Помешательство

Чем чаще Гепард Ландау бывал в Подземье, тем глубже Сампо думал о минусах открытия границ — хотя, казалось бы, одни плюсы. Масса путей для торговли, честной и не очень, лекарства, ради которых не придется больше стаптывать ноги на бесконечной лестнице снизу вверх, знакомства, связи, большие суммы... Очень большие суммы. Выделить под них аж два пункта в своем личном списке достоинств не казалось неправильным. Денег, в конце концов, не бывает много.

Открывшихся возможностей не мог не понимать никто. Перед глазами живо возникало задумчивое лицо новой Хранительницы, расписывающей на каком-нибудь указе экономические причины для взаимодействия с Камнеградом. Или лицо Наташи, которой теперь бесплатно отправляла медикаменты приемная мать. У самого Сампо, наконец, оказались развязаны руки. Его не стали бы больше дергать в попытке получить что-то из Надмирья, а значит...

А значит, все плюсы его личного списка перекрывались двумя жирными минусами. Во-первых, он начал понимать природу их отношений с Гепардом Ландау. Во-вторых, Гепард Ландау ее не понимал.

— Ну, не смотрите же на меня так, капитан. Я не сделал ничего противозаконного.

— И я не собираюсь ждать, когда сделаешь.

Вид Среброгривых Стражей в шахтах отталкивал непривычностью — и потенциальной опасностью — зато вид человека напротив, скорее, украшал это место. На него, такого холодного и красивого в своей строгости, хотелось смотреть еще. Но совсем не хотелось в тюрьму.

Впрочем, чужая ответственность сейчас шла на пользу.

— Я не пытаюсь тебя поймать только потому, что должен командовать работами, — сказал Гепард с едва слышной досадой. Ну, конечно, цель жизни прямо перед носом, а он должен чистить фрагментум, вот жалость. — И все же лучше уйди, пока можешь.

— Разумеется, — ответил Сампо. Попятился в деланом страхе от загрязненной стены. — Кто я такой, чтобы злить Стражей?

Эта встреча еще хорошо закончилась. Жаль, молодой Ландау не догадывался, что больше никогда не увидит назревший в глуби коррозии артефакт. Дорогой, между прочим.

И все-таки это казалось невыносимым. Когда-то Сампо сказал Первопроходцу, как Гепард очарователен в отсутствии обаяния, и теперь удивлялся, насколько точно подобрал слова. Его тяжело было описать лучше: честный, лишенный любого шарма моралист. Вдобавок ко всему, хорош на лицо и богат. Впору было жалеть, что не родился женщиной. Вышла бы отличная история знакомства наследника именитого рода и простой, никак не запятнавшей свою репутацию мошенницы из Подземья. Любовь, нежность, детишки. Идиллия.

Важной ремаркой было то, что в этой реальности Сампо женщиной лишь притворялся, и то иногда (чего не сделаешь ради миссии!), а от наследника Ландау получал... Сомнительное внимание и попытки упечь за решетку? Звучало так себе. Еще одна важная ремарка: он не был против. Внимания, не решетки. Грозный взгляд, суровый тон, прямолинейная, властная сосредоточенность — ну с кем еще Гепард Ландау будет так себя вести? За кем будет бегать так же часто?

Цели же можно опустить, да?

Когда начались эти кошки-мышки, в памяти не отпечаталось: наверное, с той же секунды, как пришлось выйти впервые в Надмирье. Зато момент, когда перемкнуло, помнился отлично. Гепард в тот раз почти поймал его, менее опытного, еще не очень умелого в искусстве побега. Впечатал лицом в обветренный кирпич, зажал между собой и стеной, даже наручники надеть умудрился. А Сампо... Ну, Сампо слишком проникся ситуацией. И захотел растопить лед.

— Если кто-то увидит нас так, капитан, будет очень неловко.

Ответом было жесткое:

— Не дергайся, — но дрогнувший голос выдал чужое смущение с головой.

Тот случай стал отличным поводом сойти с ума. Нет, сбежать-то в итоге получилось, хотя спускаться по чертовой лестнице с застегнутыми за спиной руками было тем еще удовольствием. Зеле, удачно встретившаяся по дороге до клиники, не упустила шанса прокомментировать процесс распиливания наручников ножовкой. Знала бы она, что на самом деле стоит комментировать, — не умолкла бы до сих пор.

А безумие лишь нарастало с каждой встречей.

