Кассандра шла по пустынной улице, надеясь никого не встретить. Ещё несколько месяцев назад на вечерних улицах было полно народу, но в последнее время всех распугал некий зверь. По крайней мере, так его прозвали. А кем он был — кто знает?.. Этот зверь имел обыкновение нападать на одиноких граждан; если изначально, в первой волне убийств, люди ходили группками, то сейчас народ предпочитал вовсе не высовываться из домов с наступлением вечера. Разве что паромобили редкие можно встретить — случаев нападения на людей в них не было зафиксировано.

Кассандра немного нервно достала из-за пазухи старый отцовский хронометр на цепочке и, взглянув на него, ускорила шаг.

Пальцы крепко стискивали набалдашник трости.

Смеркалось.

Не то чтобы это то, что можно заметить сквозь густые выхлопы мобилей, дым и другие миазмы, царящие на улицах Линдора. Даже если знаешь город, заблудиться легко — на раз-два. Особенно вечерами. Но Кассандра на удивление хорошо ориентировалась в хитросплетении улиц и улочек, так что вскоре оказалась в нужном месте.

Вновь взглянула на хронометр и нырнула за угол.

Показался чёрный провал — подойди ближе и увидишь лестницу, что ведёт в сомнительное подвальное помещение. Никаких опознавательных знаков, ничего, что дало бы понять, что здесь находится ломбард.

Можно сказать, о месте знали избранные.

Кассандра к ним относилась.

Спустившись, она постучала особым образом и стала ждать, нервно крутя в пальцах трость. Та приятно шуршала о мелкие камни под ногами. Вскоре раздался скрип, и на двери задвигались видимые глазу большие и малые шестерни, открылось небольшое окошечко. Стоило мельком увидеть чужие глаза, как они тут же исчезли. Шестерни задвигались быстрее. Дверь открылась.

— О! — мистер Парлоу хохотнул довольно. Множество светильников позади освещали её старого друга; выглядело так, будто он шагнул к ней во тьму из средоточия света. Кассандра дёрнула уголком губ, подавив неуместную сейчас улыбку. — Мисс Блэкмор! Рад видеть, рад. Что привело тебя сюда?

— Здравствуй, — Кассандра позволила всё же себе едва улыбнуться. — То есть не веришь, что я могла просто идти мимо?..

— В любое другое время — да.

Парлоу был прав, вздохнула она мысленно. Мужчина сделал шаг в сторону, позволяя войти в свою обитель. Перед тем, как закрыть дверь, он выглянул и оглядел. О, будто из того места, где он разместился, можно что-то увидеть там, наверху. Однако подобные действия в последнее время въелись в подкорку — сродни дыханию.

Кассандра меж тем тоже огляделась. Взгляд её, как это всегда и бывало, скользнул вправо, туда, где висело зеркало, мутное от старости. Если приглядеться, то можно уловить своё отражение. Смотреться в него стало чем-то вроде ритуала. Вот и сейчас Кассандра осмотрела себя. Низкий чёрный цилиндр с такой же чёрной атласной лентой и бронзовой секторной шестернёй. В зеркале сложно разглядеть, но Кассандра знала, что днём шестерня ловит скудные лучи солнца и симпатично блестит. На шее — любимые шипастые гогглы, которые она сняла, стоило зайти в помещение. Белоснежная — ха! будто в Линдоре вы можете увидеть белый снег! — блуза с пышными рукавами и высоким воротником-стоечкой, чёрный корсет-пояс с тугой шнуровкой и крупными заклёпками, кожаные клёпаные наручи и потёртые гловелетты. И её любимые галифе, в темноте кажущиеся чёрными. На деле же они были насыщенного винного цвета. Ну или цвета венозной крови, если угодно. Как раз подходяще сегодняшней ситуации в городе. Правда ведь?

Кассандра отвернулась от зеркала и, перекинув трость из руки в руку, потопала ногой в нетерпении. Один из нервных жестов, который она никак не могла перебороть. Например, на других не менее любимых наручах она в задумчивости или по нервозности любила вертеть маленькие элементы. Удивительно, но помогало сосредоточиться.

Цепь на массивных ботинках с высокой шнуровкой глухо звякала при каждом шаге. Отчего-то именно сейчас ей показался неверным выбор обуви. Может, меньше шума?.. Как-то необдуманно с её стороны. Однако времени зайти домой, что находился на другом конце города от лавки, не было: дело застало её на работе. Если бы не это, Кассандра вернулась бы домой засветло.

