Хэ Юй и Се Цинчэн игнорировали друг друга на протяжении всего процесса расследования.

После окончания следственных процедур Се Цинчэн вызвал такси для себя и Се Сюэ. Се Сюэ хотела дождаться Хэ Юя, чтобы они могли уехать вместе, но Се Цинчэн наотрез отказался, просто подтолкнул ее в затылок и без единого слова запихнул в машину.

Тем временем Хэ Юй тихонько стоял и смотрел, прислонившись к колонне и заложив руки за спину. Он не издал ни звука и не пытался форсировать ситуацию, выглядел при этом словно брошенный пес, не способный догнать своего хозяина. Все это заставляло Се Сюэ чувствовать себя крайне неуютно.

– Хэ Юй... Гэ, почему бы нам не дождаться его...

– Залезай.

– Но...

– Залезай!

Се Сюэ:

– ... Тогда, Хэ Юй, дай мне знать, когда вернешься домой.

Се Цинчэн сказал:

– Ты закончила? Мы уезжаем.

Се Сюэ хотела сказать что-то еще, но притихший Хэ Юй покачал головой, давая ей понять, чтобы она перестала.

Как только Се Сюэ уселась в машину, он просто помахал ей, а потом смотрел, как их такси уезжает...

Се Сюэ откинулась на спинку сиденья и невольно вздохнула:

– Гэ, что между вами двумя произошло на этот раз?

Се Цинчэн сидел впереди на места пассажира не хотел ей отвечать. Он открыл пачку, которую вытащил у Чэнь Маня, и уже собрался было закурить сигарету, как вспомнил о том, что Се Сюэ сидит позади него, и остановился. Вместо этого он просто зажал сигарету в зубах и, опершись локтем на открытое окно, смотрел с отрешенным выражением лица на мелькающий пейзаж ночного города.

Се Сюэ тихо произнесла:

– Неужели Хэ Юй случайно сказал что-то не то и рассердил тебя?..

– …

– Гэ, не вини его слишком сильно. Временами он бывает несколько легкомысленным, но по натуре своей он все равно хороший человек. Я слышала, что в этот раз, если бы не он, если бы вы вдвоем вовремя не поняли, что я пропала, и не бросились бы на поиски, все могло бы быть намного хуже. Он...

– Что он? – наконец заговорил Се Цинчэн. Он зажал сигарету между пальцами, его голос стал низким и холодным, – Я сказал тебе держаться от него подальше, почему ты все время болтаешься с ним?

Се Сюэ почувствовала себя немного обиженной.

– Но он хороший человек, он добр ко мне и уважает тебя...

Лицо Се Цинчэна побледнело, он даже потерял дар речи.

Уважает.

Он был чертовски уважителен!

Он просто разыгрывал спектакль перед всеми остальными, но даже так Се Цинчэн не мог рассказать Се Сюэ о болезни Хэ Юя. Се Сюэ видела только обычную виртуозно элегантную джентльменскую маскировку Хэ Юя. Если он расскажет об унижении, которое перенес из-за Хэ Юя, даже его собственная сестра не поверит ему. Он мог только сидеть и принимать это.

– Гэ...

– Замолчи!

Се Сюэ оставалось только замолчать.

В семье всегда так бывает. В тот момент, когда вы пережили катастрофу, вы можете подумать: мы больше никогда в этой жизни не будем ссориться, мы проживем вместе счастливую жизнь и будем хорошо обращаться друг с другом, разговаривая мягко.

Но как только эффект баффа* нежных привязанностей после бедствия исчезнет, отцовская позиция снова займет свое место, разговоры снова превратятся в перепалки, поскольку все вернется к первоначальному положению, и все взаимодействия станут такими же скверными, как и всегда. [бафф – геймерский термин, положительный/усиливающий эффект на персонаже]

Это, черт возьми, было временным баффом нежной привязанности.

Се Сюэ чувствовала себя обиженной, но ничего не могла поделать. Кто сделал его ее старшим братом?

