Вечерний Кабуки-чё, подсвеченный множеством огней и пахнущий сигаретным дымом и женскими духами навевал странное чувство ностальгии. Этот район ассоциировался у Сатору с разными вещами, в основном в голове сразу всплывали какие-то рабочие моменты. Но сейчас чуть прохладный вечерний воздух, несущий вдоль улицы смех пьяных офисных трудяг и музыку из баров, ассоциировался лишь с одним днем из прошлой осени, когда он еще работал внештатным консультантом для Сонода-икку. В точно такой же вечер год назад он столкнулся с выходившим из БДСМ-клуба Кенто. Эта встреча всколыхнула в нем старые чувства, и Сатору не смог отказаться от того, чтобы попытаться еще раз. К его счастью, Кенто тоже не смог оставить школьную влюбленность.

Смотря на проходивших мимо его машины клерков, Сатору задумался, как бы все сложилось, если в тот вечер он пришел бы в «Сад Роз» позже или вообще пропустил эту встречу. Смогли бы они с Кенто все-таки встретиться? Маловероятно. Кенто бывал в том клубе не чаще двух раз в месяц, а Сатору порой мог неделями не наведываться в Кабуки-чё, исполняя поручения Соноды-сана в другом месте. В какой-то степени он был обязан этому старику и его вакагашире, что в тот день он оказался в Кабуки-чё.

Сатору резко вздрогнул всем телом и втянул шею в плечи, когда понял, что слишком расчувствовался. Не хватало еще благодарить, пусть даже в мыслях, этих людей. Он был многим обязан старику Соноде, но Сатору предпочитал трезво смотреть на этот долг – у них всегда были взаимовыгодные отношения. В какой-то степени Соноде он был даже нужнее, чем Сонода-икку Сатору. Возможность получить образование и прокормить двух детей для Сатору была своего рода подарком судьбы, но он прекрасно знал, что таким широким жестом сотё пытался насолить Зенин-кай и другим кайтё. Сатору и детей в любом случае не оставили бы без помощи, так что при встрече с Сонодой-саном он никогда особо не пытался гнуть спину и раскланиваться в безмерной благодарности. Лучшим способом отплачивать за оказанную поддержку была честная работа, от которой Сатору никогда не отказывался, если она не касалась дел клана напрямую.

Сверившись со временем, он все-таки покинул свою машину и пошел в сторону ближайшего здания. Кивком поприветствовать охранника, он вошел в дверь под вывеской с неброским названием «Про-Финансы». На лестнице не работал свет, но вывески на улице были такими яркими, что прекрасно освещали путь. Сатору поднялся на второй этаж и прошел в конец коридора в приемную компании. Прежде чем войти помещение, он громко постучал кулаком в дверь и сразу же открыл ее.

— Доброго вечера, — коротко бросил он, когда с дивана перед низким столиком на него посмотрели двое мужчин – один был одет в неброский синий костюм, почти идеально копируя внешний вид клерков с улицы, на втором же был лоснящийся серый костюм и бардовая рубашка с расстегнутым воротником.

— А, Годжо-сан, проходите, — заговорил мужчина в сером.

— Похоже, переговоры затянулись, — он мягко улыбнулся, стараясь скрыть за этим просочившийся в голос сарказм.

— Все прошло отлично. Просто вспоминали былые деньки с Накамурой.

— Да, столько лет работы вместе, есть что вспомнить, — кивнул Накамура. – Мы ведь с Йошидой начинали вместе – в том клубе с пачинко на углу.

Накамура неопределенно махнул рукой, как будто показывая направление, в котором находился клуб. Сатору сразу же кивнул ему, даже не пытаясь понять, про какое из многочисленных заведений речь.

— Потом быстро перебрались в контору Шию. Ты должен помнить то место, Годжо-сан, тебя еще тогда полоснули, когда к нам пришел должник.

— Помню.

