Матьяса стояла на пороге, одной рукой опираясь на трость, а во второй сжимая длинные зелёные ветви самшита, завёрнутые в отрез белой материи.

— Ну привет.

Переступив через порог, она сунула ветви Джеку, который уставился на них, явно понятия не имея, для чего они ему и что с ними делать. Рэй шагнул вперёд, забирая у мастера подарок.

— Спасибо, Матьяса-таё, — сказал он, широко улыбаясь.

За спиной женщины неловко топтались четыре её ученицы. Кейси узнал вечно растрёпанную вредину Диди и маленькую светловолосую Карси, которая украдкой помахала ему рукой. Он улыбнулся ей.

— А где Сирика? — с недоумением спросил Лутай.

— Пошла помогать Тельме. Скоро будет.

— Что встали? — осведомился Рэй. — Давайте, выносите вещи. У меня рука ещё болит.

— Брехло, — громко прошептал Кён и тут же ловко увернулся от Лутаева подзатыльника.

Кейси собирался делать, что велено, вместе с Мирайей и Лутаем, когда Матьяса окликнула его. Он обернулся, и она жестом подозвала его к себе.

Он подчинился, почти физически ощущая на себе взгляд своего мастера.

— Ты со всеми моими ученицами знаком? — спросила Матьяса.

Кейси мотнул головой, потом спохватился, вспомнив о вежливости:

— Нет, Матьяса-таё.

Она улыбнулась и положила ладонь на плечо высокой худощавой девушки, чьи длинные медно-рыжие волосы были заплетены в две аккуратные косы.

— Это Вига.

Она молча взглянула на него. Радужки её глаз напоминали поверхность зелёного лесного пруда, затянутую тиной, на вид спокойного, но скрывающего под собой опасные глубины. Смотреть в её глаза было неприятно. Кейси пожал ей руку, после чего она отошла в сторону, пропуская вперёд свою товарку.

— А это Алли.

— Приветик!

Она энергично встряхнула его ладонь. В чертах её лица было что-то грубоватое, почти мужское, но дышащее жаром и энергией.

— Сирика к нам сейчас присоединится, а с Диондрой и Карси, думаю, ты уже знаком.

Он кивнул. Матьяса отошла к Джеку, и Кейси обернулся к Диди, чувствуя, как глуповатая улыбка расползается по его лицу.

— Так тебя зовут Диондра?

Лицо Диди перекосилось и в следующий миг её костлявый кулак врезался в его плечо:

— Пошёл ты, коротышка!

Он ухватил её за край рукава, не давая уйти.

— Эй, я же не смеюсь! Мне нравится твоё имя! Просто оно… Необычное.

Но она, похоже, всерьёз обиделась на него. Отойдя в сторону, Диди уселась на одно из брёвен, что притащили парни, и отвернулась, глядя в темноту. Помедлив, Кейси сел около неё.

— Если хочешь, могу сказать тебе моё настоящее имя.

Диди помолчала, потом косо взглянула на него.

— А что, ты не Кейси?

— Я — Джей. Джей Амара, точнее.

Она повернулась к нему, и на её лице Кейси увидел такую гамму эмоций, что невольно засмеялся.

— Да ты шутишь, — недоверчиво протянула Диди.

— Нет, не шучу. Так меня назвала моя мать.

— Как странно. Оно ведь женское.

Кейси моргнул, осознавая эту новость. Вот почему Джек насмехался над ним. Но в его мире — его родном, кажущемся сейчас не более чем старым, полузабытым сном — это имя считалось мужским. Этим традиционным именем, подходящим мужчине, мама назвала его, пытаясь задобрить своего отца. Но у неё ничего не вышло, и деда Джей так ни разу в жизни и не увидел.

— Так ты из Вальдера? — спросила Диди.

Он моргнул, возвращаясь к реальности.

— А?.. Нет. Нет, не из Вальдера.

— Но имя тамошнее. Откуда ты тогда?

Кейси помолчал. Взгляд Диди буравил его. Что ответить? Он даже не знает географию этого места. Что сказать — и как сказать, чтобы не обидеть эту девушку?

— Что, если я из Фемто? — сделал он попытку, воскресив в памяти самый отдалённый уголок карты мира.

