Его чистая зависимость

Очередной замах и деревянная бита ударяется о крепкое мужское тело. Звук был, честно говоря, не радующий слух. Хотя бы потому, что мужчина, которого лупили данным оружием, орал как не в себя. Кричал, а потом, поняв, что именно делает, закусывал губу. Показывал тем самым, что готов терпеть пытки дальше. Доказывал, что не готов склонить голову. Хотелось спросить: «Зачем и кому ты это доказываешь?» Но, видать, самому себе. Ведь каждый, кто тут находился, ничуть не впечатлился его смелостью. Смелостью? Когда это глупость начали так называть? Так себя успокаивали только идиоты. Ведь этот был одним из них. Его живот был порезан, но предусмотрительно так, чтобы этот идиот не умер. На том же животе и руках с ногами было пару ожогов, уродливая сцена, учитывая, как долго именно так его мучали. И напоследок они, видать, решили изуродовать ему к чёрту все органы. Ведь на открытые раны они наносили всё новые и новые удары битой. Зачем? Да так, забавно же смотреть, как человек медленно и мучительно умирает. Некоторым в комнате уже показалось, что они даже слышали треск дерева. Но, разглядев биту в руках одного из мужчин, поняли, что им показалось. Да и нет тут ничего удивительного. В конце концов их жертва выдавала из себя нечеловеческие звуки. Тут не грех и перепутать, что слышишь.

Стоя на коленях, он сгибался от каждого нового удара. Внутри всё отдавало немой болью. На секунду казалось, что ничего не чувствуешь, ну а потом пытался свалиться на пол от невыносимой боли. Винить бедолагу не в чем, учитывая, с какой силой наносились удары, его органы давно должны были превратиться в пюре. А может и превратились. Ведь сам даже на коленях он уже стоять не мог. Хотелось уже, потеряв сознание, прекратить свои мучения. Хотя он знал ещё один способ быстро умереть. Но ни в коем случае не выберет этот вариант. Сзади уже минут как пять за волосы его держал другой мужчина. Сжимая его волосы, он попутно нервно курил и выдыхал сгусток тумана. Если присмотреться, можно было заметить его волнение. И, видать, через никотин он и пытался успокоиться. Отданный ему приказ был чёток и ясен: «Держи это ебало, пока мы будем ему его разбивать». И чтобы не стоять с этим парнем тут рядом, мужчина держал его изо всех своих сил. Хотя руки в страхе и дрожали.

Вот вся цена, которую приходится отдавать за службу мафии. Всю свою жизнь он будет себя проклинать за то, что согласился служить этим монстрам. Идиот думал, что станет богатым и крутым. Тупой человеческий фактор, пересмотрел фильмов и посчитал, что и правда сможет справиться с этим. За время своей службы он повстречал тут много людей, все говорили одно и тоже: «Я думал, что достаточно ненавижу людей, чтоб работать тут. Но сердце не выдерживает того, что делают они». А ведь он тоже думал, что спокойно пересилит вид пыток. Но, оказывается, сердце у него всё же есть. Что не скажешь о этих тварях. А ведь, оглянувшись назад, ты поймёшь, что выхода нет. Вступив сюда, выйти уже невозможно. Пытаться и не стоит, ведь, оказывается, всё это — целая пирамида. С каждым этажом ты погружаешься в пучину страданий всё сильнее. Начинаешь забывать себя, ведь не понимаешь, как мог совершать все эти зверства. А потом понимаешь, что тебя мучают сны и психологические травмы. В конце концов от безумия ты теряешь и человечность. А потом от отчаяния пытаешься сбежать и оказываешься на месте этого мужчины. Предавать и сбежать от Тосвы — это официально значит подписать себе смертный приговор. Причём собственной рукой.

Забавно, что в этой комнате думающих об этом было сразу два человека. И если первый был простым охранником, чьи полномочия — это исполнения приказа вышестоящих. Так что его сомнения и страхи абсолютно понятны и ясны. Вторым был человек, который с лёгкостью сейчас мог отдать приказ убить этого мученика. Но делать он этого не станет, ведь знает, что все рядом сидящие ещё не наигрались. Да и узнать надо было у ублюдка, куда он спрятал флешку с определённой секретной информацией. Так что оставалось лишь смотреть, как его избивают. Наслаждения честно для него тут было мало. Находился он тут лишь потому, что потом всем вместе надо было решить один вопрос. Но лучше бы он пришёл чуть позже, не хотелось видеть всё это. Ему такого рода избиения удовольствия не приносили. Да, он, конечно, был ублюдком, но не любил тянуть кота за яйца. В его тактику входили шантаж, угрозы и мгновенная смерть. А эти ублюдки, видать, любили тянуть резину так долго, пока она не порвётся.

В любом случае плевать, что именно они делают и с кем. Он не из тех, кто сильно сопереживает кому-то. Особенно предателям, парень считал, что каждый мужик должен нести ответственность за свой выбор. И раз этот идиот выбрал быть в мафии и подчиняться её приказам. Так он не должен продавать информацию и пытаться сбежать от них. А ведь все эти полуфабрикаты вступали сюда с мыслью, что они такие психи, что могут пытать людей. Ну, он, усмехнувшись, лишь может отпить свой дорогой виски со льдом. Себя и этих парней рядом он такими назвать мог. Ведь по их лицам, движениям, мимике можно было понять, что крики сочувствия у них не вызывают. Знает, что будь тут даже ребёнок, им было бы насрать. Имея чувства, ты не построишь весомую преступную организацию. Наверное поэтому Тосва и стала единственной владелицей власти в Японии. Кроме того, им подчиняются некоторые области в Китае и районы в Бангкоке. И, как он знает, на этом останавливаться они не планируют. Да и останавливать их никто не спешит. Пока они в крепких отношениях с властью, все пути им открыты. Ведь все, кто тут сидит не безумцы и понимают какова цена власти. Безрассудство их может угробить, поэтому они не убивают направо и налево. А прикидываются паиньками, которые всего-то имеют 93 клуба и бара. Тихо продают наркотики и пару видов оружия…

— Тц, зря только пёрлись сюда, — справа слышится недовольный и весьма нежный голос.

Парень даже не поворачивается на владельца, столь приятно чарующего голоса. Лишь быстро оглядывает его боковым взглядом, отмечая, что он нервно строчит что-то в телефоне. По нахмуренным бровям можно было понять, что чем-то он разозлён. Но он знал, что Хаджиме сейчас не настолько и выбешен из себя, раз озвучил вышесказанное. Когда Коконой реально зол, то быстро устраивает бардак, сравнимый с ураганом. Проходится своей обувью по чьему-то лицу. И, не объясняя ничего, уходит в закат. Но сейчас он специально привлёк внимание всех тут находящихся. Видать, что-то смогло его разозлить, но это не так весомо, как могло казаться.

— Сообщение? — уже с левой стороны привлекает к себе внимание другой парень.

Вот его опасался и он сам, Юма прекрасно знал, что Изана не из хрупких людей. Чего стоила его недавняя выходка, когда он целую небольшую группировку разнёс самостоятельно. И из-за чего? Он этого не признает, но многие знают, что это из-за ран Какучо. Тот недавно и сам направился на разборки с ними. Всё закончилось засадой, в которой погибло трое из Тосвы, а сам Какучо был ранен в бок. Тогда беловолосый и эмоции никакой не показал. Но Юма стал случайным свидетелем того, как, ударив стену, тот тяжело выдохнул. А ведь негласный брат их главы думал, что потерял близкого человека. Тогда всё обошлось, и Хитто вытащил свою задницу из лап смерти. Но забурлившую кровь Изаны уже ничего не остановило бы. Тот просто ад на Земле устроил всей той группировке. Был ранен ими пару раз, но, наплевав на раны, высек каждого, кто был с ними связан. Он больной на голову, Юма один на один с ним вставать не хотел бы. Кроме того, этот холодный и собранный тон, с расслабленным и утончённым лицом. Говорил, будто сам за себя. Он уже догадывался…

— Да, Мацуно, мать его дери, сейчас написал. Известил, что наш падший ангел сегодня возвратился в преисподнюю. Автоматически значит, что вопрос с территориями на севере мы откладываем ещё раз, — непривычно много болтовни, на самом деле.

