Торты из кондитерской «Рубин»* сохранились в детских воспоминаниях многих возрастных шанхайцев.

И Се Цинчэн не был исключением.

Когда-то, когда Се Цинчэн был ребенком, Се Пин и Чжоу Муин приводили его на улицу Хуашань в кондитерскую под вывеской «Китайско-британское предприятие «Рубин», где покупали ему торты на дни рождения.

Маленькие квадратные пирожные, каштановый пирог со сливками и креманка со взбитыми сливками** – те сладости, которыми родители Се Цинчэна с улыбкой награждали его по итогам результатов экзаменов.

Честно говоря, если бы Хэ Юй подарил Се Цинчэну торт из какой-нибудь раскрученной в Интернете кондитерской, торт, скорее всего, был бы дорогим и не особо вкусным. Се Цинчэн вряд ли бы его оценил.

Но с «Рубином» все было иначе.

Хотя этот торт был вовсе не дорогим – он стоил всего чуть больше двухсот юаней – Хэ Юй догадался, что Се Цинчэн испытает сентиментальные чувства из-за этого торта. Он ведь уже видел, как в магазинчике деревни Ицзя Се Цинчэн расчувствовался от воспоминаний из-за стакана чая с молоком за два юаня.

И сейчас, похоже, его ожидания подтвердились.

– Я еще и музыкальную свечу у них заказал, – Хэ Юй увидел, как слегка смягчилось выражение на лице Се Цинчэна, и, пользуясь возможностью, решил ковать железо, пока горячо.

Се Цинчэн:

– …Опять свечи. У тебя сегодня с ними одни проблемы.

– Свеча-лотос – это очень весело. ***

Когда Хэ Юй распаковал свечу, Се Цинчэн, наконец, не смог сохранять отрешенный вид и слегка приподнял брови:

– … Она… все такая же.

Теперь настала очередь Хэ Юя удивляться:

– У тебя раньше такая была?

– Да, когда мне было восемь.

Засунув руки в карманы брюк, Се Цинчэн подошел ближе, встал у стола, потом с явным интересом взял пластиковую свечу-лотос, качество которой со временем, похоже, стало хуже. Какое-то время он внимательно рассматривал свечу, а потом сказал Хэ Юю:

– Иди, выключи свет.

Хэ Юй был вне себя от счастья:

– Я знал, что тебе понравится! Вот видишь, какой я умный, со мной ты точно не прогадаешь....

– Выключи свет, – Се Цинчэн прервал словесный поток нахваливавшего себя юноши.

Хэ Юю пришлось заткнуться и направиться к выключателю.

Комната погрузилась в темноту, только тусклый свет от уличного фонаря проникал внутрь из окна. Се Цинчэн щелкнул своей зажигалкой «Zippo», вставил свечу-лотос в кремовый торт, а потом наклонился, чтобы ее поджечь.

Пш-ш-ш.

Фитиль загорелся, и сердцевина расцвела россыпью золотых искр. Плотно сомкнутая до этого момента свеча медленно распахнула пять бледно-розовых пластиковых лепестков на глазах у Се Цинчэна и Хэ Юя под музыкальный аккомпанемент из электронного динамика, встроенного в свечу.

– С днем ​​рождения тебя, с днем ​​рождения тебя… Желаю счастья, крепкого здоровья и семейного тепла…

– …

Улыбка Хэ Юя резко исчезла.

Он не ожидал, что поздравительная песня будет в такой версии.

Разве это не должна была быть просто дурацкая песенка, в которой только и повторялось «С днем ​​рождения тебя»?

Хэ Юй тут же поднял взгляд и посмотрел на чуть улыбавшегося Се Цинчэна. Однако, когда тот услышал эти слова песни, его глаза снова потемнели.

Спустя какое-то время он произнес:

– В самом деле, эта свеча точно такая же, как и раньше. Совсем не изменилась.

