– Ты что, тупой? Только посмотри на нижнюю часть лица этого офицера, и сразу поймешь – он выглядит в точности как Вэй Дунхэн... Должно быть, он из семьи Вэй...

– Я слышал, что какое-то время назад, Вэй Дунхэн сильно поссорился со своей семьей в общежитии. Похоже, он не вернется в университет на второй семестр четвертого курса, потому что отец заставляет его уехать на северо-запад.

– Почему на северо-запад?

– Я не уверен... Но разве его отец не глава западного военного округа? Может, он решил, что его блудный сын ведет себя слишком позорно, и отправил его туда, чтобы научить уму разуму.

– ... Учитывая беспринципность Вэй Дунхэна, разве он согласится на это...

Проходя мимо военного джипа, студенты продолжали шептаться.

– ... Эр-гэ. [второй старший брат, т.е. средний сын в семье]

– О, вот и ты, – офицер повернул голову и улыбнулся.

Перед ним стоял Вэй Дунхэн с холодным выражением лица.

– Я назначил время встречи ровно на три часа, но ты, конечно, себе на уме. Уже четыре пятнадцать, а ты только пришел. Если бы ты был в моем подразделении, я бы забросил тебя в горы и заставил бы совершить пятнадцатикилометровый марш-бросок. Учитывая, что ты мой младший брат, думаю, я мог бы дать тебе поблажку, но ты должен был бы пробежать хотя бы десять километров.

Вэй Дунхэн, похоже, находившийся в ужасном настроении, ответил:

– Даже не пытайся воспитывать меня подобными методами.

– Эх, братишка, я не посмею тебя воспитывать, я для этого не достаточно хорош. – Средний брат аж затрясся от смеха. – Насчет этого, когда ты вернешься, отец лично будет тебя воспитывать… Повезло тебе.

– Не упоминай при мне этого старого пердуна.

– Хорошо, не буду, – средний брат, похоже, был очень счастлив, скорее всего, потому что долгое время находился на военной службе и был очень рад оказаться во внешнем мире, особенно на факультете искусств, где полно красивых девушек, поэтому он не мог немного не дурачиться. – Эй, я хочу у тебя кое-что спросить.

– Что ты делаешь? – Вэй Дунхэна бесило шутовское поведение брата, поэтому он прижал руку к его голове и отпихнул.

Средний брат подмигнул:

– Где же твоя милая маленькая подружка?

– …

– Тебя так долго не было, потому что ты прощался с кем-то, так ведь? Почему ты просто не привел ее и не дал своему гэ хорошенько ее рассмотреть, почему ты так холоден?

– Задницу мою хорошенько рассмотри! Как будто ты достоин встречи с ней?

Голос Вэй Дунхэна был рычащим от гнева, он снял с плеча рюкзак и замахнулся им прямо в лицо брата.

Не в силах больше сдерживаться, средний брат разразился новым приступом смеха:

– Черт возьми, лао-сань [третий по старшинству ребенок в семье], держи себя в руках… Ты ведь плакал, так? Едва посмотрев на твои глаза, я сразу понял, что ты плакал... А, если серьезно, почему бы тебе не позвать ее? Мы можем пригласить ее на ужин перед отъездом, иначе потом ты не увидишься с ней больше, чем полгода...

– Я ведь не военнослужащий! Я буду гребаным мальчиком на побегушках командира Вэя… Будто я не смогу вернуться, когда захочу!

Его брат прищелкнул языком:

– Это трудно сказать.

– А-а, отвали!

– Ты в самом деле не познакомишь меня со своей маленькой красоткой?

– Отвали!

-

В этот самый момент в одной из пустых мультимедийных аудиторий Шанхайского университета Се Сюэ утирала слезы, стараясь взять себя в руки. Потом она вышла и заперла за собой дверь.

В этом здании не было запланировано проведение экзаменов, оно было пустынным и безжизненным.

Се Сюэ, оцепенев, долго стояла в коридоре и наблюдала за тем, как серебристоволосый юноша садится в военный джип. Машина с ревом тронулась с места и умчалась вдаль, быстро скрывшись из виду в конце проспекта.

Се Сюэ не могла сдержать свои слезы, но, подняв руку и посмотрев на новое кольцо на своем пальце, снова попыталась успокоить себя.

Все будет хорошо... Это всего на полгода...

Погрузившись в себя еще больше, с сумкой, перекинутой через плечо, Се Сюэ еле плелась на выход из здания будто ее душа покинула тело. К своему огромному удивлению, в просторном холле учебного корпуса она увидела двух людей, которых никак не ожидала здесь увидеть.

