Небо и Земля есть печь, всё живое есть медь!
— Средь глубоких вод и жара огня родятся неисчислимые бедствия!
Гробница из черного камня, в честь его одежд. Спрятанный в укромном месте под горой. Укрытый от непрошенных гостей тихими и непроходимыми лесами. Потому что он был всегда нелюдим. И гроб внутри, с серебряными цепями, ведь его маска была такой. И меч по рукоять протыкающий этот гроб, чтобы он больше никогда не смог выбраться в этот мир. Меч, который когда-то принадлежал ему, советнику Фан Синю, когда-то предавшему людей, приютивших его. Эта могила была дарована ему учеником, чью семью он зверски убил. А тот лишь с почестями упокоил изменника, не зная, что тем самым отомстил ему сполна. Принц, чье королевство было ввергнуто в смуту советником, заточил вовсе не мертвеца. Он похоронил заживо бога, обрекая его на столетия мучений.
Больно! Больно! Больно! Больно! Так больно… Иногда эту боль можно было терпеть. В те редкие мгновения, когда он хотел выбраться, живой мертвец царапал ногтями крышку гроба. Но что камню ногти человека, даже столь сильного, как он? Что острию меча попытки вытянуть его из груди голыми руками? Лишь руки, превращённые в кровавое месиво, да ногти, сточенные до мяса. Его гроб давно был залит кровью, вся его одежда пропитана ею. Она струилась из рук и груди. Порой ему казалось, что он захлебнётся своей кровью раньше, чем очнётся вновь. Но он не захлёбывался, и не умирал. Он звал на помощь, столько раз узник взывал к богам и людям, что голос его охрип и затем исчез совсем. Но небеса оставались глухи, а люди не заходили в гробницу изменника. Его спутниками стали вечная тьма и приветственный холод смерти. Не будь заточенный богом, ее длань давно бы избавила несчастного от боли. И всё, что ему оставалось — это бессмысленно скрести каменную клетку.
Жизнь бога, демона или человека на самом деле смешная штука. Что бы те не делали их исход одинаков, искать милость судьбы. Безуспешно забывая, что эта негодяйка склоняет голову только перед упрямыми глупцами. И божество в этом гробу было из таких, хотя само и часто забывало об этом.
Но что же было больнее? Лезвие, разрывающее его внутренние органы и пригвоздившее его, как черную бабочку в каменной коробке? Или воспоминания о том, как он оказался в этой темнице?
Маска холодит кожу лица, как тогда, на банкете. Золото орошается алым, десятки людей застывают на век с опустевшими глазами, так и не успев вкусить роскошных яств. Его руки в крови, только что он проткнул ими сердце умирающего императора. В его ушах стоит крик мальчика, которого он вырастил, мальчика, который всегда смотрел на него с такой надеждой.
И вновь тьма, и узость гроба, и острое лезвие в груди. И руки снова в крови, но он этого не видит. Лишь чувствует, какими липкими они стали. И этот удушающий металлический запах с примесью его страха, от которого тошнит. Он уже давно пропитал лёгкие, пора бы привыкнуть.
Если бы у человека, скрывавшегося за маской советника Фан Синя, спросили, что ужаснее: боль или воспоминания; он бы не знал, что ответить.
Сколько это длилось? Баланс между жизнью и смертью бога? Один день или неделя? Годы или столетия? Вряд ли кто-то смог бы ответить, сколько. Для него это была вечность, вечность, которая оборвалась так же быстро, как и началась.
Все началось со звука барабанов и того, что узник, как ему показалось, всё же захлебнулся собственной кровью. А затем из-за каменных стен темницы раздались отголоски слов.
Небо и Земля есть печь, всё живое есть медь!
— Средь глубоких вод и жара огня родятся неисчислимые бедствия!
Что-то неуловимо изменилось в воздухе. И будь божество чуть более в себе, то оно знало бы, что в это мгновение перешло в мир демонов.
— Небо и Земля есть печь, всё живое есть медь!
— Средь глубоких вод и жара огня родятся неисчислимые бедствия!
