Мальчик-волк смотрит так, словно вот-вот из пасти слюнки потекут.
Когда Нёвиллет делал разминку, Ризли выглядел плохо. Когда перешел к растяжкам, тренер побледнел. Когда Нёвиллет попросил помощи — своим тщательно продуманным взглядом-просьбой — Ризли казался таким, будто сейчас наплюет на все их правила, подхватится на ноги и удерет из тренажерного зала, раскидывая спортивный инвентарь по пути.
Все еще держится. Пока Нёвиллет садится на мат и изящным движением разводит ноги в шпагат, у Ризли все еще хватает сил нагибать его к полу. В целях растяжки, само собой.
Нёвиллет задерживает дыхание. Деликатное касание чужих пальцев к его обнаженной коже, кажется благословением свыше. Ризли проводит по пояснице, смыкает руки на талии. Нёвиллет послушно прогибается под натиском его рук и издает тихое утробное урчание — благодарность.
Зато Ризли совсем не до мурлыканья. Он громко сглатывает слюну и сильнее сжимает пальцы. Нёвиллет мысленно прикидывает, насколько велик шанс, что он все же сорвется — прижмется, потрется о его задницу, проедется по ней стояком.
Все в порядке, тренер? У нас всего лишь урок, а перед вами всего лишь ученик. И формально — формально — я соблюдаю дресс-код.
Ладони Ризли скользят ниже, к бедрам. У Нёвиллета спирает дыхание. Сдаетесь наконец-то? Руки проезжают еще немного вниз (почти!) и все-таки сжимаются на ягодицах — Нёвиллет почти готов сдаться и застонать. Ну же, золотой, продолжай.
Звучит полный удивления вздох — Ризли, кажется, понимает, что творит, потому что в следующее мгновение его руки соскальзывают с задницы так, словно этого жеста и не было. Ну и куда же ты? Нёвиллет невзначай двигает бедрами туда-сюда, будто ищет удобную позу. Позу, чтобы продолжить дразнить.
✸✸✸
Это не приводит ни к чему.
Нёвиллет разочарованно идет в свою раздевалку. Переступает через порог, поднимается с четверенек, признает свое поражение.
Кажется, сколько бы он не старался, его тренер просто непробиваем. Он влюблен в кого-то другого? Пары у него нет, по крайней мере так пишет на Фейсбуке. Просто принципы? Может быть. Он не в его вкусе? Исключено — никто по доброй воле не будет терпеть такие откровенные провокации со стороны человека, который ни капли тебя не интересует. А Ризли терпилой не выглядит — ему, все же нравится. Как бы то ни было, остается только отступить.
Нёвиллет закидывает на плечо полотенце и идет к душевой. Где-то в другой части раздевалки слышится шум — следующий ученик пришел даже слишком быстро. Он вслушивается в чужие шаги, стягивая перчатки. Точно ученик? Звучит неправдоподобно. Кто-то стремительно приближается к нему.
Нёвиллет успевает только повернуть кран с водой, когда дверь в душевую толкают с той стороны. В пороге показывается его тренер. Шаг, два, три. Ризли не сводит с него глаз, пока приближается. От его пожирающего взгляда Нёвиллет почти готов попятится под воду за спиной, и только железный самоконтроль заставляет стоять напротив и смотреть в ответ столь же смело.
Ризли замирает напротив.
— Ты нарвался.
Нёвиллет отвечает всего одним словом. Словом, которое становится спусковым крючком для них обоих.
— Наконец-то.
В следующую секунду его сносит. Ризли грубо толкает под струю воды и прижимает к стене так удачно, что Нёвиллет отчетливо чувствует конец хвоста внутри себя. Он притягивает Ризли за рубашку, тянется навстречу к его губам и опускает веки. Наконец-то. Дорвался. Вода заливает лицо, мешает дышать, тело Ризли кажется горячее ее в разы, а нажим, с которым он вдавливает в стену, так и просит сдаться, с концами обмякнуть в его сильных руках.