Поначалу, из-за того что ей было слишком грустно, Се Сюэ никак не отреагировала.

Но через пару секунд до нее дошло, что тут что-то не так.

Этими двумя были Хэ Юй и... ее брат?

Видеть их вместе было настолько странно, что это окончательно вытолкнуло Се Сюэ из глубин ее печали. Она протерла глаза, чтобы убедиться, что ей не мерещится. Разве они не рассорились вдрызг?

Почему они вот так просто вышли из пустой аудитории? И почему они подталкивают и тянут друг друга в такой фамильярной манере?

– Уходи.

– Я тебя подвезу.

– Не стоит.

– Я…

– Ты уходишь или нет?

Се Цинчэн все это время говорил холодно и безэмоционально, а когда они свернули за угол, он резко оттолкнул Хэ Юя. Его суровое выражение лица, пронзительный взгляд и непреклонный тон не оставляли места для дискуссий.

После этого жесткого толчка лицо Хэ Юя тоже стало холодным.

Оставшись стоять на месте, он смотрел, как Се Цинчэн уходит, не оглядываясь.

– …

Хэ Юй смотрел, как фигура Се Цинчэна исчезает на лестничном пролете. Потом, обернувшись, он случайно столкнулся с Се Сюэ, которая не успела вовремя спрятаться.

В этот момент лицо Хэ Юя стало очень странным, будто его поймали с поличным за чем-то, чего он не должен был делать.

– Что ты здесь делаешь?

Итак, они впервые столкнулись лицом к лицу после той ссоры. Хотя они и раньше пересекались, но их встречи ограничивались лишь учебными занятиями.

Се Сюэ и так была не в духе, так что этот зверь, явившийся к ней на порог, предоставил ей прекрасную возможность выплеснуть свои эмоции. Она сурово произнесла:

– Это я должна тебя спросить, что ты здесь делаешь, вместо того чтобы быть экзамене? Что ты только что делал с моим братом?

– ... Ничего мы не делали.

– Лжец! – яростно закричала Се Сюэ. – Он бы не пришел с тобой в такое безлюдное место без веской причины, ты опять над ним издевался?

– Я… издевался над ним? – Хэ Юй вздохнул. – Цзэцзэ [сестренка], ты действительно считаешь, что я могу издеваться над ним? Если бы ты сейчас его видела, то поняла бы его отношение... Я тот, кого постоянно отчитывают.

Се Сюэ засомневалась.

И хотя та сцена была весьма странной, когда она услышала их разговор, показалось, что отношение ее брата к Хэ Юю стало еще хуже. Сейчас Хэ Юй был намного мягче, по сравнению с тем разом, когда Се Сюэ подслушала их тогда на парковке. На парковке Хэ Юй издевался и унижал Се Цинчэна, но на этот раз Се Цинчэн ругал Хэ Юя, а тот только слушал, не говоря ничего резкого в ответ.

Напряжение Се Сюэ немного ослабло.

– П-правда.

Она бросила на Хэ Юя еще один взгляд:

– Думаю, ты не посмеешь... Почему ты не на экзамене?

– Он был слишком легким, я сдал его досрочно.

– …

– Лаоши, ты ведь, конечно, не зайдешь настолько далеко, чтобы считать досрочную сдачу экзамена проблемой?

– Ты сдал его раньше, чтобы встретиться с моим братом? – Се Сюэ, словно кошка, почуяла что-то неладное и настороженно посмотрела на Хэ Юя.

– Я уже почти закончил писать, когда случайно увидел, как он проходит мимо снаружи.

– Значит, вы двое больше не в ссоре?

– … Похоже.

– Так-то лучше, – пробормотала Се Сюэ. – Ты вел себя как настоящий засранец, когда с ним случилось такое, а ты пришел и проклинал его вместе со всеми теми незнакомыми людьми...

Хэ Юй мягко ответил:

– Об этом… Не думаю, что я тогда сказал что-то не то.

Только-только угасший гнев Се Сю, вспыхнул с новой силой:

– Что ты сказал?

– Ты тоже видела видео с телебашни. Те слова сошли с его собственных уст… Изложив свои факты в такой манере, и, учитывая то, что он врач, было вполне ожидаемо, что его будут критиковать.

– Хэ Юй! Да ты совсем не изменился! – Се Сюэ рассвирепела, – Как ты можешь произносить такие гадкие слова с таким умным видом! Он провел с тобой столько лет, неужели ты не знаешь, что он за человек? Неужели ты... неужели ты совсем не доверяешь и не понимаешь его?

– Разве я мог ему не доверять? – ответил Хэ Юй. – Раньше я доверял ему очень, очень сильно.

