Чика, мечтавшая после работы оказаться в объятиях своей волчицы и ароматов домашней пищи, подорвалась к блюющему и плачущему Фредди по первому его зову. Честно, не беременный и без декрета он нравился Чике больше, ведь не приходилось срывать все свои планы, чтобы подержать салфетницу около унитаза под занимательные звуки и запахи медвежьего токсикоза. И только она размечталась, что с приходом Бонни сможет уйти в свой милый дом, как Фредди попросил его испечь торт «мой любимый шоколадный с клубничной глазурью», пока «не беспокойся, Чика тут позаботиться обо мне». Нет, Чика знала, что она прекрасная подруга, но не настолько же!

А когда она в очередной раз вернулась к каким-то уж больно несбыточным мечтам, Бонни попросил, нет, он потребовал у неё задержаться на чай с тем самым треклятым тортом в благодарность за помощь. Чувак, разве это лицо не намекало тебе на то, что лучшей благодарностью сейчас было вызвать ей такси и свалить нахрен с дороги?!

И вот, будто пропахшая чужим желудочным соком с головы до ног, перекусившая тортом с не самым своим любимым вкусовым сочетанием и, спасибо, хоть доехавшая на такси за чужие кровные, она, наконец, явилась домой.

Дойти до кухни сил уже не было, так что, побросав всю одежду где попало и вяло умывшись, она завалилась на кровать под бок к уже спящей Рокси.

Так ей показалось.

Почему никто не додумался в начале этого дурацкого дня дать ей простую инструкцию: «Чтобы не разочаровываться, не смей сегодня думать»?!

Рокси обвила её талию пушистой рукой и прижалась к копчику большим членом.

— Не-е-ет, — захныкала Чика, — ну почему именно сегодня? Почему именно сейчас? Каждый твой гон отнимает у меня год жизни! Я так за пару лет откинусь!

— А мне казалось, удовольствие продлевает жизнь.

— Твою-то да, ты-то будешь бессмертна, — зная, что ругань всё равно ни к чему не приведёт, Чика взяла в тумбочки свой смартфон и написала начальнику, что берёт на завтра отгул. — Каждый месяц — это слишком! Да слово «слишком» слишком слабое для того, чтобы описать, насколько это слишком!

— Не лги себе, ты любишь мой член, — Рокси тёрлась о зад Чики, упираясь головкой в поднимающиеся перья.

— Любила бы больше, будь он ближе к стандартам, а не вымахал таким исполином.

Тепло покинуло спину Чики, заставив её поёжиться от прохлады.

— Так бы сразу и сказала, что не любишь меня. Я бы съехала и не мозолила тебе глаза.

Чика эти самые глаза закатила и поднялась, чтобы оседлать Рокси.

— Хватит слышать в моих словах, кстати, попрошу заметить, очень уставших за этот вечер словах, то, чего там нет, — Чика прижала запястья Рокси к постели, одновременно опираясь на них, и стала медленно двигать бёдрами. Возбуждаясь, она смазывала их двоих естественными выделениями из влагалища, а её клитор, трущийся о твёрдый ствол, быстро вырастал в размерах, приобретая вид маленького члена. Чика даже в гон не могла похвастаться габаритами волчицы, но это её не волновало, пока она была способна доводить этим членом Рокси до оргазма.

— Твоя нелюбовь сквозит между слов, — Рокси едва находила аргументы, чувствуя такое необходимое скользкое тепло. В гон чувствительность её тела возрастала, а член и вовсе, казалось, становился оголённым нервом.

— Я имею претензии исключительно к твоему болиду. Я каждый раз боюсь, что не справлюсь с его требованиями.

— А кто неделями игнорирует мои домогательства, не давая себя растягивать? — Рокси высвободила одну руку из захвата и опустила её, сначала в отместку сжав ягодицу Чики посильнее, а после проникнув сразу двумя пальцами в её влагалище. Рокси никогда не имела терпения и справлялась с этим ответственным делом поскорее, за что всегда после выслушивала упрёки Чики, у которой всё, по её словам, болело. Но Рокси своё дело знала, как и тело Чики, которое при болях двигалось гораздо менее плавно, чем после их секса. Просто Чика любила ругаться. А Рокси после очень любила разводить в ней пальцы пошире, вырывая стоны и шипения. Вот как сейчас.

— Ш-ш-ш, поаккуратней там! — Чика выгнулась, давая Рокси, просовывающей в неё третий палец, больший доступ, и замедляя свои движения.

— Радуйся, что гон не совместный.