Нёвиллет напирает в ответ, пытаясь притормозить, слегка замедлить то, чем надо наслаждаться долго. Он скользит руками ему на ширинку, оглаживает ощутимый бугор, жестом просит расстегнуть. Ризли ловит его запястья, сводит их вместе и трется о бедро сквозь мокрую ткань. Заведенный, дикий, жаждущий так открыто, что не дает ни капли свободы, ни шанса на доминирование, ни вдоха. Такое только подбивает попытаться перехватить контроль, отвоевать себе свободу действий. Нёвиллет ловит момент — Ризли отрывается от его губ, легкими покусываниями спускается по подбородку к шее. И начинает мухлевать.
— Могу я поинтересоваться, — Ризли содрогается от неожиданности, — почему вы резко изменили свое решение, тренер? — Нёвиллет с нажимом выговаривает последнее слово.
Ризли замирает с зубами на его ключице. Вода дразняще ударяет по свежим укусам.
— А вы, оказывается, и говорить умеете? — Ризли выдыхает прямо в яремную ямку.
— Только за пределами тренажерного, а-ах, зала, — ряд острых зубов спускается к плечу.
— Последний ученик написал, что не придет, — все же признается он в перерывах.
Нёвиллет чувствует облегчение.
— Вот как. Передайте ему мою благодарность, — улыбка сама вырастает на его губах. — О-о-ох, легче… Потому что я успел решить, что вам мешает нечто иное.
Ризли опять слегка тормозит, изучая новый для себя голос. Нёвиллет оглаживает его широкую грудь — мокрая футболка делает ее еще аппетитнее, приятнее на ощупь.
— Сними, — решение перейти на ты приходит машинально.
Ризли слушается беспрекословно. Одежда летит в сторону, с мокрым шлепком падая где-то в стороне. И сил терпеть не остается совсем. Нёвиллет поворачивается спиной под многообещающий «вжик» ширинки, слышит шорох слетевших шорт и ахает, когда Ризли одним плавным движением достает из него пробку. Все внутри сжимается, пока между ягодиц наконец скользит твердый стояк. Нёвиллет откидывает длинные волосы, прогибается в спине, уперевшись в стену руками, и оглядывается через плечо.
— Я могу? — в последний раз спрашивает Ризли.
Собственное «вставляй» уносит последние здравые мысли.
Головка входит с трудом — все же, стоило добраться до шкафчика, внутри которого осталась смазка, и обновить. Нёвиллет тут же пытается отпрянуть, но Ризли грубо сжимает его бедра, не позволяя отстраниться.
— Гх-х, спокойно…
Он маленькими толчками вбивается внутрь, и с каждым движением из Нёвиллета вылетают такие звуки, каких он и сам от себя не ждал. Но уж слишком долго он этого ждал, чтобы теперь сдерживаться — один черт знает, сколько будет продолжаться дарованная ему милость.
— Тс-с-с, плохой мальчик, — мурлычет Ризли, когда получается войти наполовину.
Нёвиллет резко тянет его за руку и заставляет склониться к себе.
— А-уч! — Ризли шипит от укуса в губу. Нёвиллет взглядом дает понять, что из них двоих плохой никак не он. — Понял-понял, ты хороший, — тихо посмеивается.
Нёвиллет еще раз пытается его притянуть, но Ризли не позволяет. Лишь зарывается пальцами ему в волосы и тянет на себя, заставляя прогнуться еще сильнее.
— Хороший, милый, чудесный, прекрасный… — гад, какого еще поискать, подбирает эпитет под каждый толчок. А следом входит до конца и замирает, чтобы договорить на ухо томным голосом: — И просто невероятный соблазнитель, который изводил меня до последнего.
Нёвиллет виляет ягодицами и тихо смеется, пока ему дают перерыв.
— Если я такой идеальный, так чего ты столько ломался? — спрашивает он.
Ризли опять начинает размеренно двигаться, придерживая Нёвиллета за бедра.
— О, начни мы в зале, и мой следующий ученик бы точно не оценил нашего рвения… к занятию.
— Разве нам бы не хватило времени, чтобы закончить все до его прихода?
— Боюсь, если уж мы начали, то его не хватит и до закрытия комплекса, — и судя по тону, Ризли совсем не шутит.
— Так мне всего лишь стоило назначить урок на самое позднее время, чтобы ты сорвался?