Они хоть и часто все вместе собираются, но никогда особо много не болтают. А, ну если не ругаются, конечно. Так они могут орать хоть до утра, учитывая сколько людей в их мафии, и как все друг друга перебивают. С лёгкостью можно было определить, насколько слажена система. Но сейчас никто его не перебивал. Все терпеливо слушали, а некоторые закатывали глаза и с глубоким выдохом ухмылялись. Почему они все так и думали, ожидаемый сценарий событий. Коконой злился, ведь снова придётся оплачивать ресторан, в который они уже во второй раз не идут. А ведь все блюда приготовлены и ждут их. Одни расходы из их общего бюджета. Они, конечно, не обеднеют, но такие частые прогулы влетят им в копеечку.

— Я так понимаю, Майки сегодня никого кроме него не захочет видеть. Будет слишком занят… — это был не вопрос и по интонации Рана можно было это понять.

Немного игриво он усмехался, смотря на недовольный взгляд Коконоя. Его всегда веселит, когда кто-то чем-то расстроен или зол. Особенно, если это кто-то из их рядов. Такая высокая конкуренция силы сильно раздражала старшего из Хайтани. А ведь в своё время они с братом управляли только вдвоем. Но Тосва расширялась слишком быстро и масштабно. Помнится, тогда он ни раз себя спрашивал, как так вообще вышло. Ведь при всей своей силе Тосва никогда не занималась аннексией. Им просто не было смысла страдать этой фигнёй, да и морали у них совершенно иными были. В любом случае они с Риндо сейчас и тут на вершине и довольно богаты. Остальное ему неинтересно, даже тот умирающий мужик у их ног.

— Его же уже месяц ни видно, ни слышно не было. Естественно, Майки побыстрее хочет затащить его в постель, — немного с раздражением сказал розоволицый.

Откидывая голову, он вливал в себя новый стакан с алкоголем. В наглую, кстати, ногой трясь о ногу младшего Хайтани. Риндо, не скрывая, пихал его и выкручивался. Но парня это не смущало, он разводил его ноги и прижимался к паху. В какой-то момент казалось, что Риндо сдался. Но потом он грубо дёрнул его, отчего послышался хруст, и Санзу сразу выпрямился, убирая от довольного парня ногу. Юма раздражённо переводит взгляд на сказавшего эти слова Санзу. С этим кретином отношения у него были хуже всего. Кроме того, их зоны, которыми они управляют находятся рядом. Из-за чего их всегда ставят в пару, а от этого наркомана проблем не оберёшься. Так ещё и его мысли и образ жизни были далёки от принципов Юмы. Он признавал силу Санзу и его умение ориентироваться в бою в любом состоянии. Но считал мерзким ненормальное обожание Харучиё Майки. Тот буквально ноги ему целовал и в тайне молился на короля.

— Не нравится что-то, поди попробуй самостоятельно успокоить и удовлетворить его. Он снова тебе руку в трёх местах переломает, — довольно подстебал раздражённого от боли Санзу Риндо.

По его лицу можно было понять, что причинять дискомфорт Харучиё — это его любимое дело. Хотя их взаимоотношения нормальными и не назовёшь. Они ведь, не скрывая, иногда свой секс обсуждают. Что забавно, что даже там много жестокости. Не БДСМ, а именно насилие друг над другом. Но, кажется, их всё устраивает. Все знали, что он говорит это не в серьёз, хотя бы потому, что сам часто проводит с Харучиё ночи. А делиться, как всем известно, братья Хайтани не умели. Ещё те конченные ревнивцы. Чего одни взгляды Рана на Хаккая стоят. И плевать, что Шиба просто близкий друг Такаши Мицуи. И похуй, что сам Ран часто третьим присоединяется к своему брату и Санзу. Кого это вообще интересует? Ну точно не Такаши, который всё знает, но специально молчит. Тем самым типо «доказывая», что Ран ему с высокой колокольни не сдался. У всех с отношениями одни красные флаги. По мнению Юмы им нужен семейный психотерапевт.

— Не хочу показаться тупым, — Юма одними своими словами привлёк внимание почти всех за столом.

И даже Изана, которому по большей части начхать на всех, обернулся и взглянул на него. Их реакция многим чем объяснима. С ними он лишь пятый месяц и не успел нормально обосноваться со всеми, кроме некоторых личностей. Кроме того, его вступление в мафию само по себе было чем-то странным. Раньше он не занимал никакую территорию. Не был известен в гопотском мире. Не обладал супер навыками в драках. Так чем он мог привлечь внимание Майки, что он велел пригласить того в их банду? У многих это вызывало зависть и ревностные припадки. Ну сейчас речь идёт о Санзу и парочке людей. Кроме того назначил его ответственным лицом за определённую территорию. В тот момент многие из высокопоставленных начали приглядывать за ним. Следили за всем, что он делает и что решает. Но Юма ничем себя не выдал, не выдал, ведь ему и скрывать нечего. Парень согласился чисто из-за обещанных денег. Арендовать Майки ему смысла нет. Да и он явно числился в негласных любимчиках, хотя сам Майки это никак не выказывал. Все просто с первых минут начали относиться к Юме с настороженностью. Злить Манджиро, откровенно говоря, — самая тупая идея.

— Но о ком сейчас вообще идёт речь?

— О да, Юма, ты же у нас не в курсе всех дел из главного дома, — пролепетал растянуто Ран и заглянул ему в глаза довольно пристально.

Будто насмехаясь его положением и их возможностями перед ним. Парень должен признать, что ему становится некомфортно под взглядом тёмно-фиолетовых глаз. Да и взгляд, честно говоря, хоть и ленивый на вид, но отчасти безумный. В совокупности с этой классическо-строгой причёской, и явно дорогим костюмом Хайтани смотрелся богато и властно. Довольно хорошее описание его грязной натуры. Ведь сейчас он явно нашёл новую развлекаловку для себя. А ведь он говорил сейчас по делу. Хоть Юму так быстро возвысили, но доступ к главному дому ему не дали. У Тосвы есть три основные базы:

Третий дом — это дом клинка и земли. Олицетворение рабочей силы, связанной с грязной работой холодным оружием. В основном там работают обычные служащие: химики, охранники, производители оружия и так далее.

Сладкая структура, которая управляется: Кен Рюгуджи, Такаши Мицуи, Баджи Кейски и Кисаки Тетта.

При отсутствии их заместителями: Хаккай Шиба, Казутора Ханемия и Шуджи Ханма.

Все вышеперечисленные, кроме Шуджи Ханмы и Кисаки Тетты, имеют доступ к главному дому и прямиком относятся к нему.

Второй дом — это дом языка и слуха. Специфическая передача всей бумажной рутины и деловых переговоров с возможными конкурентами и покупателями. Они и решают все организаторские вопросы.

К ним относятся: Изана Курокава, Ран Хайтани, Инуи Сейшу и Харучиё Санзу.

Выбор пал на этих ненормальных из-за их в своё время ненормальной популярности. Тосве нужны были люди, которые знают всех самых влиятельных семей, известных наркодилеров, и чтобы они могли с лёгкостью выбить любую нужную информацию. А для этого у них должен был быть хорошо подвешенный язык. Грубо говоря, высокий интеллект, манипулятивность и широкие знание.

А их замами являются: Какучо Хитто, Риндо Хайтани, Коконой Хаджиме и Ясухиро Муто.

И наконец-то первый дом, он и является пунктом регулирования всей слаженной системы в Мафии. Это пункт управления и основной штаб, в который многие пытались попасть, а некоторые до сих пор мечтают. Во-первых, стоит отметить, что точного его места нахождения никто не знает. А те, кто как-то знавали, сразу устранялись членами их третьего дома. Причём непосредственно командирами и их замами. Во-вторых, по меньшей мере, доступ к этому дому имеют только пятнадцать человек. И то все они люди, которые были с Тосвой с момента её основания. Так что маловероятно, что хоть один из них расколется о её местонахождении. Да и, по правде говоря, они не часто там бывают. Туда надо приходить в определённый и тем более нужный момент. В-третьих, в этом небольшом особняке… подальше от чужих лиц и ненужного внимания живёт их глава — Манджиро Сано, также известный как Непобедимый Майки. Именно он находится в этом доме 24/7, и, не дай бог, вынудить его против его воли оттуда выйти. И это не значит, что сам он оттуда выходит редко. Даже наоборот, любит собираться в близком кругу. Но все знали, что это бывает только тогда, когда рядом его ангел.

— Я часто слышал, что говорится о ещё одном человеке, кроме основной вышки. Но ни разу не слышал его имя. Все его называют либо он, его, ангел… последнее я и комментировать не буду, — он специально проигнорировал такой очевидный подкол.