Хэ Юй не стал открывать Се Сюэ остальные свои мысли…

Я не такой, как вы – все вы нормальные люди, есть многое, чего вы никогда не испытывали. Вы не знаете, как больно мне жить среди вас.

Поэтому, когда вы услышали слова Се Цинчэна, вы, возможно, не приняли их близко к сердцу.

Что до меня, те слова вонзились мне в уши и ужалили сердце.

И это не говоря уже о тех сообщениях в чате, и его лжи о контракте... Ты не знаешь об этом, поэтому, конечно, можешь доверять ему, не испытывая никаких обид.

А я не могу.

– Правда, есть правда.

– Но то, что ты видел, и то, что ты слышал – точно ли это было правдой? – кричала Се Сюэ. – Мой брат единственный, кто знает, что произошло на самом деле! Вот правда! Тогда он действительно уволился с работы и покинул больницу вскоре после смерти Цинь Цыяня, но, как ты думаешь, был ли он рад этому?.. Когда он вернулся домой после увольнения из больницы, моя саоцзы [жена брата] спросила его, что он собирается делать дальше. Если бы ты видели его глаза тогда…  Хэ Юй, если бы ты видел его глаза тогда, ты бы никогда не сказал, что он освободился от своих забот!.. То, что он говорил, все это неправда, он ушел не потому, что испугался!

Голос Се Сюэ стал хриплым от переполнявшего ее возмущения и настойчивости.

– Его глаза тогда не лгали… его глаза были наполнены болью, а не страхом...

К тому моменту, как она закончила говорить, в ее голосе послышались нотки рыдания.

Возможно, она хотела сказать это всем, но знала, что мало кто ей поверит. И вот теперь, когда она столкнулась с Хэ Юем, печаль, которую она так долго держала в себе, наконец-то выплеснулась наружу.

Се Сюэ опустила голову, отчаянно утирая слезы, которые недавно проливала по Вэй Дунхэну, а теперь снова проливает из-за Се Цинчэна. Она громко всхлипнула:

– Мой... мой брат не трус!..

Мой брат не трус.

Произнося это, Се Сюэ уже захлебывалась рыданиями.

… …

Он не трус?

… …

Тогда почему он ушел?

Почти все время каникул Хэ Юй провел в своем доме, а слова, что Се Сюэ тогда, всхлипывая, произнесла, звучали в его ушах почти все время.

Он снова погрузился в себя, размышляя над этим вопросом, мучившим его уже слишком долго.

Несомненно, слова Се Сюэ задели его за живое.

И каждый раз, когда Хэ Юй вспоминал увиденные сообщения, это было похоже на пытку, глубоко въевшуюся в его кости…

Но, едва увидев малейший проблеск света, его снова потянуло туда, словно мотылька на пламя.

Он хотел прикоснуться к истине, даже если она сожгла бы его в пепел.

В разгар своих самоистязаний Хэ Юй снова и снова думал: «Те сообщения, те улики – все они указывали на слабость Се Цинчэна, на то, что он сбежал… Какие тут еще могут быть скрытые мотивы?»

Се Сюэ сказала: «Если бы ты видел его глаза тогда, ты бы никогда не сказал, что он освободился от своих забот».

Это прямо противоречило всем свидетельствам, которые видел Хэ Юй. С его точки зрения, уйдя из больницы, Се Цинчэн должен был быть счастлив, даже очень счастлив. Он должен был ликовать от того, что избежал опасности, сохранил свою жизнь, и отныне довольный мог вести мирное существование.

Но Се Сюэ сказала, что тогда в его глазах была боль.

... Могло ли Се Сюэ просто показаться?

Может быть, Се Сюэ была такой же, как и Хэ Юй в прошлом? Смотрела на Се Цинчэна сквозь розовые очки и слишком доверяла ему, обманываясь его внешним видом?

Хэ Юй не знал.

Но ее слова, словно тяжелый камень, упавший ему на грудь, всколыхнул его уже было омертвевшее сердце.

Хэ Юю вдруг захотел узнать, что творилось в душе у Се Цинчэна тогда, в каком он был состоянии.

Но Се Цинчэн ни за что не согласился бы обсуждать с ним это сейчас.

Хэ Юю оставалось только беспокойно ворочаться в кровати, вспоминая тот разговор, и гадать… не скрывает ли что-то Се Цинчэн.

Если да, то скрывает ли Се Цинчэн что-то хорошее? Или что-то плохое?

Сколько еще тайн сокрыто в беспросветных глубинах сердца этого человека из плоти и крови?

– Хэ Юй.