Тридцатитрехлетний Се Цинчэн стоял в своей одноместной квартире общежития, глядя перед собой на торт из кондитерской «Рубин» с музыкальной свечой. В ореоле света от мерцающего пламени ему виделся он сам в восьмилетнем возрасте, а рядом с ним стояли Се Пин и Чжоу Муин. И даже с прищуром улыбавшийся Цинь Цыянь тоже был рядом. Они говорили ему: «Загадай желание».

Он забыл, какое желание загадал тогда, помнил только с каким предвкушением задувал свечи.

Се Цинчэн наблюдал за тем, как он-ребенок задувает свечи… А потом открыл глаза и больше не мог найти рядом с собой ни своих родителей, ни приемного отца.

Он видел себя стоящим в огромном пространстве, а вокруг никого...

– С днем ​​рождения тебя, желаю счастья, крепкого здоровья и семейного тепла…

Вдруг кто-то захлопал в ладоши и стал подпевать песне. Когда песня закончилась, Се Цинчэн пришел в себя. Его детское «я» исчезло, и единственным, кто стоял рядом с ним, был Хэ Юй, смотревший на него сквозь пламя свечей.

Хэ Юй совершенно не попадал в мелодию, и, когда этот маленький псих закончил петь, он, будто желая что-то исправить, сказал:

– Я желаю, чтобы у нас с тобой была теплая семья.

Се Цинчэн:

– ...

– Се Цинчэн, не грусти, – уговаривал его Хэ Юй. – Желаю тебе счастливого дня возрождения.

Договорив, юноша наклонился через стол, и в мягком, теплом отсвете пламени свечи-лотоса приблизился к профессору Се, закрыл глаза и снова поцеловал его в губы.

Этот поцелуй был нежным и трепетным.

Жаль, что после поцелуя, то, что сказал Хэ Юй, выходило за всякие рамки:

– Я в любой момент готов, если ты захочешь переспать со мной.

Се Цинчэн:

– … Катись ты.

Когда они закончили есть торт и убрали мусор, был уже второй час ночи. Се Цинчэн уступил кровать Хэ Юю, и сам расположился на диване. Хэ Юй отказывался и настаивал на том, чтобы им поменяться местами, однако Се Цинчэн, как хозяин, ответил твердым отказом и сказал, что, если Хэ Юй не будет слушаться, ему лучше вернуться в свое общежитие.

В конце концов, Хэ Юю пришлось почистить зубы и отправиться спать в постель Се Цинчэна.

Так уж устроены мужчины с отческой натурой: нельзя заботиться о них слишком долго, иначе они будут чувствовать себя неуютно.

Той ночью нормально поспать не удалось ни Хэ Юю, ни Се Цинчэну. Хэ Юй лежал на подушках, пропитанных запахом Се Цинчэна. Его бросило в жар, когда он подумал о том, что в этой постели спит Се Цинчэн. Несмотря на то, что Хэ Юй ранее выпустил пар в ванной, его переполняла энергия, и он снова чувствовал определенный голод. Сейчас, когда он лежал на кровати любимого человека, его сердце буквально кипело. Он хотел решить эту проблему под одеялом, но, к сожалению, дверь была оставлена открытой, и Се Цинчэн бы все услышал. Так что Хэ Юю оставалось только ворочаться в постели с боку на бок, не в силах заснуть.

А за стенами спальни, в гостиной, Се Цинчэн сидел на диване, размышляя обо всем, что произошло сегодня: от видеокассеты до таинственного незнакомца, который ее прислал; от «воды послушания» до развлекательной компании Хуан Чжилуна и, наконец, он думал о нелепых и смешных подростковых поступках Хэ Юя сегодняшним вечером.

Он поднял руку и провел костяшками пальцев по складке между бровями.

В самом деле так по-детски…

Когда Се Цинчэну было 20, он уже во всю работал над решением жизненных вопросов, в то время как Хэ Юй до сих пор еще ребенок.

Неизвестно почему, но, когда он взглянул на дверь спальни, занятой Хэ Юем, на сердце у него стало не так тяжело.