Он знал, что легче не давать Хайтани играть с его чувствами и восприятием реальности. У этих братьев вместо глаз две кобры. Слишком уж они ядовитые, он же не скоро хочет умирать, раз на то пошло. Так что он сразу перевёл взгляд сначала на Изану, который проигнорировал уже его и отпил свой напиток. А потом на Инуи и Коко, от них ответа ожидать можно было намного больше. Да и с ними у него терпимые отношения были, те с самого начала объясняли ему всё и помогали с работой. Может, и тут подсобят и выручат с информацией?

— Ханагаки Такемичи, Юма. Я бы на твоём месте хорошенько запомнил его имя. И часто его не произносил бы, — Инуи, как всегда, не подкачал и помог ему.

Сзади слышится недовольный выдох Рана и довольный смешок Санзу. Видать, то, что сыграть на его нервах не вышло, сильно расстраивало старшего из братьев. Так что он, наплевав на всё, встал и направился в сторону всё ещё кричавшего мужчины. Надевая попутно кастет, он усмехался, а мужчина же в панике впервые за полчаса пытался вырваться. Он знал, на что способен Хайтани, и уж лучше дальше терпел бы биту. Но, видать, игнор со стороны Юмы сильно его разозлил. И он решил выплеснуть все свои эмоции на бедном мужчине. У того в глазах и правда читалась паника. Но вот Юма не обратил на это внимание и заново повторил имя Ханагаки у себя в уме. Он хотел знать продолжение, хоть и вступил он сюда насильно. Но интересно ему было до ужаса. Он считал всех этих людей необыкновенными по-разному. Кто-то восхищал, а кто-то бесил до тошноты. Да, снова про Санзу. Но все они были сильны, как физически, так и морально. И каждый естественно по-разному.

— Я не буду болтать слишком много. Даже в нашем случае у стен есть уши. Но… фух, — Инуи тяжело выдохнул и частично опёрся о плечо Коко. Видать, ему было то ли лень, то ли невыносимо это рассказывать. Ведь выдохнул он очень раздражённо. Но Коконой лишь чуть усмехнулся и пододвинул парня ближе к себе. Уж лучше пусть на плече лежит поудобнее. — Ты знаешь, что глава Мафии — Манджиро Сано, да? Так вот, он естественно руководит всем порядком в мафии и является её создателем. Но, Юма, решает тут всё… не он. Одним из создателей также является и Ханагаки Такемичи. Тот появился из ниоткуда и иногда пропадает в никуда. Все знают, как сильно он влияет на любые решения в наших делах. И все знают, что у Манджиро зависимость от этого парня. Он буквально одержим им и в ненормальном состоянии передал ему руководство всей мафии ещё тогда, когда они были простой уличной бандой. Сам Манджиро очень нестабилен, и ты это видишь. В нём будто пару личностей живёт, но управлять ими всеми может лишь Ханагаки. Только ему под силу успокоить Сано и заставить его сделать так, как надо Такемичи. Все остальные знают, насколько тот важен для Майки, так что и имени его не называют. Манджиро уже однажды разбил одному парню голову за то, что тот сказал, что у Такемичи красивые глаза. Так что знай себе место и не наглей. Кроме того, в последние пару месяцев его почти дома не бывает. Он решал какие-то дела с поставками, так что Майки сильно на нервах. Сано, когда долго не видит Ханагаки, буквально выходит из ума. Такемичи зная это, пытался поспешить с делами. И наконец-то закончил, через пару дней Майки снова спокойно выйдет к нам, и мы решим накопившиеся дела. Да и ты Ханагаки увидеть сможешь. Они всегда вместе, буквально не отлипают друг от друга. Но это уже не нашего ума дело…

Всё это время слушая своего друга, Юма не сводил взгляда с действий Рана. Он нещадно издевался над мужчиной и выбивал из него последнее дерьмо. Тот уже даже не кричал, лишь изредка хрипел и дёргался. Казалось, что тот ему все органы уже разорвал. Ведь кровь, которой мужчина кашлял, была ненормальной. Но попутно обдумывая всё, что он услышал от Инуи, Юма понимал. Понимал, как именно на самом деле получил это место в мафии. Понимал, что все сказанные слова про зависимость совершенно не шутка. Осознавал, что быть зависимым от Мичи возможно. Ведь один из многих, кто был пленён его глазами, был и он сам. И никогда он уже, как прежде, в голубой омут заглянуть не сможет. Особенно зная, что покой в них каждый вечер находит другой. Ведь это чистое небо светит над чужой головой. И Юма соврёт, если скажет, что не разочаровался в себе в этот момент. Он не сможет составить конкуренцию Майки. Манджиро Сано и правда необыкновенный силы человек. И несмотря на его перепады, Юма и правда уважает его. Но в тоже время он его до безумия боится. Ведь сам видел, на что способны одни его тёмные глаза. Неверное действие и пучины страданий тебе обеспечены. И если их отношения настолько сильны, то ему не на что надеяться с Такемичи.

А ведь он впервые встретив Мичи пару месяцев назад, он даже не знал, что Ханагаки такая шишка. Одна встреча изменила его жизнь навсегда, а ведь он мог тогда пройти мимо и не выручать этого плаксу из беды. Кто же знал, что эта плакса на самом деле играл в двойную игру и лишь прикидывался. Но ради собственной безопасности он утаит это ото всех. Ведь знает, что Такемичи его не выберет. С Манджиро они пережили слишком много боли, чтоб сейчас блондин уходил от него…

— Юма, ты меня вообще понял? — слышится недовольный и чуть пьяный голос Инуи. Тот хоть и говорил всё это ему, но попутно так тёрся о куртку Коко, что, кажись, забылся в его запахе. Черноволосый на это лишь усмехнулся и невесомо трогал его волосы, наслаждаясь моментом единения.

— К сожалению, да… — прошептал он. Но из всех людей услышал его лишь Коконой, который нахмурился, не понимая, к чему это было сказано. Но, увы, мафия простых слов не прощает. Он эту информацию запомнит и покопается в ней. Юма ещё не заслужил к себе доверия, ходячий риск для них и для Ханагаки.

***

Тик-так, тик-так, тик-так. Какой же на самом деле раздражающий звук. Вызывает какие-то боли в животе и будто рвотные порывы. Будто этот ритм отбивал биение его итак не быстрого сердца. Раздражает ли это? О да, кто бы знал насколько сильно. Будет ли он с этим что-то делать? Увы, нет. А ведь каждый день, в три часа они они начинают этот противный галдеж. Будят его и нарушают и так хрупкий и драгоценный сон. У него точно с этими часами свои личные проблемы. В эти моменты хочется вскочить и сломать, разбив их нахер. Как же не даёт покоя мысль, что единственное, что так громко звучит в этом доме — это звук этих невыносимых старых часов. Они длинные и явно дорогие, такие на обычном базаре или магазине не приобретаешь. И он знал, что это подарок их китайских коллег. Была бы возможность этот замечательный подарок им вернуть. Вот только проблема, что второму проживающему тут человеку, они очень даже пришлись по вкусу. Хочешь не хочешь, приходится терпеть.

Но хоть немного душу успокаивала эта темнота, а она была во всём доме. Ни из одних окон, находясь на улице, вы света не увидите. Хотя, казалось, уже ночь, хотя бы та же спальня должна освещаться яркими огнями. А ведь сейчас и десяти нет, но дом темен и глух. Настолько глух, что начинаешь сомневаться возможности там существования кого-то. Но ухоженный сад намекал, что всё же хозяева у него есть. И правда, если обойдя дом, вы загляните на второй этаж, левое окно, то увидите человека. И, уверяю вас, сначала вас коснётся ужас и страх вместе. Ваше тело застынет, а все внутренние рецепторы будут кричать об опасности. Но и рефлекс самосохранения не станет для вас спасением. Будто оленёнок смотрящий на свет фар, вы будите прожигать взглядом этого человека. Хотя, стоит уточнить, кто из вас именно это будет делать. Ведь глубокие чёрные глаза, будто омут, намного выразительнее любого вашего взгляда. Они, будто хотят прожечь в вас дыру со скуки. Ведь ничего интересного из себя вы для него не представляете.