— Времена были такие. Теперь то все гораздо тише, даже несмотря на то, что некоторые ребята пытались раскачать лодку. Я даже не вспомню, когда последний раз слышал, чтобы чей-нибудь офис в Кабуки громили.

Сатору сел за стол с противоположной сторону и положил руки на колени. Похоже, эти двое собирались предаваться чудесным воспоминаниям о молодости еще долго. Вот только сам Сатору особо не горел желанием участвовать в дискуссии. Ему хотелось поскорее закончить с делами на сегодня и поехать с Кенто, но двое бывших тсукибито* все никак не могли утолить свою ностальгию. Накамура даже подался в воспоминания о школе – там они с Йошидой и познакомились, а потом вместе, ведомые романтикой жизни мелких якудза, подались в вышибалы клуба. После этого их жизнь быстро сплелась в крепкий клубок связей с Сонодой, когда тот только стал хонбунтё. Сатору слушал их вполуха, иногда кивая или поддакивая.

Когда разговор наконец вернулся к более актуальным вещам, и Накамура похвастался, что сын ждет первенца, Сатору удачно спросил у того, как поживала его жена – он помнил, как в прошлом месяце тот жаловался, что нужно готовиться к ее операции на колено, но в удобной для них клинике не было мест.

— Саэко сейчас на реабилитации, врачи обещают отпустить ее домой уже в конце недели.

— Ба, что случилось с Саэко-сан?

Йошида искренне забеспокоился о жене Накамуры.

— Ревматоидный артрит. Мы уже не такие молодые, как раньше.

— Может быть, стоит отправить ей цветы с фруктами?

— Ох, нас уже завалили этим. Саэко, бедная, раздает их другим пациентам. Говорит, что если съест столько апельсинов, то у нее пожелтеет кожа.

— Женщины остаются кокетками даже в почтенном возрасте.

— Скажешь тоже, почтенный – ей и шестидесяти нет. Если бы не колено, дала бы форы тем девчонкам, что в караоке зазывают на улице.

— Вы хотели ее навестить, — Сатору вновь ненавязчиво вернул разговор в нужное ему русло.

— Да, сегодня так забегался, что даже на время не смотрел.

— Давайте, на обратном пути отвезу вас к ней в больницу? Нам ведь все равно не нужно возвращаться в офис.

— Не откажусь, — ответил Накамура и зычно покряхтел. – Хорошо, что я с Годжо-саном, так бы с тобой и проболтал тут до ночи, совсем забыв про жену.

— Передавай ей привет. И пусть скорее поправляется.

Йошида встал с дивана и протянул Накамуре руку. Обменявшись рукопожатиями и поклонами, они еще раз сказали друг другу, что были рады поговорить. Сатору не стал их прерывать, и лишь после того, как Накамура двинулся к выходу, поклонился Йошиде. Уже на выходе Сатору смог расслабить лицо и перестал держать рабочую улыбку. Такие встречи его немного раздражали: в его присутствии не было никакого смысла, и по большей части все решалось еще до визита, но раз в пару недель он обязательно ездил с кем-нибудь по подручным Соноды. Хотя бизнес в Кабучи-чё процветал и не нуждался в обелении, Сонода попросил нескольких из своих людей «продать» недвижимость племяннику – компания была молодой и не выглядела надежно в глазах инвесторов. Сделки и постоянный оборот финансов должны были сделать ее привлекательней, хотя продажа офисов происходила только на бумаге и сидевшие там люди никуда не девались. Но теперь у проверяющих органов не было возможности засомневаться, откуда у компании деньги на офис в Акасаке – почти дюжина фирм, снимавших офис в разных частях Токио, исправно платили аренду, а компания налоги.

— Умеет же Йошида присесть на уши, — уже сидя в машине, пожаловался Накамура. – Стоит ему только открыть рот – пиши пропало. Не замолчит до второго пришествия.

— И как вы только его терпели в молодые годы.

— Да, — Накамура махнул рукой. – Зато девчонок клеить было легко. Мне даже говорить было не обязательно, хотя я тоже, знаешь, могу развлечь женщину беседой. Но сейчас все мое красноречие может оценить только Саэко.