— Может быть, — звучит обидно.
✸✸✸
Ризли выжимает из своего Субару всю мощность, пока Нёвиллет не отрывается от его ширинки — он не врал, когда говорил о том, что одним разом не ограничится. Нёвиллет и не сомневался — хватило увидеть эти горящие глаза; но теперь, когда колом стоячий член прямо-таки вибрирует в глотке во время езды, его переполняет глубокое чувство удовлетворения.
Мужчина, который поселился в его сердце с первой встречи, наконец ответил взаимностью, если спонтанный секс в душевой попадает под такое определение. Более того, этот мужчина везет его к себе с намерением продолжить. И лучше этого может быть только рука на затылке, которая, вопреки полному наслаждения выдоху сверху, осторожно поправляет Нёвиллету волосы.
Такое долгожданное «приехали» сравнимо только с «вы выиграли в лотерею». Награда, которая ему достается, обходит машину, открывает двери и элегантно подает руку. Нёвиллет, который не вышел сам лишь потому, что приводил себя в порядок, приходит в замешательство, но уже через минуту забывается в поцелуях между первым и надцатым этажом — он не следит каким. О, поездки в лифте с лихвой хватает, чтобы осознать всю серьезность намерений Ризли.
Оценить интерьер квартиры взглядом ему не дают, зато прямо с порога впечатывают в орнамент входной двери, проводят лопаткам экскурсию по выложенной маленькими камушками стене коридора и подхватывают на руки в комнате, чтобы позволить опробовать мягкость постели через падение на нее спиной.
Уже там Нёвиллет вспоминает про потерянную где-то в коридоре сумку, в которой осталась смазка, и полуголый раздраконенный Ризли исчезает во мраке дверного проема с обещанием отомстить за такой облом.
— Сиджвин! — доносится оттуда.
А потом в комнату, вместо хозяина, влетает маленький ураган.
— Сиджвин, нет!
У Ризли, чей голый торс наконец-то можно беспрепятственно рассматривать издали, появляется конкурент.
На кровать пытается запрыгнуть маленький веймаранер — пока еще щенок. Он тянет свой нос к Нёвиллету и, кажется, пытается познакомиться.
— Сиджвин, нельзя трогать гостей, — Ризли берет ее под передние лапы и собирается оттянуть. — Плохая Сиджвин, фу.
— Не гони ее, — Нёвиллет тянет к ней руку. — Привет, милая. Меня зовут Нёвиллет.
— Со мной ты, значит, по-человечески не знакомишься, а с ней да? — фыркает Ризли.
— А что, ты ревнуешь? — улыбается он.
— Покусаю, — отвечает Ризли.
Собака тут же принюхивается к его ладони, пытается лизнуть и задорно тявкает, когда Ризли все же оттаскивает ее в сторону.
— Все, познакомилась? — спрашивает у Сиджвин. — Пойдем, покормлю тебя, — и оборачивается в пороге с каким-то виноватым взглядом. — Прости, я быстро.
Когда Нёвиллет находит его на кухне, Сиджвин успевает потерять интерес к новому гостю, увлекшись едой, так что Ризли делает еще одну попытку утащить его в постель.
И Нёвиллет буквально в последнюю секунду перед тем, как быть схваченным подобно Сиджвин, успевает спросить:
— А она не против поделиться с нами кое-чем?
✸✸✸
Идея в самом деле дикая. Благо, Ризли, которого и постигает судьба опробовать на себе ошейник своей собаки, ничуть не жалуется. Он вообще занят вещью гораздо интереснее — подчинением.
У Нёвиллета между разъезжающихся ног тихо хлюпает смазка — Ризли, которого он тянет за поводок, послушно вбивается сзади, подчиняясь натяжению поводка.
— Быстрее, — хрипло просит Нёвиллет.
Ризли сбито дышит ему на ухо, шепчет что-то о смене ролей, но действительно ускоряется.
Глаза закатываются — до того хорошо ощущать, как внутри проезжается что-то настолько большое, что задевает каждую чувствительную точку, отдающую по телу крупными мурашками.
