Когда она снова проснулась, лежа у него на плече и слыша спокойный стук его сердца, было неважно, что за окном свистит ветер, кружа хлопья снега. Неважно было, что там, на улице, мороз и темнота, потому что здесь, в маленькой крепости, окружающий мир не имеет никакой власти. Этот уютный уголок надежно защищен для нее от любых тревог, достаточно лишь слышать тихое дыхание и мерный стук сердца, чтобы все было в порядке.
Казалось, глупая улыбка не сходила с лица все утро до самого прощания. Хотя это было уже не первое такое утро, Яся была окрылена и безоглядно счастлива, даже не замечала мороза.
- Че-ж ты опять как попало оделась, - ворчал Костя, поправляя ее шарф в очередной раз.
Они стояли возле метро и прощались, но все не могли разойтись. Оля вот-вот должна была приехать, да и Косте пришло время идти, но Яся, не скрывая безоглядного счастья, продолжала липнуть к нему и целовать, приплясывая на месте, чтобы не отморозить ноги в сугробе.
- Ну хватит меня смущать, - Костя, еле сдерживая свою пьяную любовью улыбку, попытался спрятать в руках покрасневшие щеки. - Еще и ветер, кожа шелушиться будет.
- Ничего, тебя загримируют, - хихикая, девушка поднялась на носочки и все-таки дотянулась еще раз чмокнуть его.
- Да конечно, делать им больше нечего… Меня и так уже недолюбливают костюмеры, не провоцируй и гримеров. Ну всё, по-моему, вон там уже твоя Оля идет! - Костя кивнул куда-то за ее спину, надеясь выиграть себе паузу от поцелуев.
Трюк сработал, но не так, как планировалось, ведь Оля на самом деле как раз вышла из метро, и Яся сразу же ее заметила. Она замахала подруге обеими руками, а та ответила, добавив и довольные прыжки.
- Осторожно! - прикрикнула Яся, спеша ей навстречу. - Ты же не хочешь, чтобы прощание с одним гипсом закончилось другим?!
- Не сдержалась, - чуть запыхавшаяся от спешки, но ужасно довольная Оля крепко обняла подругу, и они кружились вместе, нечленораздельно попискивая от удовольствия.
- Я, наверно, пойду?
- А ты не хочешь с нами? - Оля нехотя отпустила подругу и уделила внимание ее новому парню. Он ей, в отличие от Влада, всегда нравился. - Вместе веселее.
- Да я уже с Пашкой договорился, раз у нас выходной совпал.
- Так, может, и он с нами? Звони, спрашивай!
Так как Оля ясно дала понять, что не примет отказа в свой радостный день, на праздник избавления пришлось затащить и Пашу. Его присутствие, правда, наложило ограничение на место их пребывания. В выбранном заранее кафе не оказалось вип комнат, и до прихода официанта Пашу затюкала компания девочек, до смерти нуждавшихся в автографах. После весьма неловкого побега он настоял, что выберет место сам, а по улице с этого момента шел в темных очках, игнорируя насмешки. Пробравшись сквозь колючий, бьющий в лицо снег, они, наконец, смогли укрыться в подходящем местечке.
- Раз уж я затащил вас в место категории повыше, сегодня я плачу, - шепнул Паша Оле, помогая ей снять пальто. - Будем считать это подарком в честь свободы.
- Так нечестно! Я, по-твоему, не могу заплатить? - Оля недовольно шикнула на него, поджимая губы. Больше всего злило, что приходилось говорить вполголоса, чтобы не услышали уже милующиеся на диванчике Яся и Костя.
- Уверен, ты можешь, просто так правильнее.
- Потому что ты мужчина? - она хмуро стрельнула глазами на Пашу, так что тот чуть не уронил вешалку.
- Потому что идти именно сюда - моя прихоть. Но и то, что я мужчина - тоже.
- Как хочешь. Но не думай, что это плюсик тебе в карму! - Оля пригрозила ему пальцем и плюхнулась на диванчик напротив друзей. Садиться рядом с ними было опасно.
Костя с Ясей все никак не могли отлипнуть друг от друга, и даже читали одно меню на двоих, сидя в обнимку. Тем не менее, они оказались не слишком поглощены своей любовью. Они постоянно касались друг друга, напоминая себе, что они рядом и все хорошо, при этом оба вполне успешно уделяли внимание остальным, не заставляя их чувствовать себя третьим и четвертым лишним.