Отражение тем временем хмурилось и поджимало губы.

— Давай, пройдём хотя бы к прилавку. Давай-давай, Кассандра. — Парлоу тихо хохотнул: — Ты всё никак наглядеться не можешь?

Она знала, каким взглядом он её оглядывал: ласковым и добрым. Но не стоило верить ему безоговорочно. Парочка её слов, касающихся Клэя, и Бэрри Парлоу станет колючее ежа. А ей ведь придётся сказать эту самую «парочку» слов.

— Когда ты уже его продашь? — спросила она деланно равнодушно, отводя взгляд.

Зеркала хотелось коснуться. Провести кончиками пальцев по старой раме, чтобы ощутить все зазубрины и трещинки. Такие шершавые, но гладкие, если вести правильно.

— Оно ждёт своего покупателя, — с намёком ответил Парлоу. Кассандра глубоко и медленно вздохнула. Ну да, да.

Она и сама не понимала, чего тянула. Зеркало-то шикарное. Почистить, и будет почти как новое.

Вслух же Кассандра лишь фыркнула.

— Так… чем обязан? — Бэрри склонил голову к плечу и с любопытством уставился на неё. Ему было около сорока, немногим ниже неё, одетый во всё чёрное. Ну, почти. Поверх рубахи — изумительный изумрудный жилет, с кое-где прошитыми серебряной нитью узорами. Бэрри всегда любил быть немного… экстравагантным. И ещё он был первоклассным ювелиром. Впрочем, не только им, но ей он сейчас нужен именно в этой роли.

— Я… — стоило открыть рот, как из задней комнаты выскочил мальчишка-подросток. Он промчался напрямик к Парлоу, не обратив ни секунды внимания на Кассандру. Она на это улыбнулась. Наблюдать за Клэйтоном временами так… забавно.

Кассандра знала историю Клэйтона от и до. Ведь именно она поддерживала Парлоу и помогала ему с внезапно свалившимся на него ребёнком. Родители Клэя погибли при крушении дирижабля несколько лет назад; они были неплохими изобретателями, и тогда хотели усовершенствовать механизм, но, как бы избито сие ни звучало, что-то пошло не так. Новые чертежи сгорели. Малыш Клэй остался сиротой.

Мало кто из близких и не очень родственников хотел брать к себе лишний рот, но Кассандра знала Парлоу достаточно хорошо, чтобы сделать вывод: не будь он и отец Клэйтона связаны побратимством, он всё равно взял бы паренька к себе.

— Как я мог поступить иначе?! — спросил её однажды Бэрри, когда маленький Клэй впервые за долгое время спал мирно, без плача. Они сидели на кухне у неё дома и, что уж таить, пили прекраснейшее красное вино. Кассандра настояла. Она знала, что иначе Бэрри не позволил бы себе расслабиться — слишком переживающий и ответственный, но она считала, что уж сейчас-то ему можно. Немного. Это и впрямь помогло. Бэрри наконец-то выговорился, поговорил с Кассандрой, рассказал всё, что на сердце лежало. Его отпустило, и именно этого Кассандра и добивалась.

Они с Бэрри были друзьями, и он нуждался в поддержке.

— Дядя, — волнению подростка не было предела; его голос вернул её в настоящее. — Сегодня на ужин я хочу попробовать приготовить кое-что новое! Вот, смотри! Я всю её прочитал, и точно уверен, что смогу!

Да, Клэйтон не пошёл ни по стопам родителей, ни по стопам приёмного дядюшки. Из всего, что можно творить руками, его интересовала исключительно готовка.

— Привет, Клэй, — Кассандра ухмыльнулась и опёрлась на прилавок, с любопытством наблюдая за ним.

Парень ойкнул:

— Кэсси?.. Привет! Останешься сегодня на ужин? Обещаю, будет вкусно! Вот увидишь, — Клэйтон гордо выпрямил спину и задрал острый подбородок, прижимая книгу к груди: — Однажды я создам свой собственный уникальный тезаурус вкусов, стану известным, и вы оба будете гордиться, что знаете меня.

— Клэй, будь чуть скромнее, — мягко пожурил Бэрри, похлопав парня по плечу. От его мягкой улыбки в уголках глаз показались морщинки.

— Я и не сомневаюсь, — её собственная улыбка стала отдавать нежностью. — Но сегодня я по делу. Прости. На самом деле, мне нужна и твоя помощь.