Осознав это, Се Цинчэн почувствовал, что у него сильнее разболелась голова. Он энергично потер брови, вздохнул, ослабил пальцами узел галстука, поднялся, снял пиджак и прилег отдохнуть.

--

В это же время.

Отдел технической экспертизы полиции Шанхая.

Было уже за полночь, полицейские, работавшие сверхурочно, чувствовали себя измотанными. Большинство из них спали в офисе, устроив себе небольшой перерыв, прежде чем продолжить работу.

Лаборант Да Мин вернулся с улицы, неся в руках большой пакет чая с молоком.

– Пришлось побегать, но я таки нашел все еще работавшую лавочку и взял с собой навынос. – Да Мин раздавал по офису чай с молоком своим коллегам. – В последнее время так много случаев, это настоящая головная боль. Давайте освежимся, а то, похоже, что сидеть нам тут опять придется всю ночь.

– Ух ты, редко ты так расщедриваешься, – уставший полицейский взял стаканчик чая с молоком, не забыв при этом подразнить коллегу.

– Да, настолько большой пакет стоит наверняка больше трёхсот юаней. Какая зарплата у этого мальца? Может, сегодня солнце взошло на западе?

Да Мин смущенно почесал затылок:

– Да редко, обычно это вы все обо мне заботитесь. Кстати, а где мой наставник? Он до сих пор в лаборатории?

– Да, он там, иди давай.

Да Мин пошел, неся в руке чай с молоком.

В лаборатории исследования вещественных доказательств стоял пожилой судмедэксперт в белом лабораторном халате, он встряхивал в руке пробирку, внимательно изучая изменения раствора внутри под холодным светом лампы накаливания.

– Наставник, – Да Мин протянул ему чай с молоком. – Выпейте пока горячее, это знак моего уважения к вам.

Старый судмедэксперт, не отводя взгляда, сосредоточенного на реагентах в его руке, тихим голосом ответил:

– Нет, я слишком стар для такого. Если я выпью эту дрянь, у меня подскочит давление, а потом мне придется потратить всю свою зарплату на больницу.

Да Мин:

– Я заказал для вас цельное молоко без сахара, оно очень полезно.

– Содержание сахара в продуктах без сахара даже еще больше, малыш, ты что, газеты не читаешь? – презрительно фыркнул старый судмедэксперт на нездоровую пищу. – Убери, убери это.

Заискивающая улыбка на лице Да Мина быстро рассеялась в тени, так что старый судмедэксперт ничего и не заметил. Да Мин украдкой бросил взгляд на диск, лежавший на манипуляционном столе старого судмедэксперта.

Прошло уже много дней с тех пор, как старого судмедэксперта привлекли к делу о загадочной смерти актрисы из кинокомпании Хуан Чжилуна. Было известно, что запись на этом диске была почти полностью восстановлена благодаря превосходному мастерству его наставника.

Но он еще не до конца выполнил порученную ему задачу.

Да Мин же был не столько лаборантом, сколько коррумпированным чиновником. Он стал полицейским совсем не по тем же причинам, по которым большинство хотят стать полицейскими. Он вырос в деревне, где у него сформировалось неверное представление о том, что представляет из себя полицейский. Для него полицейский был чиновником, который может кричать на людей и оскорблять их, точно как те чиновники в костюмированных дорамах.

Эти мысли не покидали в его даже тогда, когда он поступил в полицейскую академию и принес присягу перед получением значка.

Физически Да Мин был слаб, поэтому после окончания учебы он посвятил себя техническим расследованиям, но технические расследования – это кропотливая работа, требующая спокойствия и хладнокровия. Здесь чаще ведут беседы с вещдоками и трупами, чем с живыми людьми.

Несмотря на то, что старый детектив, взявший его под свое крыло, был известным ветераном в бюро технических расследований, Да Мину постепенно это все становилось в тягость.

