Емицу возвращается в Намимори одним летним днем. Городок душит его стылым и будто бы вязким воздухом, словно само это место застыло во времени и никогда больше не изменится. Казалось, прикрой на мгновение глаза, и ты очутишься в деревне тех времен, когда Япония только открыла свои границы для иностранцев, до этого сохраняя средневековую самобытность. Это заставляет его самого будто бы утопать, и все же он не может развернуться и уехать. У него есть важное задание, необходимость, что снова привела его в это место.

Савада не был здесь уже больше десяти лет — пятнадцать? семнадцать? он не у верен в том, сколько уже произошло с момента, когда приезжал сюда с Девятым, — и для итальянца такое место кажется слишком. Слишком тихим, слишком спокойным, слишком размеренным, совершенно не похожим на буйство красок, эмоций и тепла в Италии. Здесь даже встретить кого-нибудь на улицах сложно, настолько редко это происходит. Поразительная разница, и все же когда-то он чувствовал себя здесь как в маленьком райском уголке с красавицей-женой, что ему нравилась, и его малышкой-дочуркой, вечно улыбающейся так, будто бы нет никаких правил и ограничений.

Когда-то так и было. Не сейчас, а в далеком уже прошлом.

На мгновение Емицу задумывается, какой выросла Тсуна, его маленькая дочь — такой же мирной и послушной, как Нана, раз уж у нее было только материнское влияние? Или же она взяла намного больше, чем казалось в детстве, от самого Внешнего Советника? Была ли она кроткой — или все же более сознательной, уверенной? Ему предстоит это узнать прямо сейчас.

Дом встречает его невысоким забором и калиткой, небольшим участком земли перед энгавой[1] и дорожкой, ведущей к домику. Все чисто и аккуратно, на первый взгляд — идеально, но все же выделяются какие-то мелкие моменты, штрихи, лишь дополняющие облик этого места, делающие его более близким, понятным любому. Савада достает ключи, пока идет к дому, но они не подходят, совершенно, и мужчина удивленно моргает, стопорится на секунду. Зачем Нана поменяла замки? Неужели что-то случилось в его отсутствие?

Звонок работает как обычно, и от этого Емицу на мгновение расслабляется. Значит, не все изменилось, значит еще что-то осталось таким же, как и раньше. Это подкупает, и он улыбается, готовый обнять жену или дочь — не имеет значения, кто откроет ему дверь. Савада слышит звуки за дверью, неторопливые шаги, вспоминая Нану и то, как эти самые шаги когда-то соблазнили его, став приятным дополнением к родословной девушки из японской глубинки. О, в каком восторге он был от ощущаемого спокойствия в обществе Наны. Не в пример бурной и вечно опасной жизни мафиози в Италии, когда ты по головам лезешь к верхушке, будучи всего лишь бастардом.

— Емицу?

— Нана! — не обращая внимания на то, как удивленно, шокировано звучит его супруга, он подхватывает женщина за талию в объятия и слегка кружит, не сдерживая радостного смеха. Правда, упирающаяся в плечо ладонь прерывает его радость встречи. — Ты не рада меня видеть? И где Тсунаеши?

— Емицу, — Нана улыбается ему мягко, но несколько неловко, выбираясь из объятий. Почему-то Савада думает, что это плохо, что что-то не так, когда она окидывает его взглядом, хмурясь. — Что ты здесь делаешь?

Вопрос, кажется, выбивает из-под ног Советника землю, потому что на мгновение ему кажется, что еще немного — и он осядет прямо здесь, на подъездной дорожке. Это разрыв его шаблона мира, потому что то, что он знал до этого, абсолютно перестает быть таковым. Никогда до этого его жена еще не спрашивала о подобном, как бы давно его ни было дома. Да, в этот раз он сильно задержался, но разве это может быть причиной?

— О чем ты, милая? Разве я не могу приехать домой, к жене и дочери? — несмотря на уверенный тон, он вцепляется пальцами в косяк, стараясь удержать самого себя, чтобы не упасть.

— Емицу... Мы разведены уже больше семи лет.

Нана мило улыбается ему и удивленно вскидывает брови. Его прелестная и такая далекая от реальности жена удивленно вскидывает брови и сначала смеется, будто бы говорит странную, но чудесную шутку — будто бы она решила над ним посмеяться, будто бы проверяет его. Но сам Внешний Советник чувствует, как замирает сердце под ее взглядом. И это точно не от теплых чувств к супруге, нет.

— Где Тсунаеши?

— О, если бы я знала...

Сердце замирает от ситуации, в которой они оказались, от осознания и ужаса, наполняющих его сознание.

У них большие проблемы.