«Думаю, что всё же демоны были
моими друзьями»
- Korn, «Coming Undone»
Нико восстал из спящих ровно в одиннадцать. Из сна выдернул мелодичный перезвон будильника, ознаменовавший приближение рабочего полудня. Моиланен проснулся уставшим, но, на удивление, вполне жизнеспособным: магический сон Олли даровал исцеление. Нико обрадовала скорая встреча с незнакомцами и постоянными клиентами: музыка и общество множества людей вокруг с разной энергетикой точно помогли бы ему морально справиться с происшедшим и не дать себе слететь с катушек.
Нико сел на постели, поежился от влажного ветра, что влетел в окно и забрался в его спутанные темные волосы. Нашел в контактах Олли и напряженно слушал длившиеся дольше обычного гудки. Он питал искреннюю надежду, что происшедшее - лишь ночной кошмар, с Йоонасом наяву все в порядке, и чудовищное убийство не свершалось на его глазах. Мысли прервались хриплым «Я слушаю» Олли.
- Как Йон? - спросил некромант, забыв о приветствии.
- Он спит, - сообщил альв разбитым тихим голосом, - пульс бесперебойный и чуть замедленный, как и у всех спящих.
- А ты отдыхал? С тобой все в порядке? - поинтересовался Нико, хотя по интонациям Матела он догадался, что тот дежурил у постели беспробудного Йоонаса всю ночь, не смыкая глаз.
Чувство ли ответственности за жизнь товарища терзало его, увиденный ли на кладбище кошмар поражал его воображение вновь и вновь и не давал заснуть. Моиланен в который раз пожалел, что не способен так же, как альв, коснуться его самого, подарив душе покой и умиротворение и заставив веки сомкнуться.
- Может, я оставлю бар на сегодня, приеду и пригляжу за ним? - недолго думая, сказал Моиланен.
Он знал, что потеряет часть выручки за целый день: не все были бы согласны ждать заказа дольше обычного, потому что в баре находился бы единственный бармен, но не простил бы себе, если бы не предложил помощь тому, кто всегда был рядом. В конце концов, деньги - дело наживное, настоящая ценность жизни заключена не в них.
- Я уже взял больничный, - сообщил Олли, - чтобы поддерживать Йоонаса чарами практически все время - так его тело не истощится. Ну и чтобы сегодня не слушать скандалы пациентов из коридора, конечно же, - не стал кривить душой альв, - но ты можешь сделать доброе дело: привезти что-то съестное, - по взлетевшей интонации стало ясно, что он вымученно улыбнулся, пытаясь убедить себя, что с ним самим все в порядке, он еще способен на улыбку и не достиг предела.
- Все, что захочешь, - с чувством ответил Нико, - буду к вечеру. Набери мне, если Йон выйдет из этого состояния или с ним что-то случится, - попросил он.
Альв невнятно согласился и быстро прервал вызов, оставляя друга строить догадки, нужна ли Матела поддержка и общение или одиночество, чтобы отрефлексировать и сфокусировать внимание на насущных проблемах. Моиланен, убедившись, что Йоонас не остался без помощи, выдохнул с долей облечения и поблагодарил судьбу за такой подарок, как Олли. Однако Провидение, похоже, не одарило Матела умением видеть людей насквозь сквозь завесу безумной песчаной бури собственных чувств: если он влюблялся, то целиком отдавался тому, кого любил, не замечая пренебрежения, и затем оставался с разбитым сердцем, склеивая его по кусочкам и обещая себе, что никогда больше никому не позволит обидеть себя. Более того, альв, помогая другим своими способностями, сам терял силы и энергию, и зачастую был уставшим, терял вес, а его иммунитет держался на обилии всевозможных принимаемых витаминов и правильном питании. Такова его плата за дар целительства, сверхэмпатии и воздействия на эмоции. Моиланен пообещал себе, что заедет в лучший из местных ресторанов и приобретет что-нибудь для Олли там.
Часов до двух Нико разрешал дела, касающиеся бухгалтерии и поставок продуктов. Недавно привезенные перчатки для приготовления пищи и ингредиенты громоздились горой коробок у черного входа: пришлось помогать работникам мини-кухни вскрывать тары с продуктами и раскладывать их по местам. Накладные и отчеты поджидали некроманта, собранные в неровную белую стопку. Намерение работать в зале, врезавшись в этот бумажный белый айсберг, потонуло в рутине, и время, как назло, тянулось до невозможного медленно, будто нарочно не двигая стрелки часов.