Он мечтал не о том, чтобы всю свою оставшуюся жизнь возиться с пробирками и мензурками. Ему хотелось, чтобы его стол ломился от хорошей еды и вина, хотелось получить повышение по службе и заработать состояние, а потом вернуться в родную деревню. И все бы называли его великим чиновником, а он бы мог собой гордиться.

К сожалению, в реальности все было иначе.

Да Мину было уже за тридцать, а он до сих пор находился на низшем уровне. Он не относился серьезно к своей работе, его речь была слишком скабрезной – завидев босса, он начинал лебезить перед ним, а перед коллегами важничал. Ему бы следовало повесить на себя табличку «боюсь сильных, запугиваю слабых». Стремясь заполучить себе другую долю, Да Мин без устали искал возможность и просил о переводе в другой отдел. Ведь, как он уже понял, мертвецы не могут давать ему взятки. Никакого «дополнительного дохода» в отделе технических расследований не было.

Однако, сейчас трагическая смерть актрисы могла стать для него настоящим кладом.

Человек, который хотел заполучить диск, уже дал Да Мину триста тысяч юаней наличными, и он уже мечтал об озерах из вина и горах из мяса, как только диск, окажется у него в руках. Заказчик пообещал дать ему десять миллионов в качестве вознаграждения. Этого было бы достаточно, чтобы Да Мин сладко ел и пил до конца своих дней. [В оригинале «винные озера и мясные леса». Идиома о распутной жизни, полной коррупции и крайней роскоши.]

Он не устоял перед искушением такими деньгами. Словно змей, затаившийся в тени и высовывающий язык, он улавливал каждое движение, выжидая момента, чтобы нанести удар...

– Наставник, – Да Мин ушел и снова вернулся, теперь в его руке был стаканчик с горячим чаем, – Раз не пьете чай с молоком, тогда хоть этот выпейте и отдохните. Вы уже стары, нельзя без отдыха.

Старый судмедэксперт:

– Ты сегодня такой заботливый.

– Со всем почтением к вам, как всегда.

В чай было подмешано немного снотворного. За десять миллионов Да Мин был готов пойти на любой риск.

Не то чтобы он не знал, что это незаконно, однако люди, которые знают закон, разбираются в нем и совершают преступления наиболее опасны. Они будут использовать всевозможные юридические лазейки, будут сравнивать и искать баланс между потенциальными уголовными последствиями и выгодой. И до тех пор, пока выгода будет перевешивать, они даже будут считать, что совершать изнасилование – это нормально.

Старый судмедэксперт действительно очень устал. Он слишком был поглощен своей работой. Взглянув на стаканчик с горячим чаем, ему и правда захотелось пить.

– Это очень ароматный чай… Остаток «Дахунпао» [разновидность чая улун] из шкафа, я тайно заварил его для вас.

Услышав это, старый судмедэксперт окончательно сдался, и, наконец, направился к раковине, чтобы вымыть руки. Потом он принял стаканчик, который ему протягивал Да Мин, подошел к окну в коридоре снаружи и, расслабившись, стал медленно пить чай.

– Тц, какой замечательный чай. Тебе тоже стоит попробовать.

Лицо Да Мина просияло радостью:

– Я не заслужил, наставник. А вот вы усердно трудились, поэтому пейте.

Старый судмедэксперт был польщен его лестью. Он еще раз вздохнул, потом надел новую пару смотровых перчаток и вернулся к манипуляционному столу.

Да Мин спокойно выжидал в стороне.

Со стороны могло показаться, что он помогал наставнику, но на самом деле он просто ждал, когда подействует снотворное.

Старый судмедэксперт почувствовал сонливость и несколько раз зевнул, а потом со вздохом сказал:

– Ох, старость… Который уже час? Я совсем без сил.

Какое-то время старый судмедэксперт пытался держаться, но, когда его верхние веки начали слипаться с нижними, ему пришлось сдаться.

– Сяо Мин, через десять минут надо записать показатели реакции в чашке № 2, так что проследи за ней. А я отойду вздремнуть в комнату отдыха рядышком. Разбуди меня через полчасика.