Раз в год, как известно всем, ткань мироздания становится столь тонка, что человек может стать демоном или же раз и навсегда затеряться в мире ином. И этот день — праздник середины осени, день, когда все близкие встречаются, а нечисть ликует. День, когда боги слишком заняты собственным величием, чтобы смотреть что творится на земле. День, когда факелы, звёзды и праздничные фонари разгоняют мрак, а судьбы меняются в мгновение ока.
И, задыхаясь, божество вновь предприняло бесплодную попытку выбраться. Израненные руки крепко схватили лезвие меча, нисколько не обращая внимания на то, что тот разрезал нежные сухожилия ладоней. С еле слышным вздохом он медленно потащил меч вверх. От боли ему показалось, что тот все же двигается. Или же?... Превозмогая мучение, живой мертвец сделал рывок. И меч, что так долго протыкал его брюхо с хлюпающим лязгом выпал из гроба, обрушиваясь на тишину гробницы звоном холодной стали, что казался узнику сладкой песней.
— Ж-жо-…Кха-кха…- узник закашлялся собственной кровью.
Его грудь туго оплетала шелковая лента, не позволяя крови вытечь еще больше. И будто она начала пульсировать, пропитываясь кровью насквозь, но лишь миг, и лента снова белее человеческих костей. Именно она не позволяла своему хозяину захлебнуться, собирая всю кровь в себя. Питаясь ею. Но вытащить из хозяина меч, заговорённый от нечисти, даже ей было не под силу. Теперь же, напитавшись кровью бога, она выбралась через щель в гробу и разорвала цепи.
Трясущимися руками узник из последних сил налег на крышку гроба. Лента же вернулась к нему, скручиваясь и помогая скинуть с себя злосчастную преграду. Впервые за долгое время он сел, чтобы сделать вдох полной грудью. И закашлялся собственной кровью. Лента нежно собрала каждую каплю, попутно вытаскивая его из гроба. Неспособный сделать и пары шагов, бывший советник упал на четвереньки. Дышать ему было все еще тяжело, а сам он не понимал, что происходит. Узник не осознавал своей свободы. Он двигался как пьяный, не отдавая себе отчёта, что делает. Когда-то давно он был богом войны, и сейчас его инстинкты и выучка работали за него. Подползти к мечу и взять его в руки, медленно сесть. Сделать новый неловкий вдох и, опираясь на меч, встать. Лента, что помогала ему устоять, ощерилась на столь ненавистный предмет в его руках. Но бог начал свой путь. Когда-то в одной его руке был меч, а в другой он держал цветок. Ничего не осталось.
— Небо и Земля есть печь! — эти слова удалось различить, когда он подошёл к двери. В гробнице стоял беспросветный мрак, и передвигался узник только наощупь, полагаясь лишь на ленту. А та успешно вела его к единственному источнику воздуха в этом проклятом месте — к двери.
— Всё живое есть медь! – и человек, которого звали Се Лянь, который не мог встать всего пару мгновений назад, сломал последнее препятствие, отделяющее его от свободы.
Когда-то, он стал богом, а теперь же сам не зная этого был так близок к тому, чтобы стать демоном.
И Се Лянь, Его Высочество Наследный Принц Сяньлэ, божество в короне из цветов, споткнулся о порог с трудом выломанной им и Жое двери и кубарем покатился с горы, в которой был погребен, ломая ветки столь непроходимого леса и глотая комья весьма плодородной земли. Возможно, он сломал пару рёбер, но никто этого не узнает.
Судьба же та еще негодяйка, ведь, назло принцу, внизу горы горели светляки. Но то была не безобидная процессия глупцов, решившая испытать себя в самый опасный день в году. О-о-о нет, Его Высочество летел прямиком в гордо шагавшую прецессию демонов. Их тени, освещённые красным пламенем факелов, уродливыми пиками устремлялись к холодным звёздам.
И те в сомнамбулическом трансе продолжали:
— Средь глубоких вод и жара огня родятся неисчислимые бедствия!
Когда-то принцу по стечению обстоятельств, да и, чего скрывать, по его собственной воле и наставлению запечатали удачу. И вот, теперь он расплачивается за это, становясь бедствием, несущим несчастья и для себя, и для других.
Кувырок, лента белым вихрем попыталась зацепиться хоть за что-то. Принц последний раз перевернулся через голову и упал аккурат между ног демонов. Те шли волной, кто в силу своих габаритов перешагнул через него, а кто проходил прямо по израненному телу.