В семь вечера Нико деликатно объяснил бармену, что помогать он ему сегодня ночью не собирается, и все заказы ложатся на его сильные, обтянутые тканью футболки с логотипом известной рок-группы, плечи. Пообещал дополнительную выплату и подумал, что на подобные случаи неплохо бы иметь при баре администратора. В районе восьми Нико уже держал в руках набитые ароматными творениями профессионального повара тары из пластика, ожидая прибытия такси. Он торопливо сгрузил ношу в машину и устроился сам, выуживая из глубин кармана телефон и, не попытавшись скрыть улыбку, отвечая на сообщения Йоэля, который интересовался не только самочувствием павшего от рук девы Порко, но и состоянием его, Нико.
Олли, встретив гостя, коротко глянул на него тусклыми, пасмурными глазами. По медленным движениям и бледности альва стало ясно, что поддержание Йоонаса выкачало порядочно сил.
- Как ты? - поинтересовался некромант.
- Чувствую себя так же, как при сильной гипертермии с переутомлением, - поделился Матела, - сразу вспоминается альма-матер и студенчество.
Некромант прошел в гостиную-студию, совмещенную с кухней, вслед за альвом. Свободные поверхности подоконников были заставлены живыми растениями: драценой, колеусом и еще Тапио весть какими сорняками. Некоторые кашпо располагались прямо на полу, для других были соображены двухъярусные стойки. Растения придавали Олли сил, обмениваясь с ним энергией, и в хорошие времена выглядели великолепно, но сейчас перед взором предстало печальное зрелище: листья увяли и бессильно клонились к земле из-за того, что владелец тянул слишком много силы жизни.
Мягкую плоскость большого дивана занимало тело Порко в неловко-раскованной позе. Из-за потери вечного горячего румянца на щеках казалось, что фамилиар мертв.
- Есть изменения? - без трепета надежды поинтересовался Нико.
Олли ответил не сразу: он упал в кресло и, не заботясь об осанке, распластался по нему, закрыл глаза, под которыми залегли серые тени. Его тревогу вызывало то, что сон Йоонаса был беспробуден: он не реагировал мимикой на бьющий в окно солнечный свет и электрическую иллюминацию, не вздрагивал от звуков и прикосновений; не видел ни приятных, ни зловещих снов: не хмурился, не смягчал каменно-расслабленного выражения. Гормональный фон, что с помощью потусторонних ухищрений отслеживал Матела, также не менялся.
- Как видишь, нет, и я понятия не имею, что делать, - слабым голосом отозвался Олли, откинув голову на спинку кресла, - мне не хотелось бы прибегать к радикальным мерам и подвергать его состоянию болевого шока.
Альв вновь поделился своими наблюдениями насчет сна Йоонаса. Пока он говорил, с медицинской точки зрения и с терминами объясняя возможную природу проклятого сна, Нико аккуратно распечатал упаковки из ресторана, нашел столовые приборы и сгрузил все на журнальный столик, покорно стоявший на трех объемных ножках рядом с креслом Олли. Тот, почувствовав близость съестного, отвлекся от тяжелых мыслей. С каждой порцией альву становилось лучше: энергия возвращалась к нему.
- Есть у меня одна идея, - с задумчивой оживленностью проговорил Олли, - но ее вряд ли можно назвать здравой. Что, если воспользоваться ядом Йоэля?
Моиланен посмотрел на него так, будто впервые увидел, и впечатление от увиденного было не из приятных.
- Ты свихнулся? - ядовито поинтересовался Нико.
- Поверь, я бы диагностировал слет с катушек до того, как ты задашь вопрос, - парировал Матела, - я подумал, что сила нездешнего существа сможет вывести его из коматозного состояния.
В этом ощущался смысл. Раз забытье, сковавшее тело и разум Йона, исходило от потусторонней сущности, значит, не известный ни одному земному серпентологу яд змеи-оборотня мог сработать.
Олли поглощал еду из пластикового контейнера и ждал его вердикта.
- Хорошо, я сейчас позвоню ему и расспрошу о яде поподробнее, - согласился Нико.
Он не без трепета отыскал имя Йоэля в списке контактов и позвонил. Хокка ответил практически сразу же, будто ждал его звонка. Нико включил громкую связь.
- Нико! Что у вас? Йоонас пришел в себя?
