В лаборатории витал противный запах зелий, смешанный с лёгким ароматом цветов и вонью каких-то химических смесей. В стеклянном перегонном кубе, стоящем на алхимическом столе, блестела сомнительная жидкость бурого цвета; в кальцинаторе, на медленно горящем под ним огне нагревались не известные никому, кроме самого алхимика, ингредиенты. Алхимик же стоял перед своим рабочим местом и усердно разминал травы в фарфоровой ступке, успевая наблюдать за всем, творящимся в переделах его лаборатории.

Каинар, вошедший в помещение, пробежался безразличным взглядом по стеклянным бутылочкам, аккуратно расставленным в серванте, по стопкам исписанных красивым почерком бумаг, по книгам, безмятежно лежащим на столе в открытом виде, по деревянным ящикам и шкафам, в которых хранились ингредиенты, по алхимическим аппаратам, вымытым до блеска, и остановился на самом алхимике, жадно изучая каждое его движение.

— Прекрати пялиться на меня, — раздался строгий женский голос с приятными высокими нотками.

— Ты такая забавная, когда работаешь. — Каинар уверенно подошел к эльфийке, которая уже сосредоточенно переливала получившуюся смесь из реторты в бутыль, и обнял её за талию.

— Убери свои грязные руки, — всё так же сдержанно проговорила эльфийка, сосредоточенная на своём важном деле.

— Зачем так грубить? — Эльф слегка наклонился к шее алхимика в надежде прикоснуться губами к золотистой нежной коже, но совсем рядом раздался громкий хлопок, отчего эльфийка резко вздрогнула и пролила часть приготовленного зелья на стол.

— Что б тебя! — громко выругалась девушка, эмоционально взмахнув руками. — Из-за тебя всё, даэдрот бесхвостый!

Эльфийка быстро поставила наполовину пустую бутыль на стол и бросилась к кальцинатору, в котором когда-то нагревались до нужной температуры шляпки каменного гриба. Накрыв огонь специальной крышкой, девушка отчаянно посмотрела на ингредиенты, осторожно перемешивая их стеклянной палочкой — шляпки в некоторых местах потрескались, обгорели или же вовсе расплавились. С грустью вздохнув, алхимик свалила результаты неудавшегося эксперимента в ведро для отходов и открыла окно, чтобы проветрить помещение, в котором теперь, в добавок ко всему, пахло поджаренными каменными грибами.

Каинар в это время вытер со стола пролитую жидкость, виновато поглядывая на эльфийку, которая в свою очередь сверлила его разгневанным взглядом.

— Почему? Ну почему ты вечно приходишь так не вовремя и отвлекаешь меня?! — зло прошипела девушка, подходя к эльфу.

— В другое время ты не позволишь обнять тебя, — искренне ответил альтмер, за что сразу же получил пощёчину.

— Мог бы придумать ответ получше, — строго отозвалась девушка, поджимая дрожащие от злости губы.

— Амаэль, я, правда, не хотел, чтобы так случилось.

— Поздно уже извиняться, Каинар. Ты свое дело сделал. Убирайся прочь, не зли меня! Мне еще прибирать теперь здесь.

— Может, я…

— Уйди, сказала!

Каинар обречённо опустил глаза и направился к выходу из лаборатории. Амаэль была хорошей эльфийкой, но его чувства к ней навряд ли можно было назвать любовью. Альтмеры были привязаны друг к другу. Они несколько лет назад вместе вступили в коррольское отделение Гильдии Магов, часто вдвоём выполняли какие-то приказы, учились, вместе путешествовали по городам Сиродила с надеждой получить рекомендации от глав всех отделений Гильдии. И вот теперь они здесь — в Университете Волшебства. Их самая заветная мечта осуществилась. Эльфы, ещё будучи стажёрами, отличались от остальных учеников: Каинар был лучшим в области школы Колдовства, а Амаэль — в области Алхимии.

Именно когда они начали учёбу в Университете, между ними возникла та самая связь, которую они приняли за любовь. Стараясь скрывать отношения не только от магистров, но и от других стажёров, молодая пара обменивалась смущёнными взглядами на лекциях, а в свободное время пряталась от всех в комнатах магов, когда остальные ученики шли в комнаты для практических занятий, чтобы развивать таланты. И, несмотря на пропуски тренировок, альтмеры получали по всем предметам «отлично».

А сейчас в них что-то поменялось, и уже не хотелось прятаться от магистров, чтобы побыть вдвоём. Каинар был хорошим боевым магoм, часто покидал стены Университета по приказу Раминуса Полуса, Мастера-Волшебника, выполнял ответственные поручения, в связи с этим быстро продвигался по карьерной лестнице. Амаэль же проводила свободное время в пропахшем зельями и ингредиентами Лустраториуме за алхимическим оборудованием. И еще она продолжала ходить на лекции, а однажды ей позволили самой объяснять новую тему новеньким ученикам.

Однако альтмеры продолжали общаться, часто проводили время вместе, хотя прежних чувств и романтики у них уже не было. Они не были даже друзьями, скорее коллегами, и, может быть, поэтому могли порой флиртовать друг с другом от скуки.