От грубых шлепков горят ягодицы. Горячая кожа трется друг о друга, одаряя ощущениями, подобными ударам, распыляет еще больше. Слова, сбивчивые фразы превращаются во что-то нечленораздельное, наполненное удовольствием, наслаждением каждым совместным движением.
Нёвиллет разводит ноги шире, прогибается на четвереньках, натягивает поводок на себя. Шлеп. Шлеп. Шлеп.
Ризли долбит, не жалея, прямо в такт стучащему сердцу, будто собирается полностью лишить дееспособности и без того подгибающиеся ноги. Нёвиллет стонет так, что никакие соседи не спутают с собакой — низко, сладко, ритмично охает под каждый грубый толчок внутрь.
— Ты… Ах! — пытается сказать он. — Еще! — сбивчиво просит. — Ты просто дикий…
Пальцы отпускают ремень ошейника, дают волю действий изголодавшемуся по свободе волку. Ризли, почувствовав это, сгребает его ягодицы в ладони и хоть скупится на словесные ответы, но показывает желание действиями. Нёвиллет чувствует, как его хватают за ноги, грубо разводят их в стороны до предела, настолько насколько позволяет растяжка, и вбиваются из последних сил.
— Да, прямо так… — хвалит он в беспамятстве. — Не останавливайся, м-гха…
Судя по темпу движений Ризли, он и не планирует. Все, на чем он сконцентрирован в этот момент — брать его быстрее, глубже, сильнее.
Горячее дыхание опаляет плечи — Ризли склоняется, накрывает его ладони своими и выходит на финишную прямую. С каждым толчком Нёвиллет опускается все ниже, пока вовсе не валится в постель, и Ризли непрерывно вбивает его в кровать из последних сил. Изголовье кровати начинает биться о стену, и Нёвиллет бы возмутился, если бы и сам не был на грани.
Но Ризли трахает так же божественно, а его стояк так удачно проезжается по простыням, что силы остаются только на громкий стон, когда яркая вспышка удовольствия полностью застилает глаза.
Ризли выходит из него, помогает себе рукой и спустя пару секунд изливается следом, прямо Нёвиллету на спину.
Горячее семя растекается по коже, гарантируя ему поход в душ. Ризли скатывается в сторону и тяжело валится рядом — кровать в последний раз ударяется о стену.
— Соседи полицию вызовут, — смеется Нёвиллет.
— Отлично, будет у кого одолжить наручники, — устало дышит Ризли.
✸✸✸
Но вместо полиции через пять минут появляется лишь желание продолжать. И безотказный Ризли, кажется, готов удовлетворять его до самого утра.
Он ловит Нёвиллета на выходе из ванной, по-джентельменски позволяет выйти — все же, плитка там холодная. Зато без зазрения совести прижимает к стене в коридоре. Благо, Сиджвин остается закрыта на кухне, потому что теперь уже Нёвиллет оценивает жесткость ее ошейника, обкрученного вокруг своих запястий.
— Куплю ей новый в качестве извинения, — обещает Ризли, стягивая его туже.
— И мне тоже, если натрет, — Нёвиллет не упускает момент.
Ризли проводит зубами по загривку.
— Как скажешь, тигренок.
Нёвиллет выгибается под его руками, льнет к оглаживающим спину пальцам и позволяет утащить себя в зал.
Ризли только чудом не задевает плазму на широкой тумбе, пока доводит его к широкому дивану. Там Нёвиллет и перехватывает инициативу.
— Что ты…
На деле тяжело конкурировать в доминировании с завязанными перед собой руками, но он пытается второй раз за вечер. Благо, Ризли, кажется, совсем не против. Когда Нёвиллет толкает его на диван, забирается сверху и закидывает ему на шею руки, Ризли лишь удобнее подхватывает его под бедра и подтягивает к себе.
— Помоги мне, — просит Нёвиллет, приподнимаясь на коленях.
— Помочь тебе с чем? — Ризли хитро улыбается и вопросительно вскидывает бровь, как будто у них партия в шахматы, а не продолжение вечера.
Нёвиллет уже елозит ягодицами в попытке насадиться.
— Вставить твой член, — бесцеремонно уточняет он.
— Как некультурно, — наигранно негодует Ризли. — Ну, такое я тебе простить не могу.