- Йон в том же состоянии, - огорченно ответил мужчина, - Олли считает, что в этом случае все средства хороши, поэтому появилось предположение, что твой яд придется очень кстати.
- Не думаю, что он поможет, - с сомнением произнес Йоэль, - он как наркотик. В совсем маленьких количествах на короткое время стимулирует мозг и ауру, в больших - убивает.
- То есть, во время драчки с мертвецами ты закачал в меня наркотик? - уточнил Нико.
- Да ладно тебе, там было всего ничего, - в голосе Хокка послышалась невинная и легкомысленная улыбка, - помогло же. Кстати, зависимость он не вызвал, как и длительных побочек, значит, все в порядке.
- Так ты согласен? - с нажимом произнес Моиланен.
- Я боюсь навредить, - голос Йоэля приобрел звенящие нотки беспокойства, - я не знаю, что буду делать, если убью его. Нет информации, к чему приведет сочетание яда и порчи и крови неземной сущности.
- Мы можем провести небольшой эксперимент, только без яда все равно не обойтись, - подал голос Олли, - но и долго тянуть мы не можем.
- И тебе привет. Я сейчас приеду, - сообщил змей.
- Я вышлю адрес sms-кой, - предупреждая вопрос, проговорил Моиланен и сбросил вызов.
Он быстро напечатал адрес в их личный чат и почему-то вдруг вспомнил о еще одном участнике их сверхъестественного сообщества.
- Ты ведь прервал магическую связь с Томми? - осторожно полюбопытствовал некромант.
- Почти, - уклончиво ответил Олли, - я слегка ослабил ее. Он тоже переживает из-за происшедшего, я уверен. Не хотел тебе говорить, но часть моей энергии уходит на поддержку Алекси: ему сейчас непросто.
Нико едва удержался от того, чтобы не уронить лицо в ладони. Он надеялся, что рано или поздно к Матела придет осознание того, что ему не нужно ежедневно рисковать истощить себя и разрываться на части, чтобы сделать кому-то хорошо. Он взвалил на свои плечи неподъемный груз ответственности не только за телесное состояние, которое он при необходимости врачевал достижениями фармацевтики и медицины, но и эмоциональное.
- Все так плохо? - спросил Моиланен, имея в виду слабость альва к тем, а кого он «влипал».
- Хуже, чем ты можешь себе представить.
Олли, чтобы не продолжать разговор, двинулся к находящемуся позади дивана гарнитуру, взял из звенящего металлом при малейшем движении ящика для приборов нож, обработал сверкающее лезвие бактерицидным средством и нанес его же на бумажную салфетку. В руках альва так же оказалась небольшая стеклянная пиала. Затем он приблизился к Йоонасу, взял его руку в свою и поймал предостерегающий взгляд Нико.
- Я извинюсь перед ним за несанкционированный сбор крови, когда он проснется, - пообещал Матела.
Альв провел салфеткой по ладони мужчины, обеззараживая поверхность, и чиркнул по ней ножом, рассекая кожу. По краям тонкой ранки сразу же выступила кровь. Олли наклонил ладонь фамилиара над пиалой, и кровь медленно потекла по руке, собираясь на одном конце ранки. Капля, достаточно отяжелев, скатилась по ребру, оторвалась и упала на прозрачное дно. Нико отвернулся. Собрав шесть капель, Олли закинул руку Порко на подлокотник дивана, обеспечивая более высокое относительно тела положение, чтобы остановить кровь, достал из стенного шкафа бинт, привычным движением распечатал упаковку и быстро замотал нанесенную рану.
Спустя примерно полчаса в дверь позвонили.
- Я открою, - бросил Моиланен Матела, который и не помышлял вставать с кресла, и удалился.
Йоэль улыбнулся ему при встрече. Они вошли в зал, и сердце Хокка сжалось при взгляде на мертвенно белого бессознательного Йоонаса. Затем он заметил пиалу с кровью и повязку на руке фамилиара.
- Для начала нужно провести эксперимент, - заметив чужое недоумение, сообщил Олли, - мы добавим яд в кровь и убедимся, что с ней не произойдет ничего экстраординарного.
- А есть вероятность, что произойдет нечто экстраординарное? - насторожился Йоэль.
- Ну, яд может начать уничтожать компоненты крови, красные кровяные тельца например, лейкоциты и прочее, - объяснил альв, - так что подстраховка в этом деле не помешает.