Закрытые границы не давали особенно разгуляться, только так, поддразнить и пощекотать себе нервы. Разумеется, все в благих целях. Просто так даже Сампо не сунулся бы тогда наверх, всегда находился серьезный повод. Те же лекарства стащить, например, или ограбить завод с провиантом. Посмотреть на особняк Ландау чуть ближе, чем издалека.

Ладно, это было один раз, всего один! Правда, и тот не особо успешный. Недооценивать обывателя дело одно, недооценивать командующего Стражей — преступление межпланетного уровня. Гепард, в кои-то веки домашний и без формы, к несчастью, заметил его крадущимся по саду и тут же попытался схватить. Сампо, расстроенному, что не удалось застать его в доме, и решившему возместить себе моральный вред, тогда пришлось выкинуть очень ценную на вид шкатулку куда подальше.

— Ах, командующий, я всего-то зашел в гости. Где же мой теплый прием?

— Я могу устроить тебе теплый прием просто за то, что ты проник на чужую собственность! Еще и в Надмирье!

От необходимости срочно выкрутиться на ум пришло лишь несчастное:

— Ну, может, я пришел сдаваться? Встать на путь исправления ведь никогда не поздно, да?

Гепард еще тоже был не очень опытен в искусстве человеческих мотивов. Как в нем сочетался здравый, аналитический ум командира и чуть ли не наивное отношение к людям, оставалось весьма интересной загадкой. Доля сомнения на его лице даже дала шанс подумать, будто скрыться удастся чуть проще, чем предполагалось, но только на мгновение. Спустя это мгновение Гепард пришел в себя:

— Я тебе не верю.

Ветви яблони над ними раскачивались на ветру, как в каком-нибудь любовном романе. Не то чтобы приходилось много их читать, образ напрашивался сам собой. Темнеющие среди деревьев тропинки, благоухание редких для Белобога, однако пробившихся цветов, и двое, скрытые от посторонних глаз. А еще шкатулка в кустах, благо, не музыкальная. Интересно, ее потом нашли?

— Ну так можете проверить. У меня ничего нет.

Он проверил. Широкие, теплые ладони скользили по телу без грубости, хотя и со знанием дела. Изящные пальцы лезли во все карманы, в складки ткани, касались выреза одежды и немного цепляли под ними в попытке найти спрятанное. Обычно Сампо настаивал бы на обыске при свидетелях, сейчас — радовался, что их нет. Свидетели тут явно бы все испортили.

Томное молчание прервал голос Гепарда, отчего-то чуть хриплый:

— У тебя ничего нет. Но ты все еще залез в мой дом и незаконно вышел из Подземья.

В тот раз проникнуться ситуацией пришлось уже от мысли, насколько неловко должно быть молодому Ландау. Такой правильный и непорочный, такой благородный, наверняка и не целовался никогда. Порыв накрыть его ладони своими, чтобы увидеть реакцию, сдержать не получилось: даже кто-то вроде него не мог не понимать интимности обстановки.

— Эй, командующий, у вас есть невеста? — поинтересовался Сампо, исполняя задуманное. Гепард от этого жеста отшатнулся, но руки не выдернул. А еще... Он покраснел?

— Зачем тебе это знать?

— Да так. Просто ей повезет с женихом.

Как хорошо, что от подобных заявлений капитан потерял на миг бдительность. Отвести от себя его руки, а потом рвануть к ограде — отличный план, а главное, рабочий.

Сейчас рвануть от него можно было разве что во фрагментум. Самый страшный кошмар Сампо ходил по Подземью, как если бы всегда тут был. Белые одежды виднелись на улицах Камнеграда за километр, будто предупреждая: пора уносить ноги — но в чем смысл, если прятаться уже нет причин? Исчезла какая-то магия, исчезла запретность, стало скучно... Хотелось бы так сказать.

На деле же под веками то и дело вспыхивало чужое лицо с милым румянцем, более запретное по своей сути, чем все украденное за всю жизнь.

— Ну же, капитан, я лишь помогаю с доставкой. Мы с Диким Огнем сотрудничаем давно и успешно, неужто вы думаете, я стану их обманывать? — возглас показался весьма правдоподобным, однако Гепард остался неумолим:

— Я ничего не думаю. Я знаю.

Ящик со старым оружием, над которым они оба склонились, мог бы принадлежать тому по праву, да вот незадача — с другой стороны уже сидел Сампо. Он даже не собирался делать ничего криминального, честно-честно, разве что осмотреть на предмет раритетов... Или того, что могло за них сойти. Знай он заранее о жутком рвении господина Ландау помогать в перестановке, не сунулся бы на склад ни по каким наводкам. И ведь чуть не попался с поличным. Просто ужас, что творится.

