— Если он убьет меня — бегите. Спасайте свои жизни.

Матросы смотрели на него с мрачной решимостью. Никто из них не изменился в лице от этих слов, хотя в лучах призрачного света, что пробивался сквозь завесу тяжелых туч, они казались бесконечно уставшими, измученными долгими неделями поисков. Все-таки они готовы были совершить этот последний рывок без каких-либо раздумий. Их ждали друзья, та часть команды, что осталась во власти Черной Бороды.

— Это наш корабль, капитан. Мы должны отстоять его, — уверенно произнес Пит, налегая на весло. — И защитить своих.

— А вам придется защищать этого человека от самого себя, — заметил гребущий рядом Роуч. — Но я думаю, вы справитесь.

Коротко кивнув, будто эти слова не растравили и без того сильное волнение в груди, Стид вновь уставился на одинокий силуэт «Возмездия», замершего среди свинцовых волн, точно на одной из безрадостных картин маринистов прошлого века. 

Эд не вернулся на свой корабль, не поменял маленький, вычурно украшенный фрегат на более подходящее для пиратских рейдов судно. «Возмездие» осталось его домом, убежищем, даже когда Стид бросил их обоих… Было невыносимо смотреть на обвисшие паруса с дырами от пушечных ядер, на сбитые украшения над окнами каюты, на зияющую пробоину у самого фальшборта…

Шлюпка приближалась к безмолвствующему кораблю, не встретив ни угроз, ни даже удивленных окликов. Можно было подумать, что на «Возмездии» нет ни души, но, когда Стид разглядывал палубу в подзорную трубу, он явно уловил какое-то движение.

Он был рад уже тому, что Эд не приказал открыть огонь, ведь так неминуемо погибли бы все разом. Хотя какая-то совершенно отчаянная его часть, истосковавшаяся по любимому до потери рассудка, была согласна услышать даже этот приказ, произнесенный знакомым хриплым голосом…

— Готовьте крюки, — распорядился Стид, смотря на то, как тень от корабля постепенно заслоняет сумрачное небо. — Проверьте оружие, но не пускайте его в ход без крайней необходимости.

Сам он даже не притронулся к висящей на поясе абордажной сабле, отнятой у торговца восточными пряностями, чей шлюп теперь качался на волнах за их спинами. Он собирался сделать все, чтобы Эдварду не пришлось применять силу. 

Если Эд не захочет выслушать те слова, что он хранил в душе на протяжении долгих месяцев, он будет умолять хотя бы отпустить своих людей.

Шлюпка подошла к «Возмездию» вплотную, и Баттонс, оказавшийся ближе всех, протянул руку, чтобы коснуться гладкого бока корабля. Остальные напряженно замерли, ожидая атаки со стороны защитников. Но с палубы по-прежнему не доносилось ни звука. 

Олуванде достал абордажные крюки и раздал товарищам по команде. Стид размахнулся и ловко подцепил своим орудием изогнутое украшение, идущее вдоль носовой части судна. Не мешкая и даже не смотря, насколько удачно зацепились остальные, он принялся взбираться на борт. Прежде он никогда не делал ничего подобного, но сейчас отчаянного желания ступить на палубу «Возмездия» оказалось достаточно для того, чтобы не свалиться в воду. Вскоре он уже перекидывал ногу через планширь. 

Оглядевшись, Стид сразу же увидел их — команду, в которой его люди соседствовали с незнакомцами. Их было семеро, и все они смотрели на него так, будто он принял облик морской сирены и поднялся на гребне высокой волны. 

Хотя на самом деле это ему впору было преисполниться недоверием к увиденному. Он с трудом узнал испачканные кровью и сажей лица Френчи, Джим и Фэнга. Их странная одежда делала их похожими на остальных, как и затравленные, почти лишенные надежды, взгляды.

— Стид… — пролепетал Френчи, то ли радуясь появлению своего капитана, то ли, наоборот, боясь того, что это за собой влечет. 

— Я вернулся, — осторожно произнес Стид, пытаясь поскорее сориентироваться в обстановке. Непонимание и страх в глазах незнакомцев могли в любой момент перерасти в готовность нападать. — Сейчас поднимутся все остальные. 

