Её Величество покинула Нахтигаль на следующий же день, оставив им в помощь Секундуса с его воинами.

– Надо ехать в Мармор за гробом, – говорила она Киллиану, прощаясь. – Заодно лично поздравлю счастливую вдову. 

– Что с ней будет, Ваше Величество? – упоминание эрийской принцессы всколыхнуло тревогу в сердце Киллиана.

– Не знаю, Маленькое Высочество, – пожала плечами Императрица. – Я не держу никаких обид на эрийскую правящую семью и прекрасно понимаю, какую опасность для моей Империи представляет прорыв из Леерума в соседнем, по сути, государстве. Никаких политических игр вокруг твоей и её персон я вести не собираюсь, так что и ты, и бедная девочка можете вернуться по домам хоть сегодня. Дорогому брату я уже об этом сказала. На его грустное лицо не смотри, решай, как будет лучше тебе.

– Спасибо, Ваше Величество, – тихо проговорил Киллиан. – Я действительно хотел бы время от времени посещать мою Родину, и всё же… могу ли я остаться в Нахтигале? 

Императрица рассмеялась и похлопала его по плечу.

– Кто ж тебя гонит, Маленькое Высочество, – сказала она. – Смотри мне, я же приеду на следующий Фестиваль Благородных Искусств. И при следующей встрече – Звёзды свидетели – снова испытаю тебя поединком. 

– А потом мы с Его Высочеством будем приглядывать за твоими детишками, я помню, – улыбнулся в ответ Киллиан. 

– Приятно же иметь с тобой дело. Кстати, ты можешь хоть сейчас же пригласить в гости родных. Наш покойный прошлый правитель хотел создать вокруг твоей судьбы атмосферу пугающей тайны, но мне как-то всё равно.

– Благодарю тебя, Ваше Величество, – Киллиан со всем почтением ей поклонился.

– И последнее. Как тебя теперь именовать в документах? Киллиан из Эрии? Из Килти? Или из Нахтигаля? 

– Какой сложный вопрос. Не знаю; не хочу отказываться от Килти, но и Нахтигаль мне больше не чужой.

– Тогда будешь Киллиан из Килти и Нахтигаля, – просто пожала плечами Её Величество. – Ну, тогда до встречи, Киллиан из Килти и Нахтигаля. 

– До встречи, Ваше Величество. 

На этом они расстались. 

Несколько последующих дней проходили в суматохе и непрерывных делах: Секундус прочёсывал окрестности в поисках уцелевших чудовищ, дюжина магов прибирала и восстанавливала святилище, горожане разбирали баррикады, выносили тела павших существ, хоронили своих погибших и подсчитывали, во сколько обойдётся возвращение к нормальной жизни. Здания и уличные украшения, к счастью, почти не интересовали нападавших: было повреждено несколько десятков домов, пострадали мостовые, фонари и фонтаны, но в целом славный Нахтигаль вышел из этой передряги лишь слегка потрёпанным. Самые неотложные дела были завершены спустя долгую, бессонную неделю: Его Высочество решил миллион вопросов финансирования, строительства, укрепления обороны и компенсаций; Юйшэ особенно не распространялся о своих делах, лишь с загадочной улыбкой сообщал, что «ничтожный слуга прибирает кое-где мусор по тёмным углам». Киллиан вместе с Софосом занимался бесконечным потоком бумажек: титул принца позволял ему заверять своей подписью самые важные документы и разгрузить тем самым Седьмого, который, кажется, и без них вовсе не спал. 

– Ваше Высочество, у нас ещё пачка запросов на имя Её Величества, – побледневший от непрерывной работы, но чем-то донельзя довольный учёный регулярно говорил что-то наподобие такого. – И ещё десяток прошений о списании налогов; их уже заверил наш суд, осталось только поставить подпись кого-нибудь из хозяев города. 

– Давайте сюда это безобразие, – неизменно отвечал Киллиан, встряхивая уставшую от долгого письма руку. 

Лишь пара моментов за все эти дни выбивалась из общей картины. 