Да Мин только этого и ждал.

Он был настолько взволнован, что начал беспокоиться, как бы звук его бешено колотящегося сердца не привлек внимание наставника. Да Мин сказал:

– Хорошо, не волнуйтесь. Отправляйтесь спокойно спать, я тут за всем присмотрю.

Говоря это, ему даже показалось, что голос его стал выше обычного из-за нервного напряжения.

К сожалению, старый судмедэксперт был слишком сонным, чтобы заметить изменения в голосе своего ученика. Зевнув, он вышел из лаборатории исследования вещественных доказательств.

Едва он ушел, как Да Мин бросился к манипуляционному столу, натянул перчатки, дрожащими руками набрал пароль на замке, и затем достал из шкафа для временного хранения вещдоков диск стоимостью десять миллионов.

Держа в руках диск, Да Мин не чувствовал, что это доказательство, способное отомстить за жертву, но он чувствовал, что это ключ к его мечте о вознесении на Небеса, которого он так долго ждал.

В свете бестеневой лампы его лицо исказилось так, будто было сделано из воска.

Он сглотнул и быстро запихнул диск в заранее приготовленный пластиковый пакет.

Десять миллионов… Десять миллионов!!

Он уже видел перед собой виллу и красивую девушку, манящую его рукой. Да Мин задрожал от предвкушения, а затем, проявив, вероятно свои самые выдающегося профессиональные навыки за всю жизни, быстро стер и уничтожил некоторые следы произошедшего, включая бумажный стаканчик, который его наставник выбросил в мусорное ведро, ведь в нем были следы снотворного. Да Мин достал стаканчик и спрятал в карман, приготовившись по-тихому покинуть полицейский участок.

Проделывая все это, он аж вспотел. Но, хвала Небесам, во время процесса никто случайно не зашел в дверь, а наблюдение за этой лабораторией прервали из-за техобслуживания, Да Мин слышал, как его наставник жаловался на это утром.

Все было так хорошо...

Все было даже слишком хорошо.

Взволнованный Да Мин посмотрел на диск в своей руке и вдруг подумал о том, что, черт возьми, но что же такого может быть на этом диске, что кто-то готов отвалить за него такие деньги?

Его наставник уже восстановил носитель информации, так что, должно быть, частично материал уже можно было просмотреть… Да Мину будто демон, искушая, на ухо нашептывал включить устройство и посмотреть, что же там находится.

Он слышал звук собственного тяжелого дыхания, его большой палец дрожал...

Словно управляемый невидимыми нитями, он протянул руку к кнопке на ящике Пандоры…

Клик.

Он сосредоточенно затаил дыхание.

После нескольких секунд зловещей тишины экран в самом деле включился.

Тусклый свет отразился на бледном лице Да Мина, внимательно уставившегося на экран, а потом...

– !!!

Да Мин вдруг резко весь покрылся потом! Из его дрожащей руки диск выскользнул и упал на пол.

– Как, как такое возможно...

На трясущемся изображении появился Чжэн Цзинфэн – известный полицейский-герой, получивший признание общественности и имевший хорошую репутацию в уголовном розыске!!!

Чжэн Цзинфэн посмотрел в камеру, он будто смотрел на того, кто находится по другую сторону экрана, и необычайно жутко улыбнулся.

Да Мин чуть не обоссался от страха!

Откуда… Откуда Чжэн Цзинфэн появился на видео жертвы?

Почему этот человек появился на вещдоке, а его наставник ничего ему не рассказал?

Холод обвился вокруг Да Мина, словно змея. Он рухнул на пол, чувствуя, будто падает в темную бездонную пропасть. По сравнению с Чжэн Цзинфэном и своим наставником он считал себя никем… Он резко пришел в себя и бросился собирать свои пожитки.

Нужно отдать диск таинственному заказчику, потом забрать деньги, и как можно быстрее бежать из страны, а потом...

Скрип.

Открылась дверь.

