Около восьми часов вечера у дверей «Салона Авень» появились два клиента.

Клиенты выглядели незнакомо, но, судя по их одежде, должно быть, они были жителями близлежащей деревни. Один из них стоял с широко открытыми белесо-серыми глазами и опирался на трость для слепых.

Они постучали в стеклянную дверь салона.

В отличие от долгого ожидания днем, ночью «Салон Авень» открыл для них свои двери довольно быстро. Как и раньше, дверь им открыла Лулу. Окинув их взглядом с ног до головы, она спросила:

 – Вы пришли подстричься?

Несмотря на то, что Хэ Юй никогда раньше не бывал в подобных местах, он все же был очень сообразительным, поэтому нерешительно произнес:

– На массаж.

– О... Тогда присаживайтесь.

Лулу усадила Хэ Юя в дешевое парикмахерское кресло. Он взглянул на пол, но не обнаружил там ни единого волоска...

Краем глаза он стал внимательно осматривать салон.

Помещение было разделено на две половины – внутреннюю и внешнюю, еще была лестницей, и, похоже, что наверху были отдельные номера. Внешняя половина, в которой они сейчас находились, выглядела словно обычная парикмахерская, однако ножницы здесь были покрыты ржавчиной, и скорее выполняли декоративную функцию. Недалеко от них на диване сидели в ряд скучающие женщины. Не слишком привлекательные внешне они были одеты вызывающе и откровенно. Погруженные в свои мобильные телефоны, они время от времени поднимали глаза, чтобы окинуть их взглядом.

– Он тоже хочет массаж? – Лулу уставилась на Се Цинчэна, разглядывая его глаза с белесо-серыми контактными линзами.

Хэ Юй сказал:

– Да, он тут впервые, пожалуйста, не пугайте его. Какие здесь расценки на «массаж плеч и шеи» и на «полный массаж»?

Перед тем, как идти сюда, Хэ Юй отыскал в Интернете несколько кодовых слов. И хотя он не был уверен в их достоверности, все же держал себя очень спокойно.

Лулу на мгновение замолчала, и в этой тишине сердце Хэ Юя словно сжали в кулаке.

Но, наконец, она улыбнулась:

– Восемьдесят за «плечи и шею», двести за «полный массаж». Какую из сестриц ты выберешь для массажа?

Хэ Юй был в диком восторге. После минутного раздумья он одарил Лулу притворной вульгарнейшей улыбкой.

– Можем мы совершить «двойной полет»?

Лулу ответила:

– Тогда вам, ребята, придется накинуть по пятьдесят с каждого.

Хэ Юй:

– Сестрица, это слишком дорого. Сама посуди, разве мы не сэкономим тебе на комнате?

Лулу:

– Это слишком развратно, мало кто соглашается такое делать. Если не веришь мне, можешь спросить в другом заведении.

Хэ Юй продолжил играть настоящего бедняка:

– Тогда хотя бы скинь двадцатку. Мы тут новые клиенты, прояви благосклонность, и мы вернемся еще раз.

– Десять.

– По рукам.

– … – Се Цинчэн не ожидал, что этот мерзавец Хэ Юй умеет настолько хорошо притворяться.

Хотя он и сам был не лучше. Се Цинчэн надел контактные линзы, чтобы притвориться слепым, как в фильме «Настройщик», и шел осторожно, постукивая тростью о землю, прежде, чем медленно продвинуться вперед.

Хэ Юй выбрал двух девушек, которые выглядели самыми юными. Одна из них подошла к Се Цинчэну, чтобы помочь:

– Гэ, будь осторожен, лестница узкая, давай я тебя поведу.

Все четверо вместе поднялись наверх.

На втором этаже находились крохотные комнатки, разделенные деревянными перегородками не намного толще, чем бумага. Так что, можете легко себе представить, какая здесь была звукоизоляция.

В этой местности было не так уж много увеселительных заведений, поэтому, не смотря на то, цена в 80 юаней для жителя деревни была существенной, это все равно было приятным развлечением и особенно хорошим утешением для холостяков. Сейчас в «салоне» уже было несколько клиентов – из комнат доносились беззастенчивые голоса мужчин и женщин, занимающихся сексом.

Девушки, проводившие их наверх, выглядели очень юными, но, похоже, они уже привыкли к такой жизни – они не стеснялись и не смущались.

Войдя в комнату, они закрыли дверь на засов. Внутри стояли две кровати и два красных кресла, обитых искусственным бархатом.

Одна из девушек спросила:

– Могу я попросить двух гэгэ раздеться?