— Всё живое есть медь! – заулюлюкала процессия. Кто кудахтал, кто мычал, а были и те, кто рычал эти слова. Но всё это сливалось в унисон, обеспечивая нарастающую головную боль недавнему «мертвецу». Демоны бы затоптали бедолагу и не заметили бы, но верная лента выдернула своего хозяина из толпы, ставя на ноги.
Впрочем, это не сильно помогло — за одной волной демонов пришла другая. И принца снесло под её натиском, унося прочь в месиве из тел.
-Ну вот… ха-ха-ха…. Не умер в гробу, так затопчут здесь и раздавят… а-ха-ха… и какой же это странный кошмар…- подумалось ему перед тем, как сознание вновь покинуло его.
Лишь звёзды наблюдали столь комичную и ужасную картину, как демоны единым организмом несли бога в своей «утробе». Но звёзды были безразличны, их не занимали земные дрязги, да и что им за дело до бога неудач, пускай пожинает свои плоды.
….. Но ежели воскрес бог неудач,
То, стало быть, проснётся бог удачи?!
Но нет его ни на земле, ни средь небесных глав.
Зато был демон, он вернулся раньше,
В ловушку столь похожую попав.
Ему так предначертано судьбою,
Идти за богом вслед, оберегать,
И каждую из неудач, что с ними происходят,
Удачею двойною обрекать…
***
У него не было имени, точнее, было когда-то. Имя, которым называла его Мать и Он. Для остального имени у него не было. Даже Он в этой форме назвал его Умином. И Умин проснулся, как и обещал. Вновь он прошёл весь путь: сначала пепел, давший росток красному цветку, потом маленький и бесполезный огонек. А теперь есть это хрупкое и немощное тело, которое даже слушалось его с трудом. И сколько лет он потратил, чтобы создать этот сосуд… Сколько лет он по крупицам собирал силу и знания! Но стоило этому бесполезному телу услышать стук барабанов и проклятую присказку, как ноги сами понесли его вслед за безмозглой толпой. Впрочем, принесли они его туда, куда демону было нужно. На проклятую гору близ города Гу, Тунлу, Печь Непревзойдённых. Где, как не здесь набираться сил, чтобы защитить Его Высочество?
Но он не собирался здесь оставаться. Зачем становиться сильнее, если не знаешь, где Тот, кого ты ищешь? И у Умина не было времени на сотни лет в клетке среди идиотов. Пускай эти собаки грызут друг друга, он найдет другой способ стать сильнее. Он обещал найти Его Высочество.
Именно такие мысли посещали худощавого демона, разрубавшего вставших у него на пути собратьев. Не заметив, куда направляется, он прошел вглубь горы. Теперь придётся долго спускаться, расчищая себе дорогу от каждого, кто захочет им поживиться. Но Умина это не сильно волновало, вниз так вниз. Пусть даже орошая землю кровью и выпивая каждого из павших досуха.
Он обещал.
— Подождите еще чуть-чуть, Ваше Высочество! Я скоро! – вот какую мантру читал проснувшийся демон удачи, разрубая ржавой саблей мешавших.
Он не знал, что встреча с его Богом произойдет намного раньше, чем можно предположить.
А пока вниз да вниз, становясь все свирепее и сильнее. И кто бы ему тогда сказал, что отсутствие сопротивления этой треклятой горе вовсе не означает, что он слаб. Но это бы не особо тронуло свирепого демона, коим он проснулся вновь, лишь гора Тунлу собирала предоставленную им кровавую жатву и вовсе не собиралась никуда его выпускать.
***
Се Лянь очнулся связанным, вокруг лишь сиротливо лежали серые камни. И странного вида пыль, чёрная, как сажа после пожара. Но вся она будто была пропитана металлом, источая соответствующий запах; такую принц ещё не видел. Руки быстро заработали, распутывая узлы. Невдалеке происходила ссора, демоны не могли поделить добычу.
— Она моя! Я смог снять её с того даоса! - кричал один мертвец.
— Нет, моя! Я снял её первым! - вторил ему другой.
