В это же самое время.

Общежитие Шанхайского медицинского университета.

Се Цинчэна разбудил телефонный звонок.

– Лао Чжэн?

Чжэн Цзинфэн:

– Мне нужно встретиться с тобой с глазу на глаз.

Се Цинчэн на мгновение опешил и посмотрел на часы:

– В такой час?

– Именно сейчас.

– … Хорошо. Скажи, где ты сейчас, куда мне подъехать?

У Се Цинчэна не было никаких подозрений в отношении Чжэн Цзинфэна.

Он умылся, переоделся и собрался уже выйти.

Хотя его движения были очень тихими, он все равно разбудил Хэ Юя.

– Куда ты идешь?

– … Купить завтрак, – солгал Се Цинчэн. – Я скоро вернусь. Ты можешь еще пока поспать.

Услышав это, Хэ Юй успокоился и продолжил спать дальше на кровати Се Цинчэна.

Се Цинчэн вызвал такси и отправился по адресу, который дал ему Чжэн Цзинфэн. Назначенное место оказалось на дальней окраине Шанхая. Возможно, дело было в какой-то проблеме местной вышки мобильной связи, но сигнал здесь был очень слабый с кучей помех.

Се Цинчэн зашел в обветшалое здание заброшенной фабрики.

Чжэн Цзинфэн ждал его внутри, он сидел в штатской одежде, опустив голову.

– Почему ты вдруг попросил о встрече в таком месте? – спросил Се Цинчэн.

Чжэн Цзинфэн не поднял головы и не ответил ему. Утро еще только наступало. Хоть небо на горизонте и было уже окрашено легким золотистым оттенком, этого слабого рассветного света было слишком мало, чтобы проникнуть сквозь стекло, покрытое толстым слоем серой пыли. В здании заброшенной фабрики продолжала царить темнота.

Дверь, через которую вошел Се Цинчэн, не закрылась полностью, и, когда подул ветер, заскрипела.

– Лао Чжэн?

Чжэн Цзинфэн снова не ответил. Внезапно внутри заброшенной фабрики зазвучал очень странный рингтон.

«Брось, брось, брось платок, положи его тихонько за спину друга, никто ему не скажет...»

Се Цинчэн был поражен: «Опять эта детская песенка?»

Монотонный механический звук доносился со всех сторон и эхом разносился по всему заброшенному зданию.

Се Цинчэн понял, что что-то здесь было не так. Он поднял руку и коснулся опущенной головы Чжэн Цзинфэна.

От этого прикосновения...

Бах!

Чжэн Цзинфэн упал на пол, и Се Цинчэн, наконец, смог разглядеть его лицо…

Оно было покрыто кровью, точно так же, как и у родителей Се Цинчэна. Разбитое до такой степени, что одна его половина превратилась в кровавое месиво.

Жуткое зрелище.

– Лао Чжэн… Лао Чжэн!!!

--

– Се Цинчэн! Се Цинчэн!!!

Се Цинчэн резко распахнул глаза.

Перед ним предстало крайне встревоженное лицо Хэ Юя.

Увидев, что Се Цинчэн очнулся, Хэ Юй, наконец, вздохнул с облегчением.

– Тебе снова приснился кошмар.

– …

Лицо Се Цинчэна было ужасно бледным. Он лежал на диване, точно рыба, выброшенная на берег, его грудь тяжело вздымалась и опускалась.

Он не мог ничего сказать. Похоже, что у него перехватило горло.

Последняя сцена во сне была слишком жуткой. Се Цинчэну казалось, что он видел нечто большее, чем просто лицо Чжэн Цзинфэна.

Плоть на залитом кровью лице была настолько изуродованная, что узнать, кто это, было практически невозможно. В глазах Се Цинчэна это мог быть и Чжэн Цзинфэн, и его родители или даже Цинь Цыянь, трагически погибший от рук И Бэйхая.

Се Цинчэн не мог вымолвить ни слова, все его тело трясло.

Этот сон на самом деле вскрыл его самый глубинный страх – он не хотел снова видеть, как кто-то из его близких снова умрет такой трагической смертью.

