Отпустить кого-то очень трудно.

С того самого дня Хэ Юй молчаливо преследовал Се Цинчэна, желая снова с ним поговорить.

Однако Се Цинчэн уже принял решение и больше не хотел иметь с ним никаких дел.

Расставание подобно излечению от болезни. Если сердце колеблется, лекарство не подействует. Если сдаться на полпути, старая болезнь вернется, и станет только хуже.

Хэ Юй приходил на его лекции, Се Цинчэн не препятствовал, но никогда не смотрел в его сторону.

Хэ Юй отправлял ему сообщения, Се Цинчэн просматривал их, но никогда не отвечал.

Когда у Хэ Юя заканчивались занятия, он приходил к общежитию Се Цинчэна, надеясь повидаться с ним. Но Се Цинчэн держал свою дверь закрытой, не позволяя ему снова приблизиться.

С помощью специальной программы Се Цинчэн продолжал следить за состоянием Хэ Юя через браслет. Хотя он и прекратил с Хэ Юем всякое общение, он не хотел, чтобы юноша заболел из-за этого. Именно поэтому Се Цинчэн игнорировал Хэ Юя, но не запрещал ему приходить. У Хэ Юя оставалась хоть какая-то отдушина, поэтому сигнал браслета не загорался красным, а оставался оранжевым.

 Се Цинчэн думал, что постепенно, рано или поздно оранжевый свет снова сменится голубым.

Хэ Юй же не мог ждать его вечно.

Се Цинчэн стал наводить у себя порядок.

В его доме были вещи, не принадлежавшие ему, от них стоило избавиться как можно скорее. Только приступив к уборке, Се Цинчэн осознал, как много всего Хэ Юй оставил в его квартире.

На столе лежало несколько его книг и даже тетради для домашних работ. Пролистав их, Се Цинчэн отметил, что Хэ Юй всегда серьезно подходил к выполнению заданий, почерк у него был аккуратный и красивый, и он почти всегда получал высший балл.

На кухне стояли парные кружки с лисом Ником и глупой крольчихой из «Зверополиса». Как-то раз Хэ Юю приспичило поехать в Диснейленд, он пригласил Се Цинчэна с собой, но тот был убежден, что поход в парк развлечений это скучно и к тому пустая трата времени и денег. Хэ Юю пришлось пойти одному. Вернувшись, он принес с собой эту пару чашек и настоял на том, чтобы они остались в общежитии у Се Цинчэна.

Хэ Юю никогда не было интересно заниматься благоустройством своей спальни в семейном особняке, а вот в квартиру Се Цинчэна он притащил кучу вещей.

Самой раздражающей была игровая приставка в углу гостиной. Когда курьер доставил посылку, Се Цинчэн подумал, что произошла какая-то ошибка. Здесь, в преподавательском общежитии, у него не было никакой нужды в большом цветном телевизоре.

Однако курьер пояснил, что это игровая приставка.

Взглянув на имя покупателя, Се Цинчэн с невозмутимым видом позвонил Хэ Юю спросить, что тот задумал.

Хэ Юй ответил, что это самая последняя модель, к ней можно подключиться и играть вдвоем, а это одно удовольствие.

Однако, купленная приставка просто пылилась в гостиной без дела, и они ни разу так и не сели в нее поиграть.

Се Цинчэн избавился от всего.

Он помог старику-старьевщику донести вещи до машины, а когда вернулся к себе в квартиру, то вдруг почувствовал, как сильно она опустела, можно было даже сказать, стала заброшенной.

Слишком стерильно.

Се Цинчэн постоял какое-то время в гостиной, затем вошел в спальню и вдруг обнаружил там «рыбу, ускользнувшую из сети»... Это была коробка со случайной фигуркой покемона, стоявшая на прикроватной тумбочке. Хэ Юй когда-то прихватил ее в книжном магазине. Открыв коробку, он обнаружил внутри Чармандера* и решил оставить его на тумбочке у кровати Се Цинчэна.

– Ты ведь боишься холода? Он поможет тебе согреться.