Глупцы пытались поделить Жое, а та всячески старалась выбраться на свободу. Она, видимо, устала за ночь отбиваться от толпы демонов, защищая принца, и оказалась в столь плачевном состоянии.
Но не беда, пока демоны были заняты, принц споро справился с узлами и решил отвлечь внимание на себя, давая ленте возможность для маневра.
— Друзья, может, не будем ссориться? Ведь настоящего хозяина у ленты нет! Она сама себе хозяйка и принадлежать никому не может, - принц легко поднялся и неловко улыбнулся, разводя руками.
— Ты кого назвал друзьями, немощь?! - кучка демонов немедля переключилась на принца, как он того и хотел.
— Вот именно, мы тебе не друзья, - прокудахтал кто-то.
— Как он развязался? Ты наша еда! Ловите! Ловите его! - и всё это они кричали в один голос, да так, что успокоившаяся голова Се Ляня снова дала о себе знать.
Но на последних словах о ловле даочжана принц вовремя спохватился, а когда толпа почти накинулась на него, выскользнул из их лап. И побежал вперёд, не особо заботясь, куда. Ему-то надо только выиграть немного времени, пока брошенная лента оклемается. Да и размяться после такого долгого лежания в гробу на воздухе не повредит. Принц — божество, прозванное немощью, и не мудрено, что в заколоченном ящике за столько времени он сильно исхудал. С тяжестью, но довольно резво убегал он от надоедавшей нечисти, что, злобно вереща, шла за ним след в след. И всё же в последние моменты Се Ляню каждый раз удавалось уйти от цепких лап, желание жить и приобретённые в юношестве навыки сказывались на его изворотливости.
Но любому пиршеству приходит конец, и принц, неудачно споткнувшись на третьем по счёту круге, всё же угодил в лапы, когти, крылья и зубы к своим преследователям. Правда ненадолго, не успел Се Лянь и произнести её имени, как лента, оклемавшись, споро связала его неудачных гонителей.
Сев напротив несчастно связанных демонов, принц отдышался и нежно улыбнулся. Демонам, правда, лучше было бы, если бы он злобно осклабился. Ведь от злого человека понятно, чего ожидать, а вот от этого пойди разбери.
— Что же, начнем еще раз, друзья, - но принца вновь перебили.
— Мы тебе никакие не друзья, кудах-тах, ты наш обед, р-р-р-р-р, - возопили демоны.
Вой нечисти лишь позабавил принца, и он мягко продолжил:
— Да, да, конечно, так вот, господа демоны, не могли бы вы мне подсказать, где мы с вами сейчас находимся?
Демоны неловко переглянулись и начали шептаться:
— А он что, не знает?
— Да откуда ж ему знать, он ведь смертный!
— А разве он смертный? По мне, так один из наших!
— Так будь он одним из наших, мы бы захотели его сожрать?!
— А разве нет?
— Ну, да но это другое!
— Нет, погодите, он мёртв, мё-о-о-ортв, я вам точно говорю, мертвее всех мёртвых!
— Да нет же, живой, не слышишь, как сердце в нем бьётся вон! Как вкусно качает сладкую кровушку ммммм!?
— Господа?… - Се Лянь вновь привлёк к себе внимание, - Ответьте, пожалуйста!
— Ну, мы, это, на горе Тунлу, близ города Гу… - демоны, притихнув от сжавшейся на них ленты, ответили очень скромно.
— Эм… Могу ли я узнать, что мы тут делаем? - Се Лянь никогда не слышал о подобном месте, но такое скопление нечисти тут явно неспроста.
— Ну как же! Небо и Земля есть печь, всё живое есть медь! Средь глубоких вод и жара огня родятся неисчислимые бедствия! - и демоны радостно повторили треклятую присказку, не хватало только боя барабанов.
Се Лянь, недоумевая, наклонил голову и продолжил вежливо улыбаться:
— Прошу прощения, но что конкретно вы имеете в виду?
Демоны неловко переглянулись, и самый спокойный, что находился позади связанной толпы, ответил:
— На гору Тунлу приходят биться, чтобы как можно быстрее стать Непревзойдённым Князем.
— О, не знал, что у демонов есть князья! - принц действительно впервые слышал о подобном.