— Пф! Может, мне больше нравится тот цирк, когда мы в порыве страсти пытаемся нагнуть друг друга, а победитель едва ли тратит время на растяжку, почти разрывая задницу второго, потому что набухшие гоном член и губы не дают ему добраться до вагины, — с сарказмом выдала Чика будто заученную тираду.

— «Победитель»? Ты хотела сказать «Рокси»? — хищно улыбнувшись, она резко вогнала в Чику уже четыре пальца, поглаживая изнутри и чуть не мурлыча от приятной гладкости мышц.

— Вообще-то, один раз сверху оказалась я! — в отместку за игры со своей вагиной, Чика ударила Рокси по груди, после чего сжала её в руке, и сделала то же со второй. Она любила мять её большие упругие сиськи, стараясь полностью уместить их в своих ладонях, что никогда не получалось. Зато получалось добиваться столь редкого в другое время скулежа.

— Ну да. Потому что я поддалась, — Рокси, продолжая их брачные игрища, состоящие из сексуально-агрессивной мести друг другу, резко вынула пальцы, схватила Чику за задницу и подтянула её повыше, как раз на уровень прижатой к животу влажной головки.

— Какая же ты тще… ах! — Рокси прервала её, толкнувшись внутрь, хоть и неглубоко, но неожиданно. — …славная.

— Ты тоже ничего, цыпа. Меньше слов, больше дела, — ухмыльнулась Рокси, принуждая Чику к действию шлепком по любимой заднице.

Шепча себе под нос ещё море каких-то неважных, а то и абсурдных ругательств, Чика поднялась на коленях, устроилась поудобнее и стала медленными круговыми движениями насаживаться на член, пока не достигла его основания. Всхлипнув на последнем рывке, она остановилась перевести дыхание.

— То, как резко ты каждый раз замолкаешь в такой момент, наводит меня на мысли, что мой член действительно такой большой, как ты его описываешь, и достаёт до твоей глотки, — Рокси положила ладонь на шею Чики и толкнулась бёдрами вверх, желая проверить свою теорию.

— Дай привыкнуть, садистка! — Чика истерично отшлёпала руку Рокси, отстраняя её от шеи. — Я, правда, сегодня устала, справишься сама? — выдохнула она через минуту.

— Ещё спрашиваешь! — Рокси завела руки ей за лопатки и прижала Чику к своей груди. Приподняв выше и убедившись в её удобстве, Рокси расставила ноги шире, надёжно упираясь ими в матрас, и сделала первое пробное движение бёдрами, без каких-либо проблем скользя внутрь расслабившейся Чики. — Погнали!

Рокси по жизни любила скорость, и постель не была исключением. Вдалбливаясь в Чику мощными рывками, она получала ещё большее удовольствие, слушая хриплые стоны над самым ухом. Это она заставляла эту звонкоголосую альфу кричать до перенапряжения связок, эту спортивную альфу выгибаться до хруста костей в пояснице, эту активную альфу растекаться безвольной посторгазменной лужицей. Она — Рокси — и никто другой.

Мысли о принадлежности Чики ей одной и о том, как хорошо она справляется со своей альфа-ролью, каждый раз доводя Чику до беспамятства за считаные минуты, всегда приводили её в такой восторг, что сдержать узел становилось просто невозможно. Да она и не собиралась.

Чика, сквозь марево оргазма ощущая набухающий внутри узел, привычно оттолкнулась от Рокси и села, опираясь спиной о её ноги. В таком положении член проникал максимально глубоко, прочно связывая их и не доставляя дискомфорта.

— Есть хочу, — шмыгнула Чика клювом, сонно моргая.

— Естественно, — Рокси отвлеклась от нежного поглаживания оперения на бёдрах Чики и приподнялась на локтях, чтобы достать из тумбочки глубокую миску, с горкой наполненную ещё тёплыми кусочками пиццы. Ощутив любимый запах, Чика раскрыла загоревшиеся глаза.

— С соусом по секретному рецепту Монти?! — воскликнула она, не тратя больше ни секунды, хватая пиццу сверху и откусывая первый кусочек.

— Конечно, — Рокси закинула руки за голову, позволяя себе минуту любования полностью удовлетворённой парой. Да, Рокси справляется на все сто пять из ста.

— М-м-м, за это я готова терпеть все твои вязки, — сладко простонала Чика.

— Ты любишь мой член, — настаивала Рокси.

— Не больше, чем эту пиццу.

— Но любишь.