Примерно на второй или на третий день среди очередного вороха документов Софос обнаружил конверт из дорогой плотной бумаги кремового цвета с изображением стопки книг на темно-синей печати, поверх которой точно пальцем от души мазнули серебряной краской, чтобы подчеркнуть рисунок. Учёный выронил письмо и, прижав ладони ко рту, случайно опрокинул целую стопку из папок, что им предстояло просмотреть. 

– Ваше Высочество, я не могу, – слабым голосом пролепетал он. – Прошу, прочтите Вы.

– Конечно, – Киллиан, отложив перо, с удовольствием встал и потянулся, после чего подошёл за конвертом. Сломав печать, он извлёк небольшую открытку с отпечатанными на ней вензелями и рукописным текстом. – Почтенный Софос семьи Сидерас, мы рады сообщить Вам, что Ваш роман единогласно признан Советом дома Эрдблюм однозначно достойным публикации. Редакторские услуги в случае Вашего согласия окажет господин Отто из дома Эрдблюм лично, а процессом публикации займётся почтенная госпожа Терезия из дома Эрдблюм. Также они выразили готовность покрыть расходы на иллюстрации кисти Аполлин фамилии Моро; печать будет производиться с использованием технологии, внедрённой под Вашим чутким руководством. Просим связаться с нами в течение Малого месяца для обсуждения деталей. Искренне Ваши, дом Эрдблюм.

Когда Киллиан поднял взгляд, Софос держался за сердце и опирался на собственный стол, не обращая никакого внимания на опасно кренящуюся башню из уже разложенных по адресам бумаг. 

– Софос, у Вас документы падают, – немедленно сообщил Киллиан. – Вам плохо? Позвать врача?

– Ваше Высочество, – еле выговорил учёный; трясущимися руками он принялся поправлять угрожающую настоящим бедствием гору уведомлений о чём-то, во что Киллиан так и не вник, – они взяли мой роман…

– Они взяли Ваш роман!

– Почтенный господин Эрдблюм читал рукопись всё время, пока мы были в убежище, – пробормотал куда-то в сторону бумаг Софос. – Он ни слова тогда не сказал! Я думал ему не понравилось, но он не захотел расстраивать человека с арбалетом… И Терезия – почтенная госпожа Терезия тоже ничего не говорила!

– Но им понравилось!

– Ваше Высочество! 

– Почтенный Софос!

Учёный забрал открытку и ещё какое-то время сам бегал беспокойным взглядом по строчкам, точно ища подвоха, а после ещё и внимательно оглядел конверт.

– Чего Вы ждёте? – со всей доступной ему в тот момент строгостью спросил Киллиан. – Пишите им, скорее, ответ! Я уже хочу получить свой экземпляр. И непременно с подписью автора!

– Но Ваше Высочество, документы…

– Подождут! Я как раз успею подписать все вот эти и передохнуть, пока моя бедная рука не рассыпалась в прах. Пишите. 

– Спасибо Вам, Ваше Высочество, – учёный, раскланиваясь и пятясь, вернулся за стол, и одним лишь Звёздам известно, каким чудом он больше ничего не сшиб. 

– И Софос, – в голосе предательски пробивался смех, – у Вас вся щека в серебряной краске. 

Уже примерно на седьмой день, когда весь дворец на последнем издыхании доделывал самые-самые неотложные дела и предвкушал всеобщий выходной, в кабинете Киллиана, куда он брал работу на вечер и раннее утро, появился большой, но тонкий конверт с семёркой на печати. Киллиан с каким-то особенным трепетом в душе его вскрыл и принялся за чтение.

Мой возлюбленный супруг,

прости, что не сообщаю об этом лично, я сегодня должен быть на четырёх инспекциях в городе. Обещаю, как только дел станет поменьше, я от тебя не отойду, пока моё присутствие тебе не надоест. А пока взгляни вот на эту бумагу! Я на ней свою подпись уже поставил, но подумал, что Маленькое Высочество имеет больше прав её подписать. Всё же во многом именно благодаря тебе это стало возможно. И ещё, если не сложно, отправь, пожалуйста, эту бумагу заявителю.