— Так и нет их у нас, ещё никто не смог пройти через Медную Печь и остаться в живых! - вторили ему демоны.
— Тогда откуда вы знаете, что, если сразитесь тут, станете князьями? - Бог был в замешательстве — если никто не выжил, то откуда они могли это знать? Магия, не иначе.
— Нам сказала об этом гора, - важно прокудахтал кто-то в центре связанных.
— И был Безликий Бай, - продолжил тихо спокойный голос сзади.
На этих словах нежная улыбка сошла с лица их «еды», и демоны внутренне подобрались. Ещё мгновение назад перед ними, облокотившись о камень и тяжело дыша, с глупой улыбкой сидел смертный в нелепом черном наряде. Теперь же лицо, скрытое маской из серебра, ожесточилось; губы сошлись в тонкую линию, а в глазах, видных в прорезях тонкой чеканки, поселилось что-то дикое, то, с чем ни один из них не хотел столкнуться.
— Безликий Бай был Князем Демонов, что прошёл Тунлу? Вы это хотите сказать? - в мягком голосе пророс холод, а в голову принца полезли воспоминания о криках боли его народа, поражённого поветрием ликов.
— И да, и нет, - вновь ответил спокойный голос, но уже как-то тише - Он был Князем Демонов родом отсюда, это правда, но он не бился здесь.
— И всё это говорит нам гора, когда зовет нас. Она говорит “Вы хотите получить силу? Тогда сражайтесь! Вы хотите получить власть? Тогда убейте друг друга!” и говорит “Во мне родился величайший призрак, чья сила не уступает никому. Хотите стать, как он!? Тогда сразитесь, покуда не останется один. И тогда всё живое станет медью в ваших руках, а небо и земля станут вашей печью. И среди глубоких вод и жара огня родится неисчислимое бедствие. И им будете вы”. Вот, что так или иначе слышит каждый из нас, а ты, поди, действительно еще не мёртв, раз не слышишь её зова.
После этих слов Се Лянь поднялся, и демоны вздрогнули, ведь впервые за долгое время на земле было существо подстать Князю, о котором они говорили. Перед ними предстало божество войны.
— Значит, вы хотите стать, как он? А вы знаете, сколько безвинных жизней он унёс? - праведный гнев сквозил в этом голосе, принц, сам того не осознавая, возвысился над демонами, много превосходившими его в росте.
— Хотите так же? Хотите его власти? Власти повелевать мёртвыми, обрекая их на несчастья!? - звенящий в воздухе голос принца был страшен.
— Если вы действительно хотите этого, я вам не позволю. Именем Наследного принца Сянь Лэ и падшего от этой твари государства, именем Небесного Императора Цзюнь У и Небесной Столицей я вам клянусь, что не позволю здесь родиться второму Безликому Баю! - холодная ярость и всепоглощающий страх заполнили тело божества, что звездой возмездия встал перед глупой нечистью.
— Жое, ко мне. И меч. - лента развязала своих пленных, резво спряталась в рукавах принца, в нежном жесте обернула его тело, стремясь успокоить, и вложила мерзкий чёрный меч в его руку.
— Я даю вам выбор: либо вы уходите с этой горы и отказываетесь от подобного, либо остаётесь тут, разрубленные моим мечом.
Демоны пали на колени. Было что-то в этом худом смертном, против чего они не смогли выстоять. Некоторые захныкали:
— Мы уйдём, уйдём.
И, к их счастью, сила принца была запечатана. Его гнев сейчас был столь велик, что наследник Сянь Лэ осветил бы всю гору своим божественным светом, подобно восходящему солнцу.
— Хорошо. - и Се Лянь убрал меч в ножны, начиная медленный спуск с горы.
Но наваждение спало, и, подпрыгнув с колен, первые демоны тут же бросились на принца, но лишь для того, чтобы тот в развороте разрезал их на куски. Увидев столь непритязательную картину, более удачливые задние ряды всё же решили внять словам бога и поспешили вниз как можно быстрее, даже не оборачиваясь.
А принц продолжил медленно спускаться вниз, набираясь сил чтобы вновь побежать. Низверженный принял решение: он спустится вниз с горы, найдёт ближайший храм любого Бога Войны и будет просить помощи небес. И если те откажутся, он умрёт здесь, но не позволит взойти второму Бай Усяню.