В этот самый момент, когда он погрузился в свои размышления, за дверью его спальни раздался женский голос.

Хэ Юй сначала сильно удивился, но потом понял, что это была его мать.

Госпожа Люй была очень занятой женщиной, но в последнее время стала проводила довольно много времени в старой шанхайской резиденции. Хотя она и сказала, что хочет проводить больше времени с Хэ Юем, он не воспринял это всерьез, посчитав ее слова пустыми обещаниями. Но кто мог знать, что на этот раз она в самом деле осталась. Более того, она не только осталась, но даже помыла руки, чтобы лично приготовить ему суп, и стремилась поговорить по душам со своим старшим сыном.

От этого Хэ Юю было очень не по себе.

Он все же открыл дверь и посмотрел сверху вниз на полную женщину.

– Мама, что случилось?

– Я просто... Ты постоянно запираешься в своей комнате, поэтому я немного волновалась. – Люй Чжишу склонила голову, пытаясь заглянуть за Хэ Юя в его комнату с плотно задернутыми шторами.

Хэ Юй немного сдвинулся, загораживая ей обзор.

– Я всегда был таким, тебе не стоит волноваться.

– Мама просто беспокоится о тебе... Я заказала на вечер столик в одном ресторане, у них просто потрясающая тушеная свиная грудка… Иногда такие обыденные блюда труднее всего хорошо приготовить, а когда все приготовлено хорошо, то это уже редчайший деликатес из тех, которыми можно наслаждаться. Хочешь...

– Я занят вечером и ухожу.

Улыбка Люй Чжишу несколько померкла, но она быстро собралась и снова приклеила на свое пухлое лицо почти исчезнувшую было улыбку. Ее щеки чуть дрогнули, и сквозь маску фальши проступило жалобное выражение.

– Хэ Юй, мама дома уже так давно, а ты до сих пор не хочешь составить ей компанию и поговорить...

– ... В следующий раз, – ответил Хэ Юй. – В следующий раз обязательно.

Хэ Юй никак не мог привыкнуть к этой бесцеремонной нежности. Он был словно вегетарианец, вдруг проглотивший огромный кусок жирного мяса. Оно не причиняло боли и не резало горло, но его жирность вызывала отвращение.

Под сложным взглядом Люй Чжишу он накинул куртку и вышел из дома.

Хэ Юй просто бесцельно ехал, но, вероятно, из-за того, что постоянно думал о Се Цинчэне, к тому моменту, когда он пришел в себя, обнаружил, что уже находится в районе переулка Моюй.

Раз уж он уже был здесь, Хэ Юй решил припарковать машину на обочине. В этот момент он вдруг заметил двух людей, выходивших из небольшого ресторанчика неподалеку, под их ногами хрустел снег.

Это были Се Сюэ и Се Цинчэн.

Изначально Хэ Юй планировал выйти из машины и направиться к дому Се Цинчэна, но, поняв, что в присутствии Се Сюэ это будет не очень удобно, он взял из крепления свой телефон и, поразмыслив, решил отправить Се Цинчэну сообщение.

Он не знал, что написать, но, бросив взгляд на уличные рекламные постеры новогодних фильмов, опустил ресницы и напечатал сообщение с вопросом, не хочет ли Се Цинчэн сходить с ним в кино.

Се Цинчэн не ответил.

Тогда Хэ Юй отправил еще одно сообщение: «Моя машина припаркована на улице прямо у твоего дома».

Се Цинчэн ответил: «Я не дома».

«Тогда кто только что ходил есть жаркое с Се Сюэ?»

«…»

«Расслабься, я не буду делать сегодня ничего другого, я только хочу посмотреть фильм, почему ты избегаешь меня?»

«Между нами нет ничего другого».

Хэ Юй начал терять самообладание.

«Се Цинчэн, хочешь сказать, что мы можем видеться, только ради секса? Хорошо, если хочешь сделать это в кинотеатре, я с радостью соглашусь».

Написав эти слова, Хэ Юй добавил еще одно предложение: «Если откажешься от встречи, тогда мне придется прийти к тебе. Что касается того, как все объяснить Се Сюэ, можешь подумать над этим сам».

Он знал, что это была старая и неразумная тактика, но она очень хорошо работала в общении с Се Цинчэном.

Се Цинчэн был человеком здравомыслящим, поэтому между просмотром фильма с Хэ Юем и подозрениями Се Сюэ он выбрал бы первое.

Ожидаемо, Се Цинчэн вышел через какое-то время. Несмотря на то, что на лице его была довольно неприятная гримаса, он все равно сел в машину Хэ Юя и с громким хлопком закрыл дверцу. Он обращался с дверцей этого роскошного суперкара, как с дверцей какого-нибудь захудалого такси.