Когда вкуснейшие яства были съедены, а пьянейшие коктейли - выпиты, пришло время бурного веселья. Достаточно лишенный здравомыслия алкоголем, Паша больше не парился о лишнем внимании, и вытащил всех на общий танцпол. В конце концов, это поесть важно в тишине, а чувствовать себя свободно в танце проще в толпе, чем в маленькой компании. Да и узнать его в темноте и шуме было куда сложнее, Паша знал точно, ведь часто этим пользовался.
В клубе мерцали сине-розовые огни, неприятно напоминающие о работе, и по-настоящему забыться и расслабиться удавалось в основном благодаря музыке. Паша первым делом легко скользнул в толпу, чтобы чувствовать ее тесноту, жар, кипящий в воздухе адреналин. От вспышек света казалось, что картинка в глазах размывается, замедленно мелькали лишь выхваченные из темноты кадры чужих танцев. И он сам стал таким же, мелькающим и теряющим себя. Во мраке не нужны были ни маски, ни защитные реакции, ни здравомыслие. Он отбросил всё ненужное, и присоединился к танцу девушки, все кружившей вокруг него.
Она то прислонялась спиной, то терлась попой о его бедро, и Паше оставалось только подыграть, увлечься ее движениями и, обнимая за талию, вдыхать приторные цветочные ноты духов.
Смешиваясь с музыкой в бледном мерцании света, они потеряли физические границы тела, стали больше своих оболочек, заполнили воздух, оказались единой волной энергии, сливающейся воедино в беспамятном танце отчаянного одиночества.
Паша опустил голову на плечо новой мимолетной пассии, ощутил сквозь густо залившие ее тело цветочные духи слабый запах пота и пухлый, странно отталкивающий аромат чужого тела. Сознание стало яснее, Паша оттолкнулся от танцующей красотки в задравшемся облегающем платье. Может, это и глупые суеверия, но он был уверен, что запах важен. И, если запах тела отталкивал, он никак не мог пересилить себя, хотелось бежать от таких девушек подальше.
Паша, раздосадованный тем, что его вывели из сладостного забвения, скользнул обратно в вип-комнату. В одиночестве, слушая приглушенную толстой стеной музыку, он плеснул себе рома из бутылки и расположился со стаканом у зеркала. Будто впервые он рассматривал нахмуренные густые брови, маленький шрам на подбородке, морщины на переносице. Тяжелый взгляд зеленых глаз, плотно сжатые губы. Он себя не узнавал. Неужели наигрался?
В комнату через распахнутую дверь ворвалась музыка и душный горячий воздух. Через секунду с хлопком двери снова стало тише и свежее, и даже Пашино лицо преобразилось, теперь проглядывалась улыбка.
- Ого, ты уже тут! Только что же там зажигал… - Оля потянулась за своим бокалом и, обнимая губами соломинку, подозрительно поглядывала на Пашу. - Все нормально?
- Ага, просто забрел выпить, - он продемонстрировал свой стакан с ромом.
- А чего один, без красотки, с которой вы так сладко обжимались? Она, наверно, расстроится, потерлись, вроде, а ты сбежал.
- Чую в твоем тоне осуждение, - Паша хмыкнул, когда Оля с невинным видом пожала плечами. - Ну давай, скажи, как вредно иметь беспорядочные половые связи.
- Да мне-то что, ты ж их не со мной имеешь, - девушка побурлила трубочкой, втянув остатки коктейля. - Просто это так жалко.
- Продолжай, мне интересно, что ты обо мне думаешь, - парень взял у нее опустевший стакан и, играясь с оставшимися бутылками алкоголя, принялся мешать новую порцию.
- Хорошо, тут думать-то нечего. Мальчик, не отделившийся от мамы эмоционально, не может построить серьезные отношения. Ему интересен только секс, потому что все остальное дает мамочка, - Оля приняла бокал со свежим коктейлем и прикусила трубочку. - Это всегда грустно.
- Любопытно, но мимо, - Паша хмыкнул и звякнул своим стаканом о ее, глотнул немного рома. - У меня другое.