— Люблю-люблю, — Чика закатила глаза. Ей приходилось повторять эту и без того ясную истину как минимум при каждом их сексе, а как максимум каждую пару минут, иначе Рокси ждала страшная скорая смерть в мучениях от непотешенного самолюбия. Чтобы подкрепить слова, Чика отодвинула миску и нагнулась для долгого поцелуя. От этого узел внутри смещался, натягивая мышцы влагалища, но Рокси от этого только заведённо рычала, а значит, можно было потерпеть.

Выпрямившись до исходного положения, Чика вернулась к удовлетворению своего чревоугодия. А Рокси достала свой телефон из-под подушки и чуть приподняла бёдра, фотографируя картину перед собой. Конечно же, со вспышкой, ведь камера, в отличие от Рокси, не видела в темноте. В таком приподнятом положении разбухший узел заметно выделялся на животе Чики. Рокси всегда поражал её метаболизм. Поедая, по скромным ощущениям всех окружающих, чуть не тонны высококалорийной пищи, Чика умудрялась оставаться до пугающего стройной. Во время вязки Рокси не могла скрывать того, как она это обожала. В свободное время она специально качала ноги, чтобы держаться вот так как можно дольше.

Отбросив телефон, она приложила ладони к животу Чики. Одну повыше, а другую ниже, поглаживая себя сквозь тонкую кожу. Ещё чуть-чуть и этот всегда такой плоский живот начнёт, как обычно, надуваться, и Рокси не собиралась пропускать ни секунды. Можно было бы списать это на поглощение совсем немаленькой порции пицц, но наблюдательная Рокси знала, что вся заслуга принадлежала исключительно ей и её члену. Её крошка приобретала соблазнительные объёмы только от литров её семени. Никакая еда, которую Чика ставит на первое место в своём списке любимых вещей, не способна по-настоящему её наполнить. Чика принадлежала Рокси вся без остатка, как снаружи, так и внутри. И она принимала это с удовольствием. Чика могла ругать Рокси за что угодно, но она никогда даже не пыталась сказать хоть слово против забивающей её до отказа волчьей спермы.

— Опять ты за своё, — в очередной раз закатила глаза Чика. — Даже при наличии меня сверху, ты продолжаешь удовлетворять себя дрочкой. Нарциссизм не доведёт тебя до добра, Роксанна. Запомни мои слова!

Проснувшись только к обеду, Монти взял телефон, чтобы просмотреть, что произошло в мире, пока он спал, и обнаружил новое MMS сообщение от Рокси. Это взбодрило его лучше любого кофе и дало импульс на прыжок с кровати прямо в ванную. Он оставил это сообщение на сладкое потом, позабыв обо всём прочем. Теперь план на день был прост и ясен:

1. Помыться.

2. Перекусить.

3. Подрочить.

О да, Чика и Рокси были его любимыми квартирантами! А любимым днём тот, когда слово за слово они вдруг перешли к договору о том, что Монти будет снижать арендную плату в обмен на фото сексуального характера. Как оказалось после, о-о-очень сексуального характера! Эти две шикарные дамы умели доводить Монти до неадекватных состояний. Он почти не помнил, что было после первого, второго и даже третьего присланных фото, потому что от одного взгляда на запечатлённое в разгорячённой постели, Монти терял связь с реальностью и уходил со своим Монти-младшим в полный отрыв.

— Потерпи, дружок, — останавливал он свой член от построения по стойке смирно в душе.

— Ещё чуть-чуть, дружок, — грозил он ему пальцем за завтраком-обедом.

— Вот теперь показывай себя во всей красе, дружок! — наконец разрешил он, прихватив обязательный набор из телефона, смазки и бутылки воды и завалившись на диван.

Монти открыл долгожданное фото и завыл-зарычал на всю квартиру. Он любил чувствовать свою вседозволенность в принадлежащем ему доме, когда соседи не могли жаловаться на его поведение, опасаясь поднятия квартплаты. А ещё Монти любил чувствовать оргазмы. Наверное, второе даже больше.

Вернувшись к фото, он приблизил его, раздвинув два пальца и представляя, как делает то же с кисками девушек на экране. Он никогда не жаловался на свою фантазию, а только подкидывал ей больше материала, запасаясь порноконтентом.

Но лучше не постановочных, живых фото не было ничего. Окружив ладонью свой уже твёрдый член, Монти начал водить ей вверх-вниз, пока легко и на сухую. Вторая рука была занята телефоном. Большим пальцем он двигал фотографию, разглядывая все детали до последнего пикселя. Он не желал упускать ничего, что могло довести его до потери памяти от яркости оргазма. Детали всегда имели большее значение, чем общая картина. Они хранили дополнительную информацию, а значит, и дополнительное топливо для фантазии.