– Все в порядке, не бойся, это был просто сон.

– ...

– Се Цинчэн, это был просто сон.

Се Цинчэн лежал совершенно обессиленный. Все его тело было холодным, за исключением тепла в ладони. Он крепко сжал ее, стараясь удержать остатки этого тепла. Ему потребовалось много времени, чтобы оправиться от кошмара.

Когда Се Цинчэн пришел в себя, он понял, что рука, за которую он цеплялся, была рукой Хэ Юя.

Он тут же ее отпустил.

С каким-то нечеловеческим спокойствием Се Цинчэн стер со своего лица следы уязвимости, которых там не должно было быть, и заставил себя сесть.

Он не стал смотреть на лицо Хэ Юя, только краем глаза глянул на тыльную сторону его руки, которую сжимал до такой степени, что на ней остались красные отметины.

Се Цинчэн хрипло сказал:

– Прости.

– …

– Я… я пойду умоюсь.

Едва Се Цинчэн собрался встать, как его потянуло вниз с огромной силой. Он чувствовал слабость еще с момента пробуждения, а в сочетании с тем, что одна из его рук не была способна к сопротивлению, он немедленно рухнул обратно на диван.

Сквозь упавшие ему на лоб волосы, Се Цинчэн посмотрел на гневно скрипевшего зубами Хэ Юя.

– Почему ты должен быть со мной вот таким? Ты не можешь просто лечь и лежать?

– ... Отпусти меня.

В ответ Хэ Юй лишь применил больше своей силы.

Се Цинчэн нахмурился:

– … Тяжело же.

Проигнорировав его замечание, Хэ Юй подхватил его на руки. Юноша занимался спортом и был в хорошей физической форме. Ему не составило труда поднять мужчину ростом 1,8 м.

Лицо Се Цинчэна тут же перекосило:

– Ты охренел? Отпусти меня!

Хэ Юй отнес его в спальню, грубо бросил на кровать и крепко к нему прижался.

Се Цинчэн:

– Ты!

Хэ Юй пристально посмотрел ему в глаза:

– Сейчас только четыре утра. Почему бы тебе еще не поспать?

– ...

– Я останусь с тобой.

Тело Се Цинчэна было очень холодным. Он был уже не так молод, здоровье было совсем не то, и циркуляция крови была не слишком хорошей. А уж после того кошмара его руки и ноги совсем заледенели.

Но Хэ Юй был очень горячим. Тело двадцатилетнего юноши было словно печь. С биологической точки зрения нельзя было сказать, что прижиматься к нему вот так, было некомфортно.

Но Се Цинчэну это не нравилось.

Ему не нравилось, когда его обнимали. Не говоря уже о том, чтобы его обнимал мужчина.

Се Цинчэн сказал:

– Я не хочу больше спать, отпусти меня.

– Спи.

– Сам спи, а меня отпусти.

Люди с низким либидо склонны забывать, что остальные люди в мире не настолько лишены желания, как они сами.

Будучи заключенным на кровати в объятия Хэ Юя, Се Цинчэн пытался выбраться из них и неизбежно касался и терся о его тело.

Хэ Юй был физически здоровым двадцатилетним студентом университета, а не фригидным зрелым мужчиной, как Се Цинчэн. Разве он мог выдержать такую пытку? Постепенно зрачки Хэ Юя потемнели.

Он прошептал:

 – Се Цинчэн, не двигайся.

Се Цинчэн почувствовал себя еще более возмущенно, услышав это. Этот парень не только не слушает его, он ему еще и приказы отдает!

Уставившись на Хэ Юя, он вспыхнул гневом:

– Ты что, решил со мной в «Деревянного человечка»* поиграть в четыре утра? Что за ребячество? [*Детская игра, имеющая несколько вариаций, но основные правила таковы: нужно достигнуть определенной точки, но двигаться можно только, когда ведущий отвернется. Как только ведущий обернулся к игрокам, все они должны мгновенно застыть.]

Сказав это, Се Цинчэн собрался встать с кровати.

