Неделя прошла спокойно. Видимо, отец очень строго поговорил с Наталией Алексеевной, потому что теперь та не то что не пыталась разговаривать с Викой - она даже не смотрела на нее. Вика посчитала, что отсутствие взаимодействия вообще – это лучший вариант взаимодействия между ними.

Саше с каждым днем становилось лучше. Ссадины постепенно покрывались корочками, а синяки из багровых становились желтыми. Синяк вокруг глаза по-прежнему был довольно большим и делал Сашу похожим на одноглазого панду. Когда Вика поделилась с ним ассоциацией, он рассмеялся.

Вика любовалась его смеющимся лицом и все еще немного злилась на Женю, который наверняка тогда намеревался именно изуродовать Сашу, ведь знал, что лицо – основной инструмент актера. Сейчас репетиции шли, но репетировали только сцены без участия Сашиного героя. Делать это было довольно трудно, ведь это один из основных персонажей и он присутствует буквально везде. Но тем не менее Федя всегда умудрялся находить сцены, которые надо отрепетировать по многу раз, ведь далеко не все участники входили в образ так же легко, как Саша.

– Что грустишь, Виктория? – нежно спросил Саша и так же нежно провел пальцами по ее щеке. Вика погладила его руку и призналась:

– Я в эту субботу к Наташке на дээр иду. Но мне грустно, что пока я там буду веселиться, ты будешь тут один лежать.

От возмущения Саша вдруг заговорил по-украински, которым в какой-то степени владел лишь благодаря общению с сестрой и подслушиванию разговоров родственников, когда он был ребенком:

– Ти що, Вікторіє, зовсім ку-ку? Щоб повеселилася як слід і не сумувала! Не треба псувати Наташі день народження своїм невеселим обличчям! [1]

Вика удивленно распахнула глаза, а затем добродушно засмеялась: из уст Саши украинский язык звучал безумно мило. На их первой совместной прогулке он говорил, что его мама и сестра переехали из Украины в Россию незадолго до его рождения, но когда он был маленьким и еще не ходил в садик и школу, сестра говорила с ним только по-украински, поэтому какие-никакие знания родного языка у Саши были. Правда, Вику немного удивило, когда Саша упомянул, что его мама перестала использовать украинский, едва переехала в Россию, но она не стала спрашивать почему. На это наверняка были причины, но Вика считала, что это не ее дело.

Кроме этого, Саша произнес это голосом мамы няни Вики из сериала «Моя прекрасная няня». За то время, что он был на больничном, Саша не раз показывал ей, как умеет имитировать голос и манеру речи разных героев фильмов и сериалов. Лучше всего у него получалась Жанна Аркадьевна из «Моей прекрасной няни»: Вика каждый раз заходилась в хохоте, когда он окликал ее интонацией Ольги Прокофьевой, с которой та произносила свое знаменитое «Константин!», а Саша не прекращал игру, пока Вика не начинала жаловаться, что у нее живот болит от смеха.

Саша тоже было рассмеялся, но затянувшаяся корочкой рана на губах мешала ему улыбнуться широко. Откинувшись на подушки, он посмотрел на Вику и вдруг сказал:

– Евген, дурак, ударил меня кулаком в губы, чтобы – это он сказал – чтобы я не смог целоваться с тобой. Ведь у меня будут разбитые губы.

– Действительно дурак, – согласилась Вика, – ведь мне это совсем не помешает.

Она наклонилась к нему и как можно аккуратнее, чтобы не делать больно, поцеловала. Саша с громким вздохом ответил на поцелуй, и Вика снова засмеялась.

– Ну Вика, – заворчал Саша, – дай мне поцеловать тебя наконец.

Вика вновь было потянулась к нему, чтобы коснуться его губ своими, но опять не смогла сдержать смех. Глядя на нее, Саша тоже рассмеялся, а потом приподнялся с раскрытыми для объятий руками. Вика прильнула к нему, и они соревновались в том, кто сильнее сожмет другого в объятиях. При этом они то и дело бросали друг на друга нежные взгляды.