И Монти нашёл то, что хотел.

Первым его вниманием завладели крошка-член Чики и её живот, заметно натянутый на узел. Это говорило о том, что только Рокси была в гоне. Монти обожал, когда кто-то принимал всё, не находясь в активной фазе желания. Разум Чики не был затуманен волной гормонов, и она понимала, что её ждёт, и она отдавалась, не жалея себя, но удовлетворяя похотливую волчицу с огромным таким хером. Это вызвало второй рычащий звук Монти.

А следом он нашёл и едва заметную крохотную детальку, венчающую этот шедевр, как вишенка на торте. Капля соуса на животе Чики. Как раз на том уровне, где, должно быть, головка Рокси упиралась в дно её матки, натягивая податливые мышцы. Как раз в той стороне, куда смотрела головка самой Чики. И соус этот был выдан Рокси самим Монти вчера вечером. Это был непрямой секс, непрямая оргия. Фактически, руки Монти, смешавшие секретные ингредиенты, участвовали в этой вечеринке похоти и разврата! И это добило его, вырывая ещё более громкий вой. На волне сильного возбуждения Монти отпустил член, сжал рукой многострадальную спинку дивана и проделал в ней новые дыры от когтей.

Он никогда не сдерживал такого проявления своих эмоций и не собирался из-за них менять диван. Эти полосы он называл собственным дизайном. Они напоминали ему о горячих времяпрепровождениях и о его идеальном маникюре. И оба напоминания были единым целым.

Рассмотрев фотографию полностью ещё раз, чтобы она отпечаталась на сетчатке глаз, Монти отложил телефон и открутил крышку с баночки смазки. Зачерпнув левой рукой на пальцы, он смазал член, а правой набрал массу на коготь и приставил его к отверстию в заднице. Можно было расслабиться.

Монти закрыл глаза, чтобы продолжать смаковать фото, и задвигал руками: одной вверх и вниз, с каждым разом сжимая всё сильнее, а второй несколько раз по кругу, пока не решился проникнуть между складок когтем.

— Да, детка, вот так, ещё, — подбадривал он сам себя, представляя жгучих красоток. — Глубже, — подтолкнул он одну фантазию и проник в себя на одну фалангу, без промедлений находя и стимулируя когтем возбуждённую простату. — Выше, — подсказал он второй фантазии и переместил руку к головке, щекоча отверстие уретры другим когтем. — Вот так, идеально! — от переизбытка ощущений, он неосознанно начал подкидывать бёдра, из-за чего когти упирались в плоть сильнее, добавляя остринку боли и приближая оргазм.

Монти снова сменил тактику: одной рукой заводил по члену резче и быстрее, крепко сжимая, а кистью второй то вынимал палец и ждал пару секунд закрытия отверстия, поглаживая его вокруг, то вводил обратно, упираясь кончиком в простату и сжимая фалангу мышцами внутри.

Когда оргазм уже мелькал на периферии сознания, Монти вернул в игру когти, скребнул ими пару раз по отверстиям и нажал одним внутри, пачкая второй выстреливающими каплями спермы. Продлевая ощущения, Монти сжал в правом кулаке яйца, перекатывая, чтобы всё вышло без остатка, а в левом головку и короткими фрикциями выдавливал из неё последние соки.

— Молодец, дружок. Ты сегодня славно поработал, — Монти похлопал уже опавший член по головке и лениво размазал сперму по рельефному животу. Оглядев себя, он решил, что эта картина стоит главного места в музее и сфотографировал, сразу отправляя Рокси с Чикой.

Которые тут же фото удалили. Скоро после начала их обоюдовыгодного обмена, Монти стал присылать в ответ свой обконченный вид, хотя никто не просил. Девушки не были фанатами чужих членов и благодарности не оценили, заведя новую привычку — удалять все MMS Монти.

А Рокси и вовсе всегда удаляла все его сообщения, каждый раз вспоминая, с каким отвратительно раздражающим звуком этот зелёный придурок стучит своими максимально дебильными когтями по бедному экрану телефона. Один раз она почти разбила смартфон о голову Монти, но Бонни схватил её за руку, останавливая со словами: «Не сметь вакханалить в моём уголке мира и спокойствия!», имея в виду свою новоприобретённую квартирку с евроремонтом. Не очень-то и хотелось.

Рокси потом всё равно разбила кое-что другое в уголке Монти и удовлетворила свою потребность в вакханалии.