Пожалуйста, береги себя и не позволяй нашему почтенному Софосу гонять тебя до изнеможения,

7. 

Заинтригованный Киллиан вынул из конверта второй лист; на нём аккуратным почерком было выведено несколько строк, а ниже красовалось три подписи и печать с семёркой.

Мы, 

старшая служащая кухни дворца Нахтигаля Хайнрике фамилии Альтбрюке

и

генерал Гильермо из Нахтигаля,

нижайше просим дозволения в ближайшее время вступить в законный брак перед Звёздами, судом и людьми. 

Хайнрике фамилии Альтбрюке

Гильермо из Нахтигаля

Прошение удовлетворено: 7. 

Киллиан не смог сдержать улыбки, ставя свою подпись и именную печать в самом низу; по такому случаю он даже решил впервые опробовать свой личный штампик для сургуча. Он много раз за последние дни наблюдал за тем, как Софос запечатывал послания, требовавшие именно его в качестве отправителя, но сам до сих пор проделывал такое хорошо если пару раз. Прежде всего Киллиан бережно вложил бумагу в новый конверт, который, немного подумав, своей рукой подписал: «старшей служащей кухни дворца Нахтигаля Хайнрике фамилии Альтбрюке». После, уже зажигая свечу и доставая из стола палочку чёрного сургуча, Киллиан подумал, что стоило бы для начала попробовать на ненужной бумажке – и не напрасно. Первые несколько печатей вышли кривоватыми и нечёткими, сложные детали всё никак не хотели так просто переноситься на сургучную кляксу, но всё же рука его быстро приспособилась, и на конверте получился уже вполне себе приемлемый оттиск. 

Киллиан в тот день с лёгкой грустью подумал, что тренировок по фехтованию ещё должно быть, долго не будет: Гильермо повредил руку и отбил рёбра, а теперь Киллиан был ещё и абсолютно уверен, что он захочет получить отпуск на время медового месяца. В другой ситуации он, может, попросил бы Инджеборг позаниматься с ним, однако и та не избежала ранений: начальница стражи потеряла в бою глаз и, хоть с поста своего уходить вовсе не собиралась, всё же какое-то время должна была отдыхать. 

Когда эти сумасшедшие дни подошли к концу, первым же делом весь дворец выспался. Его Высочество объявил короткий день для всех слуг, и на целые сутки сердце Нахтигаля погрузилось в блаженную тишину отдыха. И только после этого его обитатели с новыми силами принялись праздновать кто как мог: с утра и до вечера во всех комнатах слышались песни, музыка и смех. Первый после битвы настоящий ужин Его Высочество приказал подать в зимний сад; накрыли, как и всегда, на троих. 

Когда Киллиан явился к столу, там был лишь Юйшэ: наряженный в струящиеся шелка, с яшмовой заколкой в волосах, с подведёнными красной краской глазами он носил в тот вечер тот самый жемчужный пояс с фестивальной ночи.

– Маленькое Высочество как всегда великолепен, – первым поприветствовал он. – Его Высочество сейчас придёт. 

Глядя на его плавные жесты, Киллиан отметил, что перчаток змей в этот раз не носил, а вот неизменные браслеты были при нём. 

– Доброго вам вечера, мои господа, – Седьмой почти не заставил себя ждать. 

Его Высочество оставил широкий тонкий плащ на неприметном крючке на резной колонне, что подпирала высокий потолок, демонстрируя изысканное одеяние, расшитое несметным числом крошечных драгоценных камушков, подогнанное точнёхонько по стройному торсу, едва не достающее до стоп легчайшими полами. Привычная серебристая вуаль крепилась на украшениях, сиявших в причёске; когда Его Высочество, направляясь к своему месту, ненадолго отвернулся, Киллиан пропустил вдох: великолепную длинную шею облегало широкое украшение, что Киллиан выбрал для него давным-давно с тогда ещё Первой Принцессой, а ниже необыкновенный наряд обрамлял глубоким вырезом соблазнительные белоснежные лопатки и идеально гладкую кожу почти до самой талии; Киллиан, конечно, придумывая себе костюмы для танцев, разглядывал картинки в эдельландских книжках про моду, и в разделах вроде “Удивите Ваших близких” или “Для жаркого вечера” можно было найти ещё и не такое, но он никак не ожидал увидеть нечто столь откровенно искушающее на человеке, который имел обыкновение скрывать даже сами очертания своего тела. Юйшэ издал восхищённый вздох.