Хэ Юй не рассердился, лишь с улыбкой сказал:

– Куда прикажете, сэр?

У Се Цинчэна не было абсолютно никакого желания играться с ним. Он холодно ответил:

– Разве ты не хотел, чтобы я посмотрел с тобой кино?

– На какой фильм хочешь пойти?

– Сам, блядь, выбирай.

--

В этот самый момент на маленьком острове в международных водах.

После принятия солнечных ванн разыскиваемая беглянка Цзян Липин шла обратно к особняку на острове.

Подойдя к входной двери, она столкнулась с женщиной, лицо которой было испещрено морщинами. Женщина сидела в инвалидном кресле и, похоже, находилась в плохом состоянии, держась за жизнь на волоске. Она была похожа на цветок на грани увядания, в ней полностью отсутствовала жизненная сила.

Услышав ее шаги, женщина чуть приоткрыла глаза и какое-то время с чем-то похожим на тоску смотрела на молодое, красивое лицо.

Потом она перевела взгляд на далекий океанский горизонт.

– ... Ай, нет у меня на это времени.

Цзян Липин остановилась, почтительно поклонилась женщине и сказала мягким, успокаивающим тоном:

– Энтони продолжает искать для вас информацию о Первом Императоре по приказу господина Дуаня. Он обязательно ее найдет.

– Слишком поздно, – сказала женщина, ее голос звучал так, словно доносился из старой барахлящей колонки. – Первый Император... В конце концов, это всего лишь легенда. Возможно, это самая полная симуляция воздействия RN-13 на человека, но это все равно только набор данных. Слишком поздно заниматься изучением его сейчас, для меня все равно невозможно восстановиться и вернуться к тому, какой я была раньше.

Цзян Липин сказала:

– ...Еще не поздно, еще есть надежда... Господин Дуань ищет способ, пожалуйста, не нужно грустить.

Женщина усмехнулась:

– Грустить? Я не грущу. Возможно, нет способа, чтобы предотвратить мою смерть, но, даже если у нас не будет данных Первого Императора, у нас есть много способов, чтобы сохранить мне жизнь... Просто... – Женщина сделала паузу, бросив на Цзян Липин грозный, угрюмый взгляд. – Я не хочу продолжать жить таким образом. Понимаешь? Я ненавижу мужчин.

Цзян Липин:

– …

– И зачем я тебе это говорю? – Старуха неподвижно смотрела на нее еще несколько секунд, а затем отвернулась. – Ты просто сучка, текущая по старику Хуан Чжилуну. Понятия не имею, что в нем такого замечательного, из-за чего ты так его обожаешь.

Цзян Липин заставила себя улыбнуться.

– Кстати говоря, скоро выходит новый фильм Хуан Чжилуна, верно?

– Да.

– И что ты планируешь делать?

– Я найду способ вернуться в страну и затаиться на конспиративной квартире организации. У организации есть кое-какие дела, о которых только я могу позаботиться должным образом, господин Хуан нуждается во мне.

Старуха фыркнула:

– Ты ему так предана.

Цзян Липин ничего не ответила.

Старуха вернулась к наблюдению за океаном:

– Сколько недель у нас еще осталось?.. Если они так и не смогут найти данные Первого Императора, мне придется сделать операцию. Труп того мальчика еще свежий, но, если мы будем медлить, он станет бесполезен.

– …

– Раз уж ты возвращаешься, тогда найди старого сапожника в Шанхае и привези мне пару красных туфель на высоком каблуке по размеру того мальчика, – сказала старуха. – Такие, как в старых гонконгских фильмах, тот фасон, что ты часто носишь. В мое время такой фасон был очень модным...

Цзян Липин опустила глаза:

– Да, госпожа.

Автору есть, что сказать:

Мини-театр:

(Не знаю, понял ли кто-нибудь из друзей вчерашнюю скрытую шутку, поэтому сегодня напишу о ней снова).

Дорогуша Хэ:

– Се Цинчэн, одолжи мне ручку.

Се Цинчэн:

– Какую ручку? Какую ручку ты хочешь?

Дорогуша Хэ:

– Синюю. Я хочу синие чернила. Твою ультра-синюю ручку. [на китайском эта фраза созвучна фразе «Я буду долбить твою дырку, пока она не станет грязным мокрым месивом»]

Се Цинчэн:

– ?.. Что это значит?

Се Сюэ:

– ... Гэ, просто скажи это вслух.

Се Цинчэн:

– ... Ублюдок.