Их преследуют.

От людей Семьи их разделяет буквально переулок, и Реборн стискивает зубы, пытаясь найти выход. До "базы" Аркобалено слишком далеко, Шамала нет в городе, чтобы воспользоваться его помощью, и вламываться в чужой дом будет слишком грубо. Фонг, которого он практически несет, перекинув его руку себе через плечо, зажимает рану на боку и что-то невнятно бормочет на китайском — то ли молитва, то ли проклятие. Самого киллера задело едва, но неприятно: глубокая царапина от пули на бедре ноет и кровоточит, а рука горит от боли. У него нет даже времени и возможности, чтобы залечить свои ранения, потому что все Пламя уходит на то, чтобы хоть куда-то дойти, скрыться от преследования.

Внезапное задание для Аркобалено оказалось с большим подвохом, чем казалось на первый взгляд, и Фонгу не повезло так сильно только потому, что он боец ближнего боя. Надо было вытащить Колонелло. А еще — проверить информацию заказчика более тщательно.

Разум работает на пределе своих возможностей, как и тело, но единственное место, которое он может выдать, Реборн последние пять дней обходил стороной. Кофейня Сады Тсуе. Кофейня Савады Тсунаеши. Место, где любому другу будет предоставлен отдых, где помогут и обезопасят.

Результаты обработки Верде были точны, как никогда, и киллер предпочел заняться самообманом, чем идти и спрашивать в лоб. Особенно, когда он попросил одному из образов добавить определенные "особенные черты", создавая практически полный образ своей новой подруги. Почему-то за все это время он так и не смог заставить себя прийти и спросить, прийти и узнать правду. Может, не хотел. Может, чего-то боялся. Смешно, он — и боялся, но...

Но.

Сейчас было не время для раздумий. Если они немного ускорятся, то у них будет время скрыться в нужном месте. Реборн удобнее перехватывает товарища, который, теперь уже точно, непечатно выражается на такое отношение, и со спешкой скрывается в правильном направлении. Лишь бы она еще была в зале — потому что время уже давно после закрытия.

Тсуе как раз оказывается в зале кофейни. Она, кажется, что-то читает или считает, поскольку между бровей у нее пролегла складка, а губы немо проговаривают слова. Сада — Савада, Савада Тсунаеши, — постукивает пальцами по одному из столиков и заправляет выбившуюся из прически прядь. И она как раз вскидывает голову, чтобы сообщить о том, что заведение закрыто, как замирает с открытым ртом и застрявшими в горле словами, что так и не прозвучали.

— Нам нужно где-нибудь скрыться как можно скорее. Пожалуйста.

— Вам нужна медицинская помощь, в первую очередь, — она вскакивает со своего места и приглашающе машет ладонью, пуская их за стойку, чтобы открыть в стене незаметный проход... наверх. Реборн на мгновение моргает, но Тсуе лишь указывает на лестницу, пробормотав что-то о гостиной, пока прижимает телефон к уху. — Киоко? Да, прости, что так поздно, но у меня два человека, которым нужна срочная медицинская помощь. Да, я попрошу Мукуро и Наги тебя забрать прямо сейчас, мне все равно нужна будет их помощь дополнительно.

Прогоняя их наверх («Не переживай, я сделаю все, что могу,» — говорит Тсуе, и это не успокаивает), где виднеется дверь — так вот, где она живет, — Сада закрывает за ними неприметный проход, параллельно набирая второй номер. Быстро, выученными движениями, пока в руке появляется тряпка, и это последнее, что видит Реборн, пока дверь за ними не закрывается. На втором этаже, за еще одной дверью, их встречает тихий, светлый коридор, сокрытый во мраке. Киллер не рискует включать свет — неизвестно, куда выходят окна, — но гостиную находит на удачу и с сожалением опускает на чистый диван Фонга. Теперь тут будет кровь, и он ставит мысленную зарубку прислать молчаливых специалистов, чтобы вычистить мебель.

Снизу слышится шум, гам, несколько знакомых голосов — Гокудера, Ямамото и, кажется, Мукуро, — и еще больше незнакомых, точно не принадлежащих их преследователям. Они болтают, смеются, что-то обсуждают, передвигая столы, и эти звуки скрывают то, как к ним быстро поднимается кто-то еще. Реборн прикрывает глаза и надеется, чтобы задумка Тсунаеши и ее друзей была достаточно убедительна, чтобы преследователи покинули это место, не начав стрелять.