— Моя? Но что я… — Клэй осёкся и стиснул челюсти, внезапно осознав: густые брови сошлись, а из глаз мигом пропало смятение. — Кажется, — вздохнул он хмуро, осторожно подбирая слова, — ситуация исключительная, раз ты просишь моей помощи.

— Мисс Блэкмор, и что, всё-таки, привело тебя сюда?

Кассандра не сказала бы, что голос её давнего приятеля ожесточился, но… Стал ли он холоднее на несколько градусов? Определённо.

— Вот, — она приподняла край наручей и достала оттуда крошечный свёрток. Положив его на прилавок и заставив обоих мужчин следить за каждым своим движением, она аккуратно его развернула. На куске ткани лежал мужской перстень.

— Так-так, что это тут у нас, — любая враждебность в миг пропала из Парлоу, и он вслепую потянулся за своими чудо-очками с множеством линз и надел их. Выглядел он при этом смешно, но Кассандру совсем не тянуло смеяться. Она напряжённо наблюдала, как Бэрри натягивает пару тонких перчаток и осторожно берёт перстень. — Перстень, — забормотал он, — золото, камень — гранат, классическая табличная огранка… На внутренней стороне явно что-то было, какая-то гравировка, но она уже стёрлась — ничего сказать нельзя. Кольцо старое, Кэсси. Думаю, передаётся по наследству, и довольно давно. — Он положил его обратно, осторожно, словно боялся, что, приложи он чуть больше усилий, кольцо рассыпется прахом. — Откуда оно у тебя? — Парлоу поднял голову, уставившись на неё сквозь многочисленные линзы. Моргнул. Он походил на странный гибрид стрекозы с механизмами. Клэй рядом осторожно закрыл книгу, которую до этого рассеянно листал, и тоже внимательно на неё посмотрел. Глазами Клэй, как знала Кассандра, пошёл в мать: роскошный оттенок коричневого, напоминающий жжёный сахар. В остальном он был копией отца: острый подбородок, прямой нос и прямые чёрные волосы.

Кассандра моргнула, перестав изучать Клэя.

Они что же, ждали историю?

О, если бы Кассандра знала, то в этот час здесь бы не стояла.

— А это хороший вопрос, — пробормотала она, постукивая ноготками по набалдашнику трости. — Если ты не знал, то не так давно чуть было не убили сэра Голдби.

— Чуть было?

Кассандра кивнула.

— Судя по всему, он едва не стал жертвой зверя. И этот перстень-печатку, — она ткнула в него ногтём, едва сдвинув на ткани, — нашли рядом с ним.

О, когда к ней заявился знакомый старьёвщик, она даже не сразу поверила ему. Помнится, она тогда просматривала документы и, как и всегда, шутливо и, может, самую толику насмешливо спросила: «А ты всё стяжаешь и стяжаешь, а?» Старьёвщик в ответ замахал руками, сказал, что нашёл кое-что, кое-кого, пока искал вещи. Искал их, а нашёл закиданного мусором мужчину, позвал констебля, дальше закрутилось-завертелось, а на месте, где лежал мужчина — «…весь в крови, мисс, весь!..» — нашёлся перстень.

— Я бы, может, и снёс его куда, да бедолага тот пробулькал ваше имя, мисс Блэкмор. А вы у нас в Линдоре одна с такой фамилией, упокой господь душу вашего батюшки!..

А дальнейшее — дело пустяковое, логичное. Спросить, где всё случилось, найти того констебля, затем и больницу, узнать в «бедолаге» своего клиента сэра Голдби… Сущие, чёрт возьми, пустяки, вследствие которых она оказалась впутана в дело со зверем по самую маковку.

И пока полиция будет искать (безуспешно, как и в остальных случаях) истоки зверств, Кассандра решила проявить инициативу и сделать собственноручно хоть что-то. Ну или попытаться.

— Я понимаю, что просить тебя о таком, Клэй, это…

— Кассандра, он терроризирует весь город. — Голос его был твёрд. А Кассандра внезапно осознала, что мальчик-то если не вырос, то подрос. — Если ты считаешь, что это какая-то зацепка, а я могу помочь, то я это сделаю.

И вот в чём дело: из Клэйтона вышел бы отличный консультант, с его-то даром!

Бэрри всегда, когда Клэй использовал свой дар, становился напряжённым. Одарённые люди — не такая уж и редкость, но дар Клэя — та ещё. Он нужен полиции, нужен ломбардщикам, нужен коллекционерам. Многим нужен. А Клэй… Клэй не захотел жить им. И потому-то Бэрри переживал всегда. И сейчас исключений не предвиделось. Кто знает, что увидит неподготовленный к собственному дару Клэй? Хозяина печатки или, может, момент нападения на Голдби? Или это будут десятки предыдущих убийств со всеми подробностями? Или и вовсе нечто, не относящееся к личности преступника?