– Знаешь, Маленькое Высочество, у него такого непотребства – целая гардеробная, но нехороший Юйшэ всё равно каждый раз заинтересован как в первый, – прокомментировал он. 

– Бессовестный, – садясь, произнёс, своим особенным низким голосом Седьмой, а руки его показали «и что ты по этому поводу сделаешь?».

– Наверное, стоит ознакомить наше Маленькое Высочество с коллекцией, – мечтательно протянул змей. – Ввести, так сказать, в курс дела.

Они приступили к ужину: сочнейшее мясо, свежайшие овощи, ещё тёплый хлеб, лёгкое молодое вино, сладкий виноградный и кислый яблочный соки, бесконечные крошечные закуски на один зубок – Киллиан, пожалуй, ни разу в жизни не наслаждался трапезой так сильно. Ещё никогда вытекавший из говядины сок не дарил ему столь яркого вкуса, никогда капуста не была такой сладкой, никогда так не хрустела корочка ароматного хлеба, никогда масло, которым они напитывали мякиш, не было настолько нежным. От вина чуть теплели щёки, но разум не мутился. К моменту, когда подали десерт – нежнейший торт со спелыми грушами – они все были чуть веселы от выпитого. 

– А я, господа мои, принёс нам письма, – объявил Седьмой. – Что забавно – оба от Самоцветов Её Величества, и отчего-то я уверен, что они нас обрадуют. Юйшэ, будь так добр.

Змей принял два конверта с показательно покорным кивком и, не удосужившись сломать печать, вскрыл когтем первый из них.

– Ваше Высочество Седьмой Принц, это письмо я бы хотела направить Вашему почтенному супругу, однако к стыду своему не знаю, как его подписать, – начал Юйшэ. – Маленькое Высочество, это, кажется, твоё.

– Прекрасно, – Киллиан не взял протянутый ему листок. – Прочти, пожалуйста.

Змей польщённо улыбнулся.

– Ваше Высочество, господин Киллиан из Килти – надо же, она даже выяснила название твоего города! – пишет Вам Септима с полей прекрасной Эрии. Видят Звёзды: я не знаю, что случилось, но создания Леерума в один миг точно забыли, зачем же они шли; их организованное наступление рассыпалось, и теперь они без какой-либо цели рыщут по северным провинциям Королевства, – тут Юйшэ ехидно хмыкнул. – Ох, даже жаль, что бедное дитя не знает такой изумительной истории. Простите, продолжаю. До меня дошли вести о гибели Его Величества; дошли они в буквальном смысле – ногами весьма серьёзного подкрепления, направленного Её Величеством. 

– У кого-то нет шансов, – довольно вставил Седьмой, когда змей сделал короткий перерыв, чтобы взять дыхание. 

– Теперь победа здесь – лишь вопрос времени. Ваше Высочество, будьте спокойны: я лично приглядываю за Килти. Здесь Вас почитают как героя и очень ждут Вашего визита. Пожалуйста, подскажите мне, как подписать конверт для Вас; Ваша почтенная матушка интересовалась, как можно отправить Вам письмо. Глядя на неё, я понимаю, откуда берут своё начало Ваши доброта и стойкость. Через пару дней я вышлю в Нахтигаль копию моего подробного отчёта по происходящему в местах, где я несу службу. Да осветят Звёзды Ваш путь. Септима. 

– Дайте мне минуту, – попросил Киллиан; глаза его щипало. – Звёзд ради, что за чудесный ребёнок. 

– Её Величество как-то писала, что «ребёнок» за день в одиночку извёл не меньше сотни огромных чудищ, что шли в сторону соседней провинции, – обыденно поделился Седьмой. 

