В деревне острова Олух не было других детей как Иккинг. Не было и подобных ему взрослых. Несмотря на все боевые раны, отсутствующие руки и ноги и ещё кучу разных болячек, ни один викинг в их деревне ещё ни разу не терял зрения. Иккингу "посчастливилось" стать первым, когда он был совсем маленьким, и его маму забрали драконы. В ту ночь их дом практически сгорел дотла, но он чудом выжил. Однако разрушающий огонь успел повредить его глаза. Искры драконьего пламени прокрались в его глазные орбиты, и с тех пор мальчик больше никогда не мог видеть.

Он по этому не скучал, поскольку с трудом мог вспомнить, какого это — видеть глазами. Он помнил шершавую, полную ссадин и ран, кожу его родителей. Помнил яркое ядовитое пламя и его страшные языки. Помнил тёмные углы их деревянной усадьбы и иногда, если он очень сильно старался, мог вспомнить кромку тёмного леса недалеко от деревни, которую было видно с крыльца их дома. Всё остальное стало для него неизвестным.

Но он мог видеть и другими способами. Его руки стали его глазами, и Плевака, заметив это, соорудил для него деревянную трость. Позже Плевака придумал вязкие и быстросохнущие чернила — которые, к тому же, отвратительно пахли — для того, чтобы обучить мальчика письму. Чернила были очень густыми, и когда Иккинг писал ими на листах, он мог кончиками пальцев следить за только что написанным текстом и читать его без всяких трудностей.

Иккинг сидел рядом с камином — он слышал, как в нём трескалось дерево и прыгали друг на друга искры. Обычно он боялся находиться рядом с огнём, но в этот вечер на острове было особенно холодно, и отец запретил ему оставаться в его комнате, потому что у Иккинга был слабый иммунитет. Стоик, в общем, много чего ему запрещал. Например, помогать Плеваке в кузне — конечно, там же много раскалённого огня и металла, — или уходить за пределы деревни без присмотра.

Иккинг пальцами изучал карту деревни, держа её на коленях. Карту нарисовал Плевака, используя его особые густые чернила, поэтому от неё ужасно воняло тухлыми яйцами. Иккинг уже стал привыкать к этому запаху. Он кончиками пальцев подошёл к окраине деревни, там, где начинался сосновый лес. Стоик этого не знал, но Иккинг часто нарушал его правила. Ему нравилось проводить время с Плевакой, ведь тот всегда показывал ему кучу разных изделий и изобретений, оружий и щитов, которые Иккинг мог потрогать и узнать немного больше об их драконеубийственном прошлом и настоящем. Ещё Плеваку было не заткнуть, и каждый раз, когда он приходил к нему в кузню, то слышал разные истории о самых кровожадных и свирепых драконах.

Если бы Стоик узнал, что его сын проверял наощупь стальное оружие и был так опасно рядом к раскалённому металлу, когда он отправлялся в море или был очень занят, у него бы попадали все волосы — даже те, которые служили бородой.

Чего он также не знал, так это того, что его сын проводил долгие часы, бродя в одиночку в тёмном сосновом лесу, который был рядом с деревней. Этого не знал даже сам Плевака, хотя Иккинг был уверен, что он уже начинал что-то подозревать.

— Ладно, я пойду спать, — подросток отложил в сторону карту и хотел было встать со стула, но отец кинул в его сторону толстое одеяло из овечьей шерсти.

— Спокойной ночи, укройся плотно одеялом, а то нам трав в деревне не хватит, чтобы тебя от простуды вылечить.

Иккинг водрузил на себя толстое одеяло и с трудом поднялся по лестнице. К его счастью, он знал каждую ступеньку как свои пять пальцев и даже с тяжёлой ношей на плечах смог дойти до комнаты и свалить одеяло на кровать. Отдышавшись, Иккинг обессиленно упал на матрас. Ему не доводилось носить тяжёлые доспехи или делать какие-то физические упражнения помимо ходьбы, поэтому он был тощий как ветка. Другие викинги в деревне смеялись над ним, ведь они все поголовно являлись тучными и мускулистыми. Он даже мог поклясться, что чувствовал их разочарованные взгляды на себе, когда они молча стояли рядом.

Иккинг подождал ещё пару часов, пока с первого этажа не раздался громкий храп Стоика. Подросток скинул с себя одеяло, надел свою самую тёплую куртку и взял в руки трость. Он открыл настежь окно и осторожно вылез наружу, прокрался вниз по крыше и спрыгнул на ближайшие стога сена, которые Стоик всегда оставлял подле дома.