— Вы ее сильно любите.

— Конечно. Мы же с ней столько всего прошли вместе, и она мне родила двоих сыновей. Такая женщина на вес золота. Можно быть каким угодно оболтусом, но рядом с правильной женщиной сразу все меняется.

Сатору в полуха слушал разглагольствования Накамуры, который быстро свел все к легкому нравоучению о том, что мужчина без жены – не состоявшийся мужчина. Якудза любили рассуждать о том, как важно иметь крепкую семью, будто все остальные сферы их жизни были такими же правильными, как и брак. В такие моменты Сатору предпочитал отмалчиваться и не вступать в подобные дискуссии: если соврать, то придется запоминать сказанную ложь, а говорить откровенно о своей жизни с нынешними коллегами не стоило потраченных усилий. В среде, откуда они вышли, имелись свои предубеждения, хотя это не мешало им баловаться связями с молодыми красивыми кагэма или хостами из клубов для свиданий. Некоторые из них имели даже постоянных любовников, которых прятали от жен, но все это было несерьезно, поэтому за подобное мало осуждали, хотя и припоминали при неудобном случае, если желали насолить оппоненту. Другое дело, когда кто-то решался сказать, что предпочитал мужчин и имел к ним не только сексуальный интерес для удовлетворения либидо. Подобные заявления превращали мужчину в среде якудза во второсортного и грозили подпорченной репутацией. Поэтому Сатору оставлял разговоры об отношениях за периметром тех, которые мог бы обсудить с коллегами за обедом или во время поездки.

После того, как отвез Накамуру в больницу к жене, Сатору направился в Футю*. Когда Кенто продавал свою квартиру, он хотел переехать куда-нибудь на Запад Токио – в Кокубунджи или Хигашиямато, но в итоге выбрал Футю. Решение было принято почти случайно: когда у Кенто уже нашлись покупатели на квартиру, риелтор, искавший дом, куда он переедет, предложил посмотреть один в Футю. Хозяева продавали его в спешке, так как уже через две недели переезжали на север страны, и не хотели позже возвращаться ради сделки в Токио. Двухэтажный дом, построенный пятнадцать лет назад, находился в четырех километрах от реки Тама, имел маленький сад и парковку на два автомобиля. Хотя Кенто собирался покупать недвижимость после того, как найдет место для ресторана, упускать возможность купить такой хороший дом по цене, ниже рыночной, было бы глупо.

Сделка прошла быстро, во многом благодаря тому, что продажей и покупкой занимался один риелтор, и уже через две недели Кенто въехал в новый дом. Как оказалось, у него было мало вещей для переезда – вся мебель осталась в квартире, а все остальное уместилось в один небольшой грузовик мувинговой компании. Предыдущие хозяева тоже не стали забирать мебель, что облегчило переезд – единственное, что Кенто поменял, это освободил детскую от вещей и купил новую кровать в свою спальню.

Близилась осень, поэтому кустарники и карликовое дерево кацура требовали ухода. Кенто, который всю жизнь прожил в квартирах, понятия не имел, как готовить сад на зимовку, и хотел найти какого-нибудь садовника, который мог бы привести все в порядок. Этой идеей он поделился с Сатору, и тот сразу же предложил свою помощь. Хотя сад в его доме был не таким богатым, но каждую осень он занимался тем, что подрезал старые ветки у кустарников, которые ему когда-то подарил Сонода-сан, да убирал листья, что надувало ветром с соседнего участка, где росли гинкго. В один из выходных дней он приехал к Кенто, и провозился в саду до захода солнца. Пусть это и не была профессиональная работа, но ему удалось привести участок в порядок и подготовить растения к холодам. Когда настало время ужина, они с Кенто сели на террасе, выходящей в сад, и наблюдали за тем, как розовый горизонт с подсвеченными закатным солнцем облаками медленно темнел, превращаясь в фиолетовое сумеречное полотно. Это место идеально подходило Кенто – подумал тогда Сатору. Здесь было тихо и спокойно. Шумный город с многоэтажными жилыми комплексами будто остался в сотнях километров, хотя до ближайших многоэтажек можно было добраться пешком за минут десять-пятнадцать. У всех соседей поблизости были такие же дома – с маленькими заборчиками, иногда даже без калиток, за которыми были высажены неприхотливые кустарники и маленькие деревья, создающие зеленых пейзаж. В конце квартала, через дорогу, был детский сад, а выше по улице длинная вереница одноэтажных ресторанов и магазинов, куда местные заходили после работы. До Тамы можно было дойти пешком, и, как узнал Кенто от пожилого соседа, где-то у моста был рыбоводный пруд, куда местные по утрам в выходные любили ходить половить рыбу, а потом приготовить ее на обед.