Незримые клыки кольнули шею Нико и заразили ее фантомной болью - он вспомнил момент, когда змей укусил его, не задумываясь о возможных побочных эффектах.
- Я думаю, мы можем начать, - сказал Моиланен.
Йоэль приблизился к бессознательному Йоонасу и знакомым движением обнял себя руками и закрыл глаза; по его коже от плеч тут же набежал узор змеиной чешуи, быстро приобретающий рельеф, и вот уже через мгновение на полу свила тело в кольца грандиозная кобра. Она подняла шею и открыла пасть, затрепетав языком; длинные клыки с протоками для яда зловеще блеснули в электрическом свете.
Олли взял со стола пиалу и сказал Йоэлю поставить клыки на ее край. Кобра закусила стекло, и через несколько секунд две капли яда скатились по стенке, попадая в кровь и смешиваясь с ней. Матела понаблюдал за получившейся смесью, взболтал ее кругообразным движением, но ничего не происходило: состояние крови оставалось статичным.
- Теперь можно попробовать на Йоонасе, - сказал Олли, взял Порко за запястье и поместил его руку так, чтобы она свисала с края дивана, а тыльную сторону освещал электрический свет ламп.
Кобра смотрела на альва, не мигая: Йоэль явно сомневался в правильности происходящего и не мог решиться на отчаянный шаг. Олли кивнул ему и уместил свою ладонь на груди Йоонаса в том месте, где должно находиться сердце.
Клыки зацепили вену на запястье Йоонаса и на секунду погрузились в нее, прежде чем змей отстранился, сбросил кожу и вновь стал Йоэлем.
- Пульс участился, - рассказал Матела о своих наблюдениях, полностью сконцентрировавшись на своих ощущениях, - возможно, если мозг начнет получать больше кислорода, то это выведет его из сна.
Нико и Йоэль стали ждать. Но чуда не произошло: Порко так и не открыл глаза.
- Сердцебиение снова замедлилось, - в интонации Олли угадывалось разочарование.
- И что теперь? - полюбопытствовал Хокка, всматриваясь в лицо фамилиара и пытаясь уловить малейшие признаки жизни.
- Я не знаю, - честно ответил Олли, - я недавно связывался с Алекси: хотел спросить, нет ли у него проблем, и есть ли у него идеи насчет сна Йоонаса. Он в порядке: проспал целый день. Что делать с Порко, понятия не имеет, но пообещал посмотреть всю имеющуюся литературу, которая у него есть.
- Литературу? - уточнил Йоэль, размышляя, какое бы издательство согласилось тиражировать подобные опусы.
- Далекие предки у него были такими же одаренными, как и он, и записывали все, что знали о шаманских обрядах, передавая знания из поколения в поколение, - передал Олли то, что узнал у Каунисвеси. - Судя по всему, его род на хорошем счету в Хельхейме.
- Есть еще вариант, но тогда придется возвращаться на кладбище, - мрачно сообщил Нико.
- Ты предлагаешь воскресить ту мертвечину... вернее то, что от нее осталось, еще раз и заставить ее снять проклятие? - догадался змей.
- И сжечь ее, да, - согласился с предположением некромант. - Я поеду на кладбище сегодня ночью, - решил Нико, - этому кошмару пора завершиться. Неплохо было бы связаться с Лалли и убедиться, что дежурных не будет.
План звучал несложно, но некроманта одолевало нехорошее предчувствие.
- Я встретил Томми сегодня, - вспомнил Хокка, чем заставил Олли встрепенуться, - мы столкнулись у парковки. Он сказал, что сегодня днем на кладбище лучше не соваться, чтобы не наткнуться на наряд и избежать подозрений. Томми использует свое подавляющее влияние на максимум, чтобы "следствие зашло в тупик ввиду внезапной несостоятельности всех подчиненных", - процитировал змей.
Нико был готов расцеловать Лалли за предпринятые меры, и останавливали его только расстояние и переживания за Матела.
- Эфир! - воспоминание снова посетило Йоэля, взглянувшего на время, - скоро вечернее вещание, мне нужно бежать на работу.
- Я провожу, - Нико подорвался вслед за змеем.
Вопрос, мучивший Моиланена всю процедуру оживления Йоонаса, крутился на кончике языка. Они вышли за дверь и оказались в темноте лестничной площадки.
