десаро, ведь ты и твои "исследования" нам очень пригодятся в нашей работе.

Слова об исследованиях были произнесены особенным тоном, сдержанным, словно для неё мои потуги изучить вид не значили ничего. Но каждый звук нервировал барабанные перепонки и заставлял трепетать нервы, а щеки — гореть нестерпимо. Жар опалял мне лицо не хуже затрещины. Пальцы сильнее стиснули перила, выдавливая на поверхность кожи голубые вены, которые, казалось, от натуги должны лопнуть, вся кровь от тела прилила к мозгу: я живо представил себе сцену, как убиваю Шакарал здесь, без свидетелей. Мои мысли ужаснули меня — какой жуткий порыв!

Оказывается, человеческая природа так жестока, стоит лишь подтолкнуть её на путь насилия и кровавой расправы.

Но порыв — это только порыв, я не обязан ему подчиняться.

— Вы отвратительны... Я имею право уйти отсюда сегодня же вечером, вы не можете мне угрожать.

Я зарычал раненным зверем и бросился по лестнице вниз с третьего этажа, но не успел удалиться за дверь, как меня настиг тихий и уверенный ответ Шакарал:

— Идите, Десаро, вам нужно время, чтобы очухаться. Но, я уверена, что вы к нам вернётесь. Вы ведь умный юноша, не так ли?

КОНЕЦ ПЕРВОГО ТОМА