Се Цинчэн тогда поднял глаза от книги и сказал:

– Он ведь ненастоящий.

Хэ Юй улыбнулся и подошел к нему ближе, обогнув стул и обнимая его сзади за плечи:

– Зато я настоящий. Позволь мне согреть тебя. Услуга подогрева постели предоставляется бесплатно круглый год.

Се Цинчэн выбросил Чармандера в мусорное ведро. Украшенный пламенем кончик хвоста игрушки отломился. Фигурка лежала на дне мусорки и по-прежнему улыбалась, но отчего-то казалось, что ей грустно.

– …

В конце концов, Се Цинчэн вернул Чармандера на прикроватную тумбочку и аккуратно приклеил кусочек с пламенем обратно к его хвосту.

Июнь, сезон гроз.

В Шанхае стало жарко и душно, а после полудня часто случались ливни.

Хэ Юй по-прежнему регулярно приходил к общежитию Се Цинчэна, чтобы увидеть его. Но, чтобы не тревожить его, останавливался подальше, на противоположной стороне дороги... Оттуда был виден кабинет Се Цинчэна, в котором тот готовился к лекциям или работал с материалами Цинь Цыяня.

Вечерние часы самообучения на факультете изящных искусств Шанхайского университета заканчивались в 20:30, Хэ Юй обычно подходил к общежитию Се Цинчэна в 21:00. Он просто стоял на расстоянии и наблюдал за ним, а в 23:00 отправлял Се Цинчэну сообщение:

«Гэ, уже поздно, хватит работать, ложись спать пораньше».

«Спокойной ночи».

Точнее, чем будильник.

В тот день шел сильный дождь, на огромной территории кампуса почти никого не было. Се Цинчэн думал, что Хэ Юй не придет. Он подошел к окну, намереваясь выкурить сигарету, и уже потянулся к ручке, чтобы открыть, как увидел Хэ Юя, стоявшего с зонтиком под дождем.

Их взгляды пересеклись.

Се Цинчэн был в очках, поэтому мог разглядеть все детали. Дождь был такой сильный, что от зонта Хэ Юя было мало пользы. Он стоял там насквозь промокший, только чтобы убедиться, что Се Цинчэн выключил свет и лег спать, не засиживаясь допоздна.

 В этот момент Се Цинчэн вдруг ощутил, насколько Хэ Юй был прав. Но он и не подозревал, насколько безжалостным может быть.

Однако он должен быть безжалостным.

Его здоровье все ухудшалось. Как-то раз, проснувшись, его одолел приступ кашля, а потом на белоснежном платке, которым он прикрывал нос и рот, Се Цинчэн обнаружил кровь.

Он отправился в больницу Мэйюй для более тщательного медицинского обследования, и результаты оказались совсем не оптимистичными.

Се Цинчэн вернулся к себе и снова перебрал записи Цинь Цыяня, подсчитывая, сколько времени ему еще потребуется, чтобы разобраться с оставшимся. Одновременно с этим он сам проводил тесты, чтобы восстановить уничтоженную часть данных… Он полагал, что время еще есть, хотя его оставалось не так уж много.

Ему нужно было торопиться, и кроме это продолжать работать над лечебными препаратами для дочери Лао Циня.

Однако…

– Се-шэн.

Однажды вечером, когда Се Цинчэн читал книгу, ему позвонил муж Цинь Жунбэй.

Этот американец раньше учился в Гонконге, поэтому его мандаринский был с легким гонконгским акцентом, и он называл Се Цинчэна не «господин Се», а Се-шэн.

Когда-то Цинь Жунбэй была похищена тайной преступной организацией. Ее пытали, ей угрожали, над ней проводили эксперименты.

Они полностью разрушили ее личность.

И хотя позднее Се Цинчэн решил возобновить прием «RN-13» и проводить тесты на собственном теле, чтобы разработать препарат, который бы остановил атрофию органов Цинь Жунбэй, времени было слишком мало. Лекарство лишь частично улучшило ее состояние, но ожидаемого результата не принесло.

С прошлого года состояние Цинь Жунбэй стало ухудшаться. Лекарства могли лишь облегчить ее боль, но не могли остановить болезнь.