Одна из тех, кого он видел впервые, крепкая женщина с темными глазами и жесткой линией рта, вдруг предостерегающе зашипела:

— Если ваше имя — Стид, вам лучше убираться поскорее. Он убьет вас…

— Нет, Арчи, — замотал головой до этого настороженно молчавший Фэнг. — Есть шанс, что Стид как раз поможет… Если еще можно что-то сделать…

— Что происходит? — требовательно спросил Стид, переводя взгляд с одного на другого. — Где Эдвард?

— Он у себя, — кивнув в сторону юта, проговорили Джим с каким-то непривычным опасением в голосе. — И скорее всего, уже невменяем.

В этот момент позади Стида через фальшборт начали перебираться матросы шлюпа. Незнакомцы, потянулись, было, к оружию, но, когда Джим и Олуванде порывисто обнялись, недоуменно замерли, не зная, как реагировать на происходящее. 

Стид больше не мог ждать и слушать туманные намеки. Надеясь на то, что его люди разберутся сами, он бросился ко входу в полуют, перескочил через ступени, распахнул дверь настежь и ворвался в коридор. Внутри царила темнота, но Стиду не нужно было видеть путь, чтобы пройти его за несколько мгновений. Вот он оказался у двери в свою каюту и, сделав глубокий вдох, открыл ее.

Помещение заливал желтоватый свет свечей, во множестве расставленных на полу. Их трепещущие отсветы обрисовывали высокую фигуру Эда, замершего у стола спиной ко входу. В руке тот сжимал пистолет, дуло которого упиралось в беззащитный, прикрытый лишь витыми прядями, висок.

— Эд… — выдохнул Стид, похолодев от ужаса.

В ответ на этот едва различимый вздох дуло начало опускаться.

Не чувствуя своего тела, Стид рывком преодолел расстояние до Эда и замер в шаге от него. Тот медленно, будто бы нехотя, обернулся и взглянул на своего бывшего возлюбленного. 

Его лицо казалось обманчиво бесстрастным, но каждая черта скрывала сочащуюся сквозь кожу, густую, точно смола, душевную боль. Огромные глаза болезненно блестели, и взгляд их, прежде цепкий и пытливый, сиял откровенным безумием.

— Вернулся? Зря.

— Я совершил ошибку…

Стид протянул руки, желая лишь одного — обнять, утешить, но Эд, проследив за этим жестом с какой-то странной, напряженной отстраненностью, вложил в них пистолет и отступил на шаг.

— Ты правильно сделал, что ушел тогда. Но вот врываться и останавливать меня теперь не стоило…

— Нет! Не говори так!

Пытаясь разрядить пистолет дрожащими руками, Стид просыпал весь порох на ковер. Он знал, что должен поскорее найти способ помочь Эду, исправить то, что совершил, но все, что приходило ему в голову, — пустые, бессмысленные фразы из книг и театральных постановок. 

И все-таки он собирался произнести хоть что-то для того, чтобы прервать глухую тишину, в которой, как ему казалось, время неумолимо поворачивало вспять и снова приближалось к наполненному ужасом моменту перед выстрелом.

— Всегда есть то, ради чего стоит жить… всегда есть те, кто ждет тебя…

Стид проговорил эти слова тихо, вложив в них неизбывную, невыразимую вину перед тем, кого, как он считал, довел до желания покончить с жизнью. 

Мгновение назад Эд стоял, напряженно расправив плечи, но вдруг он рухнул на колени и весь затрясся, сжав голову так, будто она была готова разлететься на куски. 

Стид бросился к нему, вновь ощущая, как все внутри немеет от страха.

— Что с тобой? 

Но Эд лишь отчаянно дрожал, со всей силы стискивая челюсти, словно пытаясь сдержать истошный вопль. Слипшиеся волосы опутали его лицо, переплелись с отросшей бородой. Сквозь их завесу Стид видел остановившийся, почти потерявший осмысленность, взгляд.

— Скажи хоть что-нибудь!