Всегда носивший костюмы и не забывающий зализывать волосы в кривой пробор Кенто поначалу казался инородным в этом тихом месте, но, как оказалось, здесь было много клерков, которые выезжали рано утром на своих машинах, чтобы доехать до центра Токио и спрятаться в одном из бизнес-центров до шести часов вечера, и работали там, не разгибая спины. Поэтому по утрам в районе можно было увидеть много мужчин, которые, как и Кенто когда-то, носили строгие пиджаки с туго завязанными галстуками и кожаными портфелями в руках.

Кенто все еще придерживался более делового стиля. Скорее всего потому что другой одежды у него было немного – так решил Сатору. Но некоторые изменения все же случились: Кенто спрятал галстуки и пиджаки подальше в шкаф, оставив лишь рубашки и трикотажные кардиганы со свитерами, чтобы было в чем ходить, когда станет холодно.

Сатору подъехал к его дому почти в восемь, сократив время на поездку за счет платного шоссе. Когда он припарковался позади машины Кенто, в окне рядом с входной дверью включился свет, а через пару мгновений на крыльце появился и сам хозяин дома. Сатору заглушил двигатель и помахал из салона ожидающему его мужчине. Немного повозившись с ремнем и забрав пакет с продуктами с соседнего кресла, Сатору наконец вышел из машины.

— Во всех магазинах по пути закончился свежий чеснок, пришлось купить его тут. Ты хотел что-то приготовить?

— Днем экспериментировал с блюдами, чтобы придумать универсальный рецепт, и в итоге перевел все, что было в холодильнике.

— Значит, сегодня на ужин будет много чего вкусного, — Сатору поравнялся с Кенто и улыбнулся ему. – Эксперименты прошли успешно?

— Хочется верить.

Они вошли в дом, пропитанный ароматами свежей готовки, и Сатору прямо на пороге, еще не успев разуться, поцеловал Кенто в щеку. Словно муж-трудоголик, вернувшийся к любимой жене-домохозяйке. Вслух Сатору это, разумеется, не озвучил, потому что знал, что Кенто ответит ему лишь пренебрежительным фырчаньем и отвернется. Хотя он относился спокойно к шуткам такого рода, не считая себя оскорбленным, но по вечерам он бывал не в духе и мог начать ворчать. Причина, возможно, крылась в том, что он до сих пор не смог найти подходящее место для ресторана и по сути являлся безработным. Для человека, пахавшего всю сознательную жизнь, такие резкие изменение в привычном укладе были сильным ударом. Хотя, в отличие от тех, кто оставался без работы не по своей воле, у Кенто имелось достаточно сбережений. Как-то на вопрос Сатору, не хочет ли он пока повременить с открытием ресторана и просто отдохнуть, Кенто сказал, что может отдыхать хоть всю жизнь. Для него важнее было не зарабатывать, а работать – заниматься каким-то делом.

