Саша, как и говорил, провел следующие две недели дома. После того, как Викина мама сходила с ним в полицию, а потом довела его до дома, Саша позвонил и сказал, что его мама все-таки повела его в травмпункт и у него обнаружили небольшое сотрясение, а также ушибы на теле, на ногах и руках. Вика слушала Сашу и очень ему сочувствовала. Он пострадал из-за нее, а она толком ничего не сделала, чтобы выручить его. Когда она озвучила эти мысли, крутившиеся у нее на повторе, как заевшая пластинка, Саша возразил:

– Нет, нет, ты правильно сделала, что не полезла туда. Не он бы навредил тебе, так я мог задеть тебя случайно. Я бы себе этого не простил.

Внутри Вики разлилось тепло. Ей было странно слышать столько приятных слов от парня, хотя Женя поначалу был точно таким же: обходительным, добрым, внимательным и заботливым. Что же с ним случилось, почему он так изменился? Вике никак не давал покоя этот вопрос.

Когда она пришла в понедельник на учебу, Наталия Алексеевна сразу же вызвала ее к себе. Не успела Вика зайти и закрыть дверь, как куратор потребовала забрать заявление из полиции.

– Ни за что, – сердито ответила Вика. – Женя навредил человеку. Он мог бы его убить, если бы прохожие не помогли. Так что пусть Женя отвечает за свое неумение справляться с гневом.

Она собралась было выйти, но Наталия Алексеевна в два счета преодолела разделявшее их расстояние и схватила за руку.

– Ты никуда не пойдешь, пока не пообещаешь уговорить своего дружка забрать заявление, – прошипела Наталия Алексеевна, и Вика по-настоящему испугалась. Ее преподавательницу было не узнать: если раньше она каким-то образом умудрялась прятать свою сущность за аккуратным внешним видом и доброжелательной улыбкой, то теперь на Вику смотрела настоящая ведьма. Прямо как те, которых изображают на картинах.

– Ты уговоришь его забрать заявление, – повторила Наталия Алексеевна. – Ты не позволишь ему разрушить жизнь моего единственного сына!

– Это вы этим занимаетесь! – крикнула Вика, чувствуя, что паника все больше овладевает ею. – Я уверена, это вы наговорили ему гадостей про меня, чтобы он меня бросил. А чтобы сделать мне еще больнее – вы подговорили его встречаться с Полиной. – Вика с ужасом поняла, что снова плачет. – За что вы меня так ненавидите, Наталия Алексеевна?

– За то, что ты мельтешишь постоянно перед моими глазами, – жестко ответила Наталия Алексеевна и сжала руку Вики так, что девушка вскрикнула от боли. – За то, что ты – часть той гребаной семейки, которая всегда была помехой на моем пути к счастью. И за то, что ты теперь пытаешься отнять у меня не только мужа, но и ребенка!

– Да не нужен мне ваш Женя! – истерически завизжала Вика и резко выдернула свою руку из руки преподавательницы. – Оставьте меня в покое!

Она распахнула дверь и побежала как можно быстрее прочь от кабинета, пропитанного чем-то злым, удушающим и зловонным. Ничего не видя из-за застилающих глаза слез, Вика пыталась найти выход из колледжа, но нашла только… своего отца, в которого врезалась бы, если бы он не схватил ее за плечо и не удержал тем самым от столкновения.

– Вика? Что случилось? – спросил он ошарашенно, но вместо ответа Вика еще больше залилась слезами. Отец взял ее за локоть и потащил куда-то.

– Только не к ней… Пожалуйста, только не к ней! – шептала Вика, которой казалось, что она сходит с ума. Отец остановился и спросил:

– К кому – не к ней?

– Не к жене твоей, – выдавила Вика и, громко всхлипнув, закашлялась. Отец похлопал ее по спине и продолжил свой путь. Вика испытала облегчение, увидев, что он привел ее в свой кабинет.

Усадив ее за парту, отец засуетился, и спустя пять минут перед Викой стояла чашка чая и лежали пакетик сахара и ложка. Отец извиняющимся тоном сказал:

– Запасы сахара и сладостей закончились. Это все, что осталось.

– Пойдет, – хрипло одобрила Вика и, сильно согнув пакетик пополам, высыпала его содержимое в чашку. – С-спасибо.

Ее руки дрожали, что не позволяло ей взять ложку и размешать сахар. Поэтому папа сделал это за нее. Вика продолжала вздрагивать от рыданий и напряженно смотреть в сторону двери. Отец в итоге встал и закрыл ее.

