Хэ Юй и Се Цинчэн игнорировали друг друга все время, пока шел опрос свидетелей.

Когда их наконец отпустили, Се Цинчэн вызвал такси для себя и Се Сюэ. Та хотела дождаться Хэ Юя, чтобы уехать вместе, но Се Цинчэн был категорически против. Он просто молча наклонил ее голову и буквально затолкал в машину.

Тем временем Хэ Юй тихонько стоял, прислонившись к колонне и заложив руки за спину. Он не произнес ни слова и никак не пытался возразить. Он выглядел словно пес, осознавший, что хозяин его бросил и не хочет, чтобы он следовал за ним. Все это заставляло Се Сюэ чувствовать себя крайне неуютно.

– Хэ Юй... Гэ, может, подождем его...

– Садись.

– Но...

– Залезай!

Се Сюэ:

– ... Тогда, Хэ Юй, напиши, как доберешься домой, хорошо?

Се Цинчэн:

– Ты закончила? Едем.

Се Сюэ хотела сказать что-то еще, но притихший Хэ Юй покачал головой, давая понять, чтобы она не продолжала.

Когда Се Сюэ все-таки уселась в машину, он лишь помахал ей рукой и проводил взглядом удаляющееся такси...

Се Сюэ откинулась на спинку сиденья и, не выдержав, со вздохом спросила:

– Гэ, что у вас двоих случилось на этот раз?

Сидевший на переднем сиденье Се Цинчэн проигнорировал вопрос. Он открыл пачку сигарет, «одолженную» у Чэнь Маня, и уже собрался было закурить, но остановился, вспомнив, что рядом Се Сюэ. Держа в губах сигарету, он оперся локтем о дверцу машины с опущенным стеклом и с отрешенным видом смотрел на мелькающий пейзаж ночного города.

Се Сюэ прошептала:

– Может, Хэ Юй случайно сказал что-то не то и разозлил тебя?..

– …

– Гэ, не сердись на него слишком сильно. Временами он, конечно, легкомысленный, но по натуре он все-таки хороший человек. Я слышала, если бы не он, если бы вы оба вовремя не поняли, что со мной что-то случилось, и не бросились на поиски, все могло бы быть намного хуже. Он...

– Что он? – наконец заговорил Се Цинчэн. Он зажал сигарету между пальцами, его голос звучал очень холодно, – Я сказал тебе держаться от него подальше, почему ты все время болтаешься с ним?

Се Сюэ почувствовала себя немного обиженной.

– Но он очень хороший, он добр ко мне и с уважением относится к тебе...

Лицо Се Цинчэна потемнело, он даже не знал, что на это сказать.

С уважением?

Как же чертовски он был уважителен!

Хэ Юй просто разыгрывал спектакль перед остальными. Се Цинчэн не мог рассказать сестре о его болезни. Се Сюэ видела только его привычную, скромную и элегантную джентельменскую маскировку. Если бы Се Цинчэн рассказал обо всем, чего натерпелся от Хэ Юя, даже собственная сестра не поверила бы ему. Ему оставалось только молча жить с этим дальше.

– Гэ...

– Замолчи!

И Се Сюэ пришлось замолчать.

С родными всегда так. В момент, когда вы избежали смертельной опасности, думаете, что больше никогда не станете ссориться, будете жить в мире и согласии, а общаться друг с другом будете мягко и с пониманием.

Но как только эффект баффа* «Нежность выживших» заканчивается, отцы снова гнут свою линию и продолжают читать нотации, разговоры снова превращаются в перепалки, и все возвращается на круги своя. [*бафф – геймерский термин, положительный/усиливающий эффект на персонаже.]

Гребаный бафф «Нежность выживших» имеет ограниченное время действия.

Се Сюэ чувствовала себя обиженной, но ничего не могла с этим поделать. Старших братьев не выбирают.

Эх, как бы там ни было, если не она, то кто еще станет его любить и уважать? Ничего не поделаешь, остается только свыкнуться с его патриархальным характером...

С этими мыслями Се Сюэ скрестила руки на груди и недовольно поджала губы.

Она не понимала, почему брат все время говорил ей держаться подальше от такого воспитанного, утонченного и нравственно-добродетельного юноши, как Хэ Юй. Со стороны даже казалось, будто Се Цинчэн имел к нему какую-то личную неприязнь. И этому не было логичного объяснения…

– Эм... – через какое-то время произнесла Се Сюэ. – Кстати.

Се Цинчэн не удосужился отреагировать, но Се Сюэ поняла, что его молчание означало: «Если есть, что сказать, валяй уже, черт возьми».

Поэтому она осторожно продолжила:

– Когда я отдыхала, он... звонил... спрашивал, как я. Я...

Се Цинчэн даже не уточнил, кто этот «он», как будто оба – и брат, и сестра – безмолвно пришли к согласию, что под «он» имеется в виду «он».

– И что ты ответила? – спросил Се Цинчэн.

– Что я могла ответить? Я просто сказала, что все в порядке. Это был короткий разговор, – Се Сюэ сделала паузу, – Гэ, тебе полегчало?

