Емицу, когда слышит его слова, выглядит откровенно жалко. Это нелепо, но укрепляет уверенность киллера в том, что семью кровную он все же любит — криво-косо, так, как умеет, совершенно не наученный раньше, чем Девятый забрал бастарда под крыло Семьи, даже если никто не ждал, что тот получит место выше, чем десятый помощник десятого помощника какого-то мелкого главы мелкого отдела[1]. Но Емицу стал — он вылез из грязи, заняв одно из самых высоких мест в Вонголе. Однако так и не научился любить тех, кого выбрал сам, даже если у этого выбора были причины. Логичные, слишком выверенные в своих планах причины.

— Значит... ты отказываешься от задания. Почему?

— Ты правда спрашиваешь меня об этом? — Реборн смотрит с насмешкой, а его слова впиваются кинжалами в чужие разум и сердце, заставляя их кровоточить. Ему не жаль Саваду, когда он поступает так, в самом деле, потому что здесь нет места жалости, как и нет для нее причин. — Тебя не было рядом со своей семьей семнадцать лет, и ты правда спрашиваешь меня, почему?

Лицо Емицу выражает все его чувства. Обычно Внешний советник не столь открыт для своих собеседников и наемных рабочих, но сейчас, спустя практически месяц работы над выданным заданием, лучший киллер мира в лицо отказывает ему в поисках, которые не смогли осуществить люди Вонголы и CEDEF. Единственный способ, который остался у Савады — обратиться к Вайпер, но те легко могут узнать, что Реборн отказался от поисков спустя месяц, а потому отказать сами. Два месяца до крайнего срока, но два месяца, за которые он так и не сможет найти свою дочь, которой хоть немного, но все же дорожит. Идиот, потерявший все.

Сможет ли он встретиться с ней после того, как переговоры провалятся? Вряд ли. Или война Семей захлестнет его, или Девятый выдаст приказ на убийство за предательство. Не лучшая участь.

— Она думала, что является позором своего отца, — Реборн говорит глухо, откинув голову на спинку кресла, и не обращает на пораженный взгляд Савады и капли внимания. — Я встретил несколько людей, которые знают ее достаточно хорошо. До второго года средней школы твоя дочь думала, что она позор для своего отца, пропавшего навсегда черт знает где. Думала, что она позор для матери, решившей запереться в уютном мирке, лишь бы не сломаться под гнетом слухов о себе и слов о том, какой является ее дочь. Ее называли никчемной, ни на что не способной, ничего не умеющей. Глупой. Из тех, что в Японии проживают всю свою жизнь безработными, запершись в комнате. Никто не желал общаться с ней и дружить, потому что она была ниже окружающих, по их же мнению. Великий коллективизм страны восходящего солнца. Савада Тсунаеши ничего не хотела от жизни. Знаешь, что изменило ее? Череда случайностей, которая столкнула ее с друзьями на первом году. А потом, на втором, она обернулась на всю свою жизнь, на свои мысли и просто... отбросила все это. Твои ожидания, ожидания синьоры Наны — она предпочла забыть об этом, игнорировать, чтобы идти нога в ногу со своими друзьями, которые вытянули ее из ямы.

Он вновь переводит взгляд на Емицу, белого, как мел, несмотря на смуглую от жаркого итальянского солнца кожу. Чужой взгляд блуждает где-то не здесь, где-то далеко, и Реборн может только предположить, что какие-то слова его бывшей жены теперь становятся намного понятнее для Савады. Честно говоря, киллер не знает, что ему сказала синьора Нана, когда огорошила новостями о разводе и незнанием того, где сейчас их дочь, однако ретроспектива Тсунаеши, ее собственный взгляд на произошедшее когда-то в их семье, должны пояснить многие ее поступки. Впрочем, это уже не важно.

— Тебя не было семнадцать лет, и в ваших отношениях уже нечего восстанавливать — все можно лишь построить с абсолютного нуля. Не думаю, что принудительный брак в этом поможет.

Поднимаясь из кресла, чтобы уйти, киллер кидает еще один взгляд на Емицу и поджимает губы в мимолетном раздражении. Его собственный отец не был таким, как он — вряд ли тот даже любил своего отпрыска, на самом деле, лишь издевался, избивал и ненавидел, почти всегда находясь пьяным в дрова, но Савада... Савада все же любит дочь. Он бы не отдал ее замуж насильно, будь менее верен Вонголе, потому что тогда выбор между Семьей и семьей был бы намного проще, чем сейчас.

И все же его банально жаль.

— В одном из не туристических районов есть довольно хорошая кофейня с приветливой хозяйкой. Советую заглянуть туда — я отправлю тебе адрес чуть позже, — он кивает на прощание, не говоря больше ни слова. Внешний советник достаточно умен, чтобы понять тонкий намек — и достаточно осторожен, чтобы даже маленькое предположение о таком предложении не промелькнуло вслух. Шпионы Девятого следят за всем очень тщательно.

В спину доносится слегка недовольное бормотание о его любви к хорошему кофе, и Реборн усмехается. Самого Дона Вонголы и его Хранителей этого бы не обмануло, но простых шпионов на возможной прослушке? С легкостью.