Хэ Юй с улыбкой произнес:

– О, мой друг никогда не был в подобном месте, пожалуйста, не спешите. Не пугайте его, помассируйте сначала просто плечи.

Этот бизнес существует уже давно, здесь появлялись самые разные люди, поэтому девушки привыкли к тому, что некоторые мужчины, пришедшие сюда впервые, немного смущаются. Они не обиделись и ничего такого не заподозрили.

В сфере услуг клиент всегда должен стоять на первом месте, поэтому девушки попросили их сесть в красные кресла, стоявшие напротив туалетного столика, в зеркале которого отражалась вся комнатка.

Девушки приступили к массажу.

Для всех это место было «массажным салоном», но все, кто приходит сюда, жаждут совсем не этого. Конечно же, от девушек здесь не требовалось никаких профессиональных навыков массажисток. Они просто ненавязчиво вели беседу, устанавливали небольшой физический контакт и так постепенно расслабляли стеснительных клиентов-мужчин.

– Дагэ [старший брат], откуда ты? – начала разговор девушка. Потом она добавила, – Дагэ, скажи, как сделать тебе приятно.

В каждом деле есть своя технология работы – и это «дело» тоже не было исключением.

Се Цинчэн все время молчал, длинные ресницы прикрыли белесо-серые глаза. Он опирался головой на одну руку и просто прислушивался к разговору.

Хэ Юй был очень способным учеником. Проживя в этой местности пару дней, он уже неплохо мог говорить на местном диалекте. Девушки быстро прониклись симпатией к этому новому клиенту благодаря его остроумию и чувству юмора. Они неосознанно начали сливать ему информацию, пока делали массаж.

Обе они учились в училище «Жэньхэн», однако недолго.

На вопрос Хэ Юя, почему они бросили училище, одна из девушек промолчала, вторая же после минутной паузы чуть улыбнулась и сказала:

– Моя семья хотела, чтобы я вышла замуж, поэтому я бросила учебу.

– А потом ты…

– Мой муж любит азартные игры. Многие мужчины здесь любят азартные игры. В подпольных казино они играют на большие ставки. За одну ночь могут проиграть до двухсот тысяч юаней. Не хватит никаких семейных сбережений, чтобы покрыть это, – девушка мягко массировала плечо Хэ Юя. – Мой муж попросил меня пойти и заработать денег.

Эта ситуация могла бы показаться совершенно невероятной, однако, Хэ Юй много читал о подобном.

Он знал, что в некоторых местностях, особенно в отдаленных сельских районах, иногда происходят такие печальные явления. Бездельники-мужья просят своих жен заниматься непристойными вещами. Некоторые мужья даже становятся их сутенерами. Что же касается заработанных денег, они, естественно, достаются мужчине. Женщина – лишь инструмент, который должен, используя свою плоть и кровь, прокормить семью.

Хэ Юй все это знал.

Однако, когда он реально столкнулся с подобной жертвой, его сердце отреагировало очень остро.

Девушка опустила взгляд и после паузы сказала:

– Дагэ...

Все они, независимо от возраста, называли своих клиентов «дагэ».

– Когда ты позднее будешь делать это, не мог бы ты быть более сдержанным? – Видя, что с Хэ Юем легко иметь дело, девушка, наконец, не удержалась и проявила слабость. – На самом деле я на третьем месяце беременности.

Хэ Юй был шокирован еще больше:

– Ты на третьем месяце беременности продолжаешь приходить в это место?

– Если я не приду, то денег не будет. У нашей семьи совсем нет денег, а ведь еще нужно выплачивать его долг, – девушка говорила ровным голосом, но в ее глазах стояли слезы.

Хэ Юй буквально потерял дар речи.

В этот момент он вдруг вспомнил о Лу Юйчжу.

Когда-то она все глубже погружалась в грязь, день за днем, пока ее сердце не очерствело.

И в той безвыходной ситуации именно тот человек, что стоял за кулисами преступной организации, задал ей вопрос: «Почему ты оказалась в таком месте?»

На самом деле, этот вопрос не нес в себе никакой заботы или ласки, возможно, мужчина задал его просто походя, как и Хэ Юй сейчас.

Однако с Лу Юйчжу так долго обращались, словно со скотом, что этот вопрос мог заставил ее вспомнить о том, что она все еще живой человек.

Хэ Юй:

– Забудь, сделаем иначе...

Хэ Юй не успел закончить. Услышав его слова и словно испугавшись чего-то, девушка вдруг упала на колени.

Ее поведение удивил всех, кроме Се Цинчэна.