Она подняла брови:

— Чего-о? И какого ж беса тебя занесло в Лад? Ты что, пропёрся через весь ваш континент, пересёк пролив и прошёл половину Лада, чтобы… Чтобы стать здесь охотником? И ты, кстати, на фемтийца не похож, — добавила она в качестве последнего аргумента.

Кейси пожал плечами:

— Не думаю, что хочу обсуждать это.

— Брось, — нахмурилась она. — Сегодня Поминовение. Когда мы собираемся вспомнить умерших, можно и говорить о прошлом самому, и спрашивать других. Обычно эта тема негласно под запретом.

Диди помолчала, потом пожала плечами:

— Нет, конечно, если ты вообще говорить об этом не хочешь — пожалуйста, никто не станет насильно из тебя слова выдавливать. Просто это возможность выговориться. И никто не будет осуждать, если заплачешь. Никто не засмеётся, даже твой тупой мастер.

— Эй. Джек не тупой, — нахмурился Кейси. — Не говори о нём так.

— Обидно за него? Пойди передай ему мои слова, он меня вздует.

— Дура.

Она сдавленно рассмеялась, прикрывая рукой лицо. Кейси одарил её мрачным взглядом:

— Не могу понять, когда ты говоришь серьёзно, а когда — издеваешься надо мной.

— А ты считай, что я всегда издеваюсь, — ответила Диди без тени шутки в голосе.

Ответить на это было нечего. Кейси закурил, наблюдая за тем, как Рэй домиком складывает дрова для будущего костра. Прежде чем он успел докурить, в отдалении послышались голоса.

Пару минут спустя во двор ввалилась целая толпа, из которой Кейси узнал лишь высокого Тельму и Сирику. Сирика вела за руку тощего, лысого парнишку, удивлённо и радостно оглядывающегося по сторонам. Следом шёл Тельма, а за ним тянулась его стая. Последним шёл, как показалось Кейси, до крайности высокий человек, но когда он приблизился, оказалось, что это двое парней, один из которых сидит на плечах у другого. Приглядевшись, Кейси понял, что у того, кто был снизу, нет обеих рук. Смутившись, он отвернулся к мастерам.

— Прости за опоздание, — послышался голос Тельмы. — Михо не хотел идти, пришлось уговаривать. Он не очень-то любит огонь.

Джек скривился, пожимая его руку.

— Мне плевать на проблемы твоих сопляков, Долговязый, только если так продолжится — на следующий год не приходи. Больно надо с вами возиться.

Матьяса раздражённо пихнула Джека локтём:

— Да заглохни уже.

— Сама заткнись, — рыкнул Джек, но Тельма протянул ему руку, улыбаясь немного виновато.

— Никакой возни. Не стоит ругаться из-за нас.

Тем временем их стаи смешались друг с другом, болтая, выясняя отношения и делясь новостями.

— Ты же никого из них не знаешь? — негромко спросила Диди, склонившись к Кейси, обдавая его ухо своим горячим дыханием.

Он кивнул, и Диди сразу же указала на лысого парня, что всё жался к Сирике.

— Вот, видишь этого доходягу? Это Птаха. Он придурок, но иногда с ним бывает интересно поболтать. Хотя он бесит в основном. Он с Тельмой давно. Те двое — близнецы, Михо и Марко. Я не знаю, кто из них кто. Ты к ним не подходи лучше.

— С чего это?

— Они… странные.

— А этот парень?

Он был невысоким и на фоне огромных Тельмы и Джека казался совсем хрупким. Диди улыбнулась, разглядев его затылок.

— А, это Горан. Эй, Горан!

Парень обернулся — и у Кейси перехватило дыхание. Пока Горан шёл к ним, взгляд Кейси метался по его лицу, похожему на растаявшую восковую маску; расплавленная кожа словно стекла вниз, искажая и смазывая черты лица. Рот перекосился, один его угол застыл в скорбной гримасе, опустившись вниз. Подбородок с этой стороны лица навсегда слился с ключицей. Левый глаз отсутствовал, закрытый туго натянутой кожей, нос был маленьким и плоским, и ноздри выглядели двумя узкими тёмными провалами на покрытом плотными шрамами белом лице.