Сколько дней занял его спуск? Вопрос, на который принц не знал ответа, но знал, что в один прекрасный момент весь его спуск превратился в сплошную битву с небольшими передышками. Сам он в бой не вступал, хотел сначала спуститься и предупредить небеса, а потому всячески избегал демонов: то прятался под скалой, то убегал от них, залезал в узкое ущелье, да даже статуей притворялся, лишь бы те прошли мимо. Но чудовища, стоило лишь им завидеть чёрное одеяние, набрасывались на бога как обезумевшие, крича ту самую присказку. Тем временем день сменял ночь, и силы его не были бесконечны.
Ночь снова сменилась днём. До этого принц замедлился и дал себе поспать в расщелине под камнем. Заползти в столь узкий лаз было с одной стороны до крайности опасно, ведь в таком месте тебя могут легко раздавить, а с другой, кто найдёт тебя среди камней, в пыли и тишине? Возможно, это и было его ошибкой.
Проснувшись, он тихо выбрался из расщелины. Рассвет окрасил серый с черным склон алым, небо было чистым, но низким, будто оно стремилось раздавить всё живое под своим покровительством. И тут он заметил толпу демонов, что поднималась вверх по склону горы. Тут у Се Ляня засосало под ложечкой. Кажется, он умрёт раньше, чем доберется до ровной земли.
Принц приложил все усилия, он подобно ласке забирался в узкие лазы и прятался от взоров безумного шествия, надеясь на помилование изо всех сил. Только отсрочка битвы была недолгой, ближе к поросшему редкой травой подножию толпа стала меньше, но и демоны не в пример стали свирепее, и Се Ляню пришлось вступить в бой.
Сколько же длилось это сражение? Принц уже не мог понять, а демоны, которых, как ему в один момент показалось, стало меньше, наплывали непрерывными волнами.
И вот, он окружён! Сколько их? Десятки? Сотни? Новая волна нахлынула, привлечённая шумом битвы, и вошла в жестокий, болезненный и бессвязный транс, перемешиваясь с остатками старой. Вкусив крови, демоны не могли остановиться, они рвали и растаскивали друг друга на части. Склон горы орошал красный дождь. Запах металла пропитывал кожу.
А принц, чьи верхние одежды были разорваны и сброшены, метким движением попал в глаза одному из противников. Серебряную маску советника Фан Синя постигла такая же участь, как и его наряд. Он остался одет лишь в два слоя нижних одежд, которые совсем недавно были белыми как снег. Теперь же они пропитался кровью и заалели в лучах солнца, привлекая внимание подобно платью невесты. Блуждая багряным пятном в этом море из чернил и киновари, Се Лянь пытался очистить свой путь. Лишь Жое помогала ему, чтобы хоть немного хозяин мог продохнуть среди такой толпы. Кольцо белого света в облаке клубящейся тьмы, по цвету и консистенции напоминавшей свиные потроха вывернутые наружу. Вот, во что превратилась небольшая поляна. Невеста без жениха на бойне, что за насмешка судьбы?
Се Лянь уворачивался и ставил подножки, отбивал удары и наносил их сам. Миг, и бог развернулся, озираясь, чтобы молниеносным движением отразить выпад в сторону своей спины, но лишь затем, чтобы запоздало почувствовать, что и с этой стороны над ним заносят меч. Не успеть, никак не успеть отразить и этот удар. Ни ему, отражающему нападение спереди и сбоку, ни Жое, которая не давала большей части демонов подступиться к нему, не удастся отразить атаку со спины. Принц устал и замедлился, да и лента тоже. А значит, остаётся только одно: терпеть боль и удары. И Се Лянь приготовился, сжимая зубы. Всё это промелькнуло в его голове за считанную долю секунды до удара. Он напряг мышцы, и…
Удара не последовало, лишь лязг стали о сталь и холодное, липкое прикосновение. Кто-то прижался спиной к его спине, попутно отражая удары, предназначавшиеся для принца. Так бог и неизвестный начали свой танец смерти. Их движения слились воедино. Да, помощник сильно уступал в технике, и не, будь принц уставшим, он легко смог обогнать бы незнакомца и в скорости, и в мастерстве, но сейчас они были неразделимы. По звуку Се Лянь мог определить, что удары за спиной отражались в самое последнее мгновение. Тем не менее, он был защищен. И защищал сам.
