Две недели спустя, после их разговора про Намимори и Саваду Тсунаеши, Реборн, надо признать... заинтригован и раздражен. Он поднял все списки заочников университета, где училась дочь Емицу, если верить источникам Вонголы. Ни одно имя нельзя было соотнести с девчонкой на фотографии, потому что даже покраска волос, макияж и линзы, меняющие цвет глаз, не смогли бы превратить ее в мужчину, пожилую или девушку с совершенно другими чертами лица. Вряд ли у Савады были деньги на несколько очень сложных пластических операций, чтобы сбежать от всех, кто ее мог бы знать.

А Верде, которому он поручил сделать несколько вариаций возможного более взрослого облика Тсунаеши, еще так и не дал ответа или результата. Без них киллер не мог взять долг с Вайпер[1], чтобы начать поиски по чужой обширной информационной сети. Впрочем, молчание со стороны ученого было достаточно привычным — тот наверняка опять засел за один из своих экспериментов и забыл про весь мир. Ничего, если через неделю результата не будет, он сам наведается в чужую "секретную" лабораторию.

Однако ожидание гложило каким-то предчувствием. Будто бы он что-то упускает, какую-то деталь пазла, отчего не может сложить его целиком, чтобы увидеть ответ.

— Тсуе-сан, умоляю тебя, заткни Куро-нии, он меня уже достал со своими тестами, — рядом с ним совсем тихо появляется девушка и складывает руки на стойке, чтобы уместить на них голову. У нее, судя по виду, гудит голова от каких-то тестов и поднимается давление от злости. Реборн это состояние прекрасно понимает, хотя ему интереса причина его появления у, кажется, знакомой Сады.

— Это не обычные тесты... — только это Тсуе и успевает сказать, прежде чем следом за ее знакомой появляется высокий мужчина, похожий на нее довольно сильно — настолько, что угадывается родство. Мужчина явно недовольно фыркает и театрально, с драматизмом вскидывает руки.

— Ну конечно! Не могу же я проводить простые тесты тем, кто желает быть с моей милой сестрой. Ну уж нет, я не подпущу ни одного слабого наглеца...

Дальше Реборн уже не слушает, лишь переводит впечатленный взгляд на Саду, как бы спрашивая: «Он сумасшедший?», чем вызывает у нее лишь веселый смех. Девушка ставит кофе перед новыми посетителями — еще одними ее друзьями, — и машет рукой, одними жестами показывая, что такое поведение находится в пределах очень странной, очень размытой, но все же нормы.

— Не обращай внимания, солнышко, у Куро просто жуткий братский комплекс по поводу Хроме-чан. Он отпугивает всех возможных ухажеров с упорством барана, а более стойким, которые переживают первую встречу, устраивает своеобразные "тесты". Фантазия у него, мягко говоря, буйная, вот все и бегут, а Хроме-чан лишь расстраивается.

Во время своей речи, игнорирующей болтовню Куро, она указывает на двух новых знакомых в обширном списке друзей своих и, возможно, Савады Тсунаеши. Мужчина, явно поняв, что его никто не слушает, недовольно хмыкает и отпивает свой напиток, прежде чем окидывает взглядом самого Реборна. Внимательным, опасным — такой взгляд изредка можно увидеть у Вайпер, когда те злы или подозревают вас в обмане. Потому что, по мнению Тумана Аркобалено, обманывать имеют права только они, а все остальные за это должны быть казнены.

— Конечно я устраиваю им проверки, и ни один еще не заслужил времени моей очаровательной сестренки. Например, этого мужчину я бы и за километр не подпустил к ней — слишком уж опасный, — Куро фыркает и хмурится, ворчит что-то невнятное, все еще рассматривая киллера, и тот щурится в ответ. Есть что-то в нем знакомое, будто бы лет десять назад витала в Италии какая-то история, но вычленить из памяти не получается. Если не витает до сих пор, то либо разрешилась, либо была забыта всеми, однако осадок в памяти остался.

— Ты преувеличиваешь, Мукуро. Перестань начинать наговаривать на моих друзей, снова, или я использую право вето на твой кофе. Скажем... на три месяца.

— А еще я не заинтересован в подобном плане в вашей сестре, синьор, — с весельем, с чувством, что за этим последует хаос, добавляет Реборн, едва ли сдерживая смех.

И даже становится непонятно, что больше поразило молодого человека сильнее — угроза или незаинтересованность в его сестре. Тсуе на то, как Мукуро хватается за футболку на груди, с истинно актерским и драматичным видом, лишь фыркает от смеха да закатывает глаза. Она кажется слишком привыкшей, чтобы обращать много внимания на чужую игру и реагировать с искренним переживанием, а, значит, подобное шоу устраивается достаточно часто. Киллер на мгновение задается вопросом, сколько же еще необычных знакомых у его подруги, что каждый раз держит его в тонусе.

— Друзей? — мужчина с ужасом смотрит на Саду, а потом на Реборна, и с ненормальным спокойствием, со смиренным принятием на лице качает головой. — Хая-чан и Таке-чан были правы, ты сошла с ума. От него же разит смертью, а ты его другом называешь. Ке-чан будет разочарован конкуренцией, Тсу-чан.

— Не говори глупостей, — будто бы ее совершенно не трогают чужие слова, Тсуе хлопает книгой по голове Куро. Она очень легко игнорирует речь про смерть, и Реборн заставляет себя расслабиться. Да, новые люди — неизвестная переменная, особенно такие, но... Сада не стала бы пускать их в это место и так легко общаться, если бы не доверяла им полностью, абсолютно, как доверяет каждому из своих друзей.

Однако его цепляет обращение.

Тсу.

Тсу-е. Тсу.

Тсу-на-е-ши. Е-ши. Тсу-на. Тсу.

Незаметно, но Реборн внимательным взглядом из-под полей шляпы окидывает Саду и прикрывает глаза. Каштановые волосы с выкрашенной челкой. Карие глаза, чем-то похожие на карамель при отблесках света. Наполовину японка, наполовину итальянка, если упростить хитросплетение связей, как она сама высказалась. Брошенная отцом, ушедшая от матери. Выросшая в Намимори.

Какова вероятность?..

Он посетит Верде раньше. Например, завтра, если не будет срочного заказа. Ему нужны ответы, пусть и не данные той, кому стоило бы задавать вопросы. Если его предположения окажутся верны... он спросит, честно и открыто. Ежели нет — то зачем упоминать об этом вовсе?

Пока что Реборн предпочтет отложить это дело в сторону, отвернуться от него, наслаждаясь разворачивающимся шоу недовольного спора между братом и сестрой.