После некоторого колебания Стид все-таки решился коснуться плеча Эда, и это прикосновение, хоть и не сразу, вернуло того к действительности. Эд посмотрел на Стида широко раскрытыми глазами и еле слышно проговорил:

— Его похитили… Он ждет, что я приду…

— Кого?

Не успев задать этот вопрос, Стид понял, каким должен быть ответ. Осознание того, что ускользнуло от его внимания, накрыло удушливым пологом. Он столько раз думал об этом моменте, с ужасом представляя свою смерть от рук первого помощника Черной Бороды, или же, наоборот, погружаясь в мечты о том, что сможет победить его на дуэли… но когда все ожидания наткнулись на осклизлый риф реальности, Стид попросту забыл о существовании Иззи Хэндса.

— Ох, Эдвард… — прошептал он с глубоким сочувствием, хотя судьба этого человека его нисколько не волновала. 

Уловив каким-то особым чутьем, что наконец-то может и даже должен это сделать, он заключил любимого в объятия, и Эд безропотно прижался к нему. Длинные пальцы вцепились в ткань рубашки, стиснули ее так, что послышался треск, трясущийся подбородок больно уперся в ключицу, но Стид даже не думал протестовать. Он был рад чувствовать, как бьется израненное сердце, слышать, как потрескавшиеся губы исторгают хриплое дыхание. Все, чего он хотел, о чем мечтал столь долгое время, сбылось в этот болезненный момент.

Но вот он ощутил, что Эд сделал глубокий вдох, и после мучительной, сочащейся все той же смолянистой болью, паузы, раздался его жалобный шепот:

— Умоляю… спаси его…

Возможно, это было самым трудным, что он когда-либо делал, но Стид заставил себя отбросить все мешающие чувства и вникнуть в то, что происходит на «Возмездии». От этого зависели как минимум две жизни, и одну из них он совершенно не готов был потерять.

Прежде всего он усадил Эда на диван и дал ему крепкого бренди из тайника, который не смогла бы обнаружить ни единая душа. Опустошенный и измученный, Эд не сопротивлялся и выполнял все просьбы Стида покорно, словно больной, едва переживший ночь, наполненную бредом и видениями.

Боясь оставить его хотя бы на мгновение, Стид вынужден был крикнуть в открытую дверь, чтобы в каюту зашел кто-то из верных ему людей и доложил обстановку на палубе. На зов явился Олуванде. По его довольному виду Стид понял, что команде удалось найти общий язык с матросами «Возмездия», насколько это было возможно за столь короткое время.

— Все тихо, капитан, — отрапортовал Олуванде, с долей настороженности изучая все еще дрожащего Эда, который, похоже, не смел поднять на него взгляд. — Наши ребята в порядке. Вот только на корабле нет Люциуса.

Краем глаза Стид заметил, что Эд вздрогнул и обхватил себя руками, как будто пытаясь сжаться и стать как можно меньше.

— Куда же он делся?

Стид задал этот вопрос вынужденно, подозревая, что с ним лучше обратиться к Эду, когда они останутся наедине. Однако у Олуванде уже имелся ответ. 

— Фэнг рассказал нам, что видел, как Люциус плыл прочь от «Возмездия». В тот момент мимо проходило другое судно. Незнакомцы подобрали его и по сути спасли, ведь Люциус не слишком хорошо умеет плавать.

Рядом со Стидом замерла тревожная, недоверчивая тишина. Чувствуя, что хрупкое спокойствие Эда, которого ему с таким трудом удалось добиться, идет трещинами, Стид поспешно проговорил:

— Мы сможем отыскать его.

— Пит очень нервничает. Следует поторопиться.

— Конечно же, — проговорил Стид, слишком хорошо представляя себе, что чувствует человек, не знающий, жив ли его возлюбленный. — Мне нужно, чтобы ты позвал сюда Фэнга и Айвана...

— Айван погиб.

— Что?

Не выдержав, Стид повернулся к Эду, и тот коротко кивнул, а потом потянулся к бутылке бренди, которую его спаситель держал в руках. 

— Боже мой… Как это произошло? — Стид поднялся с места и направился к столу, чтобы наполнить бокал для Эда, хотя тот явно был готов пить прямо из горла. 