***

Наступила суббота, и Вика пришла в назначенное место к нужному времени. На удивление, многие гости пришли вовремя – как потом Вике сказала Наташа, должен был прийти еще один человек, но в итоге эта девочка позвонила Наташе и сообщила, что не придет, так как поскользнулась, упала и сломала руку. От Вики не скрылось заметное расстройство на Наташином лице.

Никого из приглашенных Вика не знала: это были приятельницы Наташи из школы, с занятий танцами, а также те, кто жил в одном с Наташей дворе.

Посиделки в кафе, на Викин взгляд, проходили не слишком весело: кажется, гостьям не понравился ассортимент блюд, потому что многие сидели с кислыми лицами, а некоторые вообще заказали лишь напиток и взяли один кусочек торта, который по предварительной договоренности вынесли в разгар празднования. Наташа выслушивала неумелые тосты, но на каждый из них отвечала искренней благодарностью. Вика тоже сказала пару слов и под конец потеряла мысль, но Наташа сердечно поблагодарила ее и не стала акцентировать всеобщее внимание на промахах. В конце концов, они были у многих.

В гости к Наташе, на удивление, пошла одна лишь Вика. Остальные отговорились тем, что у них дела, они плохо себя чувствуют или что-то еще. Вика видела, что Наташа расстроилась, и старалась подбодрить ее. Она похвалила Наташино платье, выбранный торт, интересную концепцию кафе, которое выбрала Наташа, но казалось, ей ничто не могло поднять настроение до того же уровня, который был изначально.

Однако едва им открыли дверь, как Наташа преобразилась: лицо радостно засияло, на губах появилась улыбка.

– Привет, мам! – сказала Наташа, переступая порог и отдавая маме пакеты с подарками. – Знакомься, это Вика, моя однокурсница.

– Очень приятно, – улыбнулась женщина, и Вика отметила, что у нее точно такая же улыбка, как у Наташи. – Я Анжелика Николаевна, но ты можешь называть меня просто Анжелика. Проходи, Вика, не стесняйся. А что, больше никого не будет? – удивилась Анжелика, и Наташа пожала плечами.

– Мне кажется, мы выбрали не очень удачное время для празднования. Все уже успели устать. Надо было утром…

– Да ладно, утром тоже многие нашли бы причину не прийти, – махнула рукой Анжелика и, унося подарки, сказала:

– Проходите в кухню. Мы с папой сейчас придем.

– Пойдем, – сказала Наташа и пошла в кухню. – Познакомлю тебя с братьями.

За столом сидели двое мальчишек, выглядящих абсолютно одинаково. Вика поняла, что они близнецы. Тем временем Наташа представила их друг другу:

– Вика, это мои братья, Кирилл и Андрей. Мальчики, это Вика, мы учимся вместе.

– Очень приятно, – нестройным хором ответили Кирилл и Андрей. За спинами девочек раздался приятный низкий голос:

– Так, а почему это именинница пришла, а с папой не поздоровалась?

– Папа! – воскликнула Наташа и повисла на отце. Вике моментально стало неловко. Тем временем Наташа уже слезла с мужчины и деловито представила их:

– Вика, это мой папа. Пап, а это Вика. Мы учимся в одной группе.

– Ярослав Евгеньевич. – Мужчина протянул Вике руку, и она с удивлением на лице пожала ее. – Очень приятно. Что, Вика единственная, кто дошел?

– Да, пап, – ответила Наташа, и Вика сочувственно посмотрела на нее. Вероятно, ее однокурсница немного по-другому представляла свой день рождения.

– Садитесь, садитесь! – замахала руками, подобно дирижеру, Анжелика. – Сейчас будем пить чай с тортом. Вика, ты не голодна? Может, сначала пообедаешь?

– О нет, нет, спасибо большое, – ответила Вика как можно доброжелательнее. Семья Наташи ей понравилась, и ей хотелось произвести хорошее впечатление на них. Пока Анжелика Николаевна накрывала на стол, разливала чай и ставила блюдечки с печеньем и конфетами, Ярослав Евгеньевич подробно расспрашивал Вику о том, нравится ли ей учеба, колледж, как они с Наташей подружились, давно ли общаются…

– Пап, не смущай Вику, пожалуйста, – попросила Наташа, бросая на Вику обеспокоенный взгляд. – Видишь, ей неловко.