Они вошли в кухню, и через пару минут Сатору уже пробовал блюда, которые Кенто приготовил. Порции были небольшими, чтобы успеть попробовать все. Пока Сатору вдумчиво жевал и активно кивал, Кенто сидел напротив, со скрещенными руками. По его виду было ясно, что ему не терпится узнать мнение Сатору, поэтому тот ел медленно и не торопился говорить. Он пробовал уже пятое блюдо, когда Кенто наконец-то не выдержал и спросил:

— Вкусно? Может что-нибудь нужно изменить?

— Хм, — Сатору тщательно прожевал рагу и проглотил его. – Бульон у супа точно надо солить меньше. Либо попробуй разбавить его. А вот тут можно добавить лука.

Кенто кивнул и поднялся со стула. Что-то сделав возле плиты, он вернулся с маленькой пиалой бульона и предложил его Сатору.

— Так лучше?

— Да. Думаю, так будет лучше. Может быть, тебе стоит первое время заказывать концентрат бульона для суповой основы? Я слышал, что говяжий бульон варят несколько часов.

— Можно попробовать, но мне все равно нужно будет отваривать мясо и для других блюд. Такой вариант не сэкономит мне много времени.

— Ты планируешь делать все сам?

— Мне точно нужен один помощник на кухне. В идеале еще официант, но об этом стоит думать, когда я встану на ноги.

— И как ты все будешь успевать?

— Я консультировался с одним знакомым – мы учились вместе. Он сейчас занят в семейном ресторане и дал пару советов, как правильно делать заготовки к открытию ресторана. Пока я сэкономлю время на изготовлении лапши – буду ее заказывать. А вот с остальным скорее всего сам.

— Тебе нужно подумать о том, чтобы упростить процесс, — Сатору подпер подбородок ладонью. – Я вижу, как ты этим горишь, но если будешь работать сутками напролет, то на себя не останется времени.

— Я знаю. Поэтому и экспериментирую.

— Если не против, то я доем рагу.

Кенто положил ему еще одну порцию вместе с рисом, после чего они вместе вымыли посуду, и перебрались в гостиную. Сатору сел на диван, а Кенто у открытого окна за маленький столик, на котором стояла пепельница. Закурив, он откинулся на стуле и расслабил плечи. Он выглядел уставшим, но не измотанным, как это бывало с ним раньше. Сатору молча наблюдал за ним, пока Кенто курил, освещенный теплым светом уличного фонаря. Тусклые блики сверкали в линзах его очков каждый раз, когда он тянулся стряхнуть пепел, и эта картина казалась Сатору невероятно завораживающей. Наблюдать за ним, занимавшимся самыми обычными вещами, оказалось приятно. Каждый раз Сатору ловил себя на том, что начинал улыбаться, когда смотрел на Кенто в такие моменты. Когда тот замечал на себе взгляд Сатору, то обязательно издавал звук, похожий на резкий недовольный выдох и закатывал глаза, а после смущенно улыбался. Вот и сейчас, когда Кенто докурил и повернулся к Сатору, то на секунду замер, а после поднял глаза вверх и покачал головой.

— Скоро начинается золотой сезон. Не хочешь в какие-нибудь выходные съездить в горы и отдохнуть? – спросил Сатору, когда Кенто перебрался на диван рядом с ним.

— Например?

— На какие-нибудь источники. Куда-то не слишком далеко, чтобы можно было добраться на машине.

— Может быть, лучше на поезде? Не хочу сидеть за рулем столько времени.

— Машину могу вести и я.

— Этого я тоже не хочу.

— Я плохо вожу? – засмеялся Сатору.

— Нет, дело не в этом.

— Или ты боишься, что я увезу тебя в какой-нибудь лес.

Кенто посмотрел на него в упор, и вновь закачал головой.

— Если ехать куда-то на выходные ради отдыха, то нужно отдыхать, а не следить за дорогой.

— Кто ты? – вновь шутливо сказал Сатору. – С каких пор ты так отлично разбираешься в отдыхе?

— Ты сам говорил мне ловить шанс и наслаждаться безработными днями, пока я не нашел помещение.