- Прям? - девушка сложила руки на груди, глядя на оппонента с искренним любопытством. - Ты еще и знаешь, почему так себя ведешь?
- Конечно. Родители все время работали или еще где-нибудь пропадали, мне не приходилось долго сепарироваться. Я, вроде как, сразу довольно независимым ребенком вырос, никому не был нужен. Я мать-то и не видел, может, кроме Костиной. И я не «не могу построить отношения, потому что все, кроме секса, дает мамочка». Просто мне легче получить понемногу внимания от многих женщин, чем добиться того, чтобы кто-то один уделял мне его достаточно.
- И ты не хочешь от этого избавиться? Ну, знаешь, типа выйти из порочного круга? - Оля слушала его, незаметно для себя разгрызая кончик соломинки.
- Не хочу… Да и смысл? Я думал, вот стану известным, меня все будут замечать и любить. А по факту - хрен там. Никто меня не полюбил, никому я не нужен, так что нет смысла что-то менять, - Паша улыбался, наблюдая за ее волнением. Особенно ему понравилось, как раскраснелись Олины щеки, когда она заметила искусанную трубочку у себя под носом.
- Нехило я ошиблась, - она, вопреки ожиданиям, только улыбнулась. Паша был рад, что обошлось без жалостливого взгляда. - А мои вот гиперопекали, прохода все детство не давали, пока я не стала с ними ругаться. Я бы тебе раньше позавидовала, типа, круто, тебя оставляют в покое.
- Завидное положение, ничего не скажешь. Я все мечтал попасть в аварию. Чтобы меня машина сбила, я лежал в больнице, и все меня заботой окружали.
- А я наоборот. Когда болела, скрывала это до последнего, один раз после этого пришлось месяц в больнице пролежать, осложнения начались, - Оля уселась на диван, посмеиваясь вместе с Пашей над такими отличающимися, но общими травмами. - Может, мы не такие уж и разные.
- Не, мы очень разные, - Паша свалился рядом с ней и отставил стакан на столик. - Но это не значит, что надо ругаться. И что мы не можем друг друга понять.
- Как мы вообще к этому пришли?
- Ты очень переживала за девушку, с которой я танцевал, прежде чем скрыться.
- А, ну да. Как она, кстати? Выглядит шикарно.
Оля на секунду поджала губы. В сравнение со специально пришедшими в клуб красотками она не шла. Собиралась ведь просто посидеть с подружкой, натянула непонятно какие джинсы клеш да пушистый топик, теплый и симпатичный. Но всего лишь симпатичный. Знай она заранее, конечно, все равно не появилась бы в коротком платье или сплошных паетках, но, может, хоть ресницы бы накрасила. Впрочем, сейчас она неплохо смотрелась с Пашей, который тоже не стал заморачиваться и был в джинсах и рубашке.
- Так себе, - невозмутимо ответил Паша. - Мне не понравилась.
- Можно было догадаться. Не просто же так ты тут в итоге сидел один.
- Стоял.
Оля усмехнулась и потянула коктейль через трубочку.
- А ты мне сначала не понравился.
- А ты не скрывала, - Паша хмыкнул и запрокинул голову. Уложив затылок на спинку дивана, он сполз чуть ниже, развалился поудобнее.
- Ты решил поспать?
- Немножко. Что-то меня вся эта суета утомила, еще и поговорили так душевно. Как будто теперь пора и отдохнуть.
- Блин, крутая идея… Я бы сейчас тоже с кайфом куда-нибудь упала, - мечтательно протянула Оля, сонно завывая от зевоты.
- Так падай со мной. Приставать не буду.
- Ты мне такое не предлагай, могу и не отказаться, - с игривым смешком девушка попыталась отшутиться, но парень глядел серьезно и спокойно.
- Не отказывайся, я же затем и предлагаю.
Паша уже почти провалился в сон. И без того приглушенная музыка будто отдалилась, голова потяжелела, сознание размывалось. В последний момент Оля положила голову ему на колени, и Паша на мгновение почувствовал, одолев нахлынувший сон, нежный теплый запах, который на ощупь обязан был бы быть бархатным. Последняя шальная мысль оказалась медленнее сладостного забытия, дрема победила.