Но Хэ Юй яростно впечатал его в центр матраса, навис сверху и, глядя ему прямо в глаза, со сбившимся дыханием произнес:

– Как ты можешь быть настолько внимательным ко всем остальным, кроме меня?

Се Цинчэн хотел было уточнить, в чем именно он был невнимателен, когда Хэ Юй, удерживая его за руки, навалился на него сверху.

– Чувствуешь?

Хэ Юй посмотрел на бледнеющее, но по-прежнему спокойное лицо Се Цинчэна, лежавшего под ним, а потом с нотками обиды сказал:

– Я до сих пор мирился с этим, но ты продолжаешь вот так ко мне относиться.

– …

– И кто здесь ребячится, Се-гэ?

Се Цинчэн:

– … Ты, блядь, отвали от меня.

Хэ Юй:

– Может, ты согласишься просто спокойно лечь со мной спать?

– Отвали.

– ... Се Цинчэн, ты отказываешься даже просто спать? Ну что за ребячество.

– Отва…

Его оборвал напор чужих губ.

Хэ Юй не мог больше сдерживать жгучую страсть, безумное собственничество и невыразимое желание позаботиться.

Все это вместе подтолкнуло его к тому, что он крепко поцеловал Се Цинчэна в губы.

Этот поцелуй сильно отличался от тех, которые случились, когда они смотрели на фейерверк или резали торт. Любой мужчина в полной мере мог ощутить в нем послание самца к желанию спариваться. Настолько страстный поцелуй случается только тогда, когда вы хотите заняться любовью. Се Цинчэн не мог долго терпеть столь агрессивный напор и попытался вырваться на свободу, но его крепко удерживали.

Се Цинчэну, потерявшему силу в одной из рук, стало еще труднее сопротивляться Хэ Юю. Ему пришлось терпеть этот наполненный похотью и отчаянием поцелуй. Пока Хэ Юя затягивало в пучину желания, Се Цинчэн смотрел на него своими спокойными персиковыми глазами и на вздохах говорил:

– Хэ Юй, ты понимаешь, что должен держать свое слово?

– ...

– У нас с тобой ничего не выйдет, поэтому не делай того, что заставит тебя упасть еще ниже. Не совершай одних и тех же ошибок снова и снова.

Хэ Юй на мгновение остановился. Он тяжело дышал и темным, как ночь, взглядом смотрел на Се Цинчэна – со страстью, преданностью и упорством.

– Твои слова опоздали на двенадцать лет... Се Цинчэн, когда я впервые увидел тебя, я, наверное, уже тогда начал свое падение. Благодаря тому, что ты тогда пришел, в моем мире появилась надежда. Благодаря тому, что появился ты, у меня есть тот, кто может полностью понять мою боль… Если то, что я сейчас делаю с тобой, неправильно, то это стало неправильным еще с тех пор, как ты протянул мне руку двенадцать лет назад.

  Се Цинчэн посчитал, что Хэ Юй просто смешон, и сказал юноше, придавившему его:

– Как я уже говорил, ты путаешь свою зависимость от старших с любовью. Пришло время очнуться.

– Нет, – сказал Хэ Юй, – то, что я чувствую – это вовсе не зависимость от кого-то… Просто я люблю тебя, Се Цинчэн. И если ты думаешь, что я ошибаюсь, то я буду продолжать ошибаться. Я могу ошибаться всю оставшуюся жизнь, и в день, когда я умру, моя правота будет доказана… Не переживай так, не тревожься и не мучайся от дурных снов. Потому что я еще жив, и каждый день, каждую минуту, каждую секунду, что я живу, я буду любить тебя, я буду защищать тебя и не оставлю тебя.

В глазах юноши было огромное количество чувств. Под его пристальным взглядом все они ударили прямо в грудь Се Цинчэна. Се Цинчэн считал, что его сердце уже давно превратилось в заледеневшую равнину, и ничто не было способно вновь всколыхнуть в нем волны. Но то, что «бросил» в него юноша было не камешком, и даже не булыжником. Он превратил все звезды на небе в метеоритный дождь. И когда они падали, даже ледяная равнина не смогла не дрогнуть.