— Капитан, вы же в курсе, что Иззи…

Олуванде не успел договорить, потому что Стид, бросив свое занятие, метнулся к нему и, подхватив под руку, поспешно вывел из каюты. Оказавшись по другую сторону двери, Стид прислонился к ней спиной и прошептал:

— Я знаю! Про это не стоит упоминать сейчас при Эде. Когда я только пришел, он… он пытался…

Стид ожидал, что на лице Олуванде отразится хотя бы мимолетное сочувствие, но его темные глаза блестели опаской и недоверием.

— Вы не представляете, что этот человек творил, пока вас не было! — зашептал он в ответ. — Похоже, Черная Борода совсем лишился разума! Люциус сбежал с корабля не просто так… и Иззи тоже, возможно, решил оставить сумасшедшего…

— Никогда! — неожиданно для самого себя воскликнул Стид, и Олуванде невольно вздрогнул. — Иззи никогда бы не покинул своего капитана! 

Он сам не мог сказать, почему это предположение так возмутило его, но саднящее чувство, точно от удара в грудь, недвусмысленно говорило о том, что он действительно уязвлен. Эд только что едва не расстался с жизнью из-за Иззи. Он доверял Хэндсу, пусть даже тот действовал наперекор его приказам.

— Однако, по словам Френчи, капитан жестоко обращался с ним. Иззи держался из последних сил!

— И тем не менее!.. — упрямо продолжил Стид, все-таки задумавшись о том, что между Эдом и Иззи могло происходить что-то плохое. Если саморазрушительное состояние Эда было связано с чувством вины, следовало быть более бережным по отношению к нему. — Иззи в опасности, и я собираюсь вернуть его!

На это Олуванде лишь пожал плечами. 

— Как знаете, капитан. Только сейчас мы стоим на якоре в нескольких сотнях морских миль от Нассау, и никто из нас не знает, где могут находиться пропавшие.

К сожалению, он был совершенно прав. Стид не представлял, как выполнить обещания, данные Эду и команде. Он не умел обращаться в быстрокрылую чайку и преодолевать огромные расстояния, зорко высматривая людей на палубах и в трюмах кораблей.

— Попроси Фэнга зайти ко мне, — проговорил он строго, надеясь лишь на то, что напускная уверенность хоть как-то поможет приблизиться к разгадке мрачных тайн «Возмездия».

Когда Олуванде, вздохнув, отправился выполнять распоряжение, Стид с долей облегчения вернулся в сумрак каюты. Мысль о том, что Эд остался наедине с пистолетом, отравляла каждый его вдох. 

Подойдя к столу, он поймал направленный на себя взгляд. Эд смотрел на него так, будто он был не человеком, а кем-то невозможным, буквально сотканным из пламени свечей. 

— Ты думаешь, я стою?.. — надтреснуто проговорил Эд и оборвал себя, по-видимому, будучи уверенным, что эта мысль понятна из без окончания.

— О чем ты? — мягко спросил Стид, наполняя стакан бренди.

— Твоей любви… его верности…

Стид разомкнул было губы, чтобы ответить утвердительно, но Эд опередил его:

— Нет, Стид. Ничего из этого. 

Он поднялся и, слегка пошатываясь, направился к двери. Проходя мимо стола, он подхватил бутылку с остатками спиртного и, на мгновение заглянув в глаза бывшего возлюбленного, улыбнулся ему с невыносимой горечью.

— Я настоящее чудовище под маской человека. Вас обманул мой облик…

Но Стид, оставив это самоуничижительное признание без ответа, встревоженно спросил:

— Куда ты?

— Я освобождаю каюту капитана.

Безотчетно шагнув к нему, Стид в совершенном отчаянии проговорил:

— После того, что я увидел… как я могу… хоть что-то делать ради помощи Иззи, думая о том, что ты…

Эд посмотрел на него со странным выражением, напоминающим искаженный, изуродованный невыносимой мукой, призрак прежней нежности. И это оказалось настолько болезненным, что Стид чуть слышно простонал.

— Не беспокойся. Я ничего с собой не сделаю, пока мы не вернем его. Я обещаю.