Береги её, Боже, в дороге ко мне ль, от меня ль.

Защити её, Господи: мир всё мрачнее и строже.

Огради от безумия близких, от ловких менял.

И от веры, что я – её бог, упаси её, Боже!

Ему до сих пор снится ее взгляд. Растерянный и обиженный. Непонимающий. Полные слез светлые-светлые глаза и немой вопрос: Почему? И тогда он просыпается в холодном поту и молится, как умеет, чтобы у нее все было хорошо. Он не умеет молиться, никогда не умел. Но сейчас слова приходят сами:

- Ками- сама - шепчет он в темноту - прошу, храни ее, где и с кем бы она не была. Куда бы она не шла, храни ее в пути. Защити ее, прошу. Я должен был стать ее опорой и защитой, но я... Не смог. Ками-сама, я был слишком самоуверен и горд. И как мне горько сейчас осознавать свое бессилие...

Я прошу об одном, Ками - сама:

Пусть она будет счастлива. Без меня.

Я прошу:

Пусть забудет меня, пусть не верит так отчаянно... Ибо я всего лишь смертный человек.

Помоги ей, Всевышний! Её не минует печаль. Эти тени у глаз мне любого сиянья дороже. Береги её, Боже! – в дороге ко мне ль, от меня ль. Защити её, Господи! - Мир всё мрачнее и строже!

Если бы я мог я бы отдал ее всю свою Удачу, свое дыхание и свою жизнь. Жаль, что я так и не сказал ей, как сильно её люблю... Жаль, что она так и не узнает об этом.

На следующую ночь ему снова снятся ее глаза. Выцветшие до светло-пепельного, словно подернутые дымкой. Неживые... И он опять неумело молится, проснувшись:

Укрепи её сердце – она так опасно добра. Сохрани этот взгляд, этот детский огонь удивленья. Сатана не поймает её на призыв серебра – Но чужая беда так легко ей подломит колени...

Она так беззащитна в своей доброте и умении сострадать... Молю, не оставь ее. Будь с ней, когда она снова и снова будет кидаться кому-то на помощь. Ками-сама, молю огради ее от боли... И прошу верни ее глазам прежнее сияние. Не дай им погаснуть навсегда. Молю Тебя...

А потом кошмары приходят в его явь. Когда он узнает, что Агури -заложница неизвестного ему безумца. Внутри клокочет горячая ярость, но он смиряет ее до поры. Сейчас он ничего не может сделать. Внешне он спокоен, только губы чуть заметно шевелятся, повторяя неслышное:

Груз, доставшийся ей, непосилен для этих плечей. Но она донесет, и наград не попросит за это. Не гаси её, Боже! На свете немало свечей. Но как мало из них зажжено так вот, просто для света...

И никогда еще он не молился так отчаянно и горячо. О худшем он думать себе запрещает. Все, что ему остается - верить. Верить в то, что его неуклюжая, неумелая молитва будет услышана.