– И правда – просто чудо, – усмехнулся Юйшэ. – Принимай поздравления, Маленькое Высочество! 

– Юйшэ, а оставь нашему господину, пожалуйста, конверт. Пускай сам напишет ответ. 

– Как прикажете, Ваше Высочество, – с этими словами Юйшэ вскрыл второе письмо, очень пухлое и увесистое. – Так… что тут у нас. Ваше Высочество Седьмой Принц, уведомляю Вас о том, что слушания по делу Эдера из Мармора завершились. Суд квалифицировал его деяния как предательство императорской фамилии и как действия, совершённые с намерением опорочить имя Эдельландской короны. 

– Спасибо Её Величеству за сдержанное слово, – кивнул Седьмой.

– Исходя из показаний осуждённого, он совершил эти преступления на почве зависти к Его Высочеству принцу Киллиану из Килти и Нахтигаля. Осуждённый показал, что его задел факт того, что неизвестный ему ранее иноземный господин, не прилагая к тому никаких усилий, получил полное расположение Его Высочества Седьмого Принца и был удостоен эдельландского титула. Решением суда Эдер из Мармора приговорён к пожизненной ссылке в исправительный монастырь с правом на амнистию не менее, чем через пятнадцать лет при условии личного согласия Его Высочества принца Киллиана из Килти и Нахтигаля. К письму прилагается протокол судебного заседания. Да осветят славный Нахтигаль Звёзды. Квинтус. 

За столом ненадолго повисла тишина, несколько не соответствовавшая своим мрачным звучанием радостному поводу, по которому они здесь собрались.

– Что ж, – первым заговорил Киллиан, – если Квинтус счёл такой приговор справедливым, то я доволен. 

– Прошу прощения, что не проверил содержания писем, – извинился Седьмой. – Кажется, это было несколько неуместно.

– Почему же? – Киллиан вернулся к своему десерту. – Теперь всё действительно встало на свои места; нам самое время праздновать. 

– Ну и славно, – потянулся змей. – Три главных источника наших проблем уже ничего не выкинут. Весьма приятные вести.

Киллиан дождался, пока Юйшэ отложит последний листок и прокашлялся, привлекая внимание и собираясь с мыслями. Пальцами он уже совершенно незаметно для себя трижды постучал по столешнице. Пора была сменить тему на куда более радостную. 

– Ваше Высочество, – начал он; внутри всё сладко дрожало от предвкушения, и делать серьёзное лицо было невыносимо тяжело, – у меня есть важное заявление.

– Да, Маленькое Высочество? – принц заметил его настроение и почти игриво вскинул белые брови.

– Последние события заставили меня серьёзно пересмотреть все взгляды на моё нынешнее положение.

– И к какому же выводу ты пришёл? – поинтересовался Седьмой; за весельем в его голосе проскользнуло напряжение.

– Я бы очень хотел посетить Королевство Эрийское, – честно признался Киллиан. – Да что уж там, я бы хотел там бывать не реже пары раз в год. И тем не менее – я не желаю покидать Нахтигаль.

Юйшэ шумно выдохнул, приложив когтистую руку к груди.

– Я намерен потребовать подтверждения моего брака, – эту фразу Киллиан показал жестами, что долго-долго репетировал у себя перед зеркалом.

– Кто я, чтобы отказать, – тепло усмехнулся принц; поразительные голубые глаза наполнились нежностью.

– Так, а ну, давайте, прошу сюда, мои Высочества, – Юйшэ немедленно поднялся с места и потащил за собой Киллиана за рукав. 

Змей поставил его вместе с Седьмым под увитую зеленью с мелкими белыми цветочками арку, быстро сделал круг вокруг стола и, вернувшись, впихнул им в руки по стакану соку. Юйшэ придирчиво оглядел их с головы до пят, после чего развязал золотистую ленту, которой были собраны его роскошные смоляные волосы, и скрепил ею между собой стаканы; ножек у них не было, так что соскальзывавшую ткань приходилось держать пальцами. Киллиан не мог сдержать смеха; плечи Его Высочества подрагивали.