Каинар убрал с бледного худого лица мешающую прядь пепельных волос и поднял глаза к вечернему небу. Звёзды стеклянными осколками рассыпались по тёмно-синему полотну и кружили голову эльфу своим многообразием: одна мерцала синим, другая — жёлтым, а где-то звёзды собрались в одну кучу и переливались, искрились всеми цветами. Луны дополняли эту небесную композицию контрастностью: холодная и неприступная Секунда, повисшая над альтмером огромным диском, и тёплый серп Массера, напоминающий даэдрический полумесяц. Говорят, что это легендарное оружие порой встречается в Тамриэле, хотя Каинар ни разу не видел его своим глазами. Эльф испытывал некую слабость к клинкам, особенно к даэдрическим. Ему нравился красный блеск лезвия, он любил чувствовать рукоять меча в ладони и видеть свежую кровь на острие, сливающуюся с металлом, из которого выковано оружие.

— Чего стоишь? — вдруг раздался рядом виноватый голос Амаэль. Альтмерка подошла к Каинару и, обняв его, повисла на его плече.

— Можно обнять? — спокойно спросил эльф, улыбаясь своей «коллеге».

— Извини, что кричала.

— Сам виноват. И ты прости. — Альтмер обхватил одной рукой талию Амаэль, другой убрал за её острое ушко светлые волосы, стараясь не задеть длинных серёжек. — Можно поцеловать?

Эльфийка недовольно посмотрела в чёрные бездонные глаза мужчины.

— Наглеешь.

— Виноват.

Альтмерка выбралась из его объятий и села на скамью, стоящую здесь, в саду перед Лустраториумом. Эльф, недолго думая, присел рядом, заводя руки за голову.

— Чудесная ночь, правда? — невзначай заметил он, продолжая смотреть на звёзды.

— И впрямь чудесная, — спокойно согласилась девушка, выпрямляясь и складывая руки на коленях. — Каинар, я хотела с тобой поговорить.

— Вот как? — Он удивленно посмотрел на неё, однако улыбка с его лица не исчезла. — Я внимательно слушаю.

— Помнишь Вангарила?

— Друга Эрандура, которого тоже изгнали? — не задумываясь ответил вопросом на вопрос эльф.

— Вангарил был хорошим человеком. Он продолжал верить в своего товарища до конца и пытался его образумить, наставить на истинный путь. Вангарила не должны были изгонять.

— Я помню эту историю, хоть и не вникал в неё.

— Прошло уже три месяца.

— Что тебя беспокоит? — Альтмер, заметив в малахитовых глазах девушки смятение, вмиг стал серьёзным.

— Он писал в Университет с просьбой выслать ему на подмогу небольшой отряд боевых магов и высококвалифицированных чародеев, умеющих проводить ритуал очищения. Эрандур превратился в лича, и его душу нужно освободить из этого плена.

— К чему ты ведешь?

— Не перебивай, дослушай. Архимаг отказал ему. Вангарил так и остался один против нежити, которая когда-то была его лучшим другом. Думаешь, он отступился бы от своей цели? Он с жизнью бы расстался, но освободил Эрандура. Прошло уже три месяца. От него не было даже письма в Университет. Что, если он не справился?

— Зачем ему писать Архимагу? Вангарил ведь был изгнан.

— Однако он писал, когда ему нужна была помощь. Если бы он справился, то, наверное, просил бы снова принять его в наши ряды.

— Думаешь, ему не удалось освободить Эрандура?

— Боюсь, что так.

— Допустим. Но причём здесь мы?

— Эрандур до сих пор остаётся личем. Да и Вангарил, скорее всего, тоже стал нежитью. Мы должны помочь им.

— С чего ты взяла, что они оба превратились?

— Помнишь, к нам в Университет недавно приезжала великая прорицательница Дагайл? Я спрашивала её об этих эльфах. Она сказала, что видит только тьму, что «когда-то светлая душа не справилась с силой зла и потухла, превратившись в тьму».

— Ты веришь?

— Прорицательнице Дагай? Верю. Каинар, — глаза девушки блеснули в свете звёзд, — Эрандур нашёл себе пристанище в одной из пещер на востоке от Бравила, где-то между Серебряной рыбой и озером Канулус.

— Только не говори мне.

— Скажу, Каинар. Я хочу им помочь. Разве ты не хочешь?

— Хочу, но…

— Будь моим напарником. Вдвоём мы справимся.

— А если Дагайл ошиблась?

— Мы этого не узнаем, пока не проверим.

— Амаэль, — эльф тяжело выдохнул и прикоснулся ладонью к руке альтмерки, — только потому, что я не могу отпустить тебя одну и не переживу, если с тобой что-то случится.

— Я знала, что могу рассчитывать на тебя! — Альтмерка радостно чмокнула напарника в щёку и улыбнулась. — Давай, не будем откладывать и отправимся послезавтра? Я поговорю с Раминусом Полусом. Уверена, соврать что-нибудь я смогу.

— Я сам поговорю с ним. Уж что-что, а вру я получше тебя. — Эльф снова улыбнулся, видя, как Амаэль поджимает и без того узкие губы в недовольстве, и сказал, решив закончить разговор: — Пойдём спать. Уже поздно.