Ах, как бы там ни было, если она не будет баловать его, то кто станет это делать? Ей ничего не остается, кроме как привыкнуть к его отеческому нраву...

Думая так, Се Сюэ скрестила руки на груди и с некоторым раздражением поджала губы.

Она не знала, почему ее брат все время говорил ей держаться подальше от такого талантливого, утонченного и нравственно добродетельного мальчика, как Хэ Юй, до такой степени, что казалось, будто Се Цинчэн действительно имеет какие-то серьезные возражения против него. Это действительно сбивало с толку...

– Ох... – через какое-то время произнесла Се Сюэ. – Кстати.

Се Цинчэн не удосужился отреагировать. Се Сюэ понимала, что ее брат имеет в виду. Если тебе есть что сказать, тогда давай, черт возьми, говори.

Поэтому она осторожно сказала:

– Перед этим, когда я отдыхала, он... позвонил... и спросил, что случилось, я...

Се Цинчэн не спросил, кто «он», как будто оба, брат и сестра, молчаливо согласились, что под «он» имеется в виду «он».

– Что ты ему сказала? – спросил Се Цинчэн.

– Что я могла сказать? Я просто сказала, что все в порядке, я мало с ним говорила, – Се Сюэ на мгновение остановилась, – Гэ, тебе уже лучше?

– Как ты думаешь, он заставит меня чувствовать себя лучше?

Из всех вариантов возможных действий Се Сюэ выбрала пододвинуться ближе и просунуть голову с заднего сиденья, цепляясь за край пассажирского кресла впереди, словно котенок лапками, пытаясь привлечь внимание брата своей миловидностью.

– Тогда посмотри на меня, посмотри, что я в полном порядке. Тебе лучше?

Се Цинчэн сказал:

– ... Больше не отправляйся в такие опасные места в одиночку.

Его тон, наконец, немного смягчился.

Се Сюэ поспешно сказала:

– Хорошо, я запомню...

Автомобиль мчался, оставляя за собой вихри пыли.

-

На следующий день новости о психиатрической больнице «Чэн Кан» попали во все заголовки газет.

Все люди, которых заставили подняться на крышу, дали свои показания в полиции, свидетельствуя о том, что за этим делом об убийстве и поджоге, спровоцированном обострением болезни Цзян Ланьпэй, лежало прошлое этой женщины, которая почти двадцать лет провела в заключении, где ее жизнь была хуже смерти. Но, к сожалению, Лян Цзичэн был уже мертв, Лян Бокан скончался раньше своего младшего брата, а другие вышестоящие должностные лица, которые могли что-то знать о деталях дела, тоже уже умерли, причем некоторые из них умерли в том самом пожаре.

Казалось, что огонь мести, зажженный Цзян Ланьпэй, отрастил собственные глаза, поглотив всех людей, которые когда-либо были причастны к этому преступлению.

Как и сказал Хэ Юй, газеты выбрали ее самую уродливую фотографию для печати на своих страницах. Но даже на этой фотографии она все равно выглядела очень впечатляюще – мертвая женщина смотрела прямо с листа газеты, выражение ее лица было несколько суровым и слегка растерянным...

Под фотографией репортер написал: «Есть вероятность, что «Цзян Ланьпэй» – это не ее настоящее имя, поскольку бумажные документы утрачены, о ней имеется мало информации. В настоящий момент полиция усердно работает над проведением генетического теста с использованием ее останков, но из-за того, что прошло много времени, заключение может не принести ожидаемого результата. Если у представителей общественности есть какие-либо зацепки, пожалуйста, свяжитесь с уполномоченным отделом по следующему номеру: 138xxxxxxxxx».

В апартаментах виллы Хэ Юй закрыл газету.

В последнее время тема психиатрических больниц и душевнобольных оказалась в центре общественного внимания. Все, от толстых дядюшек до наивных молоденьких девушек, обсуждали это с невозмутимым видом, будто все они были экспертами в социологии или медицине.