— Отойди, — Гепард, до невероятного упрямый, не отступал. Становилось ясно, из-за чего он не смог утвердительно ответить на вопрос о невесте.

— Ну к чему нам ссоры? Мы ведь можем разделить...

— Не можем.

Что ж, одна из черт хорошего дельца — понимать, когда пахнет жареным. Сампо понимал, а потому не упустил возможности поджарить посильнее. Склонился чуть ниже, придвинулся ближе, прошептал совсем рядом:

— Я лишь хотел помочь, но как знаете.

Судя по вмиг изменившемуся взгляду, держи Ландау этот ящик в руках, уронил бы себе же на ногу.

В общем и целом, было бы враньем заявить, что не мечталось как раз о чем-то подобном. Гепард умел командовать, и это будоражило; Гепард не умел реагировать на знаки внимания, и это будоражило тоже. Когда-то Сампо уже развлекался подкидыванием любовных записок, цветов и конфет — да простит хозяин лавки, они были украдены для важного дела. Смотрел из темных уголков, как постоянно хмурое точеное лицо то краснело, то бледнело от жарких признаний на бумаге. Воображал, каким бы оно стало, скажи ему то же самое вслух.

Потом Сампо чуть не попался ему на глаза и прекратил свои рискованные удовольствия. И все же вспоминал с ностальгией, как тот исчезал в мастерской сестры, гадая вместе с ней, видимо, кто наградил его таким счастьем.

Суть заключалась в том, что идея сделать так снова никуда не исчезала. Даже сейчас, сидя за столом клиники Наташи — ну что за сюрреализм, оказаться вместе на очередном ужине в очередной день работ? — подмывало что-нибудь вытворить. Неловкость будто пропитывала воздух, висела над накрытым столом, над пациентами, над "бригадиром" Олегом. Белобог охранял Эон Сохранения, так, может, существовал и Эон Столкновения, сводящий людей в неподходящих местах?

Во-первых, природа их отношений с Гепардом Ландау с каждым таким столкновением приобретала новые черты. Во-вторых, Гепард Ландау все еще ничего не понимал.

— Я не знаю, что ты задумал, — заговорил он уже после окончания трапезы, стоило лишь выйти на лестницу. — Так или иначе, советую оставить свои мысли.

Столь искренний и столь честный, он мог вообще-то схватить его сейчас, чего не делал наверняка лишь из уважения к Наташе: Сампо все-таки неплохо ей помогал, даже на ужине, вон, оказался случайно. Ну, или опасался, что даст возможность сбежать мошеннику, знавшему местность куда лучше него самого. Тактик, в конце концов. Или стратег?

Желание что-нибудь вытворить усилилось раз в десять.

— Ах, капитан, — слова сорвались сами, что случалось редко в силу опасности таких порывов. — Может, я задумал всего лишь признаться кому-то в любви? Это же не преступление?

Лицо напротив стало каким-то обеспокоенным, что ли. Сампо вскинул бровь, не скрывая своего удивления. Мог ли молодой Ландау считать его бесчувственным, отказывая в самом умении любить? Как грубо.

— Нет, не преступление, — заключил командующий. Долго же шел мыслительный процесс!

Сампо ответил:

— Ну и слава Клипоту! — Хотя вообще-то верил только в Эона Денег.

После этого кошмар пропал. Нет, не фигурально, в том смысле, что исчезли все страхи и риски или вроде того. Просто Гепард испарился из Подземья, не маячил больше белыми одеждами, не бросал грозные взгляды. Два жирных минуса открытия границ начинали, наконец, давать плюс, обеспечивая доступ к самым разным суммам...

... Ага, конечно. Вместо плюса нарисовался новый минус, больше, чем вся планета Ярило-VI: Сампо всегда был жаден. Особенно когда сходил с ума.

Мысли, которые предлагалось оставить, преследовали с той первой поимки, с первого отзвука смущения в уверенном обычно голосе. Покачивались в подсознании, как яблоня на ветру, пробивались подобно цветам на мерзлой белобожской почве. Кошмар был страшным, если Гепард находился рядом. Кошмар становился ужасным, если нет. Ах, да, природа их отношений, разумеется. Во-первых, Сампо желал его во всех смыслах от романтичных до непотребных. Во-вторых, Гепард Ландау не желал ничего, кроме успешной службы.