– Вика, тебе неловко? – уточнил он, и Вика помотала головой. – Видишь, Натуль, ей нормально. Просто Вика пока немного стесняется. Ну ничего, потом лучше станет, – успокоил Ярослав Евгеньевич, и Вика не совсем поняла, кого он успокаивает – ее, Наташу или себя.

– Торт! Торт! Торт! – принялись скандировать Кирилл и Андрей, а Наташа шикнула:

– Что вы как дикари? Голова раскалывается от ваших воплей. Сейчас мама принесет торт.

– Торт! Торт! – продолжал Кирилл и не остановился даже под испепеляющим взглядом Наташи. Вика коснулась Наташиного запястья и прошептала:

– Я тебя с моей мамой познакомлю, она тебя научит фирменному учительскому испепеляющему взгляду.

Наташа посмотрела на нее и улыбнулась, что обрадовало Вику. Шанс исправить день рождения еще есть.

– А вот и торт! – объявила Анжелика Николаевна, внося в кухню большой торт в несколько ярусов, на котором горели свечи в виде цифр один и восемь. Наташу отдали в школу на год позже, поэтому на втором курсе колледжа после девятого класса ей исполнялось уже восемнадцать лет, а не семнадцать, как многим. Вика искренне восхитилась тортом и даже не постеснялась спросить разрешения сфотографировать его. Анжелика Николаевна с удовольствием позволила ей это сделать и даже пообещала дать контакты кондитера, если Вике интересно.

Когда Наташа загадала желание и задула свечи, вся семья и Вика дружно зааплодировали, после чего Наташа взяла нож и принялась разрезать торт на куски.

– Помочь, Наталек? – встрепенулся Ярослав Евгеньевич. Наташа посмотрела на торт, затем на отца и кивнула. Ярослав Евгеньевич поднялся и, взяв у Наташи нож, быстро, легко и аккуратно разрезал торт на равные куски.

– Вот где нужно знание геометрии, – засмеялась Анжелика Николаевна, обнимая своего мужа. Тот бережно погладил ее руки, и Вика ощутила нежность, исходящую от Наташиных родителей. Как же она хотела, чтобы у нее было так же.

Внезапно раздался звонок в дверь, и Анжелика Николаевна побежала открывать. Спустя мгновение в коридоре стояли Федя и Марта с большим пакетом в руках. Они не были приглашены в кафе, что удивило Вику, но сейчас зашли поздравить Наташу.

– О, Виктория! – воскликнул Федя. – Здорово, что ты тоже тут!

– Привет, – немного смутилась Вика. – Да, я тоже здесь.

– Наташа, – Федя повернулся к ней, и Марта протянула ей пакет, – поздравляем тебя с днем рождения! Желаю, чтобы ты оставалась старостой нашей группы до самого вручения дипломов. Потому что ты лучшая староста, которая только может быть.

– А я желаю тебе, чтобы все твои желания исполнялись, – скромно сказала Марта. – Неважно какие, просто… чтобы они сбывались.

– Спасибо, ребята, – растроганно произнесла Наташа и обняла каждого из них по очереди. Сунув нос в пакет, она увидела множество красивых баночек со средствами для тела и волос, которые показала Вике. – Смотри какая красота, Вик!

– Да, круто, – подтвердила Вика, а Наташина мама тем временем принялась уговаривать Федю и Марту присоединиться к празднованию. Те сначала отказывались, так как не планировали долго оставаться, но в итоге сдались и теперь за столом сидело на два человека больше. Федя и Марта отвечали на многочисленные вопросы Наташиных родителей, Наташа делилась какими-то дополнительными фактами о своих друзьях, а Наташины братья улучили момент и выскользнули из кухни. Вика, практически не принимавшая участия в разговоре, заметила, что мальчишки лезут в пакет, подаренный Федей и Мартой.