Когда раздался звонок, у Се Цинчэна словно сработало шестое чувство, он почувствовал тревогу.

На другом конце послышался осипший голос мужа Цинь Жунбэй, он изо всех сил старался сдержать эмоции:

– Се-шэн, моя жена умерла сегодня утром. Она не мучилась. Я благодарен вам за все, что вы для нее сделали за все эти годы...

Когда Се Цинчэн повесил трубку, в его ушах продолжал стоять звон.

Он вышел на балкон и посмотрел на моросящий дождь.

Точно такая же погода стояла в Шанхае, когда они провожали Цинь Цыяня.

Он поджег сигарету и хотел затянуться, но вдруг почувствовал, что его рука будто онемела. Он не мог ее поднять.

Се Цинчэн так и стоял в оцепенении, пока сигарета не догорела.

При жизни Цинь Жунбэй тоже была врачом и ученым. Се Цинчэн никогда не был до конца уверен, что отец не рассказал ей хоть что-то о Первом императоре. Позднее он склонялся к мысли, что она все-таки кое-что знала, потому что после похищения ее муж просматривал ее рабочие записи, в которых нашел несколько исследований, связанных с пациентами, принимавшими «RN-13». Когда ее похитили, она выдержала все пытки и ничего не рассказала.

Помимо этого, разбирая вещи Цинь Жунбэй, ее муж нашел рисунок, на котором она изобразила свою семью: себя, мужа, дочь и брата, погибшего в автокатастрофе.

Рядом с отцом она нарисовала еще одного человека, чьи черты были несколько размыты. Он, как и ее отец, был одет в медицинский халат.

Цинь Жунбэй рисовала очень мягкими штрихами. Она вложила рисунок в фотоальбом, привезенный с собой из Китая.

Она подписала альбом несколькими чуть наклоненными китайскими иероглифами бледно-голубыми чернилами: «我的家人». [Моя семья]

Дрожащей рукой Се Цинчэн попытался прикурить еще одну сигарету.

Но на этот раз он даже не смог извлечь огонь из зажигалки.

Стояла глубокая ночь, вокруг все было окутано непроглядной тьмой.

После кончины Цинь Жунбэй Се Цинчэн отправился на шанхайское мемориальное кладбище.

Он принес с собой два букета цветов, один из которых он положил на могилу Чэнь Лишэна, брата Чэнь Маня. Чэнь Мань уже выздоровел, но в последнее время находился под строгим наблюдением семьи. Опасаясь, что он снова рискнет совершить какую-нибудь глупость, глава семьи нанял телохранителей, которые следовали за ним по пятам, что крайне раздражало Чэнь Маня.

Се Цинчэн, напротив, считал, что это к лучшему. Он не хотел, чтобы Чэнь Мань подвергся еще большей опасности.

Второй букет он не смог возложить.

Перед могилой Цинь Цыяня собралось несколько скорбящих. Окинув их взглядом издалека, Се Цинчэн в некоторых из них узнал своих старых коллег из Первой шанхайской больницы. Он развернулся и с букетом белоснежных лилий спустился вниз по лестнице, ведущей к кладбищу. Он оставил цветы у входа. Но когда он уже собирался уйти, кто-то поднял оставленные им лилии.

Это был Хэ Юй.

– Се Цинчэн.

– ...

– Ты хочешь оставить ему цветы? Подожди, я помогу тебе их возложить.

Не дожидаясь ответа Се Цинчэна, Хэ Юй взял букет белых лилий, подошел к статуе Цинь Цыяня, торжественно положил цветы, а затем трижды низко поклонился.

Се Цинчэн стоял под моросящим дождем, наблюдая за ним...

Когда Хэ Юй вернулся к воротам кладбища, Се Цинчэн был уже далеко, он мог видеть только его чуть исхудавшую спину.

Может, ему показалось, но Хэ Юй чувствовал, что Се Цинчэну в последнее время становилось все хуже. Он часто видел, как Се Цинчэн кашляет и бегает в частную больницу «Мэйюй»... Хотя Се Сюэ уже давно выписали.