А то, что это не какое-то безумное животное, Кассандра была свято уверена.

У зверя имелся разум. Ну или нечто близкое к осознанности. Она допускала, что их таинственный зверь относился к двуликим. И вот уже о последних знал далеко не каждый гражданский.

Если это действительно так, то дело приобретает воистину скверный запашок.

Клэйтон меж тем отложил книгу, любовно огладил её и вздохнул, закрыл глаза, решаясь. Они с Парлоу наблюдали, как мальчишка тянется к перстню, сам не уверенный в том, что явится в видениях.

Вот он обхватывает своими тонкими пальцами, которыми недавно листал рецепты, перстень. Средний палец испачкан в чернилах — явно делал пометки на полях.

Клэй закрывает глаза.

Делает глубокий вдох. И замирает.

Молчание. И тишина.

Пальцы Кассандры замерли в движении над стальным набалдашником. Ей даже страшно моргать и дышать.

Давно снявший свои очки Бэрри, с другой стороны, вёл себя расслабленнее: мимика его не застыла — он хмурит брови, жуёт нижнюю губу. И вообще стоит наготове. От видений всегда следует откат. И почему никто не предложил ему сесть в кресло?.. Клэй — парнишка высокий, сверзнется с высоты своего роста…

Лицо Клэйтона разгладилось, ни единой эмоции не осталось, когда он открыл глаза, сейчас пустые — сияющий карий словно припорошен пылью, и заговорил:

— Облицованный базальтом дом на отшибе, кованные тяжёлые ворота — всегда открытые, ждущие, рядом в лес уходит тропа, воздух холодный, теперь холодно — всегда, а вокруг дома клёны, клёны, клёны…

Клэйтон разомкнул пальцы, и перстень с глухим звуком упал на прилавок, прямо в центр платка, в котором Кассандра и принесла его.

Буквально через секунду Клэй начал оседать, и Парлоу перехватил его поперёк талии, не давая упасть.

— Я… был полезен?

Да. Нет. Да?..

— Я знаю, где этот дом.

— Все знают. Там живёт вдова.

— Кто?

— Она, — пропыхтел Парлоу, усаживая парня в кресло, что стояло поодаль, — овдовела не так давно, может, чуть меньше года.

Клэй растёкся по креслу кляксой, руки его дрожали. Глаз он не открывал, но то, что внимательно их слушал, было понятно и так.

— Первая ж-жертва зверя?.. — прохрипел Клэй и поморщился — каждое слово драло горло как наждачкой.

— Не знаю, — покачал Парлоу головой и утёр пот со лба. Всё же, Клэй не только высокий, но и достаточно тяжёлый. — Принести воды, Клэй?

— Н-нет, не нужно. Думаю, я в порядке. Это видение было не таким сильным, как я думал. Только место и, — он замялся и прикрыл глаза рукой, — ощущения. — Это он, вероятно, про то, что «холодно — всегда». — Это имеет значение?

— Должно, — хмуро ответила Кассандра, осторожно заматывая перстень с гранатом в платок и убирая под наручи. — Голдби там не бывал. Старьёвщик — тоже, он туда не сунулся бы. Значит, этот дом имеет значение… И если предположить, что перстень принадлежит убийце… Путь ведёт туда.

Она вздохнула. Всё-таки двуликий, а?

— Будь осторожна, Кэсси, — «кроме тебя у нас никого больше нет» осталось невысказанным. Бэрри Парлоу волновался.

Как и Клэй:

— Сегодня не получится с ужином, но завтра… — Клэй чуть сдвинул руку с глаз, приоткрыв их и обнажив свой обеспокоенный, но твёрдый взгляд: — Завтра, Кэсси, я буду ждать тебя. Хорошо? — добавил он едва заметно дрогнувшим голосом.

— Конечно, — она слабо улыбнулась. Не любила она врать… Сомнения у неё имелись, что вряд ли обстоятельства позволят им завтра встретиться. — Спасибо вам, Клэйтон, мистер Парлоу.

Бэрри поморщился от её официоза и вздохнул обречённо:

— Береги себя. Мы будем ждать.

Однако, как Кассандра и думала, их совместному и потрясающему ужину суждено было состояться много, много дней спустя.