– Наташ! Наташа! – негромко окликнула ее Вика, но однокурсница все никак не реагировала. – Наталья Ярославовна! Ваши братья собираются умыкнуть ваш презент!

– О черт! – воскликнула Наташа и пулей вылетела в коридор. Оставшиеся за столом рассмеялись. Ярослав Евгеньевич рассказал:

– Это очень частая история. Кирилл постоянно проявляет интерес к Наташиным вещам, к косметике, но когда мы предлагаем ему купить что-нибудь для него – отказывается.

– Ему, наверное, важно не то, что это косметика, а то, что она принадлежит Наташе, – предположила Вика. Анжелика Николаевна посмотрела на нее с таким видом, будто на нее снизошло озарение.

– Вика, а ты, наверное, права! Как же я раньше об этом не подумала…

– Может, Кирилл просто завидует Наташе? – вступила в разговор Марта. – Может, ему кажется, что… что ее больше любят.

– Не знаю, мы вроде одинаково всех любим, – пожал плечами Ярослав Евгеньевич. – Надо будет поговорить со школьным психологом. Вика, – посмотрел он на нее, – спасибо за предположение.

От того, что она невольно привлекла к своей персоне внимание, хотя это был не ее день, Вике стало неловко. Когда Наташа, отвоевавшая свою косметику, вернулась, они продолжили чаепитие. После Федя и Марта откланялись и ушли, а все остальные, кроме обидевшегося на сестру Кирилла, сели собирать пазлы, подаренные Викой. За этим занятием, проходившим под аккомпанемент разговоров обо всем на свете, Вика не заметила, как наступило восемь вечера. Она опомнилась только когда ей позвонила мама.

– Простите, пожалуйста, мне пора идти, – сконфуженно произнесла Вика, когда закончила разговор. – Мама волнуется, что я поздно приеду.

– Давай мы тебя подвезем, – предложила Анжелика Николаевна. Вика собиралась было отказаться, но Наташа настояла на том, чтобы ее мама отвезла Вику домой. В конце концов Вика согласилась. Ей и самой не особо хотелось добираться до дома в одиночку.

Из-за пробок они доехали до Викиного дома только в начале десятого. Выйдя из машины и поблагодарив Наташу и ее маму за прекрасный день, Вика направилась к подъезду. Набрав код, она потянула дверь на себя и столкнулась лицом к лицу с Женей. Вика отпрянула, а он заговорил:

– Стой! Я пришел с миром. Я не причиню тебе вреда.

– Чего ты хочешь? – спросила Вика, прикидывая, как бы незаметнее оглянуться и проверить, не уехали ли еще Анжелика Николаевна с Наташей. Женя вышел из подъезда и позволил двери закрыться. Посмотрев несколько секунд на Вику, он предложил:

– Пойдем на площадку. Поговорим.

– Нет, – резче, чем она того хотела, ответила Вика, – мы будем говорить тут.

Женя продолжал смотреть на нее, и Вике стало немного страшно. Она не знала, чего от него ждать, поэтому на всякий случай повернулась в профиль к автомобилям, стоявшим на парковке. Но Женя, кажется, не хотел нападать. Он встал в пол-оборота к парковке и негромко заговорил:

– Мне назначили штраф за избиение Белоконя. Сорок тыщ рублей. Мать сказала, буду свою стипендию отдавать.

– Даже не знаю, что сказать. Поздравляю? – ответила Вика, чувствуя, что начинает замерзать. Женя посмотрел на нее и улыбнулся:

– Спасибо. Не бойся, Белоконя твоего я не трону больше. На фиг он нужен, предатель. Ты мне только ответь на один вопрос. – Вика бросила на него заинтересованный взгляд. – Чем он лучше меня? Как ты вообще с ним связалась? Неужели это началось… ну, тогда… в толкане?

– Да, наверное, – как можно безразличнее пожала плечами Вика. – Саша поддержал меня, был рядом, когда это было нужнее всего. Он надежный человек. Порядочный.