- Йоэль, - Нико повернулся к мужчине и мягко коснулся его руки, - ты сказал, что в малых количествах яд действует на мозг и ауру, стимулируя их, а в больших - убивает...
- Ты хочешь знать, как я это выяснил? - с горькой улыбкой перебил Хокка.
Нико кивнул.
Йоэлю было одиннадцать, когда пара плохих парней начала приставать к его старшей сестре по возвращении с ночного сеанса в кинотеатре. Машина медленно ехала по безлюдной улице вровень с обоими Хокка, не обгоняя и не отставая. Сестра очень боялась: она сжимала его руку повыше локтя от напряжения и старалась не обращать внимания на типов, которые кричали ей из машины пошлые нелепости.
Йоэлю тоже было страшно. Еще он был зол. Его злость достигла кипения и перелилась через край, когда двое вышли из машины и грубой силой заставили девушку расцепить пальцы и приблизиться к авто. Тогда Хокка потерял себя. Он интуитивно, словно всегда знал, в чем его сущность, обхватил себя руками и приобрел ипостась Змея. Он бросился на первого неприятеля со спины, но, торопясь разобраться с обоими, лишь чиркнул ядовитыми клыками по коже, оставив две тонкие царапины. Мужчина, являясь обычным человеком, почти сразу осел рядом с машиной из-за накатившей слабости и темных пятен, танцующих перед глазами. Йоэль наблюдал за происходящим, но не понимал, что может контролировать себя и не давать крови Ёрмунганда брать верх, черпая силы только из чистого гнева.
Второй обидчик нервно дернулся и отпрянул, что только раззадорило Змея: он бросился вперед и на добрых несколько секунд вонзил зубы в человеческую плоть. Йоэль помнит, как голова змеи с его глазами медленно повернулась в сторону сестры, но его отвлек второй обидчик, что вновь поднялся и с налитыми кровью глазами и вздувшимися на лбу венами бросился к Хокка. Тогда Йоэль поступил с ним так же, как и со вторым: новая порция яда оказалась смертельной.
Девушка, мертвенно-белая, осела рядом с огромной коброй, что раскачивала головой: Йоэль пытался победить. Наконец, змея с человеческой ясностью взглянула на Хокка и затрепетала языком, не разрывая зрительный контакт: Йоэль хотел, чтобы она приняла неожиданное превращение за минутное наваждение. Глаза девушки закрылись, и она непременно ударилась бы головой об асфальт, если бы не скользнувшее под нее тело змеи. Паникующий Йоэль мягко вскользнул и изо всех своих наивных сил пожелал стать собой, словно заранее зная, что все получится. Настоящие глаза Йоэля открылись во влажной тьме, но с каждым мгновением света становилось больше: оболочка, в которой он находился, истончалась. Хокка почувствовал руки и вонзил ногти в змеиную кожу, растягивая и разрывая ее. Человек-змей неуклюже выпутался из полинявших обрывков кожи, бросил ее в ближайшие кусты и, не чуя под собой земли, на адреналине подхватил тело сестры. Он забросил ее руку себе на плечи и повел домой, поддерживая за талию.
- Я боялся себя. Я понимал, что ни с кем не могу поговорить об этом: ни с психологом, ни с родней, - делился Йоэль, - я осознавал, что сделал, и это все не дает мне спокойно спать по ночам. Наверное, в Хельхейме мне самое место, - усмехнулся Хокка, украдкой наблюдая за эмоциями Нико.
Лицо Нико оставалось непроницаемым, словно тот не мог уложить в голове историю Йоэля.
- Мне жаль, - наконец произнес некромант, развернув змея за руку к себе, - тебя нельзя винить в том, чего ты не мог контролировать. Тебе было одиннадцать, Йоэль. Ты не заслуживаешь страданий сейчас, - Моиланен положил ладони на плечи Хокка и крепко обнял его, будто желая, чтобы тепло собственного тела достигло чужого сердца, - ты сохранил жизнь близкому человеку. И мне сохранил. Поэтому я на твоей стороне.
Йоэль хотел рефлекторно отпрянуть, но затем расслабился, обмяк и прижался щекой к волосам Нико, обнимая в ответ. Сильное прикосновение мужчины обернуло змея уютным жаром.
- Со временем я принял змея как часть себя, и сейчас держу его под контролем, - едва слышно пробормотал Хокка и закрыл глаза, - так что сейчас у меня получается не терять разум, - полушёпотом завершил свою историю Йоэль. - Нико, я рад, что... встретил тебя.