Они кружились в вихре из крови и ошмётков тел подобно свирепому урагану, продвигаясь вниз, утягивая, ломая и разрывая всё, что попадалось им на пути. Тот, кто защищал спину Се Ляня, был безжалостен. Если принц пытался просто вывести нечисть на своем пути из строя, то он яростно разрубал каждого, кто покушался на него.
“Или…мою спину…” промелькнуло в голове божества, когда он отрезал очередную руку и быстро нанёс рубящий удар по новому нападавшему.
“Глупости, демону (а это, скорее всего, был он, кому бы ещё здесь оказаться), присоединившемуся ко мне, просто так легче биться с толпой. Как только мы закончим, нам придётся схлестнуться друг с другом. Может, я успею связать его, или договориться с ним раньше…”
Но ничего из этого принц сделать не успел. Когда рухнул последний нападавший, казалось, каждая травинка под ногами замерла. На несколько мгновений весь их мир заполнила тишина. Всё резко закончилось так же, как и началось.
За спиной Се Ляня раздался приглушённый звон, падающий сабли и тихое, почти стыдливо-нежное шуршание одежды, будто бы кто-то опустился вниз… на колени.
Так и было. Обернувшись, принц застал демона в таких же как у него кровавых одеждах. Тот стоял перед божеством на одном колене, прижимая правую руку к сердцу и опустив голову в низком почтительном поклоне. Острые ушки приклонившегося дёрнулись, а сердце Се Ляня пропустило удар — на демоне была белая маска.
В голове принца набатом забилась мысль: “Это невозможно”. Се Лянь сам видел, как тот проткнул себя мечом и исчез в последнем крике. Смерть демона была ужасна. Смерть, которая была предназначена падшему богу, вечное забвение. И даже зная это, со вздохом Се Лянь произнёс данную им ранее насмешку над именем:
— Умин?…
— Ваше высочество… Я…
Демон поднял голову, и сомнения принца мгновенно превратились в прах. Перед ним была та самая маска с жуткой улыбкой, а за ней и тот демон, что был когда-то с ним в самые тёмные моменты его жизни и спас его тогда… и сейчас.
— Умин… - из горла Се Ляня вырвался хрип.
— Но как!? Как это возможно? Я видел… - он запнулся, а по его щекам потекли слёзы. Принц не понимал, что плачет.
— Видел, как ты...ты рассеялся! - голос его надломился, будто сам звук провалился в бездонную пропасть.
— Да, Ваше Высочество, - Умин склонил голову еще ниже, чем раньше, а голос его стал тише, - простите этого недостойного, он смел ослушаться вашего прика… - демон не успел договорить.
Принц упал перед ним на колени и обнял его за шею:
— Нет, нет, Умин, если кто и должен просить прощения, то это я.
— Ваше Высочество, Вы…- голос демона был сдавленным, а тело его предательски задрожало от благоговейного трепета.
— Умин, я был жесток с тобой, я… - принца трясло, он не мог поверить в происходящее.
Казалось, что, всё происходящее — очередной кошмар из его гробницы. Сейчас он проснётся, и кошмар, что обернулся счастливой встречей, закончится мерзкой реальностью. И снова будет гроб, меч в груди и боль.
— Умереть за вас в бою — величайшая честь.
Принц вздрогнул от этих слов. Когда-то это была речь, поднимавшая его армии дух, однако теперь она звучала для него, как самое ужасное проклятье.
Он обнял демона крепче и прохрипел:
— Н-нет, нет, пожалуйста, не надо…
— Но служить Вам — величайшая милость.
Демон всё ещё не смел прикоснуться к своему Богу. Тело, что было холоднее камня, даже на ощупь напоминала оный.
— Не говори так, Умин, ты свободен, ты не должен больше служить мне… - он бормотал эти слова в полубреду, уткнувшись в шею демона, и, вопреки своим словам, вжавшись в него всем телом, вцепившись, как утопающий в соломинку.