– Неужели ты думаешь, что он может поднять мне настроение?

Се Сюэ ничего не оставалось, кроме как подвинуться и высунуть вперед голову. Она уцепилась пальцами за край переднего сиденья, словно котенок лапками, пытаясь привлечь внимание брата миловидным взглядом.

– Тогда посмотри на меня. Видишь, я в полном порядке. Как настроение? Улучшается?

Се Цинчэн:

– ... Больше никогда не отправляйся в такие опасные места в одиночку.

Его тон, наконец, смягчился.

Се Сюэ поспешила ответить:

– Ладно, я поняла...

Автомобиль мчался вперед, увозя их прочь от произошедших событий.

-

На следующий день новость о психиатрической больнице «Чэн Кан» попала на первые полосы всех газет.

Все, кто в тот день был на крыше, заявили, что виновной в убийстве и поджоге оказалась психически нестабильная Цзян Ланьпэй, которая почти двадцать лет была пленницей в этой больнице, и жизнь ее там была хуже смерти. К сожалению, Лян Цзичэн был уже мертв, его старший брат – Лян Бокан – скончался еще раньше. Другие вышестоящие должностные лица, которые могли раскрыть какие-то подробности, тоже уже покинули этот мир. Причем некоторые из них умерли в том самом пожаре.

Казалось, будто огонь мести, разожженный Цзян Ланьпэй, имел собственные глаза и пожрал всех, кто был причастен к этому преступлению.

Как и предполагал Хэ Юй, для печати газеты выбрали ее самую уродливую фотографию. Но даже на ней она все равно выглядела впечатляюще. Во взгляде женщины, смотревшей с газетного листа, читалась сила и лишь слабый намек на смятение...

Под фотографией журналист написал: «Есть вероятность, что «Цзян Ланьпэй» не ее настоящее имя. Поскольку бумажные документы были утрачены, о ней имеется мало информации. В настоящий момент полиция проводит генетическую экспертизу ее останков, однако, из-за того, что прошло довольно много времени, это не поможет установить ее настоящее имя. Граждане, имеющие какую-либо информацию, могут связаться с уполномоченным отделом по следующему номеру: 138xxxxxxxxx».

Сидевший в семейном особняке Хэ Юй закрыл газету.

В последнее время тема психиатрических больниц и душевнобольных людей оказалась в центре общественного внимания. Все, от толстых дядюшек до наивных молоденьких девушек, рассуждали об этом, будто все они были экспертами в области социологии и медицины.

Для большинства людей привычно навешивать на психически больных ярлык «они», а их естественная противоположность – «мы». И какими бы несчастными «они» ни были, для «них» было невозможно стать «нами».

Но откуда же берутся психические заболевания?

Хэ Юй вспомнил слова, сказанные ему однажды Се Цинчэном:

«Подавляющее большинство психических заболеваний – это реакция нормальных людей на ненормальную среду. Обсессивно-компульсивное расстройство, депрессия, биполярное расстройство... В жизни таких пациентов обязательно присутствуют один или несколько факторов, оказывающие на них сильное давление. Например, издевательства в школе или кибербуллинг, сексуальное насилие над женщинами или социальное неравенство – эти ненормальные условия и есть главные виновники, наносящие наибольший вред «их» психике, и, как ни парадоксально, но почти все они исходят из семьи, с работы, из общества – все это исходит от «нас»… Я считаю, что для восстановления душевного состояния психически больных людей нельзя запирать без крайней необходимости. Скорее, им нужно разрешить выйти в мир, как любому нормальному человеку, чтобы «они» снова стали одними из «нас»… Клетки предназначены для преступников, а не для пациентов, которые и так перенесли слишком много страданий».

Хэ Юю не нравился Се Цинчэн, но он был согласен с его словами.

Именно благодаря этой концепции Се Цинчэн смог так долго оставаться рядом с Хэ Юем. По крайней мере, Хэ Юй чувствовал, что с ним обращаются как с живым человеком.

Поэтому вчера, осознав, что зашел слишком далеко и действительно оскорбил Се Цинчэна, Хэ Юй был готов подойти и принести извинения.

Но кто же знал, что, привыкший видеть «маскировку» Хэ Юя, Се Цинчэн решит, что его извинения тоже фальшивы, и плеснет ему пивом в лицо?

Вспомнив об этом, настроение Хэ Юя помрачнело. Он закрыл глаза, стараясь стереть из памяти унизительное ощущение ледяных капель, стекающих по его коже.

Забудь… не думай об этом больше.

По крайней мере, Се Цинчэн только отругал его и облил. Он не относился к душевно больным, как к животным, как делали это другие люди.

Если бы Хэ Юя с самого начала поместили в психушку, наподобие «Чэн Кан», его состояние сейчас могло бы быть гораздо серьезнее.

Цзян Ланьпэй провела там двадцать лет. Стало ли ей лучше? Возможно, она бы вообще никогда не стала такой.

– Молодой господин Хэ, все ваши поручения выполнены.

