он не мог заснуть той ночью. так и просидел в ожидании непонятно чего всё утро.

в четыре ноль восемь он открыл окно нараспашку и залез на широкий подоконник. домашнее приложение на экране телефона показывало всего два градуса. это не смущало его — лишь сильнее укутался в тонкий плюшевый плед. мобильный пропищал умирающим уведомлением и его пришлось отложить подальше на зарядку.

с улицы тянуло не очень весенним холодом, и он надеялся, что погода вскоре станет теплее. утренняя прохлада не мешала птицам радостно щебетать. ему же было далеко не до веселья. серая туманность за окном давала противоположное настроение. на душе было откровенно паршиво.

его тупое одиночество скрасила сигарета — последняя в пачке. тратить и без того малые деньги из своего кармана не хотелось — те дорожали (как, впрочем, и всё вокруг) с каждым днём. оставалось лишь грустным взглядом смотреть на оранжевую картонку филип мориса с картинкой «недоношенность». курить ему, на самом-то деле, не очень нравилось, но где-то в душе он всё ещё романтизировал эту эстетику.

продрогшими пальцами в пластырях (порезы, а, вследствие, и шрамы на них появлялись каким-то неведомым мистическим образом) он бросил окурок в стеклянную банку, из которой ещё несколько недель назад он пил гранатовый сок.

без десяти пять уличные фонари наконец погасли. стало достаточно светло, чтобы различать оттенки цветов вокруг. нехотя он слез с подоконника (на нём ему очень нравилось сидеть, ведь раньше, в другой квартире, они были слишком узкими и недостаточно крепкими для подобного), но поясница затекла и стала болеть. окно пришлось закрыть тоже — мягкий плед больше не спасал.

аккуратно перелез на кровать рядом, не касаясь голыми ступнями холодного пола, вытянул со стола наполовину пустую упаковку жвачки — клубнично-банановую и без сахара — и достал сразу две подушечки. глянул на экран блокировки — девяносто пять процентов и пять ноль два утра понедельника. хотелось спать, но он знал, что если ляжет сейчас, то, скорее всего, не проснётся даже с будильником. подъём всегда был тяжёлым мероприятием и в прежние времена всегда была мама, которая будила его перед уходом на работу.

он нервно надул и тут же лопнул пузырь, и расстроенно подумав об уже прошедших выходных: «завтра (ставшее «сегодня») на пары к восьми».