Ведь там, на широком подоконнике часто можно встретить молодого парня лет двадцати семи. Хотя с первого взгляда вы и не дадите ему этот возврат. Он больше смахивает на подростка. Особенно начнёте об этом думать, когда ближе ознакомитесь с его невероятной внешностью. Первое, что бросается в глаза, это необычная бледность. Парень со стенкой, конечно, не сливался, да и азиатам это свойственно, но его бледность была своеобразной. Будто фарфор, да и глаза его были стеклянные, так что с лёгкостью можно было спутать с куклой. Особенно, когда никаких эмоций он не показывает. Оставаясь холодным, не смотря ни на что, его безразличие в момент можно было спутать со сном с открытыми глазами. Не одна венка на лице не дёргалась, можете даже пистолетом ему пригрозить. Он максимум лениво встанет с этого подоконника, отчего его белые волосы немного спадут на глаза. А потом он, не спеша, к вам подойдёт. Не волнуйтесь, смерть будет быстрой, но, увы, не безболезненной. Да и не позволил бы вам Манджиро Сано умереть спокойно.

И дело тут не в том, что вы ему угрожали ружьём, грубо говоря, на собственную безопасность ему насрать. Тут дело было в том, что вы каким-то непонятным для него образом смогли обнаружить его дом. Кроме того, как-то обошли всю систему слежения, будучи незаметными. Так ещё и умудрились проникнуть в сам дом. На котором больше замков, чем на Белом доме. Президента так не защищают, как покой в этом особняке. Но опять-таки дело даже не в этом, проникайте к нему, сколько влезет. Но не в этот дом. Он человек, имеющий три квартиры и ещё два дома, на какой-то чёрт. Там и пытайтесь его убить. Но тут кроме него живет ещё один человек. И вся эта система бережёт не то что покой в этом доме. Она бережёт того, кто дарует этот уют этому особняку. Ведь без него дом по истине почернеет, буквально стены потеряют свой белоснежный окрас. А все цветы в вазах завянут намного быстрее, чем раньше. Чистое небо с ярко светящимся солнцем больше тут не будет. Майки готов защищать то, что дарует ему смысл жить. Именно поэтому он убьёт вас… не волнуйтесь, в аду вы ещё встретитесь. Таким как он проход в рай не светит.

Резкий бросок и в секундной невесомости серая, стальная зажигалка делает небольшой кувырок и снова удобно приземляется на ладонь своего хозяина. По её ржавости понятно, насколько стара данная побрякушка. Размером она была со спичечный коробок и на удивление довольно значительной по весу. Держа её, чувствуешь, что внешний вид в её случае очень обманчив. И несмотря на некую ржавчину сзади, сама зажигалка прекрасно работала. Это можно было понять, лишь взглянув, как мужские руки опытно открывают крышку с резким звуком. После чего, он будто маневрируя, крутит её между своих палец и довольно аккуратно касается флинтового колеса. Отчего красивая и небольшая шляпа сантиметров три зажигается на его кончике. И только лишь сейчас он обращает внимание на надпись, которая всегда его раздражала. Но она была ему знакома и прекрасно ясна. На английском, красивой гравировкой на зажигалке было написано: «OUR ENEMY IS DREAMLESS SLEEP». Тут приходится, лишь закатив глаза, тяжело выдохнуть. Всё же сейчас его внимание больше привлекает единственный свет. Красивое, но довольно тусклое свечение, которое даже лицо парня не освещало. Но при этом оно смотрелось столь загадочным и единственным тёплым. Ведь весь дом пугал и настораживал одним своим видом, но в одной из комнат был хоть какой-то свет. А ведь как красиво светил этот лучик. Но пугало то, что парень, державший зажигалку, спокойно засовывал палец в само пламя. Было видно, что ему больно, но в тоже время лицо и на долю не отражало всего того, что есть у него на душе. Именно поэтому он и терпел, эта боль ничто по сравнению с тем, что у него внутри.

Но сейчас Майки знает, что он не один в этом особняке. Иногда всем его близким друзьям казалось, что у Манджиро какая-то сила сверхъестественная есть. Ну и понять их можно, эти суждения были сделаны не от прикола или нечего делать. Связано всё было с тем, что у Майки обостренны все его рецепторы. Причём это не так, что у него хорошее зрение и так далее. Совершенно нет, тут всё намного хуже, чем вы могли бы подумать. Во-первых, его зрение само по себе плохое, но у Манджиро нечеловеческая проницательность и внимание. В обычной комнате он может найти столько информации, что любой детектив обзавидуется. Именно это и помогало ему все годы держать власть и не сдавать назад. Ведь сколько раз их хотели обмануть или устроить ловушку? На самом деле и не сосчитать. Вкусовые рецепторы тоже просто ненормальные по своим возможностям. Ведь это существо даже с закрытыми глазами умудряется сказать, что за индийскую приправу они ему в рот засунули. Кстати, это и касается его нюха, именно эта черта спасла ему жизнь раз… семьдесят девять? Отравить его пытались многие, и чтобы не допустить таких случаев, он заранее изучил многие яды. А некоторые, у которых нет запахов, он принимал в малых дозах. Пытался вызвать привыкание у организма. Немногие из его друзей это оценили. Все панически боялись за его жизнь. Но сам Сано ничего ненормального в своих действиях не видел. Его слух сильно обострён, любая мышка, что пробежала где-то в другой комнате, для него будет не секретом. Он уже наперёд по шагам может узнать человека, который к нему приближается. И если говорить о шагах…

— В 19:46 ты мне написал последний раз, сказал, что через полчаса будешь, — Майки и не знал, как сильно охрип его голос за время, что он молчал.

Ведь разговаривать он ни с кем за этот месяц и не хотел, всегда сам писал. А тут наконец-то, раскрыв рот, он понимает, насколько далеко всё зашло. Ведь он даже чувствует эту неприятную сухость. Ощущение, что он не только не разговаривал, но и не пил этот месяц. Он даже с Дракеном не хотел разговаривать, ибо понимал, что сейчас не стабилен. И не тем словом обидеть друга не хотелось. Поэтому легче было сухо отвечать им из дома. И буквально не высовываться. Но что знал Манджиро — это то, что его оппонент только услышал хриплые, недовольные нотки. Дёрнулся и тяжело выдохнул, будто находился под напряжением. Причём даже в темноте было заметно, как напряглось его тело. И Сано поистине трудно сдерживать усмешку. Ведь Ханагаки никогда не мог устоять перед ним таким. Зная это, он всегда злоупотреблял своим положением.

— 21:03, Такемучи, извести, где тебя носило.

— Я, может, и уделил бы этому внимание, но уверен, что тебе уже всё рассказали, Майки, — всё же сдвинувшись с места, парень направляется к шкафу, попутно снимая с себя плащ.

Так приятно чувствовать запах родного дома. Он наконец-то мог расслабиться… почти мог. Ведь Ханагаки и правда был в шоке от настолько хриплого голоса своего парня. И сейчас представлял, насколько сильно истерзан Манджиро внутри. Его просто нельзя оставить с самим собой наедине. Он на секунду даже завис, не зная, куда деть свои руки. Да что там руки, он не знал, куда деть самого себя. Так что пару секунд постояв и дав парню выговориться, он решил ответить на вопрос. В конце концов он знает, как Майки переживал и ждал его. Они же так давно не проводили друг с другом времени. Им обоим просто необходима эта минутка контакта и любви. Но Ханагаки знает, как именно играть с Майки, поэтому и не спешит кидаться в его объятия.

— Ты же понимаешь, что я не одобряю такие твои прогулки по опасным районом, Ханагаки. Время идёт, а твои навыки в бою не улучшились, — Манджиро был прав на самом деле.

С подросткового периода Такемичи участвует в потасовках и драках. Упорства ему не занимать, поэтому он всегда до самого последнего вздоха оставался на поле боя. Но всегда заканчивал тем, что терял сознание или же был дико ослаблен. Его тело просто не выносило стольких избиений. А самое бесящее, что годы идут, а его навыки в драках всё такие же. Забавно, что такой человек, с такой должностью даже драться толком не умеет. Да и Такемичи никогда не отрицал, что в рукопашке он никудышен. Зато время доказало, что с пистолетом он дружит тесно. На удивление всех в стрельбе Ханагаки равных не было, даже Майки был в шоке от данного факта. Но с охотой его принимал, ведь Такемичи, когда стреляет, такой сексуальный. Так и хочется разложить это тельце на столе.