– Вика, – заговорил он, вернувшись на свое место, – что произошло?

– Эт-та в-ведьма, – залепетала Вика, – он-на д-давит на м-меня…

– …Чтобы ты заставила Сашу Белоконя забрать заявление из полиции? – догадался отец, и Вика уставилась на него круглыми глазами. – Она со вчерашнего дня только об этом и твердит. При том, что Женя признал вину и сказал, что примет наказание, предусмотренное законом.

– Он-на… Он-на… – снова заговорила Вика. – Она н-ненавидит меня. Папа, за что она так ненавидит меня? Ее никто не заставлял уводить тебя из нашей семьи!

Поставив чашку на парту, Вика снова зарыдала. Почувствовав отцовскую ладонь на своей спине, она заплакала еще сильнее. Вот чего ей так не хватало все эти годы – чтобы когда ей плохо, грустно, папа был рядом и пожалел ее. И был на ее стороне. Просто потому что она его дочь.

– Вика, – заговорил отец, – Викуля… Все-все-все. – Вика ощутила, что он неловко обнял ее. – Тише, Викуля. Все хорошо, моя девочка. Я разберусь с Наталией. Она больше не посмеет тебе ничего сказать.

– Она меня еще за руку схватила очень больно, – прошептала Вика, невольно прижимаясь ближе к отцу. – Я х-хотела уйти, а она…

– Я поговорю с ней. – Вика посмотрела отцу в глаза и увидела, что его взгляд стал по-незнакомому суровым. Вика медленно закивала, а отец повторил:

– Я поговорю с ней, Вика. Обещаю. Она больше ни за что не скажет и не сделает тебе ничего плохого.

Вика продолжала кивать, а отец снова прижал ее к себе и погладил по волосам.

– Папа… Я так хотела все эти годы, чтобы ты был со мной, когда мне плохо, и делал то, что делаешь сейчас. – Вика слегка отстранилась от него и выдавила улыбку. – Спасибо, пап.

Отец лишь улыбнулся и потрепал ее по волосам.

– Тебе немного лучше?

– Да, но… я не хочу идти на уроки, – сникла Вика. – Я хочу домой.

– Мама ругаться не будет? – поинтересовался отец. Вика уверенно кивнула:

– Будет. Ей не нравится, когда я пропускаю уроки.

– Тогда предлагаю тебе поехать куда-нибудь перекусить, – предложил отец. – Только при условии, что маме не скажешь.

У Вики тут же проснулось большое желание съесть что-нибудь сладкое.

– Не скажу. Поехали!

***

Спустя сорок минут они сидели в «Шоколаднице» на Домодедовской – любимой локации Вики – и ждали заказ. Вика молча рассматривала немногочисленных посетителей торгового центра, снующих в магазинах продавцов, а потом перевела взгляд на сотрудников «Шоколадницы», которые что-то готовили за барной стойкой.

– Пап, – вдруг заговорила она, – а ты когда-нибудь жалел, что ушел от нас?

– Если честно, постоянно жалею, – признался отец, и Вика с удивлением посмотрела на него. – Наталия оказалась редкостной стервой. Твоя мама, хоть и очень требовательная ко всем, хотя бы была доброй.

– Она и сейчас добрая, – заявила Вика. Отец покорно кивнул:

– Не сомневаюсь.

После еще нескольких минут молчания Вика попросила:

– Расскажи о Ксюше в детстве. Я совсем не помню, какой она была.

– Вы совершенно разные, это точно, – заговорил отец. – Ты в облаках витала, мечтала быть принцессой или феей, на твоей половине комнаты всегда был хаос, а Ксюша с детства была как учительница: строгая такая, аккуратная, организованная, все у нее по полочкам. Если что-то лежало не так, как она положила, она долго дулась, ругалась и бурчала. – Вика улыбнулась, и отец продолжил:

– Мне кажется, она с мамы пример брала. Юля тоже очень организованная, аккуратная и внимательная ко всему, сколько я ее помню. Я честно пытался перенять это качество, но… не судьба.

– Может, и не надо перенимать? – предположила Вика. – Мама такая, ты другой. Вы разные, и это нормально. Вам не нужно быть копиями друг друга.

– Пожалуй, – согласился отец. – Но в молодости думаешь, что для удачного брака нужно во всем быть одинаковыми.