Зная расположение каждого здания и окна, ведь Иккинг всегда старался запоминать каждый вход и выход, каждую лестницу и каждый кривой угол на карте и вживую, когда он бродил по деревне, он проделал путь через деревню, стараясь не попасться никому на глаза. Внимательно прислушиваясь к каждому шороху и далёкому голосу, подросток крался в ночи, желая добраться до леса. Он никогда ещё не был в лесу поздно ночью, и ему всегда хотелось узнать, одинаковый ли он в другое время суток. Никто из взрослых не хотел ему объяснять, есть ли разница между ночью и днём. Он только знал, что днём ешь, работаешь и убиваешь драконов, а ночью спишь. Но что вообще это могло значить? Иккинг не понимал.

Почти добравшись до выхода в лес, он резко остановился. Он заметил чьи-то шаги позади себя.

— Так-так-так, и куда это мы собрались? — голос Плеваки послышался сзади. Иккинг обречённо опустил голову и развернулся в его сторону.

— Я просто хотел подышать свежим воздухом, — неловко объяснил он, разведя в стороны руки.

— Лесной воздух — дело хорошее, — Плевака подошёл ближе. — Вот только твой отец убил бы сначала меня, а затем тебя, мальчишка.

Мужчина взял свободную руку Иккинга и потащил его в сторону деревни.

— Пожалуйста, не говори ему, — прошептал подросток, волоча за собой деревянную трость и уже воображая решётки, которые Стоик поставит на все выходы и входы дома, если узнает о тайном увлечении своего сына.

Плевака лишь многозначительно хмыкнул в ответ, но скорости своих шагов не сбавил. К своему удивлению, Иккинг понял, что его тащили не в сторону дома, а к кузне.

— Сядь за стол, я сейчас кое-что принесу, — бросил Плевака, отпустив его руку, когда они оказались внутри мастерской.

Иккинг послушно сел на табуретку, ладонями пройдясь по столу. Было пусто. Затем Плевака положил в его руку ножик, а на колени щит.

— Твой отец не разрешает мне давать тебе оружие, — объяснил викинг и сел напротив. — Он боится, что твоя дурная башка посчитает, что ты теперь взрослый, и кинется в опасные ситуации, из которых не вылезет живой.

Иккинг прикрепил ножик к своему поясу и опустил вниз рубашку, чтобы его не было видно за тканью. Плевака грустно продолжил:

— Вот только он не понимает, что твоя башка ещё дурней, чем кажется, и ты уже даже без оружия пытаешься совать свой нос куда не надо.

— Спасибо, Плевака, — Иккинг нащупал грубую руку мужчины и крепко её сжал. — Но я не думаю, что смогу спрятать в нашем доме этот большой щит.

Плевака тяжело вздохнул. Он встал со стула и зашуршал чем-то в своём шкафу. Затем подошёл к Иккингу и сунул ему в руки кожаный пояс со всевозможными карманами и держателями для вещей.

— Щит можешь оставить здесь, под столом, и брать, если понадобится. Он прочный, но лёгкий. Твоим костлявым рукам будет в самый раз. А пояс для того, чтобы держать твой блокнот, чернила, ножик в потайном кармане и всё, что захочешь. Ты можешь даже прикрепить к нему свою трость, если она не нужна. Твой отец вряд ли подумает, что у тебя на поясе есть что-то опасное.

Иккинг ещё раз поблагодарил Плеваку, а тот дал ему лёгкий подзатыльник за то, что он попытался посреди ночи пойти в лес.

— Не делай так больше. В следующий раз увижу и скажу твоему отцу, понял?

— А почему нельзя ходить в лес ночью? Там же обычно драконы не водятся, вы их изгоняете каждый раз, — Иккинг ответил вопросом на вопрос в своей самой обычной манере. Он этого не заметил, но Плевака разочарованно покачал головой.

— Я сказал ночью нельзя туда ходить — значит нельзя.

Викинг открыл дверь кузни, и в здание подуло холодным ветром.

— Если тебе дорога жизнь, то ты послушаешь меня. А теперь топай домой, я с тебя больше глаз не спущу.

Иккинг вышел из мастерской и услышал позади себя усталое бормотание Плеваки: «свалился же на мою голову…». Делать подростку было нечего, и он прокрался обратно домой, но в его голове возник новый вопрос: что такого могло происходить ночью в лесу, что ему нельзя было там появляться? Почему именно ночью? Ведь в это время все должны были спать. Иккинг полагал, что даже звери и птицы спали ночью. Кроме того, днём ему никогда не доводилось встречать даже дикого зверя в их лесах. На их маленьком острове даже не водилось волков, не то что других хищников.

Какую опасность он мог повстречать там именно ночью? Этого Иккинг не знал, но ему стало очень любопытно найти ответ на этот вопрос.