Но это не отменяло того, что Ханагаки всегда метался по опасным районам. Если он долго не выходит на связь, все сразу начинают искать его именно там. Ведь надо обнаружить бриллиант Манджиро раньше, чем на нём появится оскол. Нельзя допустить того, чтобы Такемичи сильно пострадал. Но он им с этим не помогает. Буквально сам в этот омут бросается, причём с таким довольным лицом. Что все психовать уже начинают, особенно Мацуно Чифую. Мацуно является его правой рукой и напарником уже не один год. Они начинали весь этот путь к вершине вместе, всегда поддерживали друг друга в трудные времена. И никогда себе не позволяли мысли оставить другого, не помогая. Они же напарники по жизни, такие напарники, что их к друг другу уже их парни ревнуют. Хотя не беспочвенно нужно отметить. Ведь для Такемичи Чифую — важный и особенный человек. Ведь он всегда был рядом и вытаскивал задницу своего босса из проблем. Казалось, что они будто братья, да и знали они друг друга, будто родные. Казалось, что Майки и Баджи с Казуторой не знают многих фактов. Зато эти подружки друг с другом делились всем. Но чего не знал Мацуно, так это того, почему Мичи шатается по этим районам. Ведь равноценно как и Майки не одобрял этих прогулок.

— Знаю, знаю. Но я уже говорил, что я без этого не могу. Мне это помогает остудить мозги, — Такемичи без зазрения совести улыбался, чувствуя на себе этот приствольный и горячий взгляд.

Многих пугал Майки и его глаза. Но не Ханагаки. Он с первых минут знакомства ощутил, как его манит к Манджиро, и как он теряется в этом омуте чувств. Всегда хотелось ощущать, как Сано, не сводя с него взгляда, сходит с ума. Такемичи соврёт, если скажет, что его не радует эта зависимая любовь. Ведь видит, что их связь, она ненормальна. Но всё равно хватается за неё и отказывается отпускать. Он жаждет этой любви от Манджиро, а тот показывает её, не стесняясь. Сам Майки хочет, чтобы Такемичи знал, кому он принадлежит. Хочет, чтобы, возвращаясь домой, Такемичи летел к нему в объятия. Хочет не выпускать Мичи из своих рук никогда. Но тот всегда хотел быть вольной птицей, так что Майки пришлось расширить клетку. Пусть его птичка думает, что она свободна. Ведь свобода дарует возможность и желание жить. А Такемичи у них знатный смертник… забавно это слышать от самого Манджиро.

— Ванна вон там, включи холодную воду и остужайся сколько влезет. Брал бы ты с собой кого-то из парней, я бы ещё смолчал. Но думаешь, у тебя выйдет скрыть от меня…? — Такемичи готов поклясться, что слышал в тоне Майки что-то новое и неизведанное для него.

Так что даже на секунду замер. Всё это время он снимал часы, кольца и другие всякие украшения. Их он любил носить, да и знал, как Сано тащится от этих дорогих украшений на его теле. О чём говорить, если часто во время секса Майки просит его не снимать украшения? Да и Такемичи знал, насколько сильно ему идёт именно золото. Перелив с его волосами всегда был невероятно чарующим. Но сейчас он лишь хотел, сняв всё, быстро поцеловав Майки, пойти лечь спать. Последние месяцы он трудился, как не в себя, сейчас хотелось бы окунуться в царство Морфея. Ведь усталость в теле прекрасно давала о себе знать, его спина уже ныла от любого действия. А глаза слипались, как бы он не пытался их шире раскрыть. Эти голубые окошки всё равно тянулись вниз. Но стоило услышать эти слова, как Ханагаки сразу очнулся на все сто. Сон куда-то испарился, а тело начинало бить дрожью.

— Чего застыл? Раздевайся, ты же явно устал. Быстро трахну тебя и ляжем спать, — Майки наконец-то встаёт с подоконника и, направляясь к кровати, начинает стягивать с себя чёрную водолазку.

Она, кстати, так красиво обтягивала тело Манджиро. А ведь тело у него было таким накаченным и широким. И это несмотря на то, что сам он был невысок и не плотен. Так что, как он за свои годы с немного тощим телом натренировал такой пресс, даже для Ханагаки остаётся загадкой. Но он знал, знал, как сильно теряет голову от изгибов чужого тела. Особенно, когда Майки капризен и эгоистичен, его тело будто подстраивалось. Его действия становились более резкими, на руках сильно выделялись вены. А походка становилась медленной и пугающей. Казалось, что сейчас резко он накинется на тебя. Так что Ханагаки всегда был с ним осторожным, пока он в этом состоянии. Но сейчас однозначно было что-то новое.

И ведь Такемичи прекрасно знает в чём именно дело. Хоть он и не славился в драках или силе, но был невероятно умён в тактике и понимании чужой сути. Он всегда читал людей, как открытую книгу, для него не проблема понять, на что именно зол Майки. И не трудно понять, почему он ведёт себя именно таким похабным образом. Ведь за всё это время он натворил много чего непростительного. Связано это было с его деятельностью. Пока он эти месяцы мотался по заданиям. Ведь сам Майки в это время решал внутренние конфликты в Мафии. Такемичи часто летал из одной страны в другую, что, кстати, капец как сбило его режим сна. И частенько оказывался на поле боя, а если не там, то ему устраивали ловушки и заподни. Живым он из них выбрался, но не сказать что невредимым. А ведь Майки просил его лишний раз на рожон не лезть. Но Ханагаки, как всегда, слышит совершенно иным местом. В конце концов этот режим его так утомил, а ведь после всех этих драк ещё и бумажная волокита. А ведь он так сильно уставал, ему всегда приходилось думать на несколько шагов вперёд. И эти случаи далеко не исключения, будучи тоже обычным человеком, он естественно начинал впадать в некое отчаяние.

Причём физически он не был таким и выносливым. Так психологически его добивая, Такемичи уходил в себя и начинал загоняться. Ему нужны были эти прогулки по тем старым и опасным районам. Этого никто не понимает, но гуляя тут, он буквально окунается в своё ужасное прошлое. Да, оно святым никогда не было. Но это было время, когда на нём не было ещё столько ответственности. Когда он был обычным гопником, школа и дом были единственной его проблемой. Ну, а тут теперь целая арматурная организация и психологически нестабильный парень. Так что эта темнота и тишина, нарушаемая противным смехом этих подростков. И почему родители их не ищут? Уж лучше бы дома в такое время сидели. В любом случаи ночной ветер приносил ему спокойствие и освежало голову.

— Такемучи, я не буду долго ждать… — Майки в конец не выдерживает, он и так слишком долго смотрит и не трогает.

Хочется обнять, поцеловать и, приблизив к себе, вдохнуть этот необыкновенный запах. А ведь его солнышко всегда пахло так нежно и приятно. Он мог часами лежать в кровати, вдыхая его приедающийся запах. Он не был резким или чутким, но всё равно сильно тянул к себе своей лёгкостью. Полная противоположность от сильного и резкого запаха одеколона Майки. Так что он обходит кровать и подходит к застывшему на месте парню. Они оба поняли, что именно Майки сейчас имел в виду. Было глупо надеяться, что о всей этой ситуации Манджиро не узнает. Но всё было, будто на ладони, предоставлено ему. Ведь Ханагаки знал, что даже если многое в мафии решает он, все всё равно полностью верны именно Майки. Никто и никогда не посмеет отвернуться от него в пользу другого. И сейчас, крутя эти мысли в голове, он с опаской смотрел на чужие руки.

— Как давно ты знаешь.? — только и может из себя выдавить Ханагаки.

Голос не дрожит, не выдаёт весь ужас внутри его хозяина, но всё же нотки испуга передаёт. И ведь Манджиро этого с полна хватает, чтобы внутренний демон довольно облизнулся. Такемичи всегда перед всеми такой безрассудный, уверенный и собранный. Хотя и иногда ведёт себя неловко и смущающе. Но лишь Майки видел именно эту черту его характера. И сделает так, чтобы только он знал всё это на самом деле. По лицу Такемичи ясно, что он не ожидал чего-то такого этим вечером. Максимум — был готов к тому, что его возлюбленный будет недоволен поздним появлением. А так было что-то большее… в Майки будто что-то вселилось. И мать его… у Такемичи коленки начинают дрожать от возбуждения. Особенно, когда, не тронув его, Майки аккуратно садится на кровать и изучающе рассматривает сверху вниз и так знакомое тело.

— Замечал и раньше… но лишь недавно всё понял до конца. Подними футболку, малыш, — Манджиро тянет последнее слово с ноткой хрипоты, и Такемичи резко и сильно выдыхает.