— Не прощай, — Нёвиллет начинает терять терпение, — главное, трахни.
Зато Ризли, кажется, никуда не спешит.
— Теперь уж точно нет.
Его пальцы оглаживают спину Нёвиллета, но уже не так, как в тренажерном зале. В этот раз он касается сосредоточено, выверенно. Так, словно долго это планировал.
— Оттопырь ягодицы, — голос звучит неожиданно сурово.
Вторая рука крепко прижимает к себе. Нёвиллет охает от неожиданности, укладываясь на него всем телом. К ягодицам прижимается стояк, скользит между них, дразнит.
— Ну же, вставь мне, — он изнывает от желания.
— Думаю, ты уже давно заслуживаешь кое-чего другого, — мягко оповещает Ризли.
— Накажешь меня? — догадывается Нёвиллет.
— Да, — хмыкает Ризли. И замахивается.
От шлепка по ягодицам тело прошибает, словно зарядом тока.
— Ах! — из Нёвиллета вышибает все дыхание.
За первым ударом незамедлительно обрушивается второй.
— Жадный, — с укором говорит Ризли. — Хитрый, — продолжает тише. — Ненасытный.
Каждое слово сопровождается резким ударом — болью, плавно перетекающей в удовольствие, граничащей между страданием и экстазом.
— Сильнее, — просит Нёвиллет.
— Ах, ты еще и наслаждаешься.
Следующий шлепок приходится прямо на место предыдущего, и вот он уже вскрикивает от боли.
— Какое похабство, — мурлычет Ризли, оглаживая его ягодицы. Чтобы шлепнуть опять.
— А-ах!
Нёвиллет беспомощно дергает связанными руками и пытается отстраниться, но Ризли отодвигает их и обвивает его спину, прижимая к себе.
— Ну же, расслабься, — удары вновь сменяются поглаживаниями. — Ты же знал, чего ждать, заявляясь на занятия в столь откровенных нарядах.
Нёвиллет расслаблено выдыхает, радуясь паузе.
— Ты так сильно хотел моего внимания? — нашептывает Ризли. — Нравилось меня дразнить?
— Очень.
Шлепок. Нёвиллет судорожно ловит воздух ртом.
— Подлец, — вопреки сладостному тону, удары становятся жестче. — А будь я кем-то занят?
— Не был. Я проверил, — признается Нёвиллет.
И тут же сдавленно мычит от удара.
— Ты еще и шпионил за мной.
— А что? Надо было приставать к тебе без задней мысли о том, что у тебя есть партнер? — Нёвиллет пытается перекривить его слова. Под ритмичные шлепки, доводящие до стонов, получается не очень, но Ризли все понимает.
— В самом деле, тигр, — смеется он. — А ты не пытался познакомиться со мной словами через рот?
Ризли оглаживает его ягодицы, мнет в своих руках, дает время на передышку.
— Ох, так ты все еще дуешься на это? — улыбается Нёвиллет.
— А если да, то что? — Ризли осторожно проникает в него двумя пальцами и неспешно двигает туда-сюда.
— Ах, тогда как насчет… Привет, я Нёвиллет, и вы мне очень понравились, — он быстро тараторит. — Не хотите ли сходить со мной на свидание в пятницу?
— Боюсь это взаимно, — мурлычет Ризли. — Вот только пятница уже сегодня, и она подходит к концу. Что будем делать?
— Тогда давайте же сходим быстрее, — нетерпеливо елозит Нёвиллет.
— М-м-м, и в какое прекрасное место вы меня приглашаете, месье Нёвиллет? — Ризли проталкивает пальцы особенно глубоко.
— А-ах, в себя.
Пальцы плавно из него выскальзывают. Вместо них к анусу прижимается большая теплая головка.
— С удовольствием приму ваше приглашение.
Ризли удерживает его за талию и начинает медленно опускать на себя — мышцы поддаются и позволяют ему войти.
— Проведете мне экскурсию? — интересуется он. — Какое местечко для вас самое приятное? — Входит до конца в пару сильных толчков и двигается внутри под углом. — Здесь?
