Злой дракон выбрался из логова и захотел остаться с людьми. Хэ Юй будто умолял, обнимая и не желая отпускать Се Цинчэна, словно ему не хватило новых впечатлений в раздевалке, и он хотел получить больше.

Дракон пометил своего человека, но едва отвернулся, и человек тут же отмыл себя. Глубоко недовольный дракон ударил хвостом и, естественно, захотел пометить человека снова.

Несколько часов спустя.

Се Цинчэн с затуманившимся взглядом лежал между подушками и одеялом.

Хотя Се Цинчэн уже восстановил свои психические барьеры, и решил согласиться и смириться, физически ему все еще трудно было это выносить.

И вот теперь Се Цинчэн задавался вопросом, не ошибся ли он, соглашаясь на эти отношения с Хэ Юем, чтобы устранить препятствие, которое тратило его время.

Потому что выносливость этого мелкого чудовища была слишком высокой...

Он просто еще больше мешал его планам.

Хэ Юй лежал рядом с ним, лениво накручивая на палец свои чуть более длинные черные волосы.

– Гэ, как я справился?

– …

Похоть молодых мужчин всегда была огромной. Стоило Хэ Юю увидеть на лице Се Цинчэна хоть малейшую тень вожделения, и его словно током прошибало, он мигом забывал о своей усталости. Энергия юноши казалась неисчерпаемой, ему хотелось еще и еще.

Се Цинчэн же наоборот – спал с ним только для того, чтобы избавиться от него.

Сейчас тело Се Цинчэна для Хэ Юя было чем-то вроде транквилизатора.

Неважно, насколько резко Се Цинчэн отвечал или сопротивлялся, пока Хэ Юй спал с ним, это успокаивало его и смягчало характер.

Сейчас Хэ Юй был спокоен, и недавний спор уже казался пустяком.

Чэнь Мань тоже больше не имел значения.

Он в любом случае никогда не испытает подобного. Пускай останется наедине со своей жаждой.

Сейчас Хэ Юй смотрел на Се Цинчэна гораздо нежнее, с той нежностью, которая смыла с него привычную мрачность и сделала просто обычным девятнадцатилетним влюбленным юношей.

К сожалению, Се Цинчэн не смотрел на него.

Хэ Юй снова позвал его:

– Се Цинчэн.

Се Цинчэн не ответил.

Хэ Юй коснулся уголка его губ.

– Болит?

Се Цинчэн проигнорировал его.

Хэ Юй снова обнял его за талию, целуя от лопатки до ключицы.

– Тебе было приятно?

Се Цинчэн наконец ответил:

– Может ты уже свалишь?

Бесстыдно улыбаясь, Хэ Юй произнес:

– Я хорошо потрудился и устал, а ты даже не хочешь побеспокоиться обо мне? Я хочу, чтобы ты немного вздремнул со мной.

У Хэ Юя не было ни малейшего желания вести спор, ни ртом, ни руками, он просто крепко обнял Се Цинчэна.

Се Цинчэн холодно уставился в потолок и через некоторое время сказал:

– Теперь мужчины тебе совсем не противны?

– Они мне отвратительны.

Се Цинчэн усмехнулся:

– Я не вижу никакой разницы между тем, что делаешь ты, и тем, что делают геи.

Хэ Юй потемнел лицом. Он долго молчал, а потом произнес:

– Это другое.

– А в чем разница?

Юноша упрямился, отчаянно пытаясь что-то доказать:

– Ну, я делаю это только с тобой.

– … – Се Цинчэн медленно закатил глаза, потом его взгляд упал на лицо Хэ Юя. Этот взгляд был холоднее, чем иней на окне. – Это не гомосексуализм, если ты делаешь это только со мной? Что, блядь, за абсурд ты несешь?

Выражение лица Хэ Юя стало суровым. Казалось, что в глубине души он знал, что это неправильно, и что он искажает логику, но все равно проигнорировал внутренний голос и сказал:

– Мне не нравятся другие мужчины. Я готов делать это только с тобой… Я не хочу никого другого… Се Цинчэн, мне не нравятся мужчины.

– Ты что, слепой? Я мужчина.

– Ты другой, ты исключение.

На мгновение Се Цинчэн замолчал, а потом спросил тоном, в котором, казалось, была скрыта тень безжалостного холодного клинка:

– И почему же?