Се Цинчэн на мгновение удивленно замер, а Хэ Юй, прикрыв трепещущими ресницами глаза, снова одержимо, крепко поцеловал его…

Этот поцелуй был долгим и страстным, глубоким и отчаянным.

Между влажными поцелуями, на заполошных вдохах, каждый раз, как они переворачивались и меняли позу, Хэ Юй, задыхаясь, снова и снова шептал:

– Се Цинчэн, я люблю тебя, я не ошибаюсь… Я люблю тебя… Я хочу тебя… Я хочу только тебя.

Пока Се Цинчэна целовали и ласкали, он вдруг почему-то почувствовал боль в груди.

Он подумал, что сочувствует безответной одержимости Хэ Юя.

Но, похоже, дело было в чем-то большем.

– Се Цинчэн… Се Цинчэн…

– …

С какой стати он так одержим им?

Глаза юноши были полны одержимости, и, похоже, не обязательно, чтобы для этого у него была какая-то причина.

– Ты можешь посмотреть на меня?

– ...

– Посмотри на меня, я всегда буду с тобой. Тебе больше не обязательно жить среди мертвых. Я всегда буду с тобой.

– ...

– Кошмаров больше не будет. Я всегда буду рядом.

Хэ Юй очень хорошо умел читать людей, и Се Цинчэн был несколько тронут его словами.

Он поднял взгляд и встретился с миндалевидными глазами Хэ Юя совсем близко.

Персиковые глаза смотрели в миндалевидные глаза.

А потом в миндалевидных глазах показалось немного влаги.

Хэ Юй будто получил какое-то молчаливое одобрение. Он убрал растрепавшиеся волосы со лба Се Цинчэна, снова обнял его и поцеловал с пронизывающей до костей страстью.

Атмосфера на просторной кровати становилась все более и более волнующей. Сплетение губ полыхало огнем, переходящим в их переплетенные конечности.

Комната наполнилась тяжелым, учащенным дыханием, и время от времени сопровождением скрипа матраса, когда их тела перекатывались.

Часы на стене показывали половину пятого утра, а Хэ Юй действовал так, будто ночь только началась.

Однако…

Дзыыыынь!

В этот дивный момент вдруг зазвонил мобильный телефон Се Цинчэна, который тот оставил в гостиной.

Звонивший все не унимался, и это заставило Се Цинчэна очнутся от кошмара, навязанного Хэ Юем.

В голове Се Цинчэна внезапно прояснилось, он осознал, что делает, и резко оттолкнул Хэ Юя.

Про себя он подумал: «Твою мать, было близко».

Его персиковые глаза все еще были покрасневшими от вожделения, но взгляд уже был спокойным.

Он настороженно посмотрел на Хэ Юя и сказал:

– Я подниму трубку.

Хэ Юй разозлился и яростно дернул его назад, его зрачки налились красным:

– Зачем поднимать?! Это точно какой-нибудь агент по недвижимости, который будет втюхивать тебе акции под инвестиции в дошкольные учреждения!

Договорив, он продолжил свое соблазнение.

Но раз уж Се Цинчэн обрел ясность ума, потерять концентрацию снова ему было уже не так просто. Телефонный звонок в гостиной неустанно раздавался снова и снова. Это явно был не рекламный звонок, а скорее звонок от кого-то, кто действительно хотел поговорить с ним.

Се Цинчэн все же вырвался, оттолкнув юношу, все еще охваченного желанием, поправил на себе одежду и встал с кровати, чтобы ответить на звонок.

Юноша был настолько зол, что ударил кулаком по изголовью кровати Се-гэ, в результате чего на нем появилась трещина.

Хэ Юй рухнул на кровать, скрипя зубами.

Ну и кто эта скотина?!

– Что случилось? – Из гостиной послышался голос Се Цинчэна, сообщающий, кто же на самом деле был той скотиной, – Лао Чжэн…

Автору есть, что сказать:

Хэ Юй:

– Список смертников пополнило еще одно имя – Чжэн Цзинфэн. За то, что прервал меня, когда я вот-вот собрался заняться сексом…