Надмирье, тем временем, не пугало больше своей запретностью. Отпала нужда прятаться по сугробам и рыскать по углам в попытке скрыться от глаз Стражей. Теперь Сампо мог заявиться в мастерскую Сервал, не скрываясь, и заказать у нее работу, как добропорядочный гражданин. Хотя почему "как"? Ему даже дали на это все денег; пожалуй, кому-то стоило научить Хук не раздавать крéдиты кому попало, правда, не в этот раз.

Нельзя сказать, будто Сампо не понимал вероятности столкнуться в "Незимье" с Гепардом. Тот захаживал к сестре по срочным делам или когда не мешала работа, иногда пытался научить ее сажать растения. Как правило, это заканчивалось рассыпанной землей и побитыми горшками, о чем узнать пришлось не понаслышке. Да, однажды они выкинули землю в мусорку, а там сидел... Ну, ясно кто. Чего не сделаешь, опять же, ради миссии.

Тем не менее, вероятность пересечься казалась настолько мизерной, что, услышав его голос, Сампо застыл. Какая встреча через месяц отсутствия!

— Я не знаю, Сервал, — доносилось из дальней части мастерской. Зал для посетителей пустовал. — Я не могу...

Проходить дальше было рискованно, вернуться могли в любой момент. Поэтому, тихо закрыв дверь, пришлось замереть у выхода. Оба Ландау говорили взволнованно и приглушенно, словно боялись быть услышанными случайным гостем, и в общем-то, недалеко ушли от истины.

— Данн справится намного лучше меня.

— Данн не представляет Надмирье в Подземье...

Хотя дела государственной важности заслуживали внимания, сложно было не заметить: творилось что-то крайне странное. Раздался топот тяжелых, торопливых шагов, а потом — звук столешницы, об которую то ли неудачно оперлись, то ли ударились головой.

— Он же преступник... — услышал Сампо едва-едва.

На пару минут мастерская погрузилась в молчание, вынуждая думать, стоит ли уходить. На всякий случай пришлось схватить ручку двери покрепче. Потом уже более громко донеслось:

— Сколько лет ты это рефлексируешь?

— Много. Он как будто специально.

— А может, так и есть. Вспомни хотя бы записки. Тоже ведь его рук дело.

Голос Гепарда зазвучал еще более убито:

— Вот именно! Он наверняка просто забавляется. А я же... Я...

Впервые Сампо показалось, что если услышать продолжение, все его бомбы взорвутся сами. И все же выскочить до окончания разговора не хватило скорости — или желания. Несясь на всех парах к трамваю, который мог бы довезти до резиденции Ландау, он только и прокручивал в голове последнее из услышанного:

— Ты ведь влюблен в него, да?

— Я не знаю.

В глубине души просыпалось оно. Сумасшествие.

На месте стало ясно: ту шкатулку таки достали из кустов. Она стояла там же, где раньше, хорошо заметная в широких окнах особняка. Стоила, наверное, целое состояние, способное прокормить половину Подземья в годы изоляции, а если прибавить цену известной фамилией хозяев... Нет, так ее найдут, нужно назвать другую фамилию.

Дом Ландау, образец чистой скромности, не изменился. Километры вечернего сада, окружавшие роскошное здание, ограда, через которую уже довелось удирать, и охрана, неспособная остановить профессионалов своего дела. Даже в тот раз Гепард спас ее от вторженца, а не наоборот, что уж говорить сейчас? Цель стала и прыгать выше, и бегать быстрее.

Как бы намекая на скорую демонстрацию умений, за спиной заговорили с привычной суровостью:

— Что ты тут делаешь?

Бросив на шкатулку прощальный взгляд через стекло, Сампо обернулся.

— Пришел сдаваться.

Погоня опять напоминала кошки-мышки, в которых мышка теперь играла с кошкой, стремящейся ее поймать. Гепард ожидаемо не стал слушать, а если бы и стал, то не поверил бы — оставалось делать вид, будто старые правила игры еще действуют для них обоих. Деревья сильно замедляли бег, заставляя вилять и срезать с тропинок, уводили в глубину зарослей. Свистящий в ушах ветер заглушал чужие шаги, пока сад смыкался за ними, как будто подгонял.

Перепрыгнув аккуратные клумбы, на мгновение пришлось остановиться. Открытую местность пересекала гравийная дорожка, расходящаяся в разные стороны. В какую побежать решение не пришло, вот сейчас уже точно от нехватки желания. Скорости хватало.

Гепард не мог отстать сильно — налетел сбоку так, что оба потеряли равновесие, и клумба тут же перестала быть аккуратной. Приминая несчастные цветы, Сампо попробовал приподняться, но почувствовал ладонь, упирающуюся в плечо.