В глазах большинства людей было привычно навешивать на психически больных ярлык «они», а их естественная противоположность – «мы». И какими бы жалкими они ни были, для «них» было невозможно стать «нами».

Но как тогда возникают психические заболевания?

Хэ Юй вспомнил то, что однажды сказал ему Се Цинчэн.

«Подавляющее большинство психических заболеваний – это реакция нормальных людей на ненормальную среду. Обсессивно-компульсивное расстройство, большое депрессивное расстройство, биполярное расстройство... В повседневной жизни таких пациентов наверняка есть одна или несколько ненормальных сред, которые подвергают их сильному давлению. Например, издевательства в школе или кибербуллинг, сексуальное насилие над женщинами или социальное неравенство – эти виды ненормальной среды и есть главные виновники, наносящие наибольший вред «их» психике. Как ни парадоксально, но серьезные психологические удары наносят в семье, на собственном рабочем месте, в обществе – все это происходит от «нас»… Я думаю, что для восстановления их душевного состояния психически больных людей нельзя запирать, если нет другой альтернативы. Скорее, им нужно разрешить выйти в мир, как любому нормальному человеку, чтобы «они» снова стали одними из «нас»… Клетки должны быть для преступников. Они не должны быть для пациентов, которые уже и так сильно пострадали».

Хэ Юй не любил Се Цинчэна, но он одобрял эти его однажды сказанные слова.

Причина, по которой Се Цинчэн смог оставаться рядом с ним так долго, заключалась именно в этой его концепции, по крайней мере Хэ Юй мог чувствовать, что с ним обращаются как с живым, дышащим человеком.

Поэтому после того, что произошло вчера, осознав, что зашел слишком далеко и на самом деле обидел Се Цинчэна, Хэ Юй был готов прийти и извиниться.

Но кто мог знать, что, привыкнув видеть его маскировку, Се Цинчэн подумает, что даже его извинения были фальшивыми, и в конечном итоге плеснет пивом ему в лицо.

Хэ Юй чувствовал себя мрачно, думая об этом. Он закрыл глаза, стараясь стереть из памяти унизительное ощущение ледяных капель жидкости, стекающих по лицу.

Забудь… не думай об этом больше.

По крайней мере, Се Цинчэн только отругал его и плеснул в лицо пиво. На самом деле он действовал не так, как другие, кто обращается с душевнобольными словно с животными.

Если бы его с самого начала поместили в психушку, наподобие «Чэн Кан», его болезнь уже давно могла бы значительно усугубиться.

Цзян Ланьпэй провела там двадцать лет. Ее болезнь в конечном счете отступила или усугубилась? Возможно, она бы вообще не пошла по такому пути.

– Молодой господин Хэ, все ваши поручения выполнены.

Старина Чжао постучал в дверь его комнаты. Получив разрешение, он вошел и доложил Хэ Юю о положении дел по нескольким вопросам. Маленькая рыжая собачка робко следовала за ним, осторожно виляя хвостом.

– Я уже предупредил Отдел по работе с бездомными и объяснил ваши намерения, господин Хэ. Были приняты меры, чтобы Чжуан Чжицян временно остался в нашем реабилитационном центре. Его не отправят в «Вань Пин».

Хэ Юй сказал:

– Хорошо, спасибо за проделанную работу.

Чжуан Чжицяну чертовски повезло – его палата находилась на первом этаже, и пожарные быстро спасли его. Что ни говори, но их объединило роковое совпадение, поэтому после всего, через что они прошли, Хэ Юй не собирался бросать старика.

Кроме того, Се Сюэ совершенно точно будет беспокоиться о нем.

Все люди, пострадавшие при пожаре в «Чэн Кан», получили около недели отпуска для восстановления своего психического и физического состояния.

Им нужно было подумать о будущем. Осознавая, что им удалось избежать огня чистилища, они должны были дальше жить счастливо и мирно, с этого момента и всегда.

Хэ Юй думал о том, что сказал ему Се Цинчэн, что никто не захочет быть с ним. И разве он не сказал, что если кто-то сможет остаться с ним больше месяца, Се Цинчэн возьмет его фамилию?