От такого Нёвиллет ощущает себя сплошной чувствительной точкой, но вместо ответов его хватает лишь на сбитые стоны в такт движениям. Ризли крепко удерживает его за берда, опуская на себя.
— Тут! — Нёвиллет чувствует, как удовольствие затапливает все его сознание.
Ризли хитро улыбается и замедляется до предела.
— Та-а-ак? — с наигранным любопытством тянет он.
Нёвиллет пытается насадиться самостоятельно, но стальная хватка вокруг талии не дает ему ни шанса разогнуть колени. Только надеяться на милость Ризли.
— Ну же, хватит дразнить, — он елозит ягодицами в стороны, насколько это позволяет поза.
— Продолжишь мешать, и я выйду, — предупреждает Ризли.
Нёвиллет тут же послушно замирает, решив, что довольствоваться малым — лучше, чем ничем.
— Прошу, Риз…
Ризли дразнится, следит за тем, как меняется его выражение лица, наслаждается чужими мольбами.
Нёвиллет теряется, злится, хочет так сильно, что опять мухлюет:
— Даже не заставишь меня кричать?
И Ризли заставляет. Крепко хватает за бедра, скидывает с себя, наваливается сверху.
— Ну, ты сам попросил.
И размашисто толкается внутрь. Нёвиллет хватается на него связанными руками как может, обвивает ногами. Не попросил — выманил. Но темп Ризли слишком быстро превращается в самую настоящую долбежку. Слишком быстро даже для Нёвиллета, который на третий заход должен быть готовым ко всему. Нет, к такому не подготовишься — отвечают быстрые движения.
— Хоро-ш-шо, — тянет Нёвиллет. — А-ах, слишком хорошо, стой…
Его стоны получаются рваными, переходят в болезненный скулеж уставшего горла. Ризли и сам на пределе — сбито дышит, ругается сквозь зубы, но не сбавляет темп. Наоборот, пытается входить глубже.
— Затормози… Стой, — повторяет Нёвиллет.
— Я заставлю, — мало не рычит Ризли. — Заставлю тебя… кричать.
Шлепки, с которыми ударяются их тела, начинают соревноваться в громкости со стонами, и проигрывают. И уже через пару минут Нёвиллет уже не контролирует ни себя, ни Ризли, ни несчастный диван, который ходит ходуном.
На губах только одно слово: еще. То, которое он повторяет вслух так громко, как позволяет горло.
✸✸✸
За окном начинает светать, когда их заносит на кухню. В этот раз не из желания оценить каждую твердую поверхность — виной всему лишь жажда.
Ризли в одних только шортах пьет чай, пока Нёвиллет в халате, который ему любезно одолжили, допивает свою воду. Сиджвин смешно похрапывает у себя в корзинке, от чего они разговаривают тихо, время от времени неловко улыбаясь друг другу.
— Какие планы на вечер? — интересуется Ризли.
— М-м-м, — Нёвиллет делает вид, что задумался, — отходить от секса с одним горячим полубогом.
И оценивающее оглядывает его. Взъерошенные волосы, мокрые на концах, двигающийся в такт глоткам кадык, рельефные бицепсы, к которым моментами так и тянет прикоснуться. Широкая грудь, часть поджатого живота — остальное закрывает стол. Ну да, полубог, никак иначе.
— Тогда что насчет сходить с ним на свидание? Уже по-настоящему, — Ризли с хитрой улыбкой склоняется к нему и ждет ответа.
— Если только он понесет меня туда сам, — Нёвиллет отвечает так, будто они говорят о ком-то другом.
— Он готов, — подмигивает Ризли.
— Передай ему, что я согласен, как только отосплюсь, — Нёвиллет продолжает подыгрывать.
— Его кровать к вашим услугам, — услужливо кланяется Ризли, насколько это позволяет сидячая поза.
В этот момент кто-то звонит в дверь.
— Какого? — Ризли поднимается из-за стола. — Четыре утра. Кого там принесло?
Он смотрит в глазок, пока звонок повторяется. Поворачивается, закрывает ладонью рот. Пырскает со смеху, опирается о стену и во всю хохочет.
— Кто там? — удивляется Нёвиллет.
— Полиция, — отвечает Ризли.