Чёрт бы побрал эту тварь! Он сейчас прям тут, на месте кончит от этих манипуляций. У них же уже давно ни секса, ни простого минета не было. Позорно признавать, что постельные утёхи кажется больше в их паре нужны именно Такемичи. Хотя, кому скажи — не поверят. Все поголовно считают, что извращенец тут Майки, что именно он постоянно тащит Ханагаки в постель. И отчасти это правда, но лишь эти двоя знают, что на самом деле, Такемичи безумно зависим от секса. И началось это лишь тогда, когда они начали встречаться. До этого его не так уж и сильно это волновало. Но теперь этот тесный контакт двух разгорячённых тел был будто ему необходим. Он не один раз ловил себя на мысли, что на собрании вспоминает тварный член своего парня в себе. И самое стыдное это то, что Манджиро прекрасно понимал, что именно Такемичи вспоминает с такой милой улыбкой и красными щеками. Ведь его малыш всегда пытается соблазнить его, у него это, кстати, очень хорошо получается. Но и Манджиро прекрасно умеет заводить Такемичи. Причём даже не касаясь его бледного тела. Ханагаки можно завести с полуоборота, так что даже эта хрипотца в голосе прекрасно выполняла свою функцию.

Такемичи нервно выдыхает, не справляясь с внутренним волнением. Неужели всё было так очевидно, и он легко спалился. Ведь по словам Майки он и раньше замечал. Но, несмотря на некую приятную пытку в виде дрожи, Такемичи всё же повинуется словам своего парня и медленно, будто дразня, начинает снимать с себя футболку. Майки облизывать губы и с трепетом продолжает следить за манящими движениями. И когда ему наконец-то всё предстаёт на глаза он чувствует много противоречий внутри себя. Перед его глазами стояла немного тощая фигура его до безумия красивого парня. Кожа была бледна, но в определённых частях чуть загорелая. Да и далеко Такемичи до бледности самого Манджиро. И хоть сейчас его внимание тянется к ширинке парня, он удерживает своё внимание на торсе. А так была полная пытка для глаз любимого человека. Много больших синяков, будто Такемичи, как грушу для бокса избивали. Где-то виднелись небольшие ожоги, видать, тушили о кожу сигареты. Хотя он и знал, что Такемичи не курит, но любой другой этого сделать не смог бы. Хотя, смотря на неглубокое ножевое ранение, понимаешь, что если Такемичи позволил бы, то смог. Или же правильно будет «смогли»?

— Тот последний раз, когда ты скрылся от Чифую и ушёл гулять… — это не был вопрос, а скорее печальное утверждение.

И Такемичи это знал, но всё равно кивнул, подтверждая слова Майки. Понимал же, что подтверждение тут никому не нужно, но стоять, не делая ничего его как-то смущало. Но он всё равно пытался посмотреть на реакцию Майки чуть внимательнее. Ведь лицо Манджиро ничего сейчас не выражало. Он просто продолжал внимательно изучать каждую новую ужасную рану на теле собственного парня. А ведь Манджиро так старался не допустить ничего с его мальчиком. Так оберегал его, пытался защитить даже ресничку. Но, оказывается, Ханагаки это и вовсе было не нужно. И сейчас, перекручивая все воспоминания такой заботы в памяти, Майки начинает подмечать одну и ту же деталь. Раньше он не обращал на неё внимание. Но сейчас, мать его, он даже нервно усмехается, тем самым шугая Ханагаки. Бедного аж дёрнуло, будто в припадке. Блондин, будто не веря, продолжал смотреть на своего парня. Не понимает он, что у Манджиро сейчас в голове, и это пугало. Пугало, что его любящий парень, который всегда пылинки с него сдувал. Сейчас прожигает его тело, будто это мясо, а сам он не ел пару дней. Безумный и будто голодный. Боже, Ханагаки начинает терять связь с реальностью. Он что, так сильно разочаровал Майки? Неужели тот ему этого не простит, или же ему сейчас с него очень противно?

— Малыш, иди ко мне, — Манджиро чуть отодвигается, раздвигая ноги, и приглашает возлюбленного сесть между них.

Ханагаки в шоке чуть тупит и продолжает смотреть на эту горящую ухмылку. Его сейчас настораживает любое действие со стороны Сано. Но зная, что тот никогда не сделает… ему больно. Он осмеливается сесть. Сидя спиной к своему парню и не видя его лицо теперь, Ханагаки начинает волноваться намного сильнее. Что собирается делать этот безумец? Что у него на уме? И почему Такемичи впервые вообще не может понять, что крутится в голове его возлюбленного. Ведь именно Ханагаки всего от и до знал чувства и мысли Манджиро. Но когда чужие руки обнимают его со спины, Такемичи начинает понимать одно. Манджиро не противно от него… это скорее что-то другое. А закрепляется эти мысли в момент, когда Сано начинает своей рукой трогать его раны.

Большая ладонь, которая по ощущениям была очень холодной, касается его разгорячённой и тёплой кожи. Это сразу же вызывает тайфун мурашек по всему телу. Он буквально ощущает, как медленно рука Сано проходит сквозь его грудную клетку. А ведь Манджиро лишь коснулся первого синяка. Но что завело и удивило Такемичи больше всего, так это то, что трогал он синяки довольно грубо. Он давил на них, а иногда даже проводил крутящие движения, вызывая сильный дискомфорт и боли. Но Такемичи лишь закусывал нижнюю губу и терпел эти непонятные издевательства над своим телом. Плюс добивало то, что Майки буквально прижался губами к его шее и медленно начинал целовать каждый сантиметр. А его горячее дыхание заставляло Такемичи понемногу хныкать от этих ощущений. Ведь они были до безумия противоречивыми. С одной стороны, Майки делал ему больно, давя на синяк, который и так был полностью фиолетовым с красными пятнами. А с другой стороны, он так нежно и трепетно целовал. Что, казалось, вот-вот и он заплачет от дрожи по всему телу. Сам Такемичи так отчаялся понять эту ситуацию, что решил всё отдать на волю случая. Зарылся одной рукой в белые волосы Майки, немного оттягивая их. Причём руки и так дрожали, будто в припадке каком-то. А другая схватила локоть руки Манджиро. Он не пытался оттянуть или убрать её, просто Такемичи чувствовал, что ему необходимо за что-то схватиться. А ведь в штанах уже стало так тесно, что дыхание сбилось к чёртовой матери. Он напряжён и возбуждён до предела. Манджиро начинает вытворять с ним нечеловеческие пытки удовольствия, так что медленно повернув голову в его сторону, он заставил Майки отстраниться от шеи и посмотреть на него.

— Зачем ты меня мучаешь… Прошу, просто отпусти меня уже, — он согласится с любым требованием со стороны Майки, если надо, прекратит ходить по этим переулкам.

Если Майки этого хочет, он отойдёт ото всех дел и будет сидеть дома. Чёрт, да он даже согласен на любое физическое насилие со стороны Сано. Но только не это! Для конченного мазохиста нет ничего хуже, чем осознание, что он не получает того сексуального удовольствия, которое ему необходимо. М-да, никто бы и не поверил в этот, казалось бы, бред, но всё на самом деле так. Ведь в глазах многих Ханагаки был чист и невинен. Но как же все они ошибались. Такемичи получает удовольствие от боли в любом её проявлении. И не то что он прям получает удовольствие… не-е-ет, он просто сходит от этого с ума. Это не значит, что он любит бдсм-игры, нет. Ему эти наивные и наигранные игры не нужны. Все эти люди, которые любят бдсм и знать не знают, что такое получать настоящую боль и удовольствие от неё. В конце концов Такемичи совершенно поехавший на голову. А именно он хочет настоящего избиения. Причём неожиданного и до безумия жестокого. Ему нужно чувствовать, что человек, избивающий его, и сам трепетно желает этого. Он должен знать, что его партнёр жаждет заставить Такемичи кричать. Но потом должен заставить Ханагаки принять в себя член. Хочет он или нет, в состоянии он или нет. Ему это просто необходимо. Причём и сам секс должен быть жестоким. Но всё это время это было несбыточной мечтой…

Ведь Майки никогда не сможет навредить Такемичи. И сам Ханагаки это прекрасно знал, ведь видел, как трепетно тот держит его руку. И каким нежным взглядом на него смотрит. И да, Такемичи этому рад. Но иногда, смотря с каким злым и безумным взглядом Майки смотрит на других, в нём закипает ревность, он сам хочет быть на их месте. Он хочет получать этот взгляд на себе. Но вместо этого Майки нежно гладит его по голове и шепчет всякие приятные слова. И всё это хорошо, но… не то. Хотя бы иногда Такемичи хочет чувствовать то, что необходимо ему. Но зная, что Майки это дать не в силах. Он направлялся в эти переулки, находил на задницу проблемы и сразу позволял себя избить. Конечно ему было стыдно, что от этого он начинает возбуждаться. Но ничего с собой поделать не мог. Уже много лет он жаждет почувствовать настоящее насилие над собой. Надо ли ему лечиться? Точно да. Хочет ли он этого? Пф, нет. Нормальных много, а больных ещё больше. Просто не все это признают. Но Такемичи признал и принял в себе это, назад вступать он не станет. Ведь понимает, что обычный секс не так сильно его удовлетворяет. Хотя, когда Майки иногда, теряя голову, вколачивался в него, у Ханагаки сносило крышу. А если тот его ещё шлёпнет, не рассчитав сил, то Такемичи точно кончит и причём много.