Хэ Юй не знал почему. Возможно, это было связано с потерей девственности? Но, конечно, он не мог этого сказать, ведь он же был Хэ «трахнул кучу женщин» Юй.

Поэтому он непринужденно произнес:

– ... Ты... привлекательный.

– Ну, спасибо… Значит, если я порежу себе лицо, мы сможем положить конец этой утомительной игре?

Хэ Юй не ожидал получить такой колкий ответ, вздрогнув, он тут же сел и уставился на него:

– Се Цинчэн!

Но едва его проступивший от испуга пот остыл, Хэ Юй посмотрел в глаза Се Цинчэна и вернул себе свое обычное спокойствие:

– Нет, ты бы не стал.

– Почему нет?

– Ты из тех, кто ценит жизнь. Ты относишься к ней с большим вниманием.

Се Цинчэн медленно закрыл свои персиковые глаза, его кадык качнулся.

– Не хочу тебя разочаровывать, малыш, но я совсем не отношусь к своей жизни серьезно.

Хэ Юй вдруг взорвался от гнева, его будто что-то поразило в сердце. Он прошипел на ухо Се Цинчэну:

– Если ты посмеешь, я запру тебя, закрою твое лицо и замучаю тебя до смерти!..

Се Цинчэн открыл свои персиковые глаза и холодно посмотрел на Хэ Юя:

– С каких пор тебе так нравится мое лицо? Раньше я никогда не замечал, чтобы ты считал меня привлекательным.

– …

Хэ Юй не смог ответить.

В конце концов, он только огрызнулся на Се Цинчэна:

– Ты же не зайдешь настолько далеко, чтобы уродовать себя только из-за меня… Или я в самом деле так важен для тебя?

Се Цинчэн долгое время молчал, а потом сказал таким тоном, что показалось, будто по все еще теплой постели потекли ледяные ручьи:

– Верно… Насколько же ты в самом деле важен, Хэ Юй? – В его голосе прозвучал легкий вздох.

Хэ Юй почувствовал необъяснимый дискомфорт.

Ему не нравилось, когда Се Цинчэн называл его Хэ Юем.

Он вдруг осознал, что Се Цинчэн не называл его «дьяволенком» уже очень давно – с той самой ночи в клубе.

Чтобы заглушить этот дискомфорт Хэ Юй снова вступил в связь с Се Цинчэном. К тому времени, когда он пришел в себя, уже совсем стемнело.

Вечером снова позвонил Чэнь Мань.

Он все еще был немного обеспокоен ситуацией сложившейся между Хэ Юем и Се Цинчэном и хотел узнать, как обстоят дела.

Конечно, Се Цинчэн не мог сказать Чэнь Маню правду, поэтому ответил: « … Все хорошо, между нами было небольшое недопонимание, но теперь все в порядке, мы все уладили».

Чэнь Мань еще немного поболтал с Се Цинчэном, а потом сказал, что через пару дней хочет зайти к Се Цинчэну, чтобы после работы поесть жареный рис Янджоу.

Хэ Юй равнодушно слушал их разговор, а, когда Се Цинчэн повесил трубку, поцеловал его прохладные губы… Чэнь Мань мог только слушать слова, вылетающие из этого рта, но Хэ Юй мог целовать и посасывать эти холодные губы, пока те не станут горячими и влажными.

– Се-гэ.

Хэ Юй чуть отстранился от Се Цинчэна, дыхание обоих все еще было неровным, но глаза Се Цинчэна оставались пронзительно холодными.

Хэ Юй пристально посмотрел в эти глаза и сказал:

– Можешь встать и приготовить мне немного жареного риса? И миску каши.

– …

Се Цинчэн подумал: «Я, блядь, просто не могу поверить».

Глаза Хэ Юя были затуманены пеленой раздражения из-за Чэнь Маня, но, пытаясь торговаться, слова он произносил с кокетливой усмешкой:

– Если хочешь, чтобы я ушел, тогда накорми меня.

Независимо от того, однополая или разнополая пара, крайне редко такое бывает, чтобы верхний партнер требовал от человека, которого он без перерыва трахал всю ночь, встать и приготовить для него еду.

Нормальные люди обычно отправляются на кухню, чтобы вместе что-то приготовить или заказывают еду в номер. Даже в древние времена, когда правитель навещал наложницу, он, по крайней мере, поручал евнухам позаботиться о ней, когда все закончится.