- Жаль, знакомство не случилось раньше, в мирных условиях, - расцвел мужчина и, погладив человека-змея по спине, расцепил руки.
Йоэль вызвал такси и уехал. Нико вернулся к Олли, который не изменил положения, и сейчас держал руку у Йоонаса на шее, передавая силы, поддерживая тело.
- Тебе нужна моя помощь? - задал вопрос некромант, - может, есть какое-то средство, которое поможет тебе быстрее восстанавливаться?
- Средство есть, - по невеселой усмешке Матела Нико понял, что шансы достать это средство крайне малы, - оно оставило мне вчера свой номер телефона, - взгляд на стол и лежащий небольшой клочок бумаги с наспех выведенными на нем цифрами, - но я не представляю, что сказать ему.
- И что, его присутствие правда будет полезным для тебя? - недоверчиво протянул Нико, сцапав бумажку и записав номер в базу своего смартфона.
- Моя зависимость от эмоций запредельно сильна, разумеется, он окажет благотворное влияние, - убедительно произнес Матела.
- Отлично, тогда с ним поговорю я, - с воодушевлением сказал Моиланен и под изумленный вящей дерзость друга взгляд вернул записку на место.
- Ты не посмеешь, - неуверенно произнес Олли, нервно поглядывая на пальцы Нико, атакующие прикосновениями экран.
Нико уже печатал сообщение, в котором интересовался, свободен ли Томми от работы и может ли он вырваться сейчас к нему и Олли хотя бы на полчаса.
- Уже посмел, - ухмыльнулся некромант, - можешь не благодарить.
- Идиот, - выругался Матела. - Ну и что я ему скажу?
- Все, как есть, - Моиланен пожал плечами. - Уверен, когда он тебя увидит, то сразу догадается, что с тобой не все в порядке: выглядишь ты так себе.
- О, спасибо, - поблагодарил альв со звенящим в голосе сарказмом, внутренне уповая на то, что друг его разыгрывает.
Надежды не оправдались: через несколько минут Нико оповестил его, что Томми готов приехать. Олли уронил лицо в ладони от безнадежности. Моиланен на время пожалел друга, держа в голове, что действует во благо не только его здоровья, но и личной жизни. Кажется, у альва и вправду поднялась температура, и легкий озноб и ломота в костях перестали быть симптомами магического истощения: защита иммунитета ослабела настолько, что воспалению было нетрудно начаться. Электронный градусник показал неутешительные 38,6 по Цельсию.
- Плохи твои дела, - констатировал Нико.
Блаженную тишину квартиры разрушила трель дверного звонка: пришел Томми.
- Мне рассказать ему о цели его визита, или ты сам справишься? - поинтересовался Моиланен на полпути к двери.
- Молчи, - бросил Матела.
Темная аура гостя чувствовалась сквозь закрытую дверь. Нико отворил ее, и Лалли оказался внутри. Отсутствие привычной формы ничуть не умаляло внушительности оборотня: простая темная футболка обтягивала грудные мышцы и тренированный торс, рукава едва сходились на мощных плечах, а под черными свободными джинсами угадывались крепкие мускулистые бедра.
- Что произошло? - Томми строго потребовал ответа, - что-то с альвом?
"Ну конечно, сразу к сути" - не то недовольно, не то одобрительно подумал Нико, а вслух произнес:
- Олли тебе объяснит.
Нико с блеском ушел от ответа, потому что Матела просил о молчании. Они вошли в гостиную, и серо-стальные глаза оборотня схлестнулись взглядом с теплыми глазами Олли, в которых на дождливое небо радужки прожилками наползала зелень, тянувшаяся от зрачка. Взор Томми непривычно потеплел. Мужчина, по пламенеющим щекам заподозрив неладное, уверенно приблизился к альву и приблизил ладонь к его лбу, оставляя между ними расстояние в считанные миллиметры.
- Ты весь горишь! - отметил Томми и повернулся к Нико, - почему ты не сказал, что нужно зайти в аптеку?
- Олли, твой выход, - проигнорировав вопрос Лалли, проговорил некромант и удалился обыскивать шкафы на предмет пледа.
Матела отвел кудри с лица и попытался выпрямиться.
- Видишь ли, из-за того, что я поддерживаю тело Йоонаса, я испытываю некоторый дефицит энергии, и твое присутствие может немного восполнить ее. В тебе ее частица, - отчасти альв сказал правду: фрагмент его силы мог частично восстановить имеющиеся запасы.
