Весеннее утро дышит свежестью. Мир еще спит в зеленовато-розовой дымке апрельского утра. Солнце поднимается над горизонтом и его первые лучи заглядывает в окно семьи Яги. Агури чуть морщится и переворачивается на бок, прижимая к себе подушку. Солнечные лучи растекаются по кровати, запутываются в распущенных каштановых волосах, целуют разрумянившиеся со сна щеки, щекочут сомкнутые веки, искорками горят на кончиках ресниц. Агури улыбается сквозь сон. Тошинори бесшумно приподнимает раму, впуская утреннюю прохладу. Агури ежится-во сне она сбросила простыню. Тошинори все так же тихо перемахивает через подоконник и на цыпочках подходит к кровати. Агури лежит к нему спиной и в его большой футболке, кажется ему такой маленькой и хрупкой. Он осторожно-осторожно поправляет ворот, сползший с ее плеча, с улыбкой качает головой. Кровать слегка прогибается под его весом, когда Тошинори опускается рядом и наклонившись, целует сонную Агури в висок. Она переворачивается на другой бок, к нему лицом. Подрагивает длинные ресницы, Агури вздыхает, смешно морщит носик, принюхиваясь. Не открывая глаз, чуть хрипловатым со сна голосом спрашивает:

— Тоши?

Тот тихонько усмехается, щекоча ее щеку веточкой сирени:

—Да.

Агури садится, сонно моргает, глядя на него и вдруг глаза ее широко распахиваются. В руках у сидящего напротив Тошинори целая охапка ее любимой сирени. Совсем свежей, еще в росе. Она не спрашивает откуда, протягивает руки и зарывается в нее лицом. Глаза ее поверх букета сияют звездами. Глаза ее яснее всех слов говорят:

— Спасибо.

Глаза ее говорят:

— Люблю.

И под этим взглядом в сердце Тошинори Яги расцветает весна. По комнате плывет запах сирени, невидимой нитью, объединяя двух влюбленных.