– Так неинтересно же, – сказала Вика, и тут же принесли чай. Вика потянулась было к чайничку, но отец опередил ее. Наполнив чашки ароматным бергамотовым чаем, отец подвинул одну из них Вике, и та аккуратно взяла ее.

– А расскажешь мне о Ксюше сейчас? – вдруг попросил отец. – Вы же общаетесь?

– Ну да. Она, кстати, в Москве сейчас. У нее тут командировка до августа где-то.

– Здорово, – сдержанно отозвался отец и сделал глоток. – А кем она работает?

– Мэнэджмент эссистент, что-то такое. Помощник директора, короче. Но она вроде занимается преимущественно переговорами и документами.

– Звучит интересно, – одобрил отец. – И как раз в ее духе. Если честно, скучаю по ней. И по вам с мамой. Но не думаю, что Ксюша и Юля захотят со мной общаться. Они ведь меня считают предателем… в принципе они правы, – пожал плечами отец и снова отпил из своей чашки. – Бросать семью, за которую ты взял ответственность, – это предательство.

Вика промолчала. Она хотела бы сказать, что все совершают ошибки, но в голове сидела мамина установка, что предательство – это не ошибка, а выбор. «Ошибка – это как правило случайность, допущенная по незнанию, – объясняла мама. – А вот предательство – это выбор, который делают осознанно».

Тем временем им принесли десерт, и Вика внезапно вспомнила кое-что очень важное.

– Пап, у моей однокурсницы дээр в эти выходные, она меня пригласила, а я еще не купила ей подарок. Зайдем куда-нибудь, посмотрим? Если купим что-то – я тебе верну деньги.

– Да ну что ты, какие деньги ты мне вернешь, – отмахнулся отец. – Не надо. А что за однокурсница?

– Наташа Барнашова, староста наша.

– Хорошая девочка. Вы с ней дружите?

– Думаю, да, это можно назвать именно так, – кивнула Вика и, отломив небольшой кусочек торта «Опера», отправила его в рот. – М-м, вкуснятина!

– А с Кристиной, полной такой девочкой, ты дружишь? – спросил отец. – Я знаю, вы часто вместе сидите в последнее время.

– Не дружим, – помотала головой Вика. – А сидим вместе только потому что мы обе вроде как изгои, а свободных мест нет. Вот и приходится соседствовать.

– Ясно. Тебе что-нибудь нужно? – вдруг поинтересовался отец. – Для твоего личного пользования.

Вика подумала немного, но на ум ничего не пришло, поэтому она помотала головой.

– Подумай еще. Пока мы здесь, может, вспомнишь что, зайдем и купим.

Вика кивнула, но понимала, что ей ничего от него не нужно. Ей было достаточно уже того, что он сидит сейчас с ней в «Шоколаднице» в разгар рабочего дня, ест кусок торта, пьет чай и расспрашивает обо всем.

– А Саша… Вы с ним… вместе?

Вика посмотрела ему в глаза. Так далеко она пока не была готова заходить.

– Нет, мы просто дружим.

Отец улыбнулся, но ничего не сказал. «Наверное, не поверил, – подумала Вика. – Ну и ладно! Не очень-то мне нужна его вера.»

Закончив перекус, они зашли в магазин с товарами для дома, рукоделия и хобби, и Вика нашла свечу с запахом карамели. Она знала, как Наташа любит этот запах, поэтому надеялась, что свеча ей понравится. Помимо этого Вика купила Наташе в подарок картину по номерам и маленькие пазлы – на уроке английского Наташа как-то рассказала, что они с семьей очень любят собирать пазлы вместе и что у них дома их полно. Вика решила, что еще одна коробка лишней не будет. Там же они взяли и подарочный пакет.

Наконец Вика зашла в косметический магазин и нашла блеск для губ – точно такой, какой использовала Наташа. Вика сразу же купила его в двух экземплярах: для Наташи и для себя. Очень уж он вкусно пах и красиво блестел.

– Ну что, – сказал отец, когда они вышли из торгового центра с пакетом подарков и обедневшие на пару тысяч рублей, – ты сейчас домой?

– Да. – Вика беспечно махнула пакетом. – Хочу отдохнуть от сегодняшнего. Ну ты понимаешь.

– Понимаю. Ладно, я поехал. Пока.

Отец не обнял ее на прощание, и Вика, пожав плечами, направилась в сторону метро. Не очень-то и хотелось.

«Да кого я обманываю, – сказала она себе, когда поезд уже уносил ее в сторону центра, – конечно, хотелось».