"Да что ты говоришь" - Нико, заслышав подобное, едва удержался от того, чтобы не закатить глаза, продолжая рыться в шкафах.
- Я чувствовал ее, - согласился с утверждением Томми. - Мне стоит интересоваться, почему она оказалась у меня?
"Давай, Олли, скажи ему" - Моиланен мысленно вставил реплику.
- Не стоит, - альв покачал головой и переместил руку на шею Йоонаса, собираясь вновь передать часть сил, - просто...
- Просто нужен тактильный контакт, - наконец перебил его некромант, входя в зал со свернутым вчетверо клетчатым пледом, - от этого зависит состояние Йоонаса, твое и твоих сорняков.
- Это не сорняки, - пробормотал Матела.
Томми перешел к сути, уместил бедро на широком низком подлокотнике, садясь подле Олли. Оборотень захватил кисть его руки и переместил на свое колено, повернув ладонью к потолку. Мужчина несильно сжал его руку и огладил серединку ладони большим пальцем. Прикосновение переместилось к венам на запястье, и альв едва не задохнулся от ощущений.
- Объятия будут эффективнее, - подсказал Нико, разворачивая плед и накрывая им Олли.
Томми с вопросом взглянул на Матела, но тот был занят поддержанием Йоонаса и находился в некоем трансе.
- Вы пробовали разбудить его? - Поинтересовался капитан полиции.
- Конечно, но стандартные средства не работают... как и нестандартные, - ответил некромант и, поймав заинтересованный взгляд оборотня, продолжил, - яд Йоэля тоже не помог.
- Как вы до этого дошли?! - Томми с удивлением прищурился, свел брови и смотрел так, будто вот-вот готовился отчитать неугодного подчиненного.
- Когда тот некромант поднимал трупы, Йоэль... поделился со мной ядом, и он усилил мое влияние над мертвыми. Олли предположил, что яд начнет стимулировать организм Йона и выведет его из сна.
- А если что-то пошло бы не так? - Лалли не мог поверить, что Моиланен, Хокка и Матела провернули такую опасную авантюру и подвергли жизнь Йоонаса риску, и не придал значения тяжести, опустившейся на его предплечье.
- Олли провел небольшой эксперимент, а затем разрешил Йоэлю ввести немного яда посредством укуса, - Нико умолчал о том, что опыт давал крайне ограниченные сведения и показывал воздействие только на кровь; на нейроны и остальные органы влияние так и осталось невыясненным, - сердцебиение Йона немного ускорилось, но он так и не очнулся.
Лалли наконец обратил внимание на давление на предплечье и увидел пушистые растрепанные кудри Матела, светлые, опущенные к нижнему веку, ресницы. Необходимость отдохнуть и отвлечься от всего, к чему альв имеет отношение, настигла его рядом с оборотнем: он спал, неловко прислонившись виском к Томми.
- Нико, альв... Олли ничего не скрыл от меня, когда сказал, что я нужен здесь из-за энергии? - полушепотом спросил Томми, чуть наклоняясь к Моиланену. Для полицейского нехарактерны сниженные голосовые тона: он привык быть громогласным, зычным, и предпочитал, чтобы даже в речи рычала сила и подавляла волю окружающих.
Некромант отвлекся от богатой коробочками и блистерами аптечки Матела, где искал что-нибудь противовирусное и тонизирующее, и взглянул на искренне заинтересованного оборотня.
- Видишь ли, - начал Нико, едва сдерживая улыбку, но глаза его смеялись, - альвы переживают эмоции и чувства по-иному, особенно такие, как... влюбленность.
- Пока не улавливаю связи, - честно признался капитан полиции.
- Я не могу рассказать о ней. Поговори об этом с Олли, когда он проснется, - Моиланен занялся просмотром инструкций к лекарствам, дав понять, что не намерен продолжать разговор. - Но, пока он тратит много сил, - все же продолжил некромант, - ты можешь помочь, если будешь связываться с ним чаще.
Томми не вполне осознал, каким образом может оказывать на альва целительное воздействие, но больше не стал задавать вопросов, чтобы не тревожить звуками сон Олли (на этой мысли полицейский подивился собственному переживанию за другого человека). Он тревожился зря: забытье Матела, не спавшего две последние ночи подряд, опасно граничило с простудным бредом и поглощало сознание целиком.