Но бесстыдство Хэ Юя было уникальным.

А что же Се Цинчэн?

Сначала Се Цинчэн хотел обругать его, но был слишком измучен и устал от Хэ Юя – на спор требовалась энергия, а сейчас он не желал даже смотреть в сторону Хэ Юя.

Кроме того, Се Цинчэн не хотел, чтобы Хэ Юй подумал, будто довел его до потери сил. Се Цинчэн всегда считал себя настоящим, мужественным мужчиной, поэтому ему требовалось демонстрировать свою силу другим.

Поэтому, чтобы заставить Хэ Юя убраться как можно быстрее, Се Цинчэн молча поднялся на ноги и пошел готовить еду. Выражение его лица было настолько спокойным, будто бы ничего и не произошло.

У Се Цинчэна сильно болела поясница, и в других частях тела тоже был невыразимый дискомфорт, но он загнал этот дискомфорт глубоко внутрь, и сейчас единственное, что Хэ Юй мог прочитать на его лице, это бесконечное равнодушие.

Словно неудачливый захватчик раскопал землю руин на метр вглубь, но так и не нашел ни одного сокровища.

Хэ Юй поднялся, оделся и тоже пошел на кухню, чтобы понаблюдать за Се Цинчэном. По какой-то причине его настрой менялся то от спокойствия к беспокойству, то от беспокойства к разочарованию, а затем от разочарования к недоумению. Прислонившись к дверному косяку с мрачным выражением лица, Хэ Юй постоянно что-то бормотал, будто пытаясь так справиться со скачками настроения.

– Се Цинчэн, не лей так много кунжутного масла… Се Цинчэн, порежь зеленый лук помельче... Се Цинчэн, не клади соль так рано…

– …

Он придирался специально, хотя сам на самом деле и не умел готовить. Хэ Юй думал, что, демонстрируя свои несуществующие навыки перед этим экспертом и давая такие бессмысленные указания, Се Цинчэн повернется и громко отругает его, как делал это раньше...

Но он этого не сделал.

Вместо этого Се Цинчэн просто делал то, что Хэ Юй говорил, с безучастным выражением лица, будто бы ему было до крайности противно, поэтому он молча терпел и бесчувственно игнорировал его.

По сравнению с прежним поведением Се Цинчэна, когда он был готов хотя бы поспорить с Хэ Юем, сейчас его молчание только еще больше раздражало Хэ Юя.

Неожиданно Хэ Юй подошел и обнял Се Цинчэна за талию. Он наклонил голову и поцеловал Се Цинчэна в шею, а потом положил руку на его запястье, прося отпустить ложку, которой он мешал кашу.

Се Цинчэн сначала игнорировал его, его персиковые глаза были устремлены на голубое пламя, пляшущее на газовой плите.

Но, в конце концов, вероятно из-за того, что Се Цинчэна раздражала навязчивость Хэ Юя, он, не оборачиваясь, холодно произнес:

– Ты хочешь потрахаться или поесть?

Но чем холоднее он был, тем более соблазнительным виделся Хэ Юю, так что даже запах дезинфицирующего средства, казалось, превратился в концентрированный феромон. По правде сказать, Хэ Юй и сам не хотел вести себя настолько по-животному, он всегда представал в безупречном виде перед другими. Точнее, до того, как Хэ Юй переспал с Се Цинчэном, он всегда вел себя крайне по-джентльменски, даже за кулисами, и никогда не касался ни одной девушки.

Се Цинчэн был словно старейшина, что привел его в глубины Райского Сада. Независимо от того, как все началось, в конечном итоге именно он впустил его внутрь, и, войдя, юноша вдруг понял нечто, отчего в нем вспыхнуло первобытное желание, вытравленное в костях.

После этого Хэ Юй захотел навсегда остаться в этой запретной земле, наполненной животным желанием вступать в связь с мужчиной, который принял его в тот первый раз, смакуя острые ощущения, которые для него все еще сохраняли определенную степень новизны.

Опустив взгляд, Хэ Юй поцеловал шею Се Цинчэна и сказал:

– Пусть каша немного покипит.

Из-за того, что снаружи был прохладный осенний день, а внутри работала газовая плита, в доме было гораздо жарче, чем снаружи, поэтому старое кухонное окно запотело, покрывшись тонким слоем белесой дымки, так что в него ничего не было видно ни с одной из сторон.