Се Цинчэн помнил, что он слепой, поэтому сидел молча и даже не шелохнулся.

Девушка потянула Хэ Юя за край одежды:

– Дагэ, не меняй меня на другую, хорошо? Притворись, будто ничего не слышал, и делай, что захочешь. Я только вернулась к работе, и я не такая уж красивая, я мало кому нравлюсь. Если ты поменяешь меня на другую, начальница во мне разочаруется, и я, я....

Захлебываясь словами, девушка не смогла закончить фразу.

Хэ Юй:

– Я хотел сказать, мы можем поступить иначе – сегодня ты просто помассируешь мне плечи и составить компанию в беседе.

Девушка растерялась:

– Ах...

– Я планировал расслабиться вместе с другом, но, знаешь, с такими людьми, как мы, без денег и жен, мало кто из женщин хочет общаться. Так что не страшного, если в этот раз мы ничего не будем делать. Нам всем сейчас нелегко, так что давай просто поболтаем. А когда сможешь, то в частном порядке сделаешь мне скидочку.

Глаза у девушки покраснели, она выглядела растроганно и потрясенно.

– Но какой тогда в этом интерес? Если хочешь... если хочешь, я могу воспользоваться руками.

Хэ Юй:

– Все нормально, давай просто поговорим. Гэ, а ты что думаешь?

Се Цинчэн откинулся на спинку красного бархатного кресла и хмыкнул.

Хэ Юй улыбнулся и, указывая на Се Цинчэна, сказал девушке:

– Слушай, этот дагэ вообще не хотел приходить, мне пришлось буквально тащить его сюда.

Се Цинчэн:

– ...

После всего сказанного расстояние между ними и двумя девушками значительно сократилось. И когда Хэ Юй снова начал задавать вопросы, девушки с охотой подробно отвечали.

Спустя какое-то время после начала беседы Хэ Юй и Се Цинчэн получили представление об общей ситуации, происходившей в этом уезде, и даже конкретно в этом «салоне».

В уезде Цинли было три больших деревни: деревня Ицзя, деревня Чжуанцзя и деревня Дуаньцзя. Здешние местные жители в массе своей были ленивы и имели порочные привычки, особенно жители деревни Ицзя. Уездный бюрократический аппарат в основном был очень коррумпирован. Деревенскую школу и центральную дорогу построили здесь, когда секретарем уездного комитета была еще Лу Юйчжу.

Мужчины в семьях не работали и били своих жен, когда те возвращались домой. Женщины либо молча терпели это, либо рисковали и сбегали, либо, как эти две девушки, шли продавать себя, чтобы заработать хоть немного денег и прокормить свои семьи.

В этом уезде было еще несколько «парикмахерских», похожих на «Салон Авень», и все они работали по одной извращенной схеме.

Взять к примеру «Салон Авень», владельцем которой был И Цян, бывший муж Лу Юйчжу.

Когда Лу Юйчжу по ложному обвинению заключили в тюрьму, И Цян еще до завершения бракоразводного процесса вступил в новые отношения с молодой женщиной и стал жить с ней в их доме.

К тому времени, когда Лу Юйчжу освободили из тюрьмы, родная дочь перестала ее узнавать, а вошедшая в ее дом молодая женщина предстала перед «бывшей заключенной» с видом хозяйки. Убитая горем Лу Юйчжу покинула уезд Цинли и больше никогда сюда не возвращалась.

И Цян прожил со своей новой женой несколько лет, и у них родилась дочь – Лулу. Однако изменить свои привычки дело нелегкое, а И Цян не был трудолюбивым человеком. Когда он жил со старательной и очень строгой Лу Юйчжу, то не смел лениться.

А что же с новой женой? Та женщина и вполовину не была такой же сильной духом, как Лу Юйчжу.

С течением времени И Цян стал проявлять слабости характера, которые раньше подавляла Лу Юйчжу. Он стал бездельничать, пристрастился к азартным играм, начал бить жену и ругать дочерей, когда проигрывал, а когда выигрывал, то тратился на интрижки с проститутками и выпивку.

Семейные сбережения вскоре закончились.

Новая жена была очень слабохарактерной и крайне эгоистичной. Она не могла вынести такой жизни, и однажды ночью, когда И Цян не вернулся домой, она, оставив свою Лулу и Авень, дочь Лу Юйчжу, уехала на поезде в большой город. Она хотела хорошей жизни, но не обладала какими-то особыми навыками. К тому же, трудно найти хорошего мужчину, если у тебя есть ребенок, поэтому она решила «стереть» свое прошлое, притворившись деревенской девушкой, которая никогда не была замужем. Полагаясь на свою красоту, она не беспокоилась о том, что в большом городе не найдется для нее честного и надежного мужчины.

