Проводив девушку долгим взглядом, блондинка прошла вглубь магазина. Попутно задела макушкой одного из картонных орланов, висевших под потолком – он завертелся из стороны в сторону. Тот, кто делал это, вряд ли рассчитывал на высоких людей.

Алтан тоже досталось. И она, недолго думая, вытянула катану и обрубила верёвки, держащие птиц.

— Глупость какая, – раздражённо пробормотала она, переходя на русский, – Это пятилетний ребёнок делал?

Вада лишь хмыкнула в ответ, пиная картонных бедняг, чтобы не мешались под ногами.

— Руки чешутся снести здесь всё нахуй, - скрежещущий шорох заходящего в ножны клинка слился с её голосом, подчёркивая его решительность.

Если бы её спросили «почему», Дагбаева вряд ли смогла бы ответить внятно. То, что всё окружавшее их было сделано на коленке — не главная причина. Наверно, всё настолько коробило её потому, что было таким... наивным? Таким простым, таким детским. Оно олицетворяло всё то, что из неё вытравливали с младых лет. Излишняя сентиментальность, ребячество, простодушность – абсолютно ненужные для наследницы клана черты, что могли стоить ей жизни. Или, что имело большее значение, навредить репутации и прибыли Дагбаевых.

Всё то, что её учили ненавидеть, было дорого сердцу местных жителей. Коскела знала это как никто другой. И была готова защищать по последнего.

Едва гарда катаны коснулась койгучи, в помещении раздался оглушающий грохот. Звук выстрела. Короткий и сокрушительный.

Погрузившись в свои мысли, Алтан не увидела откуда стреляли. Инстинктивно дёрнулась, и в следующий момент потеряла равновесие: напарница изо всех сил толкнула её плечом, сбивая с ног. Приняла удар на себя: пуля лизнула плечо, разрывая мышцу, а может и кость – Драконица поймёт это позже.

* * *

— Ебать... – прошептала Илма, ощущая как весь воздух разом вышел из лёгких.

Стрелять в животное и в человека – совершенно не одно и то же. Да, ей приходилось убивать, охотясь за одержимыми. Но во время своей погони культисты предпочитали использовать холодное оружие. Почему? «Так ведь в сто раз круче! Ты когда-нибудь слышала, чтобы в обрядах применяли огнестрел?» – эхом отозвался в её голове голос Яакко.

Гул крови в ушах заглушил назойливые мысли. А заодно и приближающиеся шаги.

Брюнетка исчезла из поля зрения, и высматривать её в окне магазина было фатальной ошибкой. Заминка длилась не больше пары секунд, и этого было достаточно.

Свист стали привёл в чувство. Илма развернулась, выставляя перед собой оружие в самый последний момент. Катана столкнулась с деревянным цевьём, оставляя на нём насечку.

Глаза напротив были не просто красными – они пылали. Дагбаева не пострадала, и всё же была в ярости. Этой твари хватило дерзости напасть на них. И ранить её телохрани... нет, подругу.

Прижимая обрез клинком, свободной рукой Алтан наотмашь ударила по стволу оружия, выбивая его из рук.

— Последние слова? – оскалилась она, нависая над девушкой.

— Пошла нахуй, – широкая, хищная ухмылка озарила некогда радушное лицо, – Надеюсь они закончат моё дело.

Оставалось только плюнуть в лицо этой черноволосой фурии, только это будет совсем клише. До такого Коскела не опустится.

Лезвие возле шеи – ещё не приговор. У неё мог быть шанс, возьми она с собой хотя бы пуукко. Только Илма невольно решила не давать себе этого шанса. Будем считать, что просто забыла нож дома.

Прижатая к стене магазина, который на пару с сестрой отстроили когда-то, она жалела только о том, что не смогла прикончить чужачек. Будь Яакко здесь, у них непременно бы вышло. Сестра всегда вносила рациональное зерно в её безумные идеи, делая их рабочими.

— Я здесь камня на камне не оставлю, – прорычала Дагбаева, смыкая пальцы на бледной шее, – Обещаю.

— Хах, попробуй, – ухмылка приклеилась к лицу девушки и не собиралась уходить.

Она знала, что будет, только её это не пугало. Даже когда её не станет, Уотери сможет постоять за себя. Илма свято верила в это.

Тело бьёт дрожью от адреналина, но это не отражает того, что творится внутри. Чувство торжественного отчаяния таится под сердцем, расходясь всё дальше с каждым ударом, как круги на воде.

Сжав горло сильнее, брюнетка отводит катану и медленно, словно смакуя, погружает клинок в грудную клетку.

Огонь в её глазах постепенно гаснет, сменяясь безразличием. Глаза «жертвы» тем временем тускнеют, наполняясь туманом. Таким же, что окружал их в тот момент. Илма рефлекторно цепляется за первое, что попалось – руки, обтянутые красной тканью – и глотает собственную кровь, которая в сумерках кажется почти чёрной.

Спустя время Алтан ощущает тяжелую руку на своём плече – подруга отстраняет её, не позволяя запачкаться кровью, что пузырится на губах ушедшей.

* * *

План был заведомо провальным. Глубоко внутри Илма понимала это. И, может, это именно то, что было ей нужно?

Помогать здешним и оберегать их было её призванием. Но сколько так могло продолжаться? Сил почти не осталось – после смерти Яакко она ощущала себя сдувшимся воздушным шаром. Это продолжалось дольше, чем хотелось бы. Всё, что она сделала за это время, все улыбки и добрые слова происходили по инерции. Потому что она всегда так поступала.

Как и многие финские подростки, они с сестрой обожали скандинавскую мифологию. Не раз представляли себя воительницами, что после смерти вознесутся в Вальхаллу. Воображали, как величественные валькирии придут за ними.

Может быть, поэтому Яакко и поддержала её безрассудную идею: создать культ, чтобы сражаться со злом, наступающим из глубин озера.

Со стороны они могли казаться монстрами, но сёстры Коскела знали — они борются за правое дело.

И так было всегда. Задолго до того, как началось всё это мракобесие. Близняшки шли по жизни плечом к плечу. Поддерживали друг друга, какой бы хреновой ни была ситуация.

Когда у тебя из-под ног выбивают опору, сложно удержаться. Илма пыталась отыскать новую, но тщетно — достаточно надёжная так и не нашлась. Не сказать, что сейчас она жалела об этом.

Мир сузился до одной крошечной точки. Тьма, что заполнила окружающее пространство, сейчас казалась уютной, почти ласковой. Как самый мягкий плед, в который кутаешься холодными вечерами.

Эта точка оказалась сингулярностью, за которой последовал взрыв. Мир вспыхнул и на краткий миг озарился всполохом северного сияния. В этом сиянии девушка увидела образ той, по которой так скучала.

Сестра-близняшка тянет к ней руку. Словно та самая валькирия, о чьём появлении они мечтали. Конечно, это неправильная валькирия: без крылатого коня, неряшливая и потерянная. Но такая родная.

Илма протягивает руку в ответ и нежно касается её щеки. Ощущает кожу под пальцами, ощущает её тепло. И это прикосновение реальнее, чем что-либо.