— Ох, капитан, понежнее.

— Замолчи.

Когда он успел забраться к Сампо на колени, в памяти как-то не отпечаталось. Может, удачно упал, а может, придавил целенаправленно. Все мысли об этом, впрочем, быстро вытеснило ощущением тяжести чужого тела. Вот, что называется "искать медь, а найти золото".

— Какую ценность ты утащил на этот раз? — Отчеканил Гепард, удерживая второй рукой Сампо за запястье. Его сбивчивое, хаотичное дыхание опаляло. Чтобы коснуться судорожно вздымающейся грудной клетки, стоило совсем немного потянуться.

— Я же сказал, что пришел сдаваться, — звучало достаточно невинно. В ответ нахмурились.

— Не морочь мне голову!

— Ну, тогда и вы не морочьте мне.

Сгустившиеся сумерки тянули по земле зябкой прохладой, отступавшей лишь там, где они прижимались друг к другу. Поежившись, Сампо под осуждающим взглядом приподнялся на второй, свободной, руке. Тишина, нарушаемая приходящим в норму дыханием, толкала на интересные идеи. А ведь их лица теперь еще ближе...

— Эй, командующий, — впервые обратившись к Гепарду без подчеркнутой вежливости, он спросил: — Почему ты пропал из Подземья?

И тут же, нежданно даже для себя, повторил слова старшей Ландау:

— Ты ведь влюблен в меня, да?

Если раньше этот личный кошмар то краснел, то бледнел, то сейчас словно сделал обе вещи одновременно, настолько переменился весь его вид. Он глупо открыл рот, силясь что-то сказать, и сразу закрыл обратно. Примолк. Потом, явно с трудом решаясь, едва слышно шепнул:

— Откуда?..

— Мастерская "Незимье", починит что угодно.

Улыбку можно было больше не скрывать.

— Я не знаю, — ответил тот мгновенно, точно так же, как отвечал сестре. И ведь даже не попытался соврать. Только голос в прошлый раз не был севшим от волнения, да и глаза он наверняка не отводил.

— Значит, самое время узна...

"Вот она, решительность, достойная главы армии", — мелькнуло в голове, едва Гепард поцеловал его так неловко, будто действительно никогда не пробовал. Честный, открытый до одури, прильнул и замер; ждал, видимо, казни от всех Эонов сразу. Сампо до Эона пока не дослужился, а потому подался навстречу, целуя настойчивее, смелее. Оказалось совсем не похоже на романы. Никакой мягкости и податливости, только шершавые из-за вечного мороза губы и сильные руки, обвившие шею.

Теперь уже его ладони скользили по чужой одежде, забирались в складки формы, гладили сквозь жесткую ткань. На коленях поерзали, прижимаясь запредельно тесно, жарко. Безумие, как отрава, подступало медленно, зато холод отступал слишком быстро. Еще немного, и остановиться будет тяжело.

Словно прочитав мысли, Гепард, раскрасневшийся и растрепанный, отстранился.

— Хватит, Сампо. Хватит...

Рваные выдохи выдавали попытки справиться с эмоциями, а Сампо, кажется, хотел именно этого. Сдержанности на грани смятения, адской смеси властности с беспомощностью, приказного тона в противовес краснеющим щекам. Хотел тяжелого жара тела, широких ладоней на коже и бережных касаний. Хотел Гепарда Ландау, хотел быть с Гепардом Ландау. Помешался на нем.

... Официальная версия гласила, что командующий занимался бумагами. Обговаривал с Хранительницей перспективы работ, чертил планы зачистки коррозии и выслушивал предложения опытных в таком деле людей, потому и исчез. Сейчас бумажная волокита закончилась, так что лейтенант Данн отправлялся наверх, на заслуженный отдых, а представитель Надмирья в Подземье вернулся к своим обязанностям.

В его обязанности с этих пор входило прилично нового. Ставить Сампо на путь исправления, например. Целовать, обнимать, отгонять от реликвий. Встраивать недюжинный талант к заработку в легальную экономику Белобога. Ну и пользоваться им иногда, разумеется, во благо народа. Никакого криминала! Наверное.

Чем чаще Гепард попадался на глаза, тем глубже были мысли о плюсах открытия границ. Масса путей для торговли, лекарства, знакомства, связи, большие суммы... И большие чувства, конечно. Во-первых, природа их отношений приобрела неожиданный оттенок. Во-вторых, Гепард Ландау чувствовал то же самое. В конце концов, любви, как и денег, не бывает много. Ни то, ни другое не стоило не упускать.