Мать сбежала, оставив дочерей с потерявшим рассудок отцом.

И Цян был полон ненависти и злобы. Чтобы забыться, он заливал свое горе алкоголем, избивал и ругал дочерей. Старшая дочь, дочь Лу Юйчжу, к этому моменту уже выросла и хотела вырваться из этого моря страданий. Поэтому она, как и мачеха, купила билет на поезд и отправилась в ближайший город на поиски работы.

Возможно, из-за недостатка знаний, или из-за того, что не смогла привыкнуть к скитальческой жизни, через какое-то время она вернулась обратно.

Когда И Авень вернулась, характер ее был совсем другим. Она подошла к отцу и сказала:

– Ты хочешь зарабатывать деньги, лежа на боку? У меня есть идея, но мне нужна твоя помощь. Продай свой родовой дом, и мы сможем купить вместо него коммерческо-жилое здание. Я хорошо изучила вопрос, слушай меня, и деньги скоро потекут рекой.

Так появился «Салон Авень».

И Цян стал боссом и получал львиную долю дохода «салона». Авень и ее младшая сестра Лулу присматривали за девушками.

Чем больше денег И Цян зарабатывал, тем больше тратил. Он купил машину и самый современный мобильный телефон. Вжимая в пол педаль газа, он ехал из деревни в город и там преспокойно тратил грязные деньги. Он посещал элитные ночные клубы и спускал все в самых роскошных подпольных казино.

Постепенно И Цян стал добрее к своим дочерям. Если раньше он считал, что «иметь дочь не так хорошо, как иметь сына», то теперь понял, что его дочери тоже могут зарабатывать деньги и содержать его.  Когда он говорил о них, то улыбался и хвастался, что две его дочери – это два сокровища. Что же до девушек, усердно работавших в его «салоне», он, конечно же знал, что те были чьими-то дочерями, и даже чьими-то женами.

Ну и что с того?

Их труд можно было обменять на фишки в казино или на объятия красотки. Он просто принимал это как данность. И Цян все меньше и меньше времени проводил в уезде Цинли, с большинством деревенских друзей он порвал. Одеваясь в брендовую одежду и нося часы известных марок, он вдруг почувствовал, что его собственная ценность возросла, и что эта захудалая деревня слишком мала для такого золотого феникса, как он. И Цян так много времени проводил в городе, флиртуя с местными женщинами, что почти забыл, откуда родом.

… Лишь бы его дочери не забывали регулярно присылать ему деньги.

Слушая об этом, Хэ Юй почувствовал сильное отвращение.

Из-за далеко не радужных отношений в собственной семье он испытывал отвращение к родителям, которые воспитывали своих детей так, будто те были не более, чем собаками.

Хэ Юй спросил:

– Значит, И Цян сейчас живет за границей?

– Да, он уже давно не появлялся.

Хэ Юй задал еще один вопрос:

– А где Авень?

– Сестрица Авень приходит в салон каждый день, но обычно она приходит очень поздно. Гэгэ хочет с ней увидеться?

Конечно же, Хэ Юй хотел увидеться с И Авэнь. Только увидев ее воочию, он смог бы понять, действительно ли она была той таинственной женщиной, что явилась к ним прошлой ночью, и, если да, то почему она хотела незаметно подкинуть документы, и откуда они у нее?

Однако, выслушав рассказ девушек, он вдруг подумал о том, что И Авень не так-то проста.  В событиях, о которых рассказывали девушки, был один очень странный момент жизни И Авэнь – период, когда она сбежала в город.

До этого побега создавалось впечатление, что она была довольно беспомощным человеком, не смевшим противостоять отцу.

Но когда она вернулась, то смогла командовать И Цяном, и убедила его продать родовой дом, чтобы заняться грязным бизнесом. Что же она испытала за те годы, что прожила не дома?

Хэ Юй хотел узнать побольше об И Авэнь, но, к сожалению, это было все, что знали девушки.

Хэ Юй посмотрел на Се Цинчэна. Хотя сейчас на его глазах были белесо-серые линзы, и никто не мог видеть в них света, Хэ Юй слишком хорошо знал Се Цинчэна и мог считать смысл с каждого его движения, позы и даже ауры.

Он понял, что мысли Се Цинчэна в этот момент полностью совпадали с его собственными.

И в самом деле, через пару минут Се Цинчэн, только молчавший и тихо слушавший все это время, вдруг открыл рот и сказал:

– Мне нужно в уборную. Как туда добраться?