Замечательно. Тогда ему нужно будет только встретиться с Се Сюэ.

Он хотел быть с самым близким человеком Се Цинчэна, украсть у него младшую сестру. И когда придет время, судя по всему, Се Цинчэну придется сменить имя на Хэ Цинчэн. Он мог только гадать, что почувствует этот человек, когда это произойдет.

Размышляя об этом, Хэ Юй даже начал испытывать легкий восторг.

– Это невыносимо высокомерное, холодное лицо... Покажет ли оно выражение, которого я никогда раньше не видел?

После недельного отдыха Хэ Юй снова вернулся в университетский городок.

Он был готов одурачить Се Цинчэна и признаться в своих чувствах его самой любимой младшей сестренке.

-

На балконе виллы.

Тусклые уличные фонари еле светили, вокруг них кружили несколько насекомых, приманенных светом. Этот свет был таким влажным, что, казалось, он обволакивал все блеском холодного пота, ложился на кресло, спинка которого была обращена к величественным дверям балкона.

В кресле кто-то сидел.

Силуэт человека был скрыт, и подчиненный, толкнувший дверь, чтобы войти, мог видеть только часть локтя, опирающуюся на ​​подлокотник.

– В самом деле? Душевнобольные пациенты успешно сбежали за очень короткий отрезок времени?

– Да, господин Дуань.

– Интересно... – человек, сидевший в кресле, к которому обратились «господин Дуань», тихонько усмехнулся, – Сила коллективной работы? «Чэн Кан» – это психиатрическая больница, а не ясли для обучения маленьких детей манерам и поведению. Это действительно довольно необычно.

На лбу подчиненного выступил холодный пот.

– Господин Дуань, наблюдение за «Чэн Кан» изначально было прервано, а после пожара все уцелевшее было окончательно уничтожено. Мы хотели получить отснятый материал произошедшего, но это действительно...

– Я вообще не надеялся получить что-то полезное от этого мерзавца Лян Цзичэна.

Господин Дуань сделал паузу.

– Были новости из полицейского участка?

– Да, конечно. Несколько психически больных пациентов сказали, что тогда некоторые пациенты давали им ключи и просили помочь друг другу открывать двери, но вытащить из них больше информации невозможно.

Господин Дуань тихо усмехнулся.

– Даже если дать им ключи и сказать, чтобы они открывали двери, они бы послушались?

–…

– Там было море огня. Критическая ситуация между жизнью и смертью.

Подчиненный вздрогнул.

– Господин Дуань, вы хотите сказать...

Мужчина в кресле больше ничего не говорил. Тусклый свет осветил клочок бумаги, который он небрежно бросил перед собой.

Наверху было написано два слова, они были обведены и отмечены вопросительным знаком.

Эти два слова были:

Кровяной токсин.

Автору есть, что сказать:

Мини-театр:

Этот ничтожный автор:

– Чэнь Мань пока отступает, в следующий раз я отправлю Се-гэ в полицейский участок на встречу с ним =.= Существование Чэнь Маня рано или поздно заставит Хэ Юя ревновать... Верно, господин Хэ? Видишь ли, офицер Чэнь не так уж и плох: он молод, красив и обладает основными качествами, которыми должен обладать верхний, а еще он государственный служащий. Господин Хэ, ты уже в панике? Ты должен хоть немного осознать опасность.

Хэ Юй:

– Позвольте спросить, почему это я должен паниковать из-за какого-то госслужащего?

Чэнь Мань:

– Я слышал, что вы искали непристойные товары, находясь на территории нашего участка. Я буду вынужден просить вас сотрудничать с расследованием.

Се Цинчэн:

– Что за непристойные товары он искал?

Чэнь Мань:

– Се-гэ, тебе не стоит об этом беспокоиться. Тебе холодно? Давай я одолжу тебе свою куртку.

Хэ Юй (улыбаясь):

– О, как мило, а потом ты дашь ему банку холодного пива, чтобы он плеснул мне его в лицо?