— Зачем? Ты ведь возбуждён, я обязан помочь тебе кончить, — Майки притянул Такемичи к себе ближе за затылок и впился в любимые и такие мягкие губы.

Он всегда обожал целовать Такемичи. Чувствовал в такие моменты, как любой рассудок отходит на второй план. Хотелось просто довести Такемичи до такой же точки кипения. И сейчас не исключение! Майки просто хватает того за талию и перекидывает на кровать, быстро нависая сверху. Изначально он хотел только подрочить ему. Но, видать, Ханагаки сейчас в слишком уязвимом положении. Разве можно им не воспользоваться? Тем более, когда сам Ханагаки на грани уже попросить его об этом.

— Такемучи, да ты хуже любой шлюхи. Такой извращённый и грязный. Любишь боль, значит? Жаждешь ощутить, как с тобой и твоим тем не считаются? И при этом позволял всё это делать с тобой чужим людям. Такемичи… — самого Ханагаки от правильно произносимого имени в пот бросило. А когда он ровно лёг на спину и посмотрел в эти тёмные глаза, его резко бросило в жар. Вот он этот взгляд, о котором говорил Ханагаки. Вот, что он хотел видеть, когда его парень над ним весит. От этих перепадов температур его аж тошнить начало. Но он, не сводя взгляда, продолжал смотреть на столь любимое и красивое лицо. Он точно эту ночь запомнит на долго. — Разве не мне принадлежит это тело? Так как ты вообще смел отдавать его кому-то другому, — Ханагаки и осознать всего не успел, как ему в живот прилетел рукой удар кулаком. Он лишь успел выдавить пару хриплых криков. После чего согнулся и весь сжался от боли… и, твою мать, наслаждения. Его Майки и правда смог его ударить. Манджиро сейчас, нависая над ним, ударил его в живот, причём по именно ножевому ранению, которое чуть что снова может раскрыться. Но блять, хоть бы рана раскрылась, как он жаждет ощутить всё, что Майки ему сегодня даст.

— Прос…ти я думал ты…кхем не согласишься, — и Такемичи совершенно не лгал.

Откуда ему было знать, что Майки вообще может что-то такое сделать. Тот же всегда чуть ли не на руках его носил. Запрещал остальным его трогать и постоянно отчаянно пытался принести своему парню, как можно больше любви и комфорта. Но сейчас, смотря на это лицо через полуоткрытые глаза, которые он пощурил от боли. Такемичи начинает понимать всё совершенно по-новому. Это же Манджиро Сано — у этого человека пытки и садизм в крови. Вспомним Шиничиро, Эмму, ну и косвенно Изану. Все они в разной мере и направлениям садисты. Так что с чего он вообще взял, что Майки на это не способен. Оказывается, когда нужно, Манджиро и его устаканить может… Один удар, а Такемичи уже сложился пополам. Что же он с ним сделает дальше?

— А если бы после побоев они предложили бы тебя трахнуть… ты бы тоже лежал и наслаждался, а?! — Майки силой выпрямляет его и начинает силой стаскивать классические чёрные штаны.

Ах да, он же только со встречи вернулся. Так что и не успел переодеться, но знал, что Майки очень нравиться видеть его в классическом костюме. Жаль, что сегодня он не надел ту чёрную рубашку, от которой Майки буквально сходит с ума. Такемичи прекрасно известно что и как может завести Манджиро. И он часто пользуется этим, даже если сексом заняться у них времени нет. Один голодный взгляд со стороны парня уже выводит его из себя. И хотя бы ради него он готов простоять перед зеркалом час или два. Что уж там говорить о моментах, когда терпению приходит конец. И буквально выйдя из себя, они, наплевав на все дела, вваливаются в ближайшую кабину и трахаются, будто в последний раз.

— Конечно нет! — но и тут его затыкают.

Он снова не ожидал того, что ему прилетит пощёчина. Но лишь когда щека начала гореть, а Майки, приблизившись, резко рычит. Он осознаёт, что ответа от него не ждали и стоило заткнуться и не издавать никакого звука. Ведь сейчас у Майки есть дело только до его тела. А сам Такемичи ему не нужен… эта мысль заставила его выдавить из себя глухой стон удовольствия. Да, да, да, да, именно этого он всё это время и хотел. Именно такого отношения, которое смешано с любовью и безумной горячей ревностью. А ревновал Майки постоянно и без причин. У него натура такая сама по себе, по жизни выделялся своей собственническим желанием. Делиться, — что такое Манджиро Сано не знал, и узнавать, честно говоря, не хотел. И хоть при всех Такемичи лишь улыбался и делал вид, что его настораживает и беспокоит такая ревность. То про себя он умирал от наслаждения, как же ему нравилось, что он бывал в бешенстве, когда его кто-то касается.

Манджиро лишь попутно стягивает с него боксёры и сразу бьёт по ягодице. Причём так сильно, что у Такемичи даже слёзы проступили. Майки перестаёт себя контролировать, что и нужно было Такемичи. Именно этого он и добивался все это время. И сейчас единственное что ему нужно это чтобы в него вставили член и отымели, как последнюю сучку. Но когда он перевел взгляд на Майки понял как сильно недооценил свою зависимость от этого парня. Ведь смотря как Майки расстегивает свой ремень попутно наблюдая за Такемичи. Буквально заставило его член молить о помощи. Он так давно камнем стоит. Ему необходимо кончить! Но Майки лишь садится сбоку и схватив волосы Такемичи тянет его к своей ширинке. Больше повторять не надо, Такемичи и так все понял.

Парень проводит языком по штанам буквально смачивая ткань своим языком. И уже на этом моменте Майки облегченно и измерено выдыхает. Этот вид просто необыкновенный и такой горячий что не хочется тянуть. Сейчас бы быстро войти в Такемичи и оттрахать его, как последнюю шлюшку. Но понимая, что надо хоть как-то смочить член, Майки терпеливо ждет. Повезло что и сам Такемичи больше ждать не намерен. Потому что он быстро достает его из боксеров и буквально глотает его на всю длину. И Майки буквально рычит и матерится от этого. Его нервная система просто не выдерживает всех этих пыток. А когда Такемичи начинает втягивать щеки для большего трения и начинает медленно двигаться, то у Манджиро совершенно сносит голову. Такемичи, видя это, старается как можно лучше отсосать любимому парню, чтобы потом тот вошел в него без каких либо преград. Поэтому начинает ускорять темп во всю лаская не только саму длину, но и головку. Болит ли у него рот? Блять не представляете как. Ведь когда Манджиро схватив его за волосы начинает самостоятельно набирать темп то у него было ощущение что ему рвут глотку. Но Ханагаки терпеливо смачивал его слюной и ласкал со всех сторон. А когда все же смог вытащить изо рта, то довольно усмехнулся и смотря на вверх провел по всей длине языком. Подразнить то парня ему очень хочется. И ему это прекрасно удается! Черт дери это его солнышко, ведь кто бы знал насколько он извращенный и грязный. Такой похабный и открытый что грех не ставить ему.

— Я уже немного растянут, не трать на это время, вставь мне уже, — шепчет Такемичи наблюдая за тем как Манджиро садится между его ног и закидывает их на свои бедра.