— Да, но кто бы мог подумать, что сам Нанами Кенто будет настаивать на том, чтобы ехать на горячие источники на поезде, чтобы отдыхать в дороге. Я не против.

Сатору мягко погладил его по колену, а после пересел ближе и положил голову на плечо. Ему было приятно, что Кенто проявил энтузиазм и сразу же включился в планирование поездки. Ничего страшного не случилось, если бы он встретил предложение поехать в горы скептически, и Сатору вновь выступил бы организатором совместного досуга. Но ему было приятно, что Кенто сам предложил что-то и даже начал искать онсэны, где можно снять номер в начале октября по приемлемой цене, и куда можно было бы доехать поездом. Сатору выдался редкий шанс побыть в пассивной роли, поэтому он просто смотрел через плечо Кенто в его телефон и иногда комментировал места, которые предлагали тревел-гайды. К моменту, когда Сатору стал собираться домой, у них уже был забронирован номер на два дня и две ночи в одном из онсэнов Яхико в первые выходные октября.

В ночь перед путешествием Сатору спал как убитый. Тяжелая рабочая неделя закончилась непривычно поздно, и сил хватило только на то, чтобы собрать сумку для поездки в Яхико, после чего Сатору сразу же лег спать. Каким-то чудом, уже проваливаясь в сон, он вспомнил, что не поставил будильник. Едва разлепив глаза, он включил телефон, сонно ткнул на семичасовой будильник, переставив его режим с будних дней на ежедневный, и окончательно заснул.

Когда в темноте наступающего дня его из сна вырвала знакомая мелодия, Сатору даже не понял, что происходит. Первой мыслью было, что ему пора вставать на работу, затем пришло осознание, что сегодня будильник не должен был сработать. И лишь после этого он вспомнил, какой именно сегодня день.

Впереди были приятные выходные, но, прежде чем проникнуться предвкушением от поездки, Сатору провел в душе несколько минут с мыслью о том, что хочет просто поспать еще немного. Когда он вышел из ванной, на улице уже рассвело. Солнечный свет, отбрасывающий резкую тень сквозь окно кухни, привел его в чувства. Годами Сатору вставал после рассвета, и пока ранние пробуждения в потемках давались ему нелегко. С содроганием он подумал о приближавшейся зиме, когда ему придется не только вставать, но и ехать на работу в темноте. Времена, когда он неделями не заставал дневной свет на улице, остались далеко – еще в студенчестве.

С каждым днем он все лучше понимал причину, по которой Нанами впал в уныние и в итоге бросил работу.

— Доброе утро, — сверху лестницы раздался сонный голос Мегуми.

— Доброе.

— Во сколько ты уезжаешь?

— Через час думаю уже пойти на станцию.

Они с Кенто договорились встретиться на вокзале. Брать машину и оставлять ее на платной парковке на двое суток Сатору не хотел, поэтому решил добраться до вокзала на метро. Расстояние было не большим – минут за сорок он должен был доехать до нужной станции, и в запасе у него еще останется полчаса.

— А приедешь в понедельник?

— Да, но с вокзала поеду сразу на работу, так что, считай, что меня не будет до вечера понедельника. Тебе оставить денег?

— Нет. Сегодня у меня только курсы, а завтра я буду весь день дома.

Мегуми все еще не проснулся, поэтому говорил непривычным низким хриплым голосом.

Он сам вряд ли замечал, но за последние несколько месяцев его голос окончательно сформировался и теперь звучал мужественно. Когда гормоны впервые начали ломать его тон, заставляя связки звучать то надрывно, как у мальчишки, то бархатным баритоном, почти опускаясь до баса, Мегуми на какое-то время стал молчаливым и не разговаривал без особой нужды. Сатору не сразу обратил внимание на эти изменения, а когда понял причину, по которой Мегуми стал угрюмым, попытался приободрить того. Рассказы про то, что в школе он сам мог срывать связки и по полдня разговаривал едва не фальцетом, мало успокоили сына. А когда Сатору коснулся в разговоре других изменений, которые претерпевают все юноши в его возрасте, и вовсе ушел в свою комнату, не желая слушать курс полового воспитания. Прошла всего пара лет, но теперь Мегуми уже не выглядел как мальчишка-подросток, а все больше напоминал Тоджи.