Парень подошёл к ним, криво улыбаясь; Кейси будто со стороны наблюдал, как улыбается ему в ответ онемевшими губами, протягивая руку, как называет своё имя.

— Рад познакомиться.

Голос Горана был очень тихим и сипящим, сорванным. Кейси кивнул, опустив глаза. Смотреть на изуродованное лицо было неловко — и страшно.

— Это серная кислота, — просипел Горан.

— А?

Горан снова одарил его своей невозможной кособокой улыбкой и пояснил:

— Меня облили серной кислотой, поэтому я такой. Тебе ведь хотелось спросить? Обычно всем интересно, что со мной случилось.

Кейси сглотнул, растерянно глядя на него и не понимая, как быть. Чудовищность и абсурдность ситуации выбила его из колеи.

— Прости.

— Да всё нормально, — заверил его Горан. — Не смущайся ты так.

Он сел рядом с ним на бревно, и свет костра вызолотил сглаженный кислотой профиль. Правая часть его лица казалась почти нормальной.

— Это моя сестрёнка постаралась. Когда узнала, что я стал охотником, то вроде нормально отнеслась, я даже обрадовался. Думал, вот она какая на самом деле, не сдурела окончательно в своей секте. Потом пришёл домой однажды, а она с банкой стоит. Плеснула на меня. Я дверь входную закрывал и стоял к ней одним боком. Его и зацепило. В рот тоже немного попало, пожгло горло, язык… Только вот сестрёнку тоже задело, — Горан тихо зашипел, и спустя мгновение Кейси понял, что это смех. — Она сожгла себе руки. Думаю, её сектантские приятели только похвалили её за это. Такая честь — носить на себе шрамы, символ борьбы. Надеюсь, её простили за то, что я остался жив. Может, они вообще не узнали об этом, решили, что я сдох.

— Ты же знаешь о «Сынах света»? — спросила Диди.

Кейси кивнул.

— Да. Немного знаю.

Его лицо чудом сохранило спокойное выражение, и голос остался ровным, но сердце словно заледенело. Сыны света. Люди в белых балахонах и с факелами в руках.

Диди и Горан притихли, молча сидя рядом с ним. Интересно, подумал Кейси, какая история у Диди. Сирика, Птаха, Тельма, Джек, Матьяса, Мирайя, Рэй… Через что все они прошли, что пережили, прежде чем оказаться здесь, в этом дворе, друг рядом с другом? От всех ли отказалась семья, как от Мирайи, просто похоронив и оставив в прошлом, или кого-то предали так же страшно, как Горана, который всё ещё волновался о своей бессердечной сестре, несмотря на то, что она сделала с ним?

— Всё готово, — раздался голос Лутая.

Диди встала и потянула Кейси за руку:

— Пойдём.

Все они сгрудились у ярко горящего костра, согреваясь в его тепле. Кто-то сидел на брёвнах, кто-то на стульях, что парни вынесли из дома, кто-то расположился прямо на земле, не боясь сырости. Красно-оранжевые отблески пламени метались по бледным лицам охотников, которые смотрели в огонь, как зачарованные.

— Что ж, — сказала Матьяса, оглядывая присутствующих. — Давайте начнём.

Джек стоял, потирая руки над костром, с таким видом, словно находился в каком-то ином месте, далеко отсюда. Тельма кашлянул, привлекая его внимание, и он поднял голову.

— А, — хрипло сказал он, — Да, точно. Я и моя стая рады видеть сегодня мастера Матьясу и настоятеля Тельму и принимать их учеников и подопечных.

— Благодарим за сердечный приём, — суховато ответила Матьяса.

Тельма лишь улыбнулся и изобразил лёгкий поклон.

Лутай поднялся со своего места:

— Среди нас есть ученики, для которых эта ночь станет первой, поэтому не лишним будет упомянуть о правилах. Итак. Говорить можно и нужно, вопросы задавать тоже можно, но только наедине, не в общем кругу. Присоединяться к чужому поминальному костру только с позволения кострового. Всё ясно? Тогда… Говорите.

Он сел.