Конечно же, в этих убогих комнатках не было отдельных санузлов, поэтому девушка подробно рассказала, как туда дойти, но потом все-таки смущенно добавила:

– Дагэ, давай я помогу тебе дойти?

Тут с кресла поднялся Хэ Юй и со смехом сказал:

– Он... должно быть, все еще стесняется, давай я его провожу.

Девушка редко видела таких застенчивых и вежливых гостей и, улыбнувшись, открыла им дверь. Еще раз повторив им путь, она отпустила двух мужчин.

– Даже если мы увидимся с И Авэнь, она может не рассказать нам правду, – тихо прошептал Се Цинчэн Хэ Юю, убедившись, что девушки не последовали за ними. – Так что, давай пока проверим этот этаж на наличие каких-нибудь зацепок. Документы училища «Жэньхэн» очень важны для того, кто стоит за кулисами. Если документы настоящие, и вчерашняя таинственная женщина это на самом деле И Авэнь, то очевидно, что между ними есть какая-то связь. Ты слева, я справа. Времени мало, поэтому разделимся.

Хэ Юй посмотрел в его серые глаза:

– Почему, несмотря на «слепые» контактные линзы, твои глаза все равно видят все также четко?

Се Цинчэн поднял руку и, чуть нахмурившись, коснулся век:

– Разве их недостаточно, чтобы притворяться?

Хэ Юй рассмеялся:

– Нет, вполне. Я просто хотел сказать, что твоя аура не изменилась. Ты похож на копа.

Се Цинчэн ничего на это не ответил, у него не было времени на болтовню с Хэ Юем, он только сказал:

– Давай быстрее.

Двое мужчин разошлись в разные стороны.

Второй этаж «Салона Авень» почти полностью был отведен под «номера». Се Цинчэн обошел их и не нашел ничего такого, на что стоило бы обратить внимание, но когда он дошел до конца коридора, то обнаружил тут узкую лестницу.

В доме был чердак.

Чердак был не слишком большой, внутри стоял только письменный стол и несколько рядов книжных полок с хаотично разбросанными мелочами, и больше ничего.

Сам не зная почему, но Се Цинчэн ощутил здесь что-то странное. На чердаке витал слабый запах. Благодаря своему врачебному опыту Се Цинчэн сразу понял, что это был запах разложения.

Се Цинчэн внимательно осмотрел чердак и понял, что именно было странным...

Несмотря на сильный запах гнили, на чердаке кроме бумаги, металла и дерева не было ничего из того, что могло бы издавать такое зловоние.

Откуда же взялся этот запах?

Се Цинчэн отступил ко входу на чердак и отсюда еще раз окинул все взглядом. Некоторое время спустя он обратил внимание на еще одну странность...

Стена.

Хотя дальнюю стену загораживал книжный шкаф, но если встать у входа и внимательно посмотреть, то можно было заметить, что цвет этой стены явно отличался от других. Она была белой и выглядела так, словно ее покрасили совсем недавно.

Се Цинчэн подошел к дальней стене и наполовину отодвинул шкаф. И тут – словно в сумраке театра медленно открылся занавес – он увидел, что большая часть свежепокрашенной стены была влажной и лущилась, будто на ней рос мох. Полностью отодвинув книжный шкаф, Се Цинчэн вернулся ко входу, чтобы еще раз взглянуть на стену. Он был потрясен!

То мокрое пятно…

Оказалось в форме человека!

В голове у Се Цинчэна промелькнула страшная догадка. Он взглянул на часы на руке. Прошло уже почти десять минут с тех пор, как они вышли из комнаты, но нужно все проверить и собрать улики прямо сейчас, потому что шанс снова вернуться сюда у них был практически нулевой. Быстро приняв решение, Се Цинчэн подошел к размытому контуру человеческой фигуры.  Он постучал по стене и по глухому звуку определил, что внутри была полость.

Места, где есть пустоты, легко вскрыть. Се Цинчэн нашел на столе канцелярский нож и стал методично соскабливать со стены краску. Под слоем краски, в качестве временной заплатки, обнаружилась деревянная доска. Не прикладывая особых усилий, Се Цинчэн отодрал доску и включил фонарик на телефоне, чтобы заглянуть внутрь…

Одновременно с сильным зловонием первое, что бросилось ему в глаза, это пара мужских коричневых кожаных ботинок с глубоко въевшимися в них гниющими щиколотками.

В этой стене в самом деле был замурован труп!

Именно в этот момент со стороны входа на чердак послышался холодный голос:

– Что ты ищешь?