Вдруг в оконное стекло ударила ладонь. Бледная, как лед и снег, с тонкими, изящными пальцами. Прижатая к стеклу она, казалось, немного дрожала. Если присмотреться, можно было заметить, как эта рука трясется вверх-вниз, снова и снова.

Затем другая, более юная рука сжала пальцы поверх первой, крепко переплетая их. В этот раз даже не нужно было присматриваться, чтобы увидеть, как сильно дрожало окно, казалось, оно вот-вот разобьется.

В этот самый момент внутри комнаты послышался приглушенный звук. Обе руки оторвались от окна, оставив после себя четкий след, и, прежде чем стекло успело снова запотеть, сквозь этот след можно было смутно увидеть, как мужчину, склонившегося над столешницей, перевернули и теперь он лежал лицом вверх, а еще его растрепанные черные волосы и прямые линии широких плеч. Если посмотреть повыше, то можно было увидеть страстное, разгоряченное лицо молодого мужчины, стоявшего перед кухонным столом.

Был ли это тот же пламенный, одержимый взгляд что и у одинокого дракона, пожирающего человеческое жертвоприношение на каменном ложе?

Ответ мы не узнаем, холодный ветер, снег и туман быстро заволокли четкий отпечаток на окне. Туман был очень плотным, так что никто не смог бы увидеть происходившее, а их голоса были очень тихими и специально приглушенными, так что никто не смог бы услышать происходившее...

В конце концов, из маленькой щели в оконной раме вырвался лишь тихий приглушенный стон, отзвук которого таял, уносимый ветром и снегом.

За мутным стеклом двигались темные тени: черноволосая голова, бледная, как нефрит, спина и отчаянное переплетенные силуэтов. Казалось, будто одна фигура подхватила другую.

Злой дракон опустил голову и поцеловал человека в плечо своей покрытой шрамами мордой.

Внутри комнаты было так жарко, словно огонь их страсти обернулся водами горячего источника и пропитал их тела потом.

– Больше не готовь для Чэнь Маня, – Хэ Юй все еще не мог выровнять дыхание, его голос звучал немного хрипло, как у дикого, своенравного, немного раздраженного зверя. – Он мне не нравится. Он омерзительный гей.

У него все еще хватало наглости, говорить такое? Хэ Юй до сих пор был погружен в то теплое нежное место, но у него хватало наглости поливать кого-то грязью за то, что он гей?

Се Цинчэн оттолкнул Хэ Юя, как только дело было сделано. Он с поразительной быстротой вновь обрел хладнокровие, его грудь все еще тяжело поднималась и опускалась, но глаза, смотрящие из-под влажной челки, уже были холодными, такими холодными, что могли заморозить кого угодно.

– Хэ Юй, отойди на десять тысяч шагов. Даже если он гей, он все равно лучше тебя. – Се Цинчэн едва приподнял уголки губ в улыбке и сказал с почти невозмутимым спокойствием, – Даже если он гей, он никогда не проявлял ко мне такого нескончаемого интереса. В отличие от тебя.

Се Цинчэн сделал паузу. Пронзительно-насмешливую.

– Да, – каждое его слово звучало спокойно-сдержанно, но резало Хэ Юя, точно нож. – Ты самый настоящий абсолютный гетеросексуал.

Автору есть, что сказать:

Мини-театр:

Фу Си [божество, легендарный первый император Китая]:

– Се Цинчэн, у тебя есть 20 000 HP [очков здоровья]. Чтобы сразиться с Хэ Юем и отбить его атаку, тебе нужно потратить 10 000 HP, остаток можешь использовать для прохождения своей миссии.

Се Цинчэн:

– Нет. Он не повлияет на прохождение моей миссии. Я выбрал переспать с ним.

Фу Си:

– Хорошо.

В результате получивший разрешение Хэ Юй сделал это три раза за день, потратив 19 999 HP Се Цинчэна.

Се Цинчэн:

– ... Фу Си, выходи. Не притворяйся, что не слышишь меня, я знаю, что ты дома.

Спасибо, милашки, мне очень неудобно... Нет необходимости в таком количестве бомб [донатов], потому что я счастлива, когда пишу. Мне и так очень приятно знать, что вам, ребята, нравится это читать, и этого достаточно! Спасибо, я буду продолжать...