— Если Его Высочество не желает принимать этого слугу, то этот ничтожный всё понимает. Но… Но, Ваше Высочество, если Вы позволите, этот недостойный хотел бы помочь выбраться отсюда…
Как ни странно, именно эти слова привели божество в чувства. Он отстранился, смущённый своим поступком.
Се Лянь не знал, плакать ему или смеяться. Спустя столько времени он нашёл его, того перед кем был в неоплатном долгу, того, кто пытался спасти его из тьмы и делал всё, лишь бы чужие руки не запачкались. И теперь этот человек думает, что не достоин служить ему!?
— Умин, мне кажется, что ты не понимаешь, - тихо начал Се Лянь, с нежностью разглядывая демона в маске.
Демон посмотрел на принца исподлобья; по крайне мере, Се Ляню так показалось — по маске судить было сложно.
— Я не прогоняю тебя и не считаю недостойным, - грустно улыбнулся низвергнутый небожитель.
Слёзы на щеках принца еще не высохли, застыв прозрачными кристаллами. Умин замер, схожий с подстреленной птицей. От слов и вида принца он пребывал в крайнем смятении. В сердце верующего возгорелось желание сделать всё, чтобы Его Высочество плакал только от счастья. Лишь так последователь сможет насладиться этим зрелищем. Но мысль тут же была предана огню, а прах её развеян по ветру. Он никогда не дерзнёт сделать что-то подобное, ему просто не дозволено.
— Это я не достоин твоей преданности. Я не смог защитить тебя в прошлый раз, и я не могу тебе дать ничего сейчас. Ни власти, ни силы, ни славы. Ха-ха… да даже денег… тех уж и подавно нет, - настала очередь принца опустить голову, - Теперь я лишь сборщик рухляди да Бог Несчастий, не более…
— Ваше Высочество, вы не должны, нет, вы!… - вскрикнул демон, но Се Лянь поднял руку, а за ней и голову, продолжая грустно улыбаться.
— Нет нужды следовать за столь ничтожным и жалким существом, каким я стал.
— Ты… Ты достоин большего… - голос Его Высочества снова надломился.
Юноша в маске закусил губу и уставился в землю. Вот, за что Хун-эр больше всего ненавидел Безликого Бая. Тот отнял у Наследного Принца уверенность в себе.
И демон понимал, что он в своей ничтожности ничего не способен с этим поделать. Пока не способен. Но, если Его Высочество не прогонит этого недостойного, Умин сделает всё возможное и невозможное чтобы быть полезным ему.
Он медленно заговорил, тщательно подбирая слова:
— Значит ли это, что Его Высочество не отказывается от моей помощи?
— Нет, но только если ты хочешь. Ты не обязан это делать.
Се Лянь потёр точку между бровей, голос его был тихим. Он не мог поверить, что перед ним и вправду Умин. Медленно поднявшись с колен, принц подал демону руку.
Хун-эр проследил за движением Божества и поднял голову. Увидев протянутую руку, демон сглотнул и вскочил, отшатнувшись как ошпаренный.
Опять? Когда принц обнял его, юный демон задрожал. А теперь это…
Се Лянь нахмурился:
— Умин, тебе не нравятся прикосновения?
— Нет, Ваше Высочество, просто я грязный!
Юноша выглядел крайне обеспокоенным этим фактом. В эту секунду ушки демона мило дернулись. И, как показалось Се Ляню, покраснели.
— Пф-ф, - Се Лянь не сдержал смешок и сладко улыбнулся. Это было уже не грустно, но и не весело, будто с легкой, но до пронизывающе-горькой издёвки над самим собой, - Умин, я уже грязный. Поверь мне, ещё больше ты меня не испачкаешь.
— Тогда, если Его Высочество хочет, Он может трогать меня, как пожелает, -тихо выдохнул демон.
-Ха-хах…В любом случае, ты прав, нам пора выбираться отсюда.
Принц сам не знал, от чего затараторил. Лицо его залилось краской, щёки бросило в жар. Было что-то в их действиях и словах, что-то неуловимое, что щекотало его изнутри. Будто бабочка лёгкими крылышками пробежала по его груди. Развернувшись Се Лянь побрёл к подножию. Богу не нужно было оборачиваться, ведь он знал — демон шёл за ним.