– Угу, – скептически отреагировал Женя. – Порядочный. Да-да. А ты слышала, как он расстался со своей предыдущей девушкой?

Вика замерла. А Женя продолжил:

– Он обещал прийти поддержать ее на вступительных в театральный. Но не пришел. А девушка очень надеялась на его поддержку. А когда он узнал, что она поступила, то бросил ее. Причем не вызвал на разговор, не сказал ей, мол, Стась, так и так, я обзавидовался тому, что ты поступила в театральный с первого раза, поэтому хочу расстаться. Он просто заблокал ее во всех сетях и номер телефона в че-эс добавил. И все. Это порядочно, по-твоему?

Вику будто пыльным тяжелым мешком по голове стукнули. Она не верила, что Саша – добрый, милый, очаровательный джентльмен Саша – мог так поступить с девушкой, в которую был влюблен.

– Ты врешь, – сказала Вика, очень надеясь, что Женя действительно наврал ей, чтобы посмотреть на ее реакцию. Но Женя пожал плечами:

– Девушку зовут Станислава Шульгина. Можешь написать ей и проверить. Ну ладно, я пошел.

Он уже спустился со ступенек, как Вика окликнула его.

– Тебе прямо доставляет радость сделать гадость кому-нибудь, правда? – Глаза Вики пылали от холодного ветра и сильного желания расплакаться. – Ты хуже бабки у подъезда. Сплетничаешь, слухи разносишь, как старая двинувшаяся умом соседка. А по тебе и не скажешь, что ты такой. Видимо, это влияние Наталии Алексеевны.

Женя, стоявший вполоборота, теперь повернулся лицом к ней и медленно поднялся по ступенькам к подъездной двери. Вика посмотрела прямо ему в глаза и прошептала:

– Лучше бы на тебя мой отец повлиял.

Женя молча стоял и смотрел на нее. Его молчание пугало Вику, но краем глаза она увидела Анжелику Николаевну, стоявшую рядом со своей машиной и напряженно глядящую в их сторону. В душе Вики разлилась радость. Они не уехали, не бросили ее наедине с Женей.

– Знаешь, Вика, – внезапно заговорил Женя, – ты для меня тоже открылась с не слишком приятной стороны. Хотя поначалу я искренне считал тебя девушкой своей мечты. А на самом деле ты конченная эгоистка. Тебя никто не волнует, кроме твоей собственной персоны. Ты живешь так, будто ты – главная героиня какого-нибудь фильма, а все остальные – всего лишь фон, который должен красиво тебя выделить. Но правда в том, – он посмотрел ей в глаза, и Вика с удивлением увидела, что в его глазах не было ничего кроме презрения, – что мир не крутится вокруг тебя. Ты не гребаная принцесса, которую прекрасный принц должен спасти из башни или из лап дракона. У других людей тоже есть чувства, с которыми хотя бы иногда надо считаться. Опуская мою мать, ты не становишься выше. Ты становишься такой же, как она. Да, Вика! – повысил он голос в ответ на попытку Вики оправдаться. – Моя мама не идеальна. Она не слишком дружелюбна к миру. Она увела твоего отца из семьи. Но она моя мама и я ее люблю. И то, что ты неоднократно позволяла себе говорить про нее плохие слова в моем присутствии, больше говорит все же о тебе, чем о ней.

– Женя…

– Не надо оправдываться, – перебил ее Женя. – Я слышал про твою истерику в этот понедельник. И опять твой отец завел шарманку «Бедная несчастная Вика, сначала ее довел злой Женя Ильюшин, а потом такая же злая Наталия Алексеевна». Хотя страдаешь не только ты, но и она – потому что она видела нас вместе и понимала, что это ненормально, ведь мы брат с сестрой, а инцест недопустим. Но она ничего плохого не собиралась нам делать. И то, что я встречался с Полиной за твоей спиной, – только мое решение. Как только я подслушал предков, что ты моя сестра, мое восприятие тебя… оно немного изменилось. Ну то есть я уже не особо тебя воспринимаю как девушку. Уж извини.