– Вот, давайте, – хлопнул в ладоши змей.

– Сегодня я стою здесь, чтобы связать себя клятвой, – принц заговорил неожиданно серьёзно, и голос его был достаточно низок, чтобы Юйшэ мог его слышать. – Перед Звёздами, перед судом и перед людьми я обращаюсь к тому, с кем желаю разделить свой дальнейший путь. 

Киллиан не мог не улыбнуться; когда он это слышал в прошлый раз, он не мог поймать этого заворожённого взгляда, не мог насладиться трепетом белых-белых, точно покрытых инеем ресниц.

– В минуты твоей слабости я клянусь быть рядом, чтобы сразиться в твоих битвах за тебя, – без единой заминки, на одном дыхании произнёс Седьмой.

Руки обоих мелко подрагивали, сжимая впитавшее их тепло стекло стаканов. 

– В миг опасности я клянусь встать перед тобой, чтобы принять предназначенный тебе удар.

На это Киллиан теперь ответил бы «нет уж, это я буду тебя защищать»; он лишь улыбнулся. 

– В мирные и беззаботные дни я клянусь слушать и слышать тебя, почитать твои убеждения как свои, уважать твой выбор как свой, делать твои желания моим законом.

Оглядываясь назад, Киллиан мог с уверенностью сказать: Его Высочество не нарушил своего слова ни единого раза. 

– Да станут свидетелями Звёзды, и суд, и люди: в этот день я клянусь быть тебе достойным мужем отныне и до тех пор, пока Звёзды не разведут наши пути.

Седьмой сказал это легко, с готовностью, без малейших колебаний; пожалуй, не нашлось бы никого в целом мире, кто смог бы усомниться в его искренности. 

Киллиан сделал вдох на четыре счёта. Задержал дыхание, считая до семи. Длинно выдохнул на восемь. 

– Сегодня я стою здесь, чтобы связать себя клятвой, – повторил за ним Киллиан, не сводя глаз с лица человека, что всё это время был его мужем. – Перед Звёздами, перед судом и перед людьми я обращаюсь к тому, с кем желаю разделить свой дальнейший путь.

Вместо оркестра их музыкой был журчащий неподалёку фонтан; Седьмой шумно выдохнул, пряча смешок, что пришёл с воспоминаниями.

– В хорошие времена и в плохие я клянусь быть рядом и поддерживать тебя на пути к просвещению и благоденствию. В твой самый чёрный день я клянусь быть рядом, чтобы разделить с тобой этот груз.

Принц пару раз быстро моргнул; Киллиан, пожалуй, мог считать себя достойной партией для человека, ощущавшего ложь – он, оказывается, тоже не нарушил данного когда-то слова. 

– Если на твои плечи падёт тяжесть целого мира…

Пришла очередь Седьмого, расчувствовавшись, задерживать дыхание.

– … я клянусь встать с тобой плечом к плечу. Да станут свидетелями Звёзды, и суд, и люди: в этот день я клянусь быть тебе достойным мужем отныне и до тех пор, пока Звёзды не разведут наши пути.

Какое-то время они молча и неподвижно глядели друг на друга во все глаза; в чувство их привёл Юйшэ: он приблизился и церемонно поднял ладонь, изображая надменно-возвышенное лицо.

– Властью, данною мне самими Звёздами и с моего собственного дозволения я объявляю эти клятвы принятыми и действительными, – произнёс он, едва удерживаясь от смеха. – Скрепим же этот союз. Перед Звёздами, судом и людьми – возрадуйтесь же, ибо ваша воля исполнена, а ваши клятвы действительны.

С этими словами змей показал им небольшие сахарные конфетки, которые пафосно кинул в сок. Киллиан и Седьмой вместе, единым осторожным движением подняли стаканы и осушили их; напитка прекраснее Киллиан в жизни не пробовал.

– Только конфеты съешьте, а не выплёвывайте, – попросил их Юйшэ, едва не заставив подавиться от смеха.

Так они и сделали: выпили всё до дна и проглотили сладости. 