Вскоре оборотень понял, что в таком положении после сна у Олли будет безбожно болеть шея и поясница, а ему самому неудобно на узкой поверхности низкого подлокотника. Он шепотом спросил у Нико, где в квартире находится спальня, на что Моиланен указал направление и пожелал не напороться в темноте на кашпо с растениями. Томми аккуратно освободился от прикосновения Матела, затем, невольно задерживая дыхание, легко подхватил его под коленями и лопатками и перенес в другую комнату, накрывая более теплым, чем клетчатый плед, одеялом. Оборотень переступил порог спальни, но на мгновение задержался, ощупывая профиль альва жадным волчьим взглядом. Олли предстал перед ним особенно очаровательным в своей беззащитности, окруженный облаком из тяжелого ватного одеяла. И сердце было готово разорваться от непривычной тоски и беспомощности: как бы он хотел принять на одного себя болезнь, обрушившуюся на Матела так внезапно. Однако, к сожалению, Лалли мог нести только подавление и страх.
Когда Томми вернулся в студию, Нико обшаривал кухонный гарнитур друга на предмет съестного, а заметив возвращение оборотня, объяснил, что Олли обязательно нужно сейчас хорошо питаться. Затем оба, не заметив, как без слов договорились и включились в процесс, вместе варили бульон и тушили индейку (в основном этим занимался, как ни странно, Лалли, живущий в одиночестве и привыкший готовить для себя одного). Оборотень здраво оценивал свои кулинарные способности, полученные посредством голодного самообразования и тысячью проб и ошибок, и надеялся, что Олли оценит результаты, когда проснется. Сам Лалли, приехавший после рабочего дня, чувствовал себя утомленным, но ощущение усталости внезапно сменил энтузиазм незнакомой ласки: ему искренне хотелось окружить альва заботой.
Нико, неотрывно наблюдавший за действиями Томми, только диву давался: при первой встрече казалось, что оборотень способен лишь повелевать, атаковать и защищаться. Моиланен поделился своими планами относительно воскрешенной девы и комы Йоонаса, на что капитан полиции ответил предупреждением: ночное патрулирование будет осуществляться в ближайшие сутки точно. Он пообещал связаться с некромантом, если в графике местной полиции будут изменения.
За час до полуночи Лалли уехал домой, оставив Нико с Йоонасом и Олли. Конечно, у Моиланена была возможность убраться восвояси, но в компании, пусть даже не бодрствовавшей, мужчина не чувствовал пугающего одиночества, и шестое чувство не било так громко и тревожно набат. Он упал в кресло рядом с Йоонасом и взглянул на его расслабленное лицо и крепко сомкнутые веки; сердце сдавила горечь.
За окном вспыхнули фонари, поднялся кусающийся легким холодком ночной ветер, пробирающийся в открытые окна. Нико поднялся, чтобы закрыть окно студии, откинул мешающуюся полупрозрачную шторку и опустил скучающий взгляд вниз, на асфальтированную площадку во дворе дома.
И обомлел.
Сердечный ритм некроманта разогнался до предела, внутри все похолодело.
Там, окруженная световым ореолом тусклого фонаря, стояла фигура. На ней висело рваное белое платье в пятнах от земли и крови. Воскрешенная дева, топтавшая голыми ступнями асфальт, смотрела в его, Нико, глаза и ухмылялась. Тело некроманта сковал ужас: непредсказуемая мертвая не исчезла навсегда после того, как Томми отсек ей голову, и сейчас жаждала отмщения, потешаясь над наивностью противников. Из-за дома вырулило заказанное кем-то такси и на миг ослепило некроманта; когда он оправился от пятен, плясавших перед глазами, мертвой на площадке уже не было.
Нико подался к поверхности окна, увеличивая обзор, и попытался найти силуэт взглядом. Не найдя его, некромант в панике и страхе отшатнулся от окна. Моиланена мутило от внезапно нахлынувшей энергии смерти, ударила в голову сильнейшая боль, вызванная неожиданной мигренью. Нико едва не закричал. В глазах потемнело: к иглам, влезающим в затылок все глубже и глубже, добавилась зрительная аура, укрывшая комнату темными пятнами. Моиланен наощупь добрался до кресла и рухнул в него, больно ударившись бедром о жесткий подлокотник. В этом кресле Нико и попрощался с сознанием: тьма, пришедшая с северного моря, накрыла его, и он обмяк всем телом.