Старина Чжао постучал в дверь и, получив разрешение, вошел, чтобы доложить Хэ Юю о проделанной работе. Маленькая рыжая собачка робко следовала за ним, осторожно виляя хвостом.

– Я уже предупредил Отдел по работе с бездомными и объяснил ваши намерения, господин Хэ. Чжуан Чжицяна пока разместили в нашем реабилитационном центре. Его не отправят в «Вань Пин».

Хэ Юй кивнул:

– Хорошо. Спасибо за проделанную работу.

Чжуан Чжицяну чертовски повезло – его палата находилась на первом этаже, пожарные быстро его спасли. Похоже, их свела судьба, поэтому после всего случившегося Хэ Юй не собирался бросать старика.

К тому же, Се Сюэ наверняка будет переживать из-за него.

Все пострадавшие на пожаре в «Чэн Кан» получили недельный отпуск для восстановления психического и физического состояния.

После пережитого им было о чем подумать. Выбравшись из адского пламени, им нужно было продолжать жить дальше. Мирно и счастливо.

Хэ Юй размышлял о словах Се Цинчэна о том, что никто не захочет быть с ним. И что если кто-то продержится с ним дольше месяца, то Се Цинчэн возьмет его фамилию.

Отлично. Тогда он будет с Се Сюэ наперекор ему.

Он хотел быть с самым близким для Се Цинчэна человеком, хотел украсть у него младшую сестру… И тогда Се Цинчэну придется сменить имя на Хэ Цинчэн. Хэ Юй даже представить не мог, в каком состоянии тогда окажется Се Цинчэн.

От этих мыслей он даже испытывал легкое удовольствие.

… Это невыносимо высокомерное, холодное лицо... Появится ли на нем выражение, которого Хэ Юй никогда раньше не видел?

После недельного отдыха Хэ Юй вернулся в университет.

Он был готов отвесить Се Цинчэну «пощечину» и признаться в чувствах его любимой младшей сестренке.

-

На террасе одного из особняков.

Тусклые уличные фонари еле светили, вокруг них кружило несколько мотыльков, привлеченных светом. Свет разливался вокруг словно жидкость, обволакивая все холодном блеском и очерчивая контуры кресла, спинка которого была обращена к дверям террасы.

В кресле сидел человек.

За спинкой кресла не было видно его лица, и вошедший в дверь подчиненный, увидел лишь локоть, покоившийся на ​​подлокотнике.

– В самом деле? Душевнобольные успешно сбежали за столько короткое время?

– Да, господин Дуань.

– Интересно... – человек, которого назвали «господин Дуань», тихонько усмехнулся, – Сила взаимопомощи? «Чэн Кан» – психушка, а не ясли-сад, где маленьких детей учат манерам. Это действительно странно.

На лбу подчиненного проступил холодный пот.

– Господин Дуань, видеокамеры в «Чэн Кан» давно были неисправны, а после пожара то, что еще оставалось, было окончательно уничтожено. Мы пытались получить записи, но это действительно...

– Я и не надеялся получить что-то полезное от этого ничтожества Лян Цзичэна.

Господин Дуань на какое-то время замолчал.

– А что у полиции? Есть какие-нибудь новости?

– Кое-что есть. Несколько пациентов сказали, что им показалось, будто другие пациенты давали им ключи и просили помочь открыть другие двери. Больше ничего вытащить из них не удалось.

Господин Дуань тихо усмехнулся.

– Дали им ключи, сказали открывать двери, и они послушались?

– …

– Они были зажаты в огне между жизнью и смертью.

Подчиненный вздрогнул.

– Господин Дуань, вы хотите сказать...

Мужчина в кресле не ответил. Тусклый свет упал на лист бумаги, на котором он небрежно что-то написал.

На листе было написано лишь два слова, обведенные кружком и помеченные вопросительным знаком:

Кровяной токсин.

Автору есть, что сказать:

Мини-театр:

Ничтожный автор:

– Чэнь Мань временно покидает сцену. В следующий раз Се-гэ встретится с ним в полицейском участке =.= Существование Чэнь Маня рано или поздно заставит господина Хэ ревновать... Верно ведь, господин Хэ? Видишь ли, офицер Чэнь не так уж и плох: он молод, красив и обладает основными качествами, которыми должен обладать верхний, а еще он госслужащий. Господин Хэ, ты уже в панике? Ты должен хоть немного осознать опасность.

Хэ Юй:

– Позвольте спросить, почему это я должен паниковать из-за какого-то госслужащего?

Чэнь Мань:

– Я слышал, что вы искали непристойные товары, находясь на территории нашего участка. Прошу вас пройти со мной для дачи показаний.

Се Цинчэн:

– Что за непристойные товары он искал?

Чэнь Мань:

– Се-гэ, тебе не стоит об этом беспокоиться. Тебе не холодно? Давай, я одолжу тебе свою куртку.

Хэ Юй (улыбаясь):

– О, как мило. А потом ты дашь ему банку холодного пива, чтобы он плеснул им мне в лицо?