Возможно, он так и не сможет догнать в росте самого Сатору, но вот со своим биологическим отцом они уже сравнялись. Роста ему добавляли и вечно торчавшие на макушке волосы, которые никогда нельзя было уложить в прилизанную прическу. Конечно, он пока все еще сохранял юношескую хрупкость – кости росли быстрее мышц, и сейчас он был похож на нескладного вороненка-слетка. У него были длинные ноги, широкие плечи и ладони, но даже не смотря на свой дикий аппетит, Мегуми все еще оставался довольно костлявым. Порой Сатору пытался вспомнить, а был ли он таким же костлявым в подростковом возрасте? Он тоже все время ходил голодным, а в какую-то зиму из-за активного роста у него все время тянуло берцовые кости. Но тогда на фоне гораздо более низких сверстников ему казалось, что он выделялся не только ростом, но и комплекцией. Сейчас же, когда он смотрел на Мегуми, понимал, что скорее всего был точно таким же несуразным в старшей школе, просто в силу своего молодого возраста мнил себя старше и круче, чем он был.

— Какой сувенир хочешь? – спросил Сатору, когда Мегуми прошел мимо, еле переставляя ноги.

— Что-нибудь из еды. Что там есть интересного?

— Не знаю.

— Только давай без лапши.

— Сладости?

— Тогда не что-нибудь дурацкое, типа моти в виде местного маскота.

Мегуми налил себе кофе и сел за стол. Пока он вяло потирал глаза и разминал шею, поворачивая голову то на один бок, то на другой, Сатору заметил засос. Бледное пятно, которому было точно больше пары дней, выглянуло из-под ворота футболки у самой ключицы.

Сатору видел слишком много синяков и кровоподтеков, чтобы спутать этот след с укусом насекомого или чем-то другим. Это был не первый раз, когда он замечал у Мегуми засосы, но не испытывал каких-то особых эмоций по этому поводу. Он уже догадывался, что у Мегуми мог кто-то появиться, когда тот решил устроиться на подработку. Но пока юношеские отношения не мешали ему ни в учебе, ни в жизни, Сатору вмешиваться и давать советы не собирался. В конце концов Мегуми всегда знал, что может обратиться к нему, кода захочет серьезно поговорить о чем-то, будто планы на жизнь, безответная любовь или выбор кафе, где он с друзьями мог отметить день рождения.

Хотя Сатору и не мог выбросить из головы беспокойство от осознания, что Мегуми уже больше не ребенок, когда видел эти засосы, он старался держать себя в руках и не превращаться в гиперопекающего родителя, который при первой же истории о том, что ребенок влюблен в кого-то из параллельного класса, начинает рассказывать подростку о правилах контрацепции и ужасах ранней беременности. Он ведь и сам в свое время считал засосы чем-то крутым и до нелепого много обсасывал шею Тоджи, превращая кожу в одну сплошную трагедию неуемной подростковой страсти. Все учатся на своих ошибках. И засосы на шее не входили даже в десятку непоправимых или страшных подростковых ошибок.

Позавтракав вместе с сыном, Сатору проверил, положил ли в сумку зарядку с документами и вышел из дома. Утренний туман уже почти рассеялся, напоминая о прохладе ночи лишь прозрачной дымкой со стороны реки. Сатору добрался до станции метро и написал Кенто, спрашивая, где тот едет.

►︎Буду на вокзале через полчаса.