Но видать сам этот факт не очень понравился Майки. Он грубо дернул того на себя и приставил член к его дырочке. Растянут значит? После собрания насчет новых поставок, этот извращенец пошёл гулять по опасным районам где его еще пару раз побили. И он где-то ещё само удовлетворял себя? А чего стоило ожидать от такого извращенца? Он хуже любой грязи под ногами в таком плане. Ради собственного удовольствия он позволял калечить тело, которое принадлежит Майки. И ладно бы, если всё это делал он. Манджиро прекрасно знает анатомию и каждый свой удар будет контролировать, чтобы не сильно навредить здоровью Ханагаки. Но этот направился к полным ублюдкам, которые и изнасиловать его могли. Но почему бесит мысль, что с одной стороны Такемичи бы было капец, как хорошо. Он явно бы не стал Майки изменять, но это не отрицает того факта, что он свою долю удовольствия получил бы. Ну уж нет, с этого дня он будет давать Такемичи то, что ему надо. Учитывая то, что и сам он однажды жаждал сорваться и сотворить со своим ангелом всё самое ужасное. Но сдерживался, сдерживался и, мать его, сдерживался. И зачем? Чтобы потом узнать, что твой парень наоборот только тащится от этого? Тогда уж пора им обоим показать, что и как они любят на самом деле.

Майки резко вставляет член на половину и, не давая Такемичи привыкнуть, сразу входит во всю длину. Тот вскрикивает и резко пытается сесть, ведь даже, если он сам себя уже растягивал. То сделал это не очень уж и хорошо. Ведь больно, мать его, было, и на самом деле это были не приятные чувства. Это, конечно, приносит ему долю своего удовольствия. Но если говорить честно, он очень не привык к грубому сексу. У них с Майки всё всегда начиналось с долгой и хорошей растяжки. А уже потом Майки мог стать чуть грубее. Но на этот раз Сано буквально чуть ли не рвал его изнутри. И Такемичи даже рад, что хоть немного, но растянул себя. Сложно представить, что он ощутил бы, если в него вошли на сухую без растяжки. А ведь они и смазку не взяли. Это впервые у них такой дикий секс в моменте. И по лицу Майки можно было понять, что этот всё знает. Ведь от такой узости у него даже в глазах поплыло. Это было так приятно и туго, что Манджиро на секунду завис, позволяя ощутить себе эти горячие стенки и ощущения, всё, что сейчас происходит явно того стоит. Ведь он хватает Такемичи под бёдра, чуть приподнимает их и начинает двигаться. И это неожиданно для самого Такемичи, ведь он думал, что ему хоть привыкнуть к ощущениям дадут. Но вместо этого Манджиро начал двигаться так резко и, ускоряя темп быстро, что Такемичи и дыхание сейчас выровнять не мог. Лишь резко вздыхал и со стоном выдыхал, буквально теряя сознание на пару секунд до следующего толчка.

— Майки.. по-аккуратнее… чёрт, ах.. медленнее, прошу, — не думал он, что когда-то реально слёзно будет просить Майки быть с ним нежнее.

Ведь при всём удовольствии, что он получал парень слишком терялся в ощущениях и не мог даже толком почувствовать, когда Манджиро вошёл, а когда вышел. Но понимал, что тот всё это делает специально. Ведь Сано прекрасно знал, как именно надо двигаться, чтобы заставить Ханагаки кричать от возбуждения. Хотелось, чтобы он был также груб, но толчки были медленнее. Но будто на зло самому Такемичи, Майки лишь ускорился и кроме того схватил его за шею. Будто удавка он сжимал его горло и вдалбливался всё быстрее, смотря, как Такемичи закатывает глаза от удовольствия. Ведь этой сучке всё нравится. Лежит под ним, кричит и стонет, и лишь для вида говорит все эти слова. Его мальчик прекрасно умеет строить из себя милого и невинного. Но вот с Сано это не сработает. Так что сильнее сдавив шею, он начал двигаться в определённо быстром темпе, задевая одну точку, от которой Такемичи начал стонать только сильнее. Он схватил руку Майки и буквально молил того дать ему кончить. Знал же, что только с разрешения он мог это сделать.

Но остановившись, Майки тяжело выдохнул и взял в руки член парня. Ханагаки захныкал и начал двигать бёдрами. Он не хочет, чтоб тот останавливался. Ему же сейчас было так приятно, пусть Майки продолжает истязать его дырку. Ведь именно этого он и хотел. Но Майки резко бьёт его по заднице и сжимает шею сильнее. И делал он это, зная, как сильно кайфует от этого его парень. Он точно ещё не знает, что да как любит Такемичи в грубом сексе. Но уже с завтрашнего дня он не будет выпускать его из постели. От и до изучит все фетиши и тайные желания его малыша. А потом с каждым разом всё сильнее будет доводить его. Но сейчас, снова взяв член в руки, он начинает двигать рукой, отчего хриплые стоны становятся выше и звонче. Но Майки лишь раздражённо убирает руку с шеи и снова бьёт его по лицу. Заставляет заткнуться и Такемичи подчиняется. Закусывает губу и тихо мычит от удовольствия. Как же ему сейчас хорошо под этими властными и сильными руками. Так хорошо, когда Майки снова начинает двигаться, но медленно и грубо, входя во всю длину. Он тает от его толчков и движения руки были такие разные, что Такемичи заплакал от желания кончить. Тот издевается над ним слишком долго. Ведь даже на его шее оставил синяки, на ляжках оставил синяки. А кончить так и не даёт!

— Майки, пожалуйста… умоляю, — Майки останавливается и вслушивается в этот тихий шёпот. Видно было, что его малыш на грани.

Долго издеваться над ним сегодня не выйдет. Ведь он сам по себе ещё был уставший. Такой милый и покорный… а ведь именно этого он и жаждал всё это время. Именно таким хотел видеть своего мальчика. Тайные желания наконец-то сбылись у них обоих. Они наконец-то знают друг о друге ещё больше, чем раньше. Манджиро поворачивает его голову и кислород из лёгких испаряется. И он уже ощущает, как задыхается. Ведь, смотря на эти красные от слёз глаза, буквально будто океан отражает небо. Щёки, которые покрылись румянцем, и носик, который шмыгал и чуть дёргался, когда Такемичи вдыхал слишком глубоко. Всё… точно хватит этих долгих игр. Сано подхватывает его под ноги и начинает ускорять темп. Сам уткнулся ему в шею и начинает покусывать её и ставить засосы. И всё это делая, думает о том, как сильно его мальчик дрожит под ним. Знает же, что все эти засосы Такемичи не нужны. Это лишь удовлетворение собственных ревнивых желаний. Он просто жаждет увидеть лица остальных, когда они заметят эти синяки от рук и засосы. А ведь никто ему ничего и сказать не сможет.

Такемичи буквально переходит со стонов на крики. Слёзы стекают с его глаз, но ему так хорошо, что он наплевал на любую боль. Буквально ощущая своего любимого в себе, он забывает о всём мире вокруг них. И так рад, что живут они тут одни. Ведь его крики наверное бы услышали все. А так он может звать Майки и просить его толкнуться снова в то место. Может молить кончить его в себя. Может плакать и стонать с улыбкой на лице. Закатывать глаза от ощущений чужого языка на его твёрдых сосках. Уже чувствуя некий пик, Такемичи пытается коснуться своего члена. Но Майки убирает его руку и в такт своим толчкам начинает ему надрачивать. Господи, как же красив его малыш, когда закрывает рот рукой в растерянности. Тот просто не знает, куда себя деть от удовольствия. Вот и мучает свой рот и покрывало. А потом в один момент дёргается и, прогнувшись в спине, кончает. Тело мокнет и он, тяжело дыша, расслабляется. Его тело будто облачко, он вот-вот и, казалось бы, растворился бы в руках Майки. Но всё ещё слышит рычание над своим ухом и ощущает что-то внутри себя. И это что-то даже сейчас приносит ему столько удовольствия, что когда Майки кончил с глухим стоном. Да и сам Манджиро сейчас так устал от всего этого, что даже двигаться не хотел. Но выйти из парня надо было. Но Такемичи его обнял и не позволил выйти, буквально прижимая к себе и счастливо улыбаясь. Майки кончил в него, как тот и просил. Ведь и сам Манджиро обожает наполнять тело, которое принадлежит ему. Но когда Такемичи, обнимая его, начинает гладить его по голове. Весь гнев на это создание испаряется из его тела. Он и не против полежать так. В конце концов они слишком долго не чувствовали тепла и запаха друг друга. И сейчас, лёжа на своём парне, Майки понимает, что тот пропах его одеколоном, и усмешка не смеет сойти с лица. Когда они снова выйдут к друзьям, его малыш будет хромать. Его шея и грудь будут в укусах, засосах и синяках. А Такемичи наплевать, ведь он наконец-то скинул камень с души. Майки принял его пристрастия и сам активно использует тело любимого в самых грубых формах.