Некоторое время охотники молчали, слушая треск горящего дерева и тихое гудение огня. Время от времени кто-то шмыгал носом или кашлял, ёрзал на своём месте, устраиваясь удобнее. Кейси не знал, что будет дальше, почему все молчат и чего ждут. Он сидел между Диди и Гораном, чувствуя тепло их тел даже сквозь одежду, и готов был просидеть так хоть всю ночь.

Первым заговорил Джек.

— Я начну. — Он расправил плечи, и все взгляды обратились к нему. — Буду первым и в этот раз, раз уж я мастер принимающей стаи. Что ж…

Он кашлянул в кулак, словно собираясь с мыслями.

— Витка, Рэми, Лэй, Гаретти, Бэлиард, Саха, Кьет, Ильяс, Нумо, Инджи, Абель, Роже, Натаз, Леслав, Акей, Санни, Марек, Раз, Валеск, Мая, Квита, Ферк, Ташес, Латри, Асен, Йонда…

Джек говорил и говорил, называя имена, словно нанизывая бусины на бесконечно длинную нитку. Состайники хмуро слушали его, горбясь и вжимая головы в плечи.

— …Сташко, Клим, мастер Лекс. Пали на Арене… Или от моей руки, — закончил Джек.

Он умолк и несколько секунд стоял, глядя в огонь, его исполинская фигура отбрасывала на землю длинную колеблющуюся тень. Когда он, наконец, сел на место, Кейси почувствовал облегчение. Ему не хотелось больше смотреть на Джека и слышать его голос, перечисляющий имена, не хотелось думать о том, что уже в будущем году среди них прозвучит и его имя — или имена его состайников.

Затем встала Матьяса. Она тоже называла имена, в основном женские, и её список был намного короче Джекова. Назвав последним мастера Захари, она села, а Тельма поднялся на ноги. Он говорил меньше всех и умолк, перечислив едва ли десять имён.

Снова воцарилась тишина. Рэй подбросил несколько поленьев в огонь, и пламя взвилось к небу.

Один за другим охотники подходили к куче дров и, взяв оттуда немного дерева, разбредались по тёмному полю. Кейси тронул Диди за плечо и шёпотом спросил:

— Что они делают?

— Костры в память о близких или друзьях. Ты тоже можешь сделать свой. Давай я покажу тебе.

Кейси принёс хворост и дрова. Вместе они сложили два маленьких костерка недалеко друг от друга.

— У нас нет спичек, — пробормотал Кейси, когда всё было готово.

— Они и не нужны, — отозвалась Диди. — Мы возьмём огонь у большого костра.

Она подожгла конец длинной ветки, распалила свой костёр и передала ветку Кейси.

— Я же могу зажечь его в память о простых людях, а не охотниках? — уточнил на всякий случай он.

— Ты можешь зажечь костёр хоть по своей канарейке, — ответила Диди.

Она сидела на корточках, глядя в огонь, полностью сконцентрировавшись на нём.

— А сейчас дай мне побыть одной, — наконец выговорила она.

Кейси ушёл, оставив Диди наедине с её воспоминаниями.

Он раздувал огонь, пока он не заплясал перед ним на своём дровяном ложе, а потом просто сидел на земле, наблюдая за светом и тенью. В голове царил сумбур, а внутри грудной клетки каждая попытка вспомнить своих родных откликалась тянучей болью. Кейси оглядывался порой: вокруг него во тьме горело множество огней, и у каждого огня сидела одинокая безмолвная фигура, отдавая дань прошлому. От вида этих костров, горящих под бескрайним чёрным небом, сжималось сердце.

— Можно к тебе присоединиться? — раздался мягкий голос за спиной.

Кейси обернулся, слабо улыбнувшись Мирайе.

— Само собой.

Бледный протянул ему кругляш, отпиленный от бревна, и сам расположился на таком же, чтобы не сидеть на голой земле. Кейси в ответ предложил Мирайе сигаретную пачку. В молчании они выкурили по сигарете. Теперь, когда рядом с ним снова кто-то был, когда он больше не находился в одиночестве, Кейси успокоился.

— Кого ты вспоминаешь сегодня? — спросил Мирайя.

— Маму с папой.

— Расскажешь о них?