Дверь на второй этаж открывается, и вскоре коридор пересекают чьи-то торопливые шаги. Свет включается резко, но киллер не поднимает оружие, особенно когда замечает белый чемоданчик с красным крестом. Уже позже он узнает в молодой девушке одну из подростков на фотографии — Сасагава Киоко, которая, судя по всему, пошла по пути медика. Они окидывает их взглядом и кивает в знак приветствия, не желая тратить время на разговоры. Нет, Сасагава предпочитает подойти к дивану и сразу же приняться за лечение Фонга.

— Сквозная?

— Да.

— Ну и отлично, — девушка хмыкает, доставая из чемоданчика местную анестезию, нить и иглу. Без скальпеля, что удивляет — пуля прошлась через неприятное место, точно задела органы, и их надо зашить в первую очередь. Ответ, правда, приходит почти сразу же. На пальцах Киоко начинает плясать желтое Пламя. Стабильное, среднее Солнце, идеально подходящее для лечения. Своим Пламенем она выжигает кровь, что могла собраться в брюшной полости, и заживляет органы, а потом начинает под анестезией зашивать рану сначала с одной стороны, а потом и с другой, используя Реборна, как помощника, чтобы перевернуть китайца.[1]

После этого она достает пулю из руки самого киллера и Пламенем помогает ему заживить раны. Без швов. Почему она наложила их Фонгу Реборн не спрашивает — возможно, слишком большая усталость организма сказалась, поэтому и использовала его лишь для самого важного в данный момент, а остальное предпочла оставить для естественных путей восстановления, только наложила повязки.[2]

К тому времени, как Сасагава заканчивает, на лестнице слышится куча шагов, и Реборн напрягается, но девушка абсолютно бесстрашно хлопает его по плечу, как бы говоря расслабиться и не нагонять панику. Вскоре в проеме появляется толпа из девяти человек, где некоторых он узнает по личному знакомству, некоторых — из собранной по разным причинам информации, как, например, Миуру Хару и Хибари Кею (и присутствие последнего удивляет сильнее, чем знакомство Сады с Гокудерой, честное слово), а одного громкого мужчину не узнает вовсе, но предполагает, что это Сасагава Реохей, старший брат Киоко, хотя похожи они постольку-поскольку. Не знай он наверняка, не сказал бы даже, что родственники.

— Преследовавшие вас ушли. Мы сделали вид, что у нас дружеские посиделки, кофейня давно закрыта, никого не видели, вот и прогнали их, — Тсуе падает в кресло и расслабляется, позволяет отпустить напряжение, что держало ее все это время. — Как они, Киоко?

— Твое солнышко в полном порядке, разве что парочка новых шрамов может появиться, а вот его товарищу понадобились швы. Ничего, отлежится, полечится, и может хоть на передовую, — вся компания скрывает смешки от этого "твое солнышко", но уж слишком фальшиво, будто бы даже не пытались.

— Спасибо за помощь, — Реборн склоняет в благодарности голову перед всеми ними, но молодые люди лишь машут рукой или кивают в ответ. Это мог бы быть долг, но такая разношерстная компания только отмахиваются от самой возможности. — Я оплачу чистку дивана от крови.

— Не нужно. Оставим твоего товарища тут, я постелю тебе в одной из гостевых комнат, не против? — Тсуе задает вопрос, поднимаясь из кресла, и улыбается так, будто бы ничего не произошло. Будто бы не в ее друга кто-то стрелял, будто бы они не были на грани разоблачения. Будто бы это лишь ночевка, потому что она достает подушку и одеяло для Фонга абсолютно естественно. Могли ли Гокудера или Хибари появляться у нее с хвостом и ранами? Кто знает.

— Я тоже останусь, зверек, разложу кресло. Дед будет дезориентирован, когда проснется, — на слова Хибари — он и забыл, что Фонг когда-то вошел в этот клан, женившись на их дочери еще до Проклятия, — Сада лишь кивает и мычит, доставая еще постельное белье и подушку с одеялом, пока две ее подруги аккуратно укладывают изможденного Аркобалено Урагана на подставленную подушку и укрывают одеялом.

— Ну а мы все пойдем, — строгим тоном возвещает Курокава. — Если вдруг что-то еще произойдет — звони.

— Да, спасибо за помощь. Напишите мне, как вернетесь по домам!

Ее друзья нестройным хором отвечают в согласии, и Реборн подхватывает то, что Тсуе достает для него. Он не против поспать в гостевой комнате — и приготовить завтрак на всю их сократившуюся компанию. После такого ответы на вопросы оказываются... совершенно неважными.

Разве он может выпытывать что-то у этой девушки? Может выспрашивать, когда она и ее друзья рискнули жизнями ради них? Когда они помогли, несмотря на опасность? Может ли он рассказать Емицу ответ на его задание?.. Нет, не может. Или просто не желает этого делать. Причина не столь важна, как решение, на самом деле.