– Но ты же сказал…

– Да мало ли что я сказал! – воскликнул Женя и топнул ногой. – Я много чего говорил. Мы расстались с Полиной, потому что она оказалась еще хуже тебя: если ты эгоистка, то она пустышка. Очень поверхностная. Ее ничего в этой жизни не интересует, кроме шмотья, парней и поездок на море. Но она не умеет любить. Парни для нее – такой же аксессуар, как сумочка. Впрочем, – Женя усмехнулся, – она и дружить не умеет. Если бы ты была ей важна, вряд ли она стала бы клеиться ко мне.

– Она к тебе клеилась? – удивилась Вика. – Я думала, это ты к ней… клеился.

– Не-а. Я просто взял то, что дают. Я что, дурак, что ли, отказываться?

Вика стояла пораженная услышанным. Ей, конечно, казалось изначально, что с Полиной не о чем поговорить, но чтобы это действительно было так…

– Она, кстати, собиралась распустить слух, что ты беременна от меня, – как бы невзначай сообщил Женя. – Ну типа чтобы всем стало еще отвратительнее общаться с тобой. Вик, ты чего? Ревешь, что ли?

Вика стояла как громом пораженная, а слезы были готовы вылиться из ее глаз. Словам Жени вряд ли можно было верить на сто процентов, но сейчас шестое чувство подсказывало Вике: никакого подвоха тут нет.

– Слушай, Вик… Я это… Неправильно поступил. Да, мы и не можем быть парой, потому что у нас один отец, да и мать моя против этого, но давай забудем все, что произошло. – Женя нежно провел большим пальцем по ее щеке. – Начнем с чистого листа. Будем строить нормальные отношения, но уже как брат с сестрой.

– Нет. – Вика отстранилась и посмотрела Жене в глаза. – Я так не могу. Мне кажется… я все еще люблю тебя как парня. Извини.

– Ты же с Саньком целовалась, – непонимающе нахмурился Женя, а потом изобразил шок:

– О-о! Кто бы мог подумать: хорошая девочка Вика Борисова хочет и рыбку съесть, и на хер сесть. Поэтому и пытаешься удержать двух парней рядом с собой, а? Еще и сталкиваешь нас с Саньком лбами друг с другом! Ай-яй-яй! Ну признайся, что это так?

– Мы с Сашей просто друзья, – упорствовала Вика, а Женя захохотал:

– Просто друзья в губы не целуются. Я Саньку-то расскажу, что ты сегодня со мной весь день была, а не на дне рождения Барнашовой. И что ты со мной не просто целовалась, а…

– Не смей!

– А то что? – насмешливо поинтересовался Женя. – Кто тебе поверит?

– Саша поверит! – воскликнула Вика. – Наташа подтвердит, что я была у нее сегодня! Кристина мне тоже поверит! И другие ребята…! Они знают, что я ни за что не буду больше с тобой целоваться!

– Как это не будешь? А это что тогда?

Женя резко притянул ее к себе и впился в ее губы поцелуем. Вика на мгновение застыла от неожиданности, но осознав, что происходит, как можно сильнее оттолкнула Женю. Лишь спустя доли секунды она осознала, что натворила: Женя в тот момент стоял спиной к ступенькам, поэтому когда Вика толкнула его, он слетел с лестницы и упал на тротуар прямо на спину. Несколько секунд он лежал неподвижно, и Вика испугалась, что он ударился головой и умер или что он сломал позвоночник и его парализовало, но вскоре Женя зашевелился, потом поднялся и уставился на Вику. Теперь его глаза злобно блестели.

– Напросилась, Борисова, – с угрозой в голосе произнес он и неторопливо направился прочь. Вика ошеломленно стояла несколько секунд, прежде чем к ней подбежала Анжелика Николаевна.

– Вика! Кто этот парень? Что он хотел?

– Он…

– Вика? – раздался за спиной голос матери. – Ты чего домой не идешь?

Вика повернулась к матери, затем снова посмотрела на Анжелику Николаевну, потом опять на мать и, выдохнув:

– Кажется, у меня большие проблемы, – дала волю слезам.