– С сего момента в глазах Звёзд, суда и людей вы – мужья, – продекламировал Юйшэ. – Стаканы, пожалуйста.

Седьмой всё же не выдержал и звонко, заразительно рассмеялся; они сдали посуду змею, и теперь стояли совсем близко друг к другу, наблюдая за Юйшэ. 

– Ваше Высочество, – легкомысленно обратился Киллиан, – не могу я считать тебя мужем, не исполнив и один важный эрийский обряд.

– Это какой же? – принц поддержал шутливый тон.

– В Королевстве Эрийском молодожёнам принято целоваться, не сходя с места, на котором принесли клятву, – Киллиан даже погрозил пальцем для пущей важности. – Иначе считается, что всё это недействительно.

– Всё, чего пожелает мой возлюбленный супруг.

С этими словами Седьмой парой лёгких движений отсоединил вуаль от украшений в волосах и небрежно намотал драгоценную ткань на запястье. Впервые за всё это время Киллиан видел его безупречные черты: прекрасные скулы, о которые, казалось, можно было порезаться, прямой нос с крошечным колечком, блестевшим в перегородке, мягкие розовые губы. Теперь, после всего, что они прошли бок о бок, Киллиан всё ещё мог любоваться им, и всё же красота вовсе не занимала в его разуме первого места. Он шагнул ближе, позволяя обнять себя, в ответ обнял прекрасную длинную шею своего мужа и притянул его к себе, чтобы разделить с ним первый поцелуй в самый правильный для этого момент. Седьмой был с ним нежен, позволял вести, точно боясь спугнуть; в руках его Киллиан ощутил себя так, как до этого ощущал лишь на льду – на своём месте.

– Что мой драгоценный супруг желает получить в качестве свадебного подарка? – спросил принц, когда они всё же дали друг другу отдышаться.

Киллиан с некоторым сожалением сделал крошечный шажок назад, чтобы его руки были хорошо видны.

– Я хочу редкое сокровище, какое, пожалуй, не сыскать во всём мире, – заявил он словами и блестяще отрепетированными жестами. – Ваше Высочество, если я и впрямь тебе так дорог, как ты говоришь, то подари мне змею.

Киллиан бросил взгляд на Юйшэ; тот застыл, вскинув брови и глядя на него с неподдельным интересом. 

– Но простой змеи мне недостаточно, – продолжал Киллиан. – Она должна длиной своей превосходить десять больших шагов, а силой – пять взрослых мужчин. Змея эта должна ведать в изящных искусствах и тёмных интригах. И главное: змея эта должна быть золотой – как чешуёй, так и сердцем. 

Его Высочество улыбался – ярко, очаровательно, показывая ровные зубы; Юйшэ сдавленно засмеялся.

– По счастливой случайности Звёзды благословили меня таким сокровищем, – тепло ответил принц, повторяя всё жестами. 

Он взял Киллиана за руку и подвёл к Юйшэ, что всё не спускал с них сияющих жёлтых глаз. 

– Воистину, это величайшее из чудес что видел этот мир, мой возлюбленный супруг, – продолжал Седьмой, вкладывая ладонь своего мужа в когтистую змеиную руку. – Только ты должен быть с ним особенно нежен, ибо наш Юйшэ – ценнейшее из всех сокровищ славного Нахтигаля. 

– Я даю тебе слово, – пообещал Киллиан, медленно и осторожно прижимаясь к сильному телу Юйшэ.

Тот склонился, чтобы Маленькое Высочество мог дотянуться до его тонких губ; змей целовал его настойчивее, мокрее чем принц, и объятия его были теснее, ощутимее. Прежде чем отпустить, Юйшэ слегка прихватил губу Киллиана зубами, вырвав у него удивлённое «ах!»; когда змей отстранился, лицо его светилось радостью от маленькой шалости. 

– Наше сокровище кусается, мой возлюбленный супруг, – со смехом сказал на это Седьмой; змей, точно в подтверждение его слов, бесцеремонно притянул хозяина за талию и несильно сомкнул зубы на его кукольно-розовой скуле. – С этим можно только смириться и любить таким, какой есть.