А сегодня, когда он увидел его на кладбище, его лицо при солнечном свете было бледным как у призрака, словно серебристая дымка над морем, готовая вот-вот исчезнуть.

Казалось, что жизнь в Се Цинчэне еще теплилась лишь для того, чтобы завершить труды Цинь Цыяня. Его связь с миром почти оборвалась… Безусловно, он все еще жаждал ареста того самого «Дуань Вэня», о котором говорила Цзян Липин, но это были лишь тщетные мечты. Дуань Вэнь был совершенно неуловим. Хотя он и был главой международной организации, но при этом всегда оставался в тени. Чжэн Цзинфэн со своей командой провел расследование и обнаружил, что даже это его имя было ненастоящим. Документы и удостоверение личности, которые он использовал, были фальшивыми.

Прошло девятнадцать лет со дня смерти родителей Се Цинчэна. В этом году исполнится уже двадцать.

Два десятилетия пролетели в мгновение ока. Множество людей приложили все свои усилия, некоторые из них успели поседеть, но справедливость так и не восторжествовала. Убийца по-прежнему остался на свободе, погибшие полицейские так и не удостоились заслуженных почестей, а дело о производстве нелегального препарата «RN-13» зашло в тупик.

Находясь в безвыходном положении, Се Цинчэн терпеливо ждал двадцать лет.

На двадцатом году ожидания скончалась Цинь Жунбэй.

Се Цинчэн больше не чувствовал той мучительной боли и ощущения несправедливости. Постепенно, мало-помалу он достиг предельного спокойствия...

Потому что знал, что уже близок к ним.

Уже скоро, через пару лет, он тоже отправится за ними.

Се Цинчэн лишь задавался вопросом, что скажет им. Ведь, в конце концов, сделав все, что смог, он так и не нашел ответ. Не разочаруются ли они, когда встретятся с ним в другом мире?

– Гэ, ты сегодня возвращаешься в общежитие?

Прошла еще одна неделя, и на выходных Се Цинчэн с тетушкой Ли и Се Сюэ отправились на кладбище почтить память Се Пина и Чжоу Муйин.

Его родители были похоронены не на том же кладбище, что и Цинь Цыянь. Они лежали на маленьком кладбище на западной окраине города, где хоронили простых людей.

После уборки могилы они вернулись в переулок Моюй и поужинали у тетушки Ли. После ужина Се Сюэ обратилась к брату:

– Если ты в общежитие, тогда давай возьмем одно такси, сэкономим...

Се Цинчэн не ответил, было видно, что его что-то тяготит.

Он помог тетушке Ли помыть посуду, вытер руки, а затем поднял взгляд и сказал Се Сюэ:

 – Се Сюэ, давай сначала зайдем к нам домой. Нам нужно кое о чем поговорить.

Се Сюэ было немного не по себе. С тех пор, как она стала взрослой, Се Цинчэн редко так серьезно приглашал ее, чтобы сесть за стол и о чем-то поговорить.

– Гэ, что случилось?

Се Цинчэн налил две чашки чая и сел.

– Ничего серьезного, присядь.

Се Сюэ встревоженно присела на краешек стула.

Брат пододвинул к ней чашку с горячим чаем и спустя некоторое время, наконец, сказал:

– Се Сюэ, ты уже взрослая и не можешь жить вместе со мной и дальше.

Он немного помолчал, ему, как мужчине и главе семейства, до сих пор было несколько неловко говорить о подобных вещах со своей младшей сестрой.

Но это было необходимо сделать. За последнее время Се Цинчэн спланировал все свои предстоящие дела, включая главное событие в жизни Се Сюэ.

Поэтому после нескольких секунд молчания он с напряженным видом продолжил:

– ... Хочешь присмотреть кого-нибудь?

Се Сюэ:

– … А???

Се Цинчэн:

 – Я выбрал для тебя несколько вариантов. Положение у всех неплохое, внешность тоже, я проверил. Если у тебя получится, выдели время на следующей неделе для встречи с ними.