Мирайя слегка улыбался, его глаза золотились в свете огня, волосы чуть шевелились из-за потоков тёплого воздуха. Он сидел около Кейси, прижавшись плечом к его плечу.

— Они умерли уже очень давно. Разбились на машине. Случайно.

Кейси замолчал. Слова казались такими нелепыми и несли в себе так мало смысла.

— Какими они были?

— Очень хорошими, — пробормотал Кейси. — Мама снималась в рекламных роликах. Она была… очень красивой. Я совсем не похож на неё, только волосы мамины, чёрные. А папа был музыкантом, играл на гитаре, трубе, скрипке, даже на барабанах умел. У него не было настоящей работы, но иногда он писал музыку и продавал её, или играл на скрипке в подземных переходах. Мама говорила, что он человек-оркестр. Он играл на фортепиано, а она пела песни. У меня ни капли их таланта: ни голоса нет, ни слуха, я вообще ничего не умею.

Он тихо, принуждённо засмеялся, удивлённый тому, как тяжело оказалось вспоминать своих родных. Он осознал вдруг, что уже совсем не помнит звучание их голосов. Годы, отделяющие их друг от друга, стёрли родительские голоса, размыли их лица, и Кейси уже не мог воскресить их в памяти. Мать называли красавицей — но какой именно была её красота? Он не помнил овал её лица, её улыбку, форму её глаз. Не помнил, какими были её прикосновения.

Он закрыл глаза, чувствуя, как слёзы скапливаются под веками. Даже во снах родители не навещали своего единственного сына — ему снилась только их смерть, он терял их снова и снова, и забыть их лица было всё равно, что утратить семью окончательно.

Рука Мирайи легла на его спину.

— Т-трудно говорить о них, — выдавил Кейси, вытирая глаза.

— Да, — ответил Мирайя. — Я знаю.

— На самом деле есть ещё кое-кто. Когда я стал охотником, когда всё это только началось, одна женщина спасла меня. Она и её дочь, они мне помогли. Мариука и Лизбет. Так их звали. Их я тоже хочу помянуть. Они сделали мне столько добра… Только лучше бы я никогда их не встречал. Может, тогда они не умерли бы. Их убил человек в чёрно-красном.

Глаза Мирайи расширились:

— Чёрно-красном? — повторил он. — Кей… Их что, убил рыцарь Лиги?

— Не уверен, кем был тот человек.

— Чёрный и красный — их цвета.

— Я не знал.

— Чудо, что ты смог уцелеть, — медленно сказал Мирайя. — Кей, тебе очень, очень повезло.

Кейси вяло пожал плечами.

— Мне очень жаль, — шепнул Мирайя, — что я не могу поблагодарить тех женщин за то, что они спасли тебя. Я счастлив, что ты жив, что ты здесь, с нами.

Кейси молча обнял его, уткнувшись лицом в пропахший дымом свитер.

— Спасибо, Бледный.

— Я тебя очень люблю, не забывай об этом.

— Да. — Кейси кивнул и улыбнулся. Тугой узел в груди стал как будто слабее. — Я тоже тебя люблю.

Они посидели вместе ещё немного, прежде чем Мирайя поднялся с земли, сказав, что ему надо поддержать и свой огонь. Кейси наблюдал, как он бредёт по полю, огибая чужие костерки, пока к Мирайе не приблизилась высокая фигура, отделившаяся от одного из них. Кейси не мог разглядеть, кто это. Вдвоём они скрылись в глубокой тьме двора.

Отыскав глазами Диди, Кейси заметил, что она сидит, сжавшись, подобрав колени к груди и положив на них голову. Стоит ли подойти к ней, заговорить? Будет ли это уместно? Может, она хочет побыть одна, может, она разозлится, если он её потревожит?

Он никогда не узнает, если будет сидеть и гадать.

Кейси глубоко вздохнул, приказав себе набраться храбрости, и отправился к ней. Он ожидал отповеди, но Диди улыбнулась, когда он подошёл. Её глаза влажно блестели, на щеках виднелись следы слёз. Кейси не знал, что сказать ей и как утешить, поэтому просто дотронулся до её руки — и ощутил, как их пальцы переплетаются. Глядя на искры, летящие вверх к безлунному небу, они тихо сидели вдвоём, и слова им не требовались.