Сатору прислал стикер с испуганным акитой и написал, что задержится. По расписанию его поезд должен был приехать на станцию вокзала через сорок три минуты. Хотя это все еще рано, но Кенто придется подождать его. Всю дорогу до вокзала они переписывались, обсуждая, куда могут сходить перед заселением в гостиницу, где поесть и стоит ли им купить все сувениры сегодня или оставить заботу о подарках на вечер воскресенья. Совершенно обычные и будничные разговоры, типичные для парочек, помогли скоротать время до встречи. Сатору улыбался всю дорогу, и когда он вошел в здание вокзала и нашел глазами Кенто, стоявшего в зале ожидания, губы растянулись еще шире. Кенто стоял к нему в пол-оборота, поэтому не сразу заметил, как Сатору приближается, а когда увидел, повернулся и тоже улыбнулся.

— Привет.

— Привет.

— Ого, довольно большая, — Сатору указал на висевшую на плече Кенто дорожную сумку.

— В Яхико вечерами бывает прохладно, я взял на всякий случай свитер. Еще сменную одежду и ноутбук.

— Ты собираешься работать?

— Если мне напишут, не хочу пропустить сообщение от риелтора.

— Понятно.

Сатору поправил ремень своей сумки, в которой кроме зарядки и документов была лишь пара вещей. Он даже не стал брать сменную одежду, лишь нижнее белье и носки. В отличие от Кенто, кажется, подготовившегося к поездке основательно, Сатору предпочитал не брать лишних вещей. Что бы это ни было – он всегда мог купить все необходимое на месте, если понадобится. Зачем тащить с собой столько вещей на два дня?

— У нас еще двадцать минут в запасе. – Сатору огляделся по сторонам и повернулся снова к Кенто. — Может быть, хочешь выпить кофе?

— На втором этаже есть сетевое кафе, можем сесть там.

Они пошли в сторону эскалатора, и Сатору еще раз окинул взглядом увесистую сумку Кенто. Хотя тот и сказал, что там только одежда и ноутбук, Сатору начало одолевать любопытство – не прихватил ли Кенто с собой еще что-нибудь?

За пару дней до поездки, когда они снова встретились в доме Кенто, Сатору спросил, не хочет ли тот заняться чем-нибудь необычным в Яхико. Кенто не сразу уловил суть вопроса и, задумавшись над предложением, стал перебирать местные достопримечательности, куда можно было добраться пешком, но которые не являлись обязательными местами посещения в туристическом маршруте. Мысли быстро увели его в другую сторону, и Сатору пришлось его одернуть.

— Я предлагаю тебе поиграть.

Кенто на мгновение замер, опустив взгляд на колени, а после повернулся к Сатору и спросил, о какой именно игре речь. Конечно, в поездке они были бы ограничены в возможностях – у них был классический номер с панорамными дверями, которые выходили в закрытый сад, если судить по фотографиям, а вокруг еще будут другие постояльцы. Но даже исключая любые игры с телесным контактом, у них была еще уйма вариантов, которые Сатору перечислил Кенто. Одним из них стала простая игра в слугу и Господина. На два дня поездки Кенто лишался возможности делать что-то без разрешения и должен был исполнять любые капризы Сатору, которые не мешали бы отдыху.

Кенто согласился, поставив лишь одно условие – знаком для начала и окончания игры станут наручные часы. Пока он в них, Сатору мог отдавать ему любые приказы, но как только Кенто снимет их, игра прекращалась и могла возобновиться только, когда он снова наденет часы. И прямо сейчас на его левом запястье, поправлявшем лямку сумки, красовались часы, похожие на те, которые он дарил Сатору в прошлом году на день рождения. Взгляд Сатору вновь скользнул по расслабленному строгому лицу Кенто, после чего он хитро улыбнулся и наклонился к уху спутника.

— Купи мне какао, а себе двойной американо. Не хочу, чтобы ты заснул в поезде – будешь караулить мой сон.

Кенто на мгновение растерялся, а после кивнул.

— Словами.

— Слушаюсь, господин.

Кенто сказал это достаточно тихо, и Сатору решил, что тот стесняется. Но стоило им посмотреть друг другу в глаза, как Кенто улыбнулся похожей улыбкой. Ему нравилась эта игра.