Да Мин увидев ​​знакомую фигуру, стоящую в дверном проеме против света. Ему даже не нужно было видеть лицо человека, чтобы понять, кто это был.

Его наставник сказал голосом, который показался ему невероятно холодным и пугающим:

– … Ты все видел…

Автору есть, что сказать:

Мини-театр: «Пельмешки»

Какие пельмешки все любят есть в день зимнего солнцестояния?

Се Цинчэн:

– С начинкой из зимних побегов бамбука, водяных каштанов и свежего мясного фарша.

Хэ Юй:

– Мне нравится начинка из морских ежей со свежим мясным фаршем... Морские ежи должны быть из Сардинии…

Се Цинчэн:

– Тогда останешься голодным.

Хэ Юй:

– QAQ

Мо Си:

– Почему ты плачешь в такой большой праздник?

Хэ Юй:

– Се Цинчэн заставляет меня голодать!!!

Гу Ман:

– Какое несчастье, тогда заходи к нам. Так уж получилось, что я приготовил пельмени с новой начинкой, хочешь попробовать?

Хэ Юй:

– А что за начинка?

Гу Ман:

– Начинка из хрустящего жаренного гуся~.

Хэ Юй:

– Досвидос…

Чу Ваньнин:

– Чей ты ребенок, почему ты плачешь?

Хэ Юй:

– Мой гэгэ заставляет меня голодать!!!

Чу Ваньнин:

– … Тогда ты можешь остаться на ужин, просто доставим еще пару мисок и добавим пару палочек для еды.

Мо Жань:

– Остаться? Нет-нет-нет, мне и самому не хватит тех пельмешек с капустой и мясом, что мы вместе налепили, как я могу еще и ему позволить остаться? Поторопись и свали! Сегодня праздник, а быть третьим лишним – плохая примета!

Щенок-дракон молча плелся по дороге, опустив мордочку и волоча по земле хвост. Он ведь просто хотел поесть пельмешек фаршированных морскими ежами из Сардинии... Почему с ним вот так обошлись?.. Он ведь редчайший щенок-дракон, а Се Цинчэн с ним ни разу не добр. Он ведь даже достался Се Цинчэну бесплатно, а тот не может раздобыть подходящий для него корм!

Хэ Юй продолжал идти до тех пор, пока не почувствовал настолько сильный голод, что больше не мог и шагу ступить, поэтому сел он сел на качели в парке.

Голодный, грустный, изможденный щенок-дракон уснул.

Сквозь дрему ему показалось, что кто-то подошел к нему, позвал его по имени, он что-то пробормотал во сне, а потом его будто заключили в теплые объятия.

Когда он открыл глаза, то обнаружил себя дома, лежащим в своей специальной кроватке для щенка-дракона. Се Цинчэна с невозмутимым выражением на лице принес ему тарелку с горячими пельмешками.

Хэ Юй:

– Я не буду есть!

Се Цинчэн:

– Морские ежи с фаршем из свежего мяса. Морские ежи из Сардинии. Будешь есть или нет? Я их выброшу, если не будешь.

Хэ Юй:

– !!!

Конечно же, он будет их есть. Хэ Юй протянул свою маленькую лапку, взял маленькую ложечку, подцепил пельмешку и отправил ее в рот.

Свежий нежный мясной фарш со сладостью водяных каштанов и зимних побегов бамбука, а еще…

– Ай!

 Глаза Хэ Юя распахнулись, когда он прикусил монетку.

Се Цинчэн:

– В наступающем году тебя ждет удача, считай, тебе повезло. Я приготовил целый горшок, но тебе досталась именно эта пельмешка.

Теперь Хэ Юй вспомнил, что у людей, кажется, была такая примета, и тут же обрадовался своей удаче.

Се Цинчэн:

– Хочешь еще?

Щенок-дракон улыбнулся, разом обнажая все свои молочные зубы:

– Хочу! Еще хочу!

Он совершенно забыл